Вера
Просыпаюсь от металлического скрежета двери. Несколько секунд уходит на то, чтобы сообразить, где я нахожусь. В памяти всплывает весь вчерашний день и кошмарная ночь. Кто-то вошел в ангар, наверное, Саня. Тянусь к телефону и вижу что уже девять утра. Боже! Я опоздала на занятия! Почему Саня меня не разбудил?
Вскакиваю как ужаленная, хватаю зубную щетку, пасту и бегу в туалет. Наскоро моюсь и чищу зубы. Вчера доктор запретил мне пару дней мыть голову и я убираю волосы в хвост. Затем пулей бегу обратно. Копаюсь в чемодане, нахожу белую блузку без рукавов и черную юбку-карандаш. Достаю бежевые туфли на каблуке и платформе. Сегодня первый день учебы и хочется выглядеть строго и элегантно. Золотой браслет в виде змейки – подарок мамы на поступление – и очки авиатор с бежевыми стеклами добавляют к образу немного шика. Блузку и юбку я сшила сама, а остальное мы купили с мамой в торговом центре после моего зачисления. Быстро глажу вещи, одеваюсь и выхожу из вагончика. Жаль, что нет зеркала, чтобы посмотреть, как я выгляжу.
Каждое утро я начинаю с интенсивной тренировки по системе «Табата». Она придает мне бодрости на весь день и за счет интервальной нагрузки на каждую мышцу держит в тонусе все тело. Сегодня, когда по понятным причинам, тренировки не будет, я чувствую себя как развалины Древнего Рима.
Включаю электрический чайник, нужно выпить кофе. Пока закипает вода, я копаюсь в своей объемной сумке, чтобы найти косметичку. Вообще-то я не крашусь, но в первый студенческий день решила накрасить ресницы и губы.
Из туалета выходит Руссо и застывает как вкопанный. На нем кожаные брюки, белая футболка с принтом и вчерашние грубые ботинки с заклепками. Он гладко выбрит, судя по мокрым волосам, недавно принимал душ. Его лицо красноречивее зеркала заверяет, что, несмотря на ночную эскападу, выгляжу я на все сто!
– А-а-а... э-э-э...
Он что-то лопочет, я хмурюсь и говорю:
– Не знала, что с утра ты разговариваешь одними гласными.
За короткий сон мое мнение о Руссо не изменилось. Вижу, что он еще в себя не пришел и спрашиваю:
– Где Саня? – оглядываю мастерскую.
– Работает. Попросил тебя отвезти, – выдает он на одном дыхании и приближается ко мне так близко, что я отступаю на шаг назад. – Потрясно выглядишь, детка! Вот только одно «но».
Вопросительно поднимаю брови. Он наклоняется, теперь его лицо прямо передо мной. Знакомая энергия прокатывается по мне волной, да с такой силой, что из груди вырывается: «Ах». Мои глаза широко распахиваются, ноги подкашиваются. Большим пальцем он проводит по моей нижней губе, и я замираю, боясь выдохнуть.
– Этот цвет тебе не идет, – он роется в моей косметичке, достает нежно-розовый оттенок блеска для губ от «Шанель».
– Ты консультант по стилю? – смеюсь я, обретая, наконец, дар речи.
– О, да, детка, я консультант. Обращайся, если что. Поехали!
Он хватает шлем со стола и хлопает меня по попе. От неожиданности я взвизгиваю и расплываюсь в улыбке, благо он идет впереди и не видит. Мы выходим из ангара. Руссо седлает свой «Harley-Davidson» и жестом показывает на сиденье позади себя.
– Заскакивай, детка!
Мотоцикл просто огромный, со всякими наворотами, чувствуется, что в него вложено немало средств и стараний. Не скрою, мне бы хотелось с ним прокатиться, но я в юбке!
– Я не поеду на нем, – категорично заявляю я.
– Да, ладно, детка, садись, довезу с ветерком, – он выдает свою коронную улыбочку и протягивает мне руку.
Клянусь, я чуть не рванула к нему, вовремя себя одернула. Показываю на юбку и спрашиваю:
– Как ты себе это представляешь?
– О! Я как-то не подумал.
– Вот именно, ты не подумал! – восклицаю я.
– Может, наденешь брюки?
– Ты с ума сошел? Нет! Я сшила этот комплект специально для первого дня учебы.
Он чешет затылок, затем слезает с байка и уходит в соседний ангар.
– Ты куда?
– Подгоню «Мустанг», – ворчит он.
Через пять минут к воротам ангара подъехал черный «Мустанг» с языками пламени по бокам. Это та самая машина, к которой ночью меня прижал Руссо. Воспоминания буквально взрывают мозг и у меня увлажняются ладони.
