Feb. 28th, 2012
"Нас не надо жалеть, ведь и мы никого б не жалели", написал Семен Гудзенко, автор одного из лучших фронтовых стихотворений. Это очень емкая строчка, которую невозможно понять, не ответив себе на вопросы, почему именно "не жалели", и кого "нас".
Жалеть на самом деле есть кого, в том числе и во время Гудзенко. Жалко героев поэмы Твардовского "Дом у дороги", почему-то не присутствующей в интернете, хотя это его самая лучшая и пронзительная поэма. Жалко героя стихотворения "Враги сожгли родную хату". Жалко того, кто был убит подо Ржевом в безымянном болоте, хотя ему, можно сказать, повезло. Мог бы оказаться на Валааме. А вот Семена Гудзенко и его лирического героя не жалко. Почему?
А потому что он никого б не жалел. Семен Гудзенко – соученик по ИФЛИ и друг Павла Когана, написавшего перед войной, что "мы еще дойдем до Ганга, и мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла Родина моя". Им обоим наверняка не было жалко ни растоптанную Прибалтику, ни героически сопротивляющуюся Финляндию. Если бы карта легла иначе, и друзья – комсомольские поэты двинулись таки к Гангу, они бы по пути никого не пожалели. Но карта легла так, что пошла четвертая осень, и Гудзенко ползал по грязи, и не было у него ни девчонок, ни жен, ни даже счастья ремесел, а Коган и вовсе погиб под Новороссийском. Однако их не жалко, в отличие от тех, кто косил траву, услышал о начале войны и понял все. Эти бы не поперли к Гангу, а если бы их и забрили силой выполнять интернациональный долг, они бы уж точно выполняли его без радости и поэтических восторгов.
К счастью, у Семена Гудзенко хватило то ли разума, то ли эмоциональной честности написать слова "ведь и мы никого б не жалели". Он понял ситуацию правильно, а под пулями хочется быть честным, хотя бы наедине с самим собой.
15 марта готовится первая серьезная демонстрация в защиту слабых и выброшенных на обочину слоев русскоязычной израильской "алии". И слава Богу, давно пора их защитить. Даже ролик по этому поводу сделали.
Но посмотрел я его, и вспомнился Семен Гудзенко.
"Алия" оказалась на обочине, не желая того, разумеется, но совершенно закономерно, и это надо наконец признать.
Я получаю, так получилось, одну пенсионерскую рассылку. Там постоянно публикуются материалы о тяжелом положении пенсионеров-олим вперемежку с дежурными антиарабскими и патриотическими материалами. Это, можно сказать, нормально в нашей ситуации. Но не так давно в той же рассылке мне попался материал, ходивший также и по ЖЖ, о грузинском "экономическом чуде", с восторженными комментариями подписчиков. Как сочетается ультралибертарианское "грузинское чудо" с требованиями обеспечить по-минимуму пожилых олим в Израиле, одному Богу известно. Оказавшись в Грузии, эти люди в лучшем случае сидели бы на паперти, и не могли бы даже мечтать о социале, тем более о пользовании интернетом на деньги социала. Однако одно с другим прекрасно сочетается в мозгах, равно как и с заочной поддержкой российских "гайдарочубайсов" и олигархов и с материалами, содержащими насмешки над "пропутинским быдлом", большей частью идиотскими.
В том же духе наш слой, которому надоело молчать, оценивает израильскую историю и актуальную политику. Ну не повезло людям, ну пришли они последними. Не успели на Великий Грабеж 1948 года, когда старожилы Израиля обрели основу своего нынешнего процветания. Но в самом этом грабеже и изгнании сотен тысяч людей наши люди не видят ничего предосудительного, как Гудзенко с Коганом в походе на Ганг. Единственная претензия наших людей заключается в том, что с ними не поделились награбленным, или поделились недостаточно.
Вскоре после Великого Грабежа в Израиль приехали выходцы из восточных общин, сразу же ставшие жертвами дикой эксплуатации и дискриминации в интересах элиты, уже порядочно нажившейся на Великом Грабеже. Потом репатрианты 50-х и 60-х сами пообжились, нажились немного на оккупации уже после 1967 года, тоже встреченной "нашими людьми", жившими тогда в СССР, в подавляющем большинстве с восторгом и патриотической радостью. А потом началась и сама "большая алия", и эти представители восточных общин предсказуемо воспользовались возможностью обогатиться за счет новых соотечественников, поднявшись за наш счет по социальной и экономической лестнице.
И результат совершенно закономерен, в полном соответствии с логикой государственной дедовщины. А мы на что рассчитывали? Почему с нами должны были поступить иначе? Разве мы отвергли с самого начала логику государственной дедовщины, объединившись со всеми слабыми и угнетенными сынами Земли Израиля на почве защиты их и наших прав? Нет, мы попытались пристроиться хоть тушкой, хоть чучелом в шестерки к хозяевам страны и дискурса, надеясь, что чем больше мы им будем лизать, тем больше нам перепадет. Нескольким процентам это удалось, всем остальным – нет. Ну и что, так и они были бы рады приткнуться. Не получилось. Почему те, у кого получилось, должны с ними чем-то делиться? Не случайно же в нашей общине самый низкий уровень общинной благотворительности. Почему другие должны нам помогать, если мы сами себе помочь не хотим?
И кто оказался нашими полномочными представителями, "лицами Алии", так сказать? Господин Щаранский и господин Либерман. К свежеприехавшему в Израиль правозащитнику Щаранскому подошел вскоре после приезда Фейсал Хуссейни и попросил, чтобы пользующийся всемирным влиянием правозащитник Натан помог защитить права иерусалимских арабов. "А вы здесь причем?", ответил ему Шаранский. Об этом его ответе знала как минимум половина русскоязычных олим, но мало кто им возмутился. Большинство приветствовало ответ и не понимало, что в нем не так. Ну а сейчас располневший Щаранский получает на должности главы Сохнута зарплату, превышающую зарплату главы правительства, а русскоязычные старики страдают в хостелях. Дык. Не надо было аплодировать хамскому ответу Щаранского Хуссейни и обожать олигарха Ходорковского. Если бы мы в массе вели себя с самого начала противоположным образом, мы могли бы получить что-то иное. Не со 100-процентной вероятностью, а хоть с какой-то. А так никакой вероятности нет вообще. Ну и асуанское хамство Либермана наша среда точно так же восприняла как высокий патриотизм, а с бывших советских интеллигентов спрос все-таки не таков, как со спартаковских фанатов.
Подлейшая советская армейская дедовщина была возможна исключительно потому, что ей не сопротивлялось больше половины личного состава рот и взводов. А не сопротивлялись салаги потому, что сами ждали возможности стать дедами и поиздеваться над теми, кто слабее их. Это не всегда им удавалось, кое-кто вылетал на обочину жизни с отбитыми почками и проломленными черепами. Но если бы салаги с самого начала объединились, стали вместе защищать самого слабого, даже если он в чем-то неправ, и сказали дедовщине "нет", вероятность очутиться на обочине была бы для них меньше.
На демонстрацию я, скорее всего, пойду, если не будет никаких срочных дел. Потому что слабых защищать надо, даже если и когда они неправы. Даже если они неадекватны. Даже если их не жалко. А наших стариков все-таки жалко.