Шиманский В.И.
Автобиографический роман "Вехи и вёрсты" (перепечатано с сайта "Свободная газета +": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 6. Жизнь в Калинках и первые ходоки на Восток
В то время, когда поселение на Зее стало называться Суражевкой, в Калинках у Марии Антоновны и у Степана Ивановича Колесниковых родился первый мальчик. Его назвали Абрамом. Через два года после Абрама, появился Антон, следом Николай и Павел. Всё было бы хорошо. Мальчики — наделы земли, а с землёй в дом приходил достаток. Беда была в другом. Многолетняя засуха и страшнейший голод, беспощадно косили людей. Народ пух от голода и умирал. Мария Антоновна, как и её мать, Агафья Михайловна, работали у панов стряпухами, но с барского стола, умирающим от голода детям, не могли взять крошки хлеба.
В то время, когда в Калинках свирепствовал голод, с Дальнего Востока приходили хорошие вести. Старшие сестры Степана, Екатерина и Матрёна, звали к себе отца Семёна Ивановича с остатками его семьи: сыном Степаном с женой Марией и детьми, сестру Серафиму, а также малолетних братьев Конаха и Петра. Колебаний было много. Кому охота бросать всё нажитое и ехать неизвестно куда в поисках, неведомого никому счастья?
Счастье, это птица, которую трудно поймать голыми руками. Жизнь без надежды напоминает птицу с подрезанными крыльями.
Жители деревни Калинки собрали сход, на котором решили отправить на Дальний Восток своих людей – ходоков с тем, чтобы на месте своими глазами увидеть те места, после чего принять окончательное решение о переселении. В числе первых ходоков из Калинок на амурские земли ушёл и старший брат Марии Антоновны Григорий Антонович Мехедов.
После возвращения Григория Антоновича с Дальнего Востока и его рассказов о богатых амурских землях, Колесниковы и Мехедовы стали серьёзно задумываться о переезде на новые, неосвоенные амурские земли. Смерть от голода и нищеты отца Марии Антона Никифоровича и трёх её сыновей — Абрама, Николая и Павла, поставили окончательную точку в вопросе о переезде семьи. Чудом уцелел только сын Антон. Всех жальче Марии Антоновне было самого маленького сына Павлика, который, умирая, просил поесть, а дать ему было нечего. Отдала бы она ему своё сердце, да не могла. Плакала Мария Антоновна горькими слезами, молясь на облики святых, но они смотрели на неё печальными глазами и молчали.
Глава 7. Переезд Колесниковых на ДВ
В одна тысяча девятьсот шестом году Иван Семёнович продал отцовскую хату пятистенку и, спасаясь от голода и нищеты, с остатками своей семьи тронулся в дальнюю дорогу. Вместе с Колесниковыми на Дальний Восток поехала мать Марии Антоновны Агафья Михайловна, братья: Григорий, Захар, Иван, Тихон и младшая сестра Устиния. Последний раз, осенив перстом родные места, которые с этого момента переселенцы на Дальнем Востоке всегда будут называть Россией, погрузились в товарные вагоны и тронулись в неизвестную, дальнюю дорогу. Колесниковы не забыли взять с собой все церковные книги и иконы. Они верили, что боги на этом свете творят чудеса. Им в голову никогда не приходило то, что человек создал сам себе бога, а ни бог человека. Человек, по своей натуре, раб. Это моё мнение. Семья Никиты Семёновича на Дальний Восток не поехала, а осталась в Калинках и связь с ней сразу оборвалась и навсегда.
Мария Антоновна и Степан Иванович взяли с собой корову – приданное Марии, сестру Степана Серафиму, братьев Конаха и Петра, которых в шутку называла вторым «приданным» к мужу Степану. Серафима за это очень сердилась на Марию.
К амурским землям сначала ехали до Байкала по железной дороге в теплушках. Дальше - в сторону Дальнего Востока железной дороги тогда не было. Разгрузившись из вагонов, люди грузили свой скарб на телеги и обозом, по плохо проторенным дорогам, тащились до реки Шилка. На берегах рубили лес, из него мастерили плоты и грузились на них. На этих плотах спускались по Шилке до Амура и к Благовещенску. Границы с Китаем в то время не существовало, поэтому плоты с переселенцами швартовались к пологому китайскому берегу. Потом небольшими партиями люди со скарбом переправлялись на противоположный, российский берег.
Мужики ловили рыбу, которой в дальневосточных реках кишело, как в бочке, и охотились на непуганую дичь. Мария, глядя на Антона и других чужих детей, постоянно думала об, умерших от голода, своих ребятишках. Еды было много, и она сейчас могла накормить вдоволь всех. Для матери смерть ребёнка – невосполнимая утрата и вечная боль. В её сердце этот ребёнок остаётся всегда живым. Мария, глядя на сверстников своих умерших детей, мысленно пыталась представить их живыми. «Вот и мой Павлик был бы сейчас такой» - часто приходило ей в голову.
В Благовещенске люди грузились на баржи, потом их тянули вверх по реке Зея до пристани Суражевка, которая в то время для переселенцев была главным опорным пунктом.