– Куда едем? – спросил Руссо, когда я плюхнулась на переднее пассажирское сиденье.
Я называю адрес. Руссо снимает черные очки и разражается хохотом.
– Да, ладно! Академия народного хозяйства? Скажи еще, что ты на факультете «Банковское дело».
– Ну, да. А что? – я смотрю на него с непониманием.
Чему он так радуется? Или это сарказм?
– Да? Ну, тогда это точно судьба! – он хватает мою руку и целует костяшки пальцев так быстро, что я не успеваю одернуть. – Ты попала, детка!
Хохот какой-то гомерический. Меня аж всю передернуло.
– Ты с утра обкурился? Куда попала? Что на тебя нашло?
Когда он успокаивается, задает столько вопросов, что я начинаю недовольно ерзать и закатывать глаза. Скорее бы вырваться из этого плена. Уже подъезжая к Академии, он поинтересовался, почему я не заселилась в общежитие. Получив мое объяснение, он сдвинул брови и забарабанил пальцами по рулю.
***
Руссо оставляет меня у входа в Академию, я на ходу достаю студенческий билет, чтобы предъявить его охране. Бегу к лифту, жму на кнопку и застываю в ожидании. В голове мелькают обрывки нашего разговора. В дороге Руссо отпускал шуточки по поводу того, что кто-то в наше время еще шьет сам, назвал меня Неандертальской Женщиной. Сказал, что мой дом в поселке накрыл временной купол, через который не проникала цивилизация. Поэтому я вкусно готовлю, сама шью, ах же черт, еще и рисую.
Чем дольше мы находились вместе, тем быстрее злость и разочарование растворялись, а на смену им приходила симпатия. Но я своего решения не изменю – буду держаться от него подальше. Для меня он друг брата и не больше.
– Чего ты ждешь?
Я оглядываюсь, Руссо стоит рядом. Что он здесь делает? Распахиваю от удивления глаза и говорю, что иду на третью пару.
– Твоя группа сейчас в конференц-зале.
– Откуда ты знаешь?
Он не отвечает, хватает меня за руку и тащит в другое крыло. Я еле за ним поспеваю, у него такой широкий шаг, что мне приходится буквально бежать. Перед конференц-залом в коридоре стоит группа преподавателей. Наша контрастная парочка сразу привлекает к себе внимание. Все улыбаются, оживляются, разглядывают нас с интересом. В одной женщине, высокой брюнетке с каре – единственная кто не улыбается – я узнаю своего декана, вчера я с ней уже встречалась в ректорате.
– Куда это вы молодой человек так спешите? – строго спрашивает она.
Руссо ухмыляется, замедляет шаг, я пытаюсь вырвать руку, но его пальцы сжимаются еще сильнее, словно тиски.
– Да вот, нашел заблудшую овечку. Говорит ваша студентка. В общежитие ее вчера не разместили, пришлось бродить с ней всю ночь по Москве, чтобы абреки не украли.
Я шикаю на Руссо, но он делает вид, что не замечает. Только после того как мы завладели всеобщим вниманием, он отпускает мою руку и просит меня дать ему направление на заселение. Копошусь в сумке, мама миа, какая же она у меня большая. Руссо уже в нетерпении переминается с ноги на ногу. Я вся вспотела. Руки трясутся, Боже помоги мне. Наконец, нахожу свернутый листок бумаги и протягиваю ему.
Руссо вручает направление декану, она хмурится еще больше, но к моему удивлению готова помочь.
– Я разберусь, – говорит она Руссо и поворачивается ко мне, – а вы, – ее взгляд падает на мою фамилию в направлении, – Вера Павлова, присоединяйтесь к своей группе, надеюсь это ваше последнее опоздание.
Смутившись, я киваю и бросаюсь к двери конференц-зала.
– А спасибо сказать? – слышу я вслед насмешливый голос Руссо.
Конечно, я ничего не ответила, но видит бог, я бы отколошматила его сейчас своей бездонной сумкой. Сгорая со стыда, врываюсь в конференц-зал и плюхаюсь в ближайшее кресло. Щеки пылают, моя уверенность спряталась в пятках и навряд ли до вечера оттуда выползет.
Немного успокоившись, блуждаю взглядом по креслам и разглядываю одногруппников. Многие уже перезнакомились и активно общаются. По одежде и гаджетам сразу видно, кто из какой семьи. Одну треть группы составляют парни. Один из них со светловолосой копной зачесанных назад волос смотрит на меня с тех пор как я вошла. У него нежные черты лица и я бы задержала на нем свое внимание, но острый пронзительный взгляд его холодных глаз заставляет меня отвернуться.
