XVI
— Это как с чёрной дырой, – продолжил я, – существует горизонт событий, который ограничен радиусом Шварцшильда и из-за которого уже ничего не видно. Отличие состоит лишь в том, что она схлопывается, а мы расширяемся. Внутри дыры для нас тоже ничего не видно, потому что свет из неё не может вырваться. Но это не означает, что там внутри ничего нет. Своей массой она по-прежнему воздействует на окружающее пространство и на близлежащие объекты.
Такой же радиус можно обозначить и на периферии нашей Метагалактики, примерно в десяти миллиардах световых лет от Земли. За ним тоже ничего не видно, по крайней мере, отсюда, потому что всё улетает быстрее, чем свет.
Но это не значит, что там ничего нет. Там такие же галактики, как Млечный Путь или Туманность Андромеды. Гравитационное воздействие от них остаётся, и оно достигает нас, не взирая на громадность расстояния и сверхсветовую скорость их разлета. Гравитационные волны об этом свидетельствуют. Поэтому здесь, внутри Метагалактики, мы не найдём никакой тёмной материи, как бы тщательно её ни искали. Её попросту нет. А теперь скажи мне, – я обратился к Сергею, – сколько материи и излучения не хватает современным астрофизикам, чтобы процессы во Вселенной протекали именно так, как они протекают»?
— Восемьдесят, – сказал он, – видимой массы найдено всего двадцать процентов от необходимой.
— А если я предположу, – продолжил я, – что она находится не здесь, не в мифической, ничем не определяемой тёмной материи, а в другой – обыкновенной. В той, из которой состоят как раз те самые галактики, которые улетают от нас быстрее, чем свет. Не будет ли это более простым объяснением, чем введение в обиход тёмной материи?
Но переместимся с дальних подступов на ближние. По последним данным Млечный Путь по массе оценён примерно в семьсот миллиардов наших солнц. Как известно, в нашей Галактике примерно четыреста миллиардов звёзд, где тогда масса недостающих трёхсот? В чём она сосредоточена? Говорят, что Млечный Путь чуть ли не наполовину состоит из тёмной материи. Хотя, кажется, логичнее и проще предположить, что недостающая его масса сосредоточена в чёрных дырах. В центре нашей Галактике недавно была обнаружена одна такая, сверхмассивная, в сто миллионов солнц. Думается, в скором времени и другие, размером поменьше, будут найдены. Поэтому не стоит спешить с тёмной материей, как в своё время в девятнадцатом веке поспешили с эфиром – всепроникающей и ни с чем не взаимодействующей субстанцией, которая так и не была обнаружена. Не будем и сейчас забегать вперёд и умножать сущности без надобности.
Кстати, моя теория со сверхсветовым разбеганием пограничных галактик, если с ней согласиться, может легко объяснить необъяснимый парадокс Ольберса, согласно которому небо должно сиять, как сплошное Солнце…
Лучи далёких звёзд, удаляясь от нас вместе с расширяющимся быстрее, чем свет пространством, попросту нас не достигают. Я думаю, что такая ситуация установилась сразу после Большого взрыва. Внешние слои материи, создавая вовне новое пространство, приобрели с самого начала сверхсветовую скорость. В противном случае наша Вселенная не остыла бы до температур, пригодных для зарождения жизни. Галактики на периферии с их мириадами звёзд разогрели бы её внутреннее пространство, и небо сияло бы до сих пор ослепительным блеском.
Вопрос с тёмной энергией сложнее, я не понимаю, почему всё разлетается с ускорением, вместо того, чтобы замедляться, а потом начать притягиваться под воздействием сил тяготения. Рискну предположить, что там за пределами нашей Вселенной, находится реальный вакуум, без пространственной структуры, туда и устремляется плотная материя по естественной причине – заполнять всё собой. А здесь, внутри, этот процесс уже завершился, и всем правит гравитация, как ей и положено. Но это уже мои домыслы. Так ли оно на самом деле, я не уверен.
Ну вот, вкратце, моя картина Мира, – я замолчал и посмотрел на Сергея.
— А ты внятно объясняешь, – восхитился он, – я думаю, тебя поймут не только астрономы, он сделал ударение на первой «о», но и двоечники тоже.
