Космическая Библия
Трое собрались у однокомнатного дома. Первым вошёл рослый некто с изливавшимся алым свечением фонарём, который установил на пьедестал камина. Сладом, вошли спутники – один нёс стопку перевязанных книг, другой что-то прятал под плащом у груди.
Прежде, чем дверь захлопнулась, первопришелец повернул спрятавшуюся в горстке пепла рукоятку механизма – внутренности очага обернулись засаженными зеркальными пластинами – рукавом отчистил осеребрённое стекло от копоти и глубоко вдохнул.
Комната исчезла.
Ало-малиновое лучезарие заполняло комнату, двое расселись в равном отдалении от очага, третий отстранился: издал горловой звук, вытянул руку навстречу стене – скатившийся рукав обнажил исцарапанную руку, - развёл пальцы и молнией расчертил фигуру вертикальной линии с восходящими лучами – та золотым теснением вникла в материю. Он метнулся к другой стене и повторил обряд – ещё и ещё, наконец заклеймив пол и потолок.
Маркиз не был человеком. Он присоединился к спутникам.
Разрозненные на пыли фолианты перетасовывал внёсший; прятавший что-то в плаще снял одеяние – и оказался нежных годов юношей – сжимал книгу сшитого пергамента; Маркиз расстелил плащ – остальные последовали его примеру – и обратился к огню: язычок пламени раздвоился змейкой.
Маркиз открыл от повязки голову. Юноша заметил перемену пламени – та атаковала... Брошенный в вечность, открывает путь реке воспоминаний: родниковая вода наполняет усохшее русло...
«Мы станем звеньями созвездия Стрельца» - девушка выпускала охладевавшую руку. Смотря Ему в глаза, ступала к водной глади, вникала в неосмысленную сущность и отмеряла неотступные шаги. Волшебная река приняла, став наполняться свечением...
Он очнулся: спутники бормотали неясное, помогли подняться.
И лезвие телесной боль сокрушило: зачем Он...здесь? Он мог уйти, захлопнуть дверь... Неужели напрасно?..
В гармоничном с искушением освещении, поодаль от спутников, заносит перо, открывает первую страницу. «Я вступаю в авантюру с прошлым» - начало.
Листы светятся искрами взгляда, новое свечение расползается по комнате. Мы в страшном – настоящем – отражении себя самих, - экран не гнушится. Зачем? Бессмыслица.
Он, полный сил, следует к истощению. Стоит ли задаваться вопросами?.. в белой комнате, ничего не утаить.
Воззрился дух противоречивости – небесная гладь отразила первый поцелуй, и пели птицы... Что-то осталось неизведанным: уголки таили насыпь секретов...
Я следовал зову своего сердца. Меня осветила вспышка – цветок света Фиалкой врос посредством зрения в сознание, я парю над собой, самоопылением я самоокрылился. Триада ада. Звучит.
Бесскорбно – меня подводят в искомый край крылатые чувства, - я слышу; ему лучше... Смотрю в зеркало и вижу. Протягиваю руку – и нахожу.
Стирая грани надобности, не верую в неведения ветра; знаю высших высшую цель – спешу на ветре переменном.
***
Сквозь всё, минуя боль, спешу оказаться в памятном саду.
Сад красоты, там издавна растут... Пионы, Фиалы, Нарциссы. В почве Любви, удобрены блаженством, одобрены писчей бумагой, разъярены собой, проведением – товарной маркой.
*
Я свесил ноги с обрыва берегов Млечного Пути – зачерпываю экстракт Жизни, разоблачаюсь навстречу судьбе и совершаю нырок в беспространствие – такое возможно.
Невозможности подчинил водоворот вероятности. Едва я нахожу устойчивую точку, перевёрнутый мир обнажается в новом противоречии... Хочу вернуться на Луну – послеобеденный рейс возвращается на сто световых лет и переносится на прежнюю планету. Нахожу огарок свечи и огрызок карандаша, – или воплощение из пустоты – побочное умение? – не удивительно, вне объектива ничто не удивительно...
Прежде, чем согласиться на рейс, я вожделел прикосновения, грезил Лунной ласки: моё зрение трепетно вникало морщинистой поверхности, меня вело к Ней... Наконец, сто восемь лет назад, мне предложили руководить экспедицией. Мне хотелось совокупиться с душой Луны; я видел себя неким странником сверх оболочки холодной планеты – и в созвучии с Ней; та теряла привлекательность, раскрываясь гостю...