Дом Мехедовой Екатерины и её мужа Ильи на улице Набережной был под номером один. В этом доме в одна тысяча девятьсот шестом году с большой радостью они принимали дорогих гостей из родной деревни Калинки. Екатерина Ивановна, не смотря на то, что перенесла на своём веку много страданий, была гостеприимной и хлебосольной хозяйкой. В её доме отгуляли несколько свадеб. Сестру Марии Антоновны Устинью выдали замуж за младшего сына Сергея Цацура Кирилла. Серафиму Ивановну Колесникову, сестру Степана Ивановича Колесникова, которая приехала из Калинок, сосватали за Сидора Мехедова – однофамильца Мехедовых.
Крепостные крестьяне родословных не вели, а в западных районах России с одинаковыми фамилиями были целые деревни. Чтобы легче было понимать, о ком идёт речь, у всех однофамильцев, кроме своей фамилии, были ещё уличные прозвища. Екатерину и Илью Мехедовых люди знали в Суражевке под уличной фамилией - Каторжных. У Екатерины Ивановны Мехедовой, в девичестве Колесниковой, были дети: Иван, Васса, Анастасия и Ульяна.
Матрёна Ивановна Пысь, сестра Степана Ивановича Колесникова, как и все Колесниковы любила природу, хорошо знала травы, лечила ими людей и своего мужа Ерофея, который страдал отдышкой. У женщин-рожениц она принимала роды, так как была деревенской знахаркой и «бабкой–повитухой».
Первое время семья Ивана Семёновича Колесникова жила у Екатерины и Матрёны, но, облюбовав деревню Черниговка, сразу там стали строить свою небольшую хату, в которую перебрались к Новому, одна тысяча девятьсот седьмому году. Только Ивану Семёновичу Колесникову не пришлось долго жить в новой хате, в декабре этого года он сильно заболел, а в рождество господь прибрал его к себе. Схоронили его в деревне Черниговка. Похороны проходили в зимнюю стужу, под высокими соснами, на новом кладбище, которое люди облюбовали в распадке холмов. Оно от северных ветров с трёх сторон защищено сопками. По склонам этих сопок шумел низкорослый амурский дубняк, а весной розовым ковром расцветал душистый багульник. На могиле Ивана Семёновича поставили громадный крест, который издалека бросался людям в глаза.
Иван Семёнович был добрым человеком, но жизнь наказала его потому, что добро слепо и беспомощно, а зло жестокое и беспощадное.
***
Глава 9. Мария Антоновна и Степан Иванович
В то время, когда Степан Иванович Колесников строил в деревне Черниговка свой дом, там была всего одна, не полностью застроенная, улица без названия. Эта улица проходила по пригорку, под которым протекала небольшая речка Ракуша — приток реки Зея. Вода в этой речке была прозрачная, как стёклышко. Из-под горы, на которой строилась Черниговка, било множество холодных подземных ключей, которые люди называли «криницами».
Мария со Степаном на деньги, вырученные за проданную в России хату, купили вороную кобылу, от которой через год появился жеребец. Его назвали Рыжим. Потом Вороная принесла ещё одного жеребчика. Его, как и первого, тоже прозвали Рыжим. От коровы росла тёлочка и бычок.
Несколько хронологических дат:
Когда строились деревни Суражевка и Черниговка, разговора о строительстве города не велось. В одна тысяча девятьсот восьмом году от Байкала до Владивостока начали прокладывать железную дорогу. В одна тысяча девятьсот десятом году у Марии Антоновны родился сын Фёдор. Межведомственное совещание в городе Благовещенске только в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году приняло решение о строительстве города Алексеевска. В одна тысяча девятьсот двенадцатом году Алексеевск получил статус города, а деревня Суражевка вошла в черту города и стала одним из его пригородных посёлков.
В год основания города Алексеевска в семье Колесниковых родилась девочка, которую назвали Аграфеной. Эта девочка потом станет моей мамой. В одна тысяча девятьсот тринадцатом году Мария Антоновна подарила мужу Степану ещё одну дочь, которую назвали Матрёной.
В одна тысяча девятьсот четырнадцатом году началась война с Германией. Степана Ивановича Колесникова взяли в солдаты и послали на германский фронт. На фронте он впервые увидел самолёты, которых тогда называли аэропланами. Солдаты, впервые видевшие стальных птиц, ссылаясь на «Библию», их очень боялись, приписывая им всякие небылицы. При виде аэропланов солдаты прятались в окопы. Нашелся один храбрец, прицелился и выстрелом из винтовки сбил аэроплан, как птицу. От любопытства все солдаты бросились к аэроплану. Какое их было удивление, когда в нём они увидели обыкновенного человека. После этого они стали меньше бояться железных птиц.
Когда Степан Иванович уходил на войну, Мария Антоновна оставалась в ожидании ребёнка. Без Степана появилась на свет ещё одна дочь, которую Мария назвала Варварой. Степан Иванович три года просидел в сырых окопах, а Мария Антоновна сама исправно вела хозяйство. Грянула Революция, а за ней началась Гражданская война. Степан в революции не участвовал. Домой он вернулся оборванный, измождённый, босой, без гроша в кармане, но живой и невредимый. Немного оправившись, он поехал в поля поднимать зяби.
(Продолжение следует)