Прислушавшись, я поняла, что группа обсуждает назначенный на двенадцатое октября «День первокурсника». Нашей группе нужно подготовить несколько номеров, а студенческий совет выберет из них лучший.
Мое внимание привлекает девушка с розовыми волосами. Она тоже сидит на последнем ряду, явно игнорируя тему разговора. Ее веки густо подведены черным карандашом, будто она вот-вот наденет вечернее платье и пойдет на концерт. Она поправляет волосы, и я вижу на ее запястьях кожаные браслеты с подвесками.
Дверь хлопает, я оборачиваюсь в надежде увидеть кого-то из наших преподавателей, но это снова Руссо и я мгновенно вспыхиваю. Почему он не оставит меня в покое?
– Детка, с общежитием я все уладил.
Он присаживается на корточки, теперь наши лица на одном уровне. Меня обдает горячее пряное дыхание. Все оборачиваются и смотрят на нас.
– С местами там действительно полный бардак, но тебя сегодня разместят...
– Зачем ты меня при всех унизил? – шиплю на него со злостью.
– Унизил? – похоже, он не понимает, почему я злюсь.
– Я тебе, конечно, благодарна, ты меня подвез, но не нужно было при всех преподавателях так меня позорить. «Заблудшая овечка». «Шаталась по Москве», – слезы наполняют глаза.
Почему я все время при нем плачу?
– Эй, ты чего? – он нежно проводит рукой по щекам. – Ты и есть заблудшая плаксивая овечка.
Он больно щиплет меня за плечо, я вскрикиваю и бью его по руке, он хватает ее на лету и целует костяшки пальцев.
– Моя заблудшая овечка.
– Что? – я краснею и теряю дар речи.
– Я заеду за тобой после пар, привезу вещи. Отвезу тебя в общежитие, осмотрю швы, если к тому времени не надоем, поедем, куда-нибудь пообедаем.
– Не надо, я позвоню Сане, он привезет вещи.
– Детка, он будет дрыхнуть до завтрашнего утра. Так что я – это все что у тебя есть.
Я мгновенно остываю.
– За вещи, конечно, спасибо, но обед это уже лишнее.
– Хорошо, обед обсудим позже... – он подмигивает и исчезает.
Какой же он самоуверенный! Понятия не имею, что меня ждет впереди, но я точно знаю, что не буду его очередной девушкой на ночь, какие бы усилия он не прикладывал.
– Я тоже сегодня поссорилась со своим парнем, – поднимаю голову и вижу девушку с розовыми волосами. Она плюхается в кресло рядом со мной и продолжает, будто мы сто лет с ней знакомы: – Что с ними со всеми сегодня? Мой не хотел пускать меня на занятия. А твой что натворил?
Мне не хотелось, чтобы хоть одна душа знала, что я никогда ни с кем не встречалась. Хочу влиться в студенческое братство, а не прослыть белой вороной. Поэтому я закатываю глаза, давая понять, как зла на «своего» парня и говорю:
– Да так, самую малость, опозорил перед всеми преподами.
Пока мы с ней болтаем о парнях я разглядываю свою одногруппницу. На ней серая футболка с изображением летучей мыши, черная кружевная юбка и чулки в сеточку. В брови и в носу я замечаю серебряные колечки.
– Я Анна, но друзья зовут Ундина.
Она показывает на пирсинг, видимо, заметила, что я усердно ее разглядываю, улыбается и говорит:
– Мой парень – гот и мы тусуемся с его дружками.
– О! – я слышала про готов, но в живую никогда не общалась. – Понятно. Так значит, сама ты не гот?
– Неа, – с легкостью признается она, – но смотри, никому не проболтайся. Чего только не сделаешь для любимого...
– Это точно, – соглашаюсь я, хотя понятия не имею о чем она.
– А тебя как зовут?
– Вера, но ты можешь называть меня Верона.
Она улыбается. Кажется, только что я нашла себе подругу.
Пока группа выбирала старосту и выясняла, кто какими талантами обладает, чтобы составить концертные номера ко «Дню первокурсника» мы с Анной без умолку трещали обо всем на свете. Я рассказала ей о своей семье, даже то, что отец сидит в тюрьме. От нее я узнала, что она из многодетной семьи из Воронежа. В Москву приехала в прошлом году, но поступить никуда не смогла, закрутила роман со своим парнем, Габриелем, как я поняла это его готическое имя.