Лунный свет пыльцой остался на моих руках, ноги овили фонарные мерцания. Мне изрекли завет выше тысяч жизней, вселенские реки попросили радиацию донести направление к причалу. Я нашёптывал маршруты и отрёкся от пленения перворожденцев – нужные блага обрёл я при них.
Холод отрицания исчерпал чувства – пустота обернулась всезаполняющей. Тело – обложка, лишусь его – не лишусь ничего.
Блуждая по поверхности притягательных планет, не смел порочить – незачем: Они страстны... Я искал кого-то, забывшего упомянуть звезду слияния – или нам не следовало видеться вовсе; огни меркли. Ороднев с прострацией, холодом пространств, слился с неизвестностью: никто не ждал меня.
Потеряв утешение в поиске, спешу переродиться – Луна ознаменует путь, Юпитер сохранит тело, Млечный Путь отожествится в высшем знании, Сатурн захватит рассудок и только Земля получит душу – там, судя по многому, и следует искать прииска – поскольку кое-кто следует с голубой планетой в унисон.
Тысячи и тысячи жизней прошли в пути. Вершилась красота – я не смел к Ней подобраться. Ответ – портал к свершению – подстрекал тонкой дымкой притягательного тумана; я спешил к Ней. К кому? Не знаю...
Я пришёл в этот мир с чувством «я ничего не знаю» - и мир, поприветствовав, уступно пропустил в обитель, - тысячу жизней, я прожил жителем другой из множества, планеты.
Мне дали тело, внушили страх... Там и существует создатель, кто создал высшее существо и наделил то ничтожностью страха... Мне довелось стать таким; удивительно, изумительно, интересно – очень интересно.
Потоки дыхания переживут меня – волна жизни поглотит, и следующим обрывом оставит на отрывистом клочке вселенной, берегу перворожденного Млечного Пути...
И вновь я отдамся серебристому течению, и вновь водопад перерождений отнесёт моё чистое тело к руслу руки Жизни – а та, изобилируя небесными мерцаниями, даст приют среди очертаний, силуэтов, сотканных грацией симфонии небесной пылью: в глади небесного озера лотосов, среди водорослевых прядей... Тогда, полушепотом обращусь к Луне – «Желая Тебя, опорочен».
***
Чувствуя, я вновь жив, - в полутьме, вновь чист – в холоде, вновь непорочен – в сердце. Отныне, я готов впредь следовать пути, наконец найти искомую обитель, с Ней – оплот Любви, чтоб вместе перенестись на плоту чувства по реке Жизни, достичь Млечного Пути и раствориться.
Мы – весомее, мы – полуземные. Я сплю, слышу, чувствую далёкую обитель на двоих и зов той – я чувствую: во сне, могу поделиться собой, когда Ты – моя неизвестность. Свеча меркнет, глаза несут искры: искра попадает в воздух – так рождается огонь; - несут сквозь пласты полумрака, минуя устойчивые запреты, следуя ко спасительному ветру.
Звенья чего, если не цепи, сведут Нас в падающей точке систем, структур, ординат, когда раскатов пламени настигнет всетрепещущий воздух? Он провьётся чрез мрак, добыв и воздух и спасенительное вечное обличение – а вместе с тем, спасение.
Наслаждаться, пусть извечное умение знаменует достижение...
Добиться – не всегда Достичь, Достичь – не всегда Познать. Знай это и чувствуй.
«Чувствуй»
«Я чувствую»
Смотрю сквозь устои и вещество – куда и на что? – примите меня, звёзды, я оттолкнулся от остаточного звена – всё в слепом поиске приисков – следствий последних действий, оторвался от причин и мотивов, - отчалил.
Отвлёкшись на ничто, вернулся... Смотрите: навстречу Вам распахиваюсь в объятии, примите же...
Тёплая дрожь приготовляет, обегает тело; я знаю: мне резонирует пульс вселенной – та заинтересована во мне, в моём успехе.
Демоны ушли, ангелы изгнаны – на Землю, в нескольких обличьях – по собственной воле, возношусь над лабиринтом: терни оцарапали лицо, пронзили кожу – и сейчас, я чувствую; чувствую боль. Знание созвучно Млечному Пути – я отталкиваюсь от тела и дрейфую навстречу неопределённости. Разное случается, но случившееся – искренне достойно зваться путешествием... Скитания космического странника – таково моё священное писание.
***
Сила ведёт меня – задействовав и избрав высшее существо, осмысляю путь: священное писание ведомо тропой красоты и избрания высшей сущности. Неведомое влечёт.