— В своё время, – похвастался я, – ещё учась в школе, мне частенько приходилось оставаться после уроков и объяснять ученикам красоту такого предмета, как астрономия. И это у меня получалось, не хуже преподавателя…
— Молодец, – снова похвалил меня Сергей и спросил, уточняя, – это у тебя всё, или, есть ещё что добавить. Может, ты забыл сделать какие-нибудь логические умозаключения. Мы с Рыжиком послушаем. Наверняка, вечерами ты рассказывал своему сыну что-нибудь не менее интересное…
— Спасибо за напоминание. С твоего позволения, я продолжу, и именно по поводу логических умозаключений. Своему сыну я многое рассказывал, из выуженного мной у Вселенной. Он у меня с нарушенной координацией, поэтому не может долго сидеть на одном месте и плохо засыпает. Я ему раньше читал на ночь, сочинённые мною рассказы, вместо сказок, чтобы он поскорее уснул. Один из рассказов назывался так, «Дельфины с Европы». Конечно, не из нашей старушки Европы, а с шестого спутника Юпитера.
Так вот, на этом спутнике есть океан, он находится подо льдом. По размерам он больше нашего мирового. И там есть слои воды с плюсовой температурой. То есть существует оптимальная среда для зарождения жизни. И если предположить, что жизнь там зародилась, как когда-то на Земле, то к сегодняшнему моменту она может иметь разумные формы. Она развивалась миллионы лет и образовала там достаточно сложные организмы. Что-то наподобие наших дельфинов. Они живут там под многокилометровым ледяным панцирем и плавают в абсолютной темноте, ориентируясь только при помощи своих сонаров. Глаз у них нет, за ненадобностью.
И вот я как-то подумал, у них ведь тоже есть своё представление об окружающем мире, об их Вселенной. И они точно так же, как и мы, считают их верными и не сомневаются в своих научных выводах. Там, под водой, у них есть свой дельфиний Бог…
Но не также слепы и мы в своём видении мира, подумал я, рассказывая эту историю своему сыну, как эти дельфины. Вы бы видели, как заблестели его глаза, когда он слушал мои бредни.
А ведь может статься, что и внутри атома на электронах живут люди. Их мир существует миллиардную долю секунды по нашим меркам. Но там, у себя дома на электроне, жизнь их проходит размеренно и, не спеша. Они всё и везде успевают. И у них тоже своё представление о Вселенной, которое их устраивает и не расходится с их научными данными…
Думая обо всём этом, мне порой так хочется вырваться за пределы моего бытия и узреть Мироздание в целом, но… но эти мои мысли может быть похожи на бредни, – закончил я, – хотя они у меня уже очень давно.
Глава VI Основная
Часть II Моё место под Солнцем
— Да, мысли сверхматериалистичные, – сказал задумчиво Сергей, – Божественного я тут ничего не заметил. Поэтому перейдём ко второму вопросу, и ты расскажешь нам, как ты с этими мыслями живёшь. Не тяжело тебе?
— По-разному, – ответил я и продолжил, – сейчас ничего, а раньше, ты прав, тяжеловато было. Я помню себя почти с рождения, с одного года. Даже кроватку из камышовой соломки, в которую меня положила мама, когда вернулась домой из роддома…
Уже тогда я почувствовал, что в нашем мире что-то не так.
Мне было хорошо только до трёх месяцев. Есть фотка, где я сижу, прислонённый к подушке, на вид мне около полугода, я весь такой пухленький и симпатичный крепыш. Потом я заболел. Сперва воспалением лёгких, потом началась ангина, которая сменилась корью и потом опять воспалением лёгких. Наступили дни моих испытания в этой жизни. Температура под сорок жгла меня, вызывая в памяти жуткие нескончаемые кошмары, которые не прекращались ни днём, ни ночью. В «Розе Мира» у Даниила Андреева есть жругры и стэбинги, в «Божественной комедии» Данте в описаниях девяти кругов ада, иллюстрированных Сандро Боттичелли, есть свои жуткие персонажи. Я читал о них потом. Так вот все эти кошмарные видения просто детские сказки по сравнению с теми, что я видел почти наяву во время моих болезней. Вижу я их порой и сейчас…
Видать, то место, из которого меня выпихнули на Землю, было пострашнее болезненных видений бедного Даниила. Там мне жилось не сладко, не сладко стало сразу и здесь, при моём появлении. Я знаю, не по своей воле я пришёл сюда, и со мной не заключали контракта на проживание. Дескать, если я буду честным, добрым, совестливым, много и тяжко работать, то мне за это что-то обломится. Ничего подобного.
Только вот чего я не пойму до сих пор, зачем мне дана была при рождении такая страстность, такая впечатлительность, такая пылкая влюбчивость… и не было дано ни жажды жизни, ни силы воли, чтобы со всем этим справиться.
Я понимаю, мир такой, какой есть, и для жизни в нём надо приспосабливаться, надо уметь работать локтями, уметь выбиваться «в люди» и успеть занять своё место под солнцем.