– Выходит, мы с тобой ровесницы, я в школу с восьми лет пошла, – говорю я ей и краем глаза вижу, как в конференц-зал входит высокая девушка с длинными каштановыми волосами, по виду явно выпускница.
Она представляется, оказывается это председатель студенческого совета, и начинает выяснять какие концертные номера может предложить наша группа. Мы с Анной продолжаем общаться, а группа над чем-то спорит, временами даже смеется.
– А вы? Там, на последнем ряду? – слышим мы с Анной и вопросительно поднимаем глаза. – Да-да, вы! Что можете предложить для концерта?
Девушка явно хотела нас поддеть, это всем ясно. Нам с Анной так было комфортно вместе, что мы даже забыли, где находимся. Я как черепаха вжала голову и стала сползать с кресла. В зале стояла такая тишина, что слышно было, как девушка из студенческого совета шелестела листками. Внезапно Анна вскакивает и говорит:
– Я могу прочесть стихи Эдгара По.
– Правда? – каштановые волосы заколыхались, девушка оторвалась от бумаг. – Продекларируйте, пожалуйста.
С бравым видом Анна выскочила на сцену и с первой же строчки захватила внимание всей группы. Стихотворение она выбрала довольно мрачное, но я сразу поняла, выучила она его для своего парня. Читала Анна с душой и, похоже, сама от этого получала удовольствие. Но при этом все же не рассчитывала, что девушка из совета одобрит. Когда та громко объявила что номер отличный, она его утверждает сразу и без репетиции, я видела, как у Анны подогнулись колени. Попалась! Не надо было перед всеми рисоваться!
Анна спускается со сцены, я единственная кто ей аплодирует, а она показывает мне язык. Хе-хе! Мне нравится моя новая подруга!
***
Аристарх
Огромная, похожая на лопату ручища Годзиллы хлопает по моей спине. Годзилла – мой партнер и тренер нашего бойцовского клуба. Он находит бойцов и тренирует. Я делаю их богатыми. Черт, я всех делаю богатыми! Себя, конечно, в первую очередь. Годзилла называет меня «Золотым Мальчиком», меня это бесит. Еще сказал бы про золотые яйца, и, несмотря на его вес и бычью комплекцию, я бы ему врезал.
Наш фитнес клуб похож на обычную качалку, каких много в округе, с разницей в том, что по вторникам и субботам после полуночи мы проводим здесь тренировочные бои.
– Ты просто позырить или качнешься? – Годзилла щурится, это он так улыбается.
– Не скалься, знаешь ведь, что я твою долю привез.
Годзилла кивает в сторону своего кабинета, похожего на будку караульного и мы молча пересекаем зал. Сегодня пятница, народу тьма тьмущая.
Выкладываю прайсы на столе и у Годзиллы кривится рот.
– Да брателла, вчера ночка была что надо, – говорю я и пересчитываю при нем прайсы, люблю во всем порядок.
– Если так дело пойдет, к концу года можно свой зал купить, а не на аренде сидеть.
Я киваю. Вот что мне по нраву в Годзилле, так то, что он всегда о расширении бизнеса думает.
– Слыхал, что вчера какая-то чикса бой Курта сорвала.
– Не чикса, а его сестренка.
Да, о Вероне вчера много говорили. В основном об аппетитных дыньках и попе и как бы они ей вдули. Двоим я с ходу врезал, бро так и не поняли за что.
– Курт сдал бой.
Знаю, куда он клонит. В правилах клуба черным по белому написано, никто не сдает бой до объявления рефери нокаута. Но для Курта признать нокаут, это как Мохаммеду Али драться в балетной пачке. Сеструха вовремя спасла его от позора и у меня сейчас мелькает мысль, а не в сговоре ли они были? Бр-р-р... Нет, Курт на такое не пойдет.
– Я знаю, он твой друг, но...
Тяжело вздыхаю и застегиваю пустой кейс.
– Если дать поблажку, многие не поймут. Пойдет гнилой треп, типа ты для своих можешь и зырки прикрыть. Нам это ни к чему. Пусть тренируется, сколько влезет, мои двери для него всегда открыты, но под нашей крышей он больше биться не будет.
– Я скажу Курту, – дергаю на себя дверь и выхожу в зал.
Слышу, как Годзилла открывает и закрывает потайной сейф. На выходе из зала он нагоняет меня гигантскими шажищами.
– Тут один тип скользкий крутится. Задает много вопросов. Не нравится он мне, – Годзилла выходит за мной на стоянку.
– Кто такой? – я открываю багажник «Мустанга» и кидаю пустой кейс.
Он описывает его наружность, я качаю головой.
– Не знаю такого. А что спрашивает?
