В 1980 г. посчастливилось видеть Москву олимпийскую. Тогда это было непросто – работал комплекс мер, защищающих столицу от наплыва неучтённой публики. Поезда дальнего следования шли кружным путём без захода в столицу, а билеты на прямой московский поезд продавались только, если был вызов в Москву рангом не ниже министерского. Такой вызов пришёл на наш завод, приглашали разобраться в « путанице» с импортными запчастями. У главного инженера, который собирался ехать сам, что-то не склеилось и он, явно сожалея об этом, поручил поехать и разобраться с вопросом мне, молодому тогда инженеру.
В столицу прибыл утром. Сразу без проблем и очередей взял билет обратно, на вечерний поезд. Удивили полупустые летом поезда, почти безлюдные вокзалы без толп граждан, приезжавших в Москву за колбасой, нарядные чистые улицы столицы, магазины без очередей со всякими отечественными и импортными вкусностями. Наше жигулёвское пиво стояло в магазинах в металличеких банках. Глаза разбегались.
Но дело прежде всего. Сразу встретился с нужными людьми из нашей конторы. Проехали на базу. Отсортировал неиспорченные запчасти. Упаковали, подписали акт. Всё, командировочное задание выполнено. В конторе предлагали лишние билеты на олимпийские соревнования по конкуру. Любителем конкура я не был, поэтому до вечернего поезда решил просто погулять по олимпийской Москве пешком вдо-о-оль по Горького. Глазею по сторонам, захожу в магазины. Купил в одном магазине игрушку сынуле – радиоуправляемую гоночную машинку с пультом и на батарейках. Затолкал машинку в портфель, который сразу стал бесформенно–пузатым…
Конец июля, жара. Время к трём часам дня, чувствую, устал и проголодался. Это по лесу могу целый день ходить, ягодами питаться и ничего, а в городе по асфальту час–другой и уже хочется присесть, отдохнуть.
Дай, думаю, зайду куда–нибудь, вкусно пообедаю на суточные и отдохну. Вижу вывески ресторана, гостиницы. Двери ресторана открыты, время рабочее. Немногочисленные, человек десять, посетители. Спокойно сажусь за столик, спиной к колонне, вынимаю из портфеля газеты и просматриваю их, ожидая официанта. Думаю, как обрадуется сынуля машинке. Не могу удержаться, вынимаю из портфеля пульт управления машинки, вставляю батарейки и ещё раз проверяю, как реагирует машинка на команды прямо в портфеле (не хватало ещё взрослому парню играть машинкой на виду у всех). Всё работает, довольный кладу пульт в карман пиджака и продолжаю изучать прессу. Вот спустя минут пять с этого момента в ресторане начали происходить странные события.
К немногим посетителям подходят официанты, те рассчитываются и покидают ресторан. Новых клиентов нет, как-будто их придерживают, хотя время то обеденное
В ресторане тишина, никакой движухи, только я один сижу в прохладе, отдыхаю, углубясь в чтение.
Потом поднимаю глаза от газеты и вижу у дальней стены, где кухня, выстроились в ряд с десяток официантов, здоровых молодых мужчин во фраках. Стоят, смотрят на меня все десять и молчат.
Ну, стоят и стоят. Не придаю и этому значения – сижу, читаю.
Официанты стояли довольно долго, а потом как по команде ушли. Я продолжаю спокойно сидеть, читать газету и ждать своего официанта.
Через какое-то время неуклюжей походкой, семенящими шагами ко мне, наконец, подходит официант, как я думал, взять заказ. Обращаю внимание на его странное одеяние: под рубашкой как-будто фуфайка надета и, начиная от пояса круговой белый передник до пола, не облегает, как положено ноги, а торчит, словно под ним жёсткий колокол. Официант жмётся к колонне и со мной разговаривает из-за неё выглядывая. Да и хрен с ними, думаю, с этими странностями, мне бы лишь пообедать.
–Можно меню почитать, –опережаю официанта.
– У нас остались только комплексные обеды: мясное ассорти, салат овощной и мясо-антрекот. Спиртного нет. А ты что не знал, что мы обслуживаем прикомандированных в Москву МВДешников из других областей, –сразу перешёл на ты официант, так как парень мой ровесник.
–Ну, давайте, несите комплексный. А откуда мне знать то, я ж не местный –командировочный.
– А откуда? –цепляется официант.
–С Череповца, с такого-то завода.
–А там кто директор?
–Называю.
–Есть у нас здесь вологодские офицеры, называет имена фамилии, звания – не знаешь? А самого звать как? А можно паспорт и командировочное удостоверение посмотреть?
–Да ради бога, я ж понима – Олимпиада,–лезу во внутренний карман пиджака, а официант прячется за колонну и выглядывает. Протягиваю ему документы. Берёт, внимательно изучает и читает вслух фамилию, имя, отчество. Потом переводит взгляд на мой портфель.
–Портфель у тебя большой, по магазинам прошёлся, купил что-то, не похвастаешься?
–Да, машинку сыну радиоуправляемую. Вот и пульт. Вынимаю из кармана пульт, официант отпрыгивает за колонну и лоб его покрывается потом.
–Вот ещё смотри – рыльно-мыльные принадлежности, –расстёгиваю портфель, –и больше ничего.