Но у мягких, совестливых, добрых и нежных – с этим не очень в порядке. Хорошо работают локтями другие: наглые, сноровистые, самоуверенные и нахрапистые. Из них потом получаются крупные бизнесмены, олигархи и политики. А из таких, как я, – в основном лузеры, неудачники и бомжи.
Когда я выпил первый раз, это случилось на школьном выпускном, то сразу приобрёл алкогольные замашки, от которых не могу освободиться до сих пор. Потом на первом курсе я выкурил первую сигарету и сразу стал курить по две пачки в день. Тогда я ещё не понимал, что уже на крючке, что для меня в этой жизни не всё так просто, что таким, как я, здесь ничего не светит. Мы не просто сомневающиеся, скромные, безвольные и так далее… мы – слабые, и наш земной удел незавиден.
Помню, как вначале второго курса на картошке я впервые бросал курить. Курительный стаж у меня тогда был небольшой, всего один год, и двое моих друзей подрядились мне в помощь. У них курительный стаж был побольше, и они знали, на что шли. Но, в конечном счёте, во что всё это вылилось, мне стыдно вспоминать до сих пор. Как я ни крепился, но вытерпел только пол дня и уже после обеда снова закурил. Друзья оказались покрепче. Лёша закурил через два дня, а Боря через две недели. Боря вообще был особенный, мне даже тогда показалось, что у него не было никакой ломки, что это для него лёгкая прогулка. Какой же праздник наступил для меня, когда все закурили опять, и как я себя ненавидел за свою слабость. Потом я очень долго считал себя полным ничтожеством.
Сейчас я понимаю – не во мне дело. Люди бывают разные. Закон природы – выживает сильнейший, действует не только в животной среде. Тут не о чем спорить. Развитие в нашей Вселенной не происходит иным способом, как путём борьбы за место под солнцем. Сине-зелёные водоросли когда-то насытили нашу планету кислородом, они жили между собой в любви и согласии. Потом, одна из них, вместо того, чтобы заниматься фотосинтезом, прямой своей обязанностью, взяла и сожрала другую. Это было актом чудовищной несправедливости, но именно это дало толчок к многообразию жизни, и, в конечном счёте, к появлению нас, людей, на планете. Из этой цианобактерии произошла потом первая амёба, у которой появилось свободное время. Ей можно было теперь не работать, как это делали другие, а заниматься самосовершенствованием. Процесс развития был запущен. Нравится он нам или нет, но это непреложный факт. И в других мирах, я думаю, дела обстоят точно также.
Поэтому когда мы ропщем на судьбу, клянём политиков и олигархов, недолюбливаем успешных бизнесменов, попутно завидуя им, мы просто сотрясаем воздух. Жизнь устроена так, как устроена. Ни больше, ни меньше…
Ведь кто такие олигархи и бизнесмены, почему у них получается лучше наладить своё дело и быстрее разбогатеть? Что они, талантливее и работоспособнее остальных?
Не факт. Умных, больше среди учёных, талантливых – среди художников и поэтов, работоспособных – среди спортсменов. Настоящим бизнесменом становится тот, кто может навязать свою волю другим, кто может заставить других работать вместо себя.
Кто всегда выигрывает в конкурентной борьбе, кто обходит соперника?
Тот, у кого выше производительность труда и кто сумел оптимизировать свои расходы. То есть, те бизнесмены, у которых люди работают больше, а получают меньше. Но ведь люди не хотят этого, наоборот, они хотят обратного. Тогда надо их заставить работать, сломить их волю, запугать, унизить. Обычный человек не будет этим заниматься. Ему это не в радость. Чтобы построить успешный бизнес, надо в нём жить, надо от самого процесса получать удовольствие. Но удовольствие от унижения другого — это не каждому по душе.
Я понимаю, успешные бизнесмены толкают прогресс и не дают заплесневеть человечеству. Это дрожжи цивилизации, и именно они улучшают жизнь. Но за всё в этом Мире надо платить, и при этом надо не забывать, что на алтарь прогресса всегда кладутся человеческие судьбы.
Поэтому вопрос, что делать другим, которых, как правило, большинство, совсем не праздный. Что делать им, тем, кто не может получать удовольствие от унижения другого? Становиться самому унижаемым, опускаться на дно? – но это тоже не выход.
Меня в этой жизни пока выручал мой ум, моя палочка-выручалочка. Но ум тоже может ошибаться, уму трудно различить навязываемые ему истины от настоящих – тех, которые он должен выудить сам у Вселенной. И где тогда критерий истинности? На что опираться, чтобы сделать правильный выбор?
http://www.proza.ru/2016/06/05/1483