– Типа, нельзя ли подзаработать на боях. Типа он уже дрался раньше. И каждому называет разные города. Простукивает, короче.
– Так в чем дело? Отведи в сторонку да потолкуй с ним, как ты умеешь, – усмехаюсь я.
– Да вроде не за что, вежливый такой. Тренера и массажиста оплачивает. Говорю же – скользкий.
Годзилла не затронул бы эту тему, если бы я был тут не при делах.
– Лады, а от меня что надо?
– Ты это... на следующей неделе не привози сюда бабло.
– О’кей. А куда?
– Домой ко мне в субботу.
Деньги я всегда отдавал на следующий день после боев. Это было установившейся традицией. Мне и Годзилле так спокойнее. Если он просит сменить устоявшийся график выплат, то тут не просто расспросы любопытного бойца.
– Думаешь, тебя грабануть хотят?
– А черт его знает... – он скребет заросший щетиной подбородок.
– Мне не по кайфу ехать к тебе на хату... – там у него трое сопливых спиногрызов, а я их терпеть не могу. – Но если ты просишь...
Годзилла жмет мне руку. Мы прощаемся и расходимся.
Еду к Курту, нужно забрать пожитки Вероны. Захожу в ангар и слышу раскатистый храп друга, несущийся из вагончика. Сгребаю чемодан и сумку Вероны и забрасываю в багажник. От удара чемодан распахивается, я чертыхаюсь. Где она откопала такой антиквариат? Хочу закрыть, но на глаза попадается красное платье. Черт, никогда не разглядывал женские шмотки, но платье притягивает мой взгляд. Утром она сказала, что работала в пошивочном цеху, и я не сомневаюсь, что и это платье она сшила сама. В голове мелькает план, от которого Верона не сможет отвертеться, а у меня представится возможность видеться с ней чаще, заодно и присматривать.
Все равно мне нужно было заскочить за выручкой к Кресту и я мчусь на Сущевский вал, где три года назад мы с ним на паях открыли мотосалон. В дверях с улыбкой меня встречает Катя – моя двоюродная сестра – и с ходу начинает вводить меня в курс новостей.
– Отправили заказ на Рублевку? – прерываю я ее чириканье.
– Сегодня хотели, но позвонил клиент и заказал тюнинг двигателя.
– Зачем? – я удивлен, комплектация оптимальная.
Сеструха кривится в усмешке, да, знаю, толстосумы не любят слушать, а предпочитают давать указания.
– С клиентом я сам разберусь, ты мне лучше как знаток в женской моде вот что скажи, – я вынимаю из пакета красное платье и показываю на швы, – как тебе такая работа?
Катя округляет глаза и берет платье в руки, по ней видно, что она еще не переключилась с двигателя, да и я с женскими шмотками в пакетах обычно не езжу. Чтобы пауза не затянулась, начинаю объяснять свое странное поведение:
– Сестренка Курта – студентка и ищет подработку, как ты смотришь на то, чтобы взять ее в бутик?
Катя – управляющая бутика байкерской экипировки и присматривает за мотосалоном, когда ни меня, ни Креста нет на месте. Она придирчиво изучает платье и кивает.
– Работа очень приличная, я бы сказала даже очень-очень приличная. Так что я не против. А она сможет работать по графику? Ведь тогда ей придется пропускать занятия.
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь, – улыбаюсь я и прошу ее не говорить девчонке, что я за нее хлопотал.
Катя кивает, она сама начала у меня подрабатывать в студенческие годы. Беру у нее пару визиток бутика и прячу в задний карман.
– Прикрой Курта, сегодня и завтра его не будет.
– Не получится, – Катя складывает руки на груди, – Крест был с утра и спрашивал Курта.
Вражда между партнером и близким другом меня порядком вымотала. Я уже и не помню, почему они так ненавидят друг друга. Крест давно бы от него избавился, но Курт лучший в своем деле и пока только ему мы доверяем прокачку байков толстосумов.
Захожу в свой кабинет и полчаса трещу по телефону с клиентом. Он упирается рогами, настаивает на своем, но в итоге я аргументировано переламываю ситуацию и договариваюсь о доставке. Дело сделано!
Подъезжаю к Академии и паркуюсь. Кругом бродит безбородый молодняк, попискушки и погремушки. Проклятье! Куда я попал? До конца занятий Вероны больше часа, а значит, я могу еще поспать. Устанавливаю таймер на наручных часах и откидываю спинку сиденья. Черт! Я как Штирлиц в тылу врага!
;Скачать роман вы можете по ссылкам:
;https://www.ozon.ru/context/detail/id/153545195/
;
http://www.idavydova.ru/
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470