Минут пять меня ещё официант мурыжил вопросами. Взял, покрутил в руках пульт. Но больше не потел и за колонну не прятался. А в завершении, ничего не сказав о заказе, резко прервав разговор, ушёл уже более нормальным шагом с каким-то явным облегчением во всём облике.
Снова пошли посетители, а про меня как-будто забыли. Потом вижу, летит мой официант с подносом. Одет уже нормально, без странностей.
– Извини,-говорит,–задержался, перед начальством отчитывался. Вид у него довольный. И ставит передо мной блюдо с приличной горкой мясной нарезки ассорти, большую чашку салата из свежих огурцов с помидорами и мясо с картофелем–фри, причём кусок мяса такой, что с тарелки свешивается. Да, и ещё запотевшую бутылку чешского пива, открывает, пшикнув пробкой.
Удивляюсь и говорю, что пива не заказывал.
–Приказано накормить за счёт заведения.
–Кем приказано? За какие заслуги? Да мне всё это не съесть, – совсем теряюсь я.
–А ты сам подумай за какие заслуги, –шепчет официант, желает приятного аппетита, ещё раз говорит, что всё оплачено и уходит.
Тогда за массой впечатлений: Олимпиада, Москва, смерть Высоцкого и т. д. как-то не очень задумывался о происходящем в ресторане. А после возвращения в Череповец , особенно, когда директор спросил по какому поводу ему насчёт меня звонили из органов как раз во время моего обеда в ресторане и уточняли на мой счёт «ху из ху», мне окончательно стало ясно, что они меня приняли за террориста, у которого в портфелем бомба. А что, подходил по всем параметрам: июль, жара, а я в пиджаке и с портфелем, в котором угадывалось что-то крупное. И место в зале ресторана удачное выбрал возле колонны. Небольшой направленный взрыв подрубает несущую колонну и рушится вся многоэтажная гостиница с интуристами. Весь мир показывает пальцем и говорит о неспособности русских обеспечить безопасность мероприятия.
Представьте -центр Москвы. Гостиница с интуристами. И некто подозрительный крутится с пультом неизвестного назначения. Да, видимо, эти мои манипуляции с игрушечным пультом всех на уши и поставили. Наверняка, был объявлен, как сейчас говорят, красный уровень угрозы. Ситуация докладывалась, возможно, на самый верх. Люди в штатском были накручены на бдительность до предела. И, наверняка, меня ещё на улице «сфотографировали» – болтается без дела по центру столицы подозрительный с большим портфелем, ну и вели на улице и в ресторане выясняли.
Желая обойтись малой кровью, сначала устроили, так называемую, психическую атаку. Построили официантов в линию. На людях психически неуравновешенных это срабатывает, они отступают. Полно же городских сумасшедших. Когда это не сработало, послали агента в бронекостюме, замаскированном сверху униформой официанта, на разведку, так как были сомнения в злом умысле объекта. И пока мы с разведчиком беседовали, успели оперативно позвонить на завод и всё уточнить.
Возможно, я всё это время был под прицелом снайпера, и сделай какое-нибудь резкое движение – вы бы этого сейчас не читали. А они бы нашли чем оправдать свои действия. Но я вёл себя спокойно без вызова, не дерзил и не делал резких движений. Позволил без сопротивления и выкаблучивания всё о себе выяснить. А потому что в тот день был в порядке отдохнувший, нигде не дёргался, не нервничал, ни в каких очередях не психовал, был спокоен как танк и людей из органов не раздражал и не провоцировал.
Да и они, видимо, за месяц в Москве отошли от ожесточающей текучки на местах, поэтому так необходимый по законам литературного жанра конфликт в рассказе между органами и человеком не состоялся. Да и слава Богу. Описания подобных конфликтов в литературе приелись и надоели. А здесь и без этого есть настоящая, не выдуманная, опасность, но не будем о политике. Если я неправ, пусть это будет не рассказ, а дневниковая запись или байка, наконец. Было бы интересно.
И ещё о людях из органов. Когда всё прояснилось, они, вероятно, получив благодарность от начальства за бдительность, несомненно, сами были рады, что так всё кончилось и что они не взяли греха на душу.. Тем более их миссия в столице, прошедшая без экцессов, тоже подходила к концу и они готовились получать звания и премии. Я ничем их план не нарушил. А с точки зрения начальства фактически устроил им внеплановую проверку. Но идея накормить меня им бы и в голову, конечно, не пришла, потому что я был для них просто рабочим объектом, который надо было быстрее отработать и забыть. Это кто-то на самых верхах, удаляясь после доклада ему о разрешении вопроса, и раздачи поощрений отличившимся буркнул невнятно уже на ходу:
–Да, и парня покормите!
–Не понэл, трищ гнрал армии…?
–Два часа ведь мурыжили, хорошо ещё не пришили, деятели, а ведь могли…»
–Есть, накормить объект, трищ гнрал армии!
Так, видимо, решался вопрос о постановке меня на разовое довольствие.
На разборе этого происшествия, наверняка, затрагивалась проблема степени бдения. В нашем случае все были молодцы! Всё сделали правильно. В таких случаях, действительно, лучше перебдеть.
число слов -1500.