Стоит отличиться в ведении природы страха – будто пишу сквозь память – обыграть его – тогда разум впадёт в приозёрную реку высшей цепи. Да, всё везде и вокруг высшее – смотри выше.
Нечто внутри...желает обратного. Оно вникает сопротивлением – тянет вниз.
Представь: оставь ему нежеланные стороны, пусти – покинь творение Великого Созерцания творение нетронутым – оно достанется другому, грязи... И обитель...обличи колыбелью, опеленай в шёлковые нити. Родись и позволь родиться ушедшему – неопределённость невесома, выводы весомы...
Высший порядок...Ты – я. Приникни к Нам – познаешь всё. Приникни к нам, приникни... Космические реки примут мерцающими водами путника безмерного пространства, Ты получишь воздух на постижение, и мой первый вдох...
Лабиринт позади, белоснежная обитель сплетается в колыбель небосвода, а чудо трепещет магией в ожидании созерцателя: мечты Она помножит на Твои дни, мысли сомкнут с источником – соткутся волокнами обитающего в безмерии существа; святыни расцветут. Твой путь доступен вниманию и волнению. Хм, я ушёл от себя... Моя задача – доносить Тебе. Видь, видь же...
«Следуй Зову Своего сердца» - следуй зову своего сердца, пока огогнь горит, пока Луна делится светом, пока воздух полнит испещрённые лёгкие, пока чувствуешь боль – боль Жизни.
Избегни напрасного, не проживай – ЖИВИ!
Твори и создавай тонкую иглу для особого волокна – НАСЛАЖДЕНИЯ.
Обдует ветром, вознесёт – ступай к своей вершине и...вспорхни над ней.
К чему это? Не стыжусь бывать здесь и там – но жаль, окажись я последним... Дыхание... Найди меня – на просьбу отдаю последний скрип пера.
в облаках звёздной пыли
***
Отблеск Лунного сияния мелькает снежным пятном – ввязавшись в прострацию тени, мой силуэт вбирает занавес в аллюзии – оксюморон соцветий цветка во всех кусках цикла. Луна, любимая Луна прямолинейна, серебристые частицы света застревают во мне; примыкаю к Ней в таинстве – благовеянно существо освещает первозданную обитель: многие мечты коснувшихся Луны не вникли в вечность, став изгоем тьмы?..
Безвозмездна, Она ищет приёмника света. Любовь подстрекает, Она мчится доставить потоки Луны – оксюмороном проведения назовётся призвать и не получить дар... Сколь многое сокрыто от Луны?.. или неведение – аллюзия на амозабвение? Секс – не Любовь, Любовь – лучший секс.
Секс, Луна, дождь – в равной мере – тропа ко – и обратный путь вдохновения, когда не разомкнутся труженика пальцы; труд мой – в страдании, протяжённость – в вечности, награда – в наслаждении, - повод зрителю винить в удовольствии, ровно в самопривлечении... Да?
Сплю днём во имя скорого свидания с свидетелем чести и пороков – Луны. Абсурд не вымысел, вымысел – больше чем и никогда не.
Достойно признать за собой вину прежних решений; ничто не посмеет облекнуть неоднозначное одномерными рамками вины. Доблестно принять поверх испуга – многое, вижу, достойно неслышного почёта.
Что важнее – записать во тьме нечто или разобрать при дневном светиле почерк?
Отвергнув первое чувство, ухожу от восхищённых.
Ребёнок в груди задаёт безответные вопросы – молчать, лишь пред ним, мне совестно – ухожу, и хаос жизни – упорядоченный хаос – поддаётся упразднению, ведь с кем-то спал я не своим сном, кому я благодарен за мне приданное значение.
Удовольствие не исчисляется количеством, ясность ума спотыкается в подытоге, а конфет в пустой коробке трижды наберётся вдоволь.
С женским существом быть осторожным, не гнушаться вовсе – черты мне притягательно приятны – я приемлю с ними близость. Мне запомнилась, уповая на преданность, каждая, и Она – моя страница; каждая по-особому от остальных помогла мне раскрыться. Сквозь них послание несло некое высшее женское существо, - то подбирало из множества обличий, чтоб угодить, и мщеньем лицемерному тщеславию замяло обитель позади полусомкнутых сонных глаз, внемлющих мелькавший снежным пятном отблеск лунного сияния...
***
Вещество неопределённости обращает сменить плоскость – я избрал колею и следую вдоль лестницы; порывы ветра склоняют вверх-вниз, не важно; главное – мой мир – больше данности.
*
Здравствуй
я очень переживаю
за твоё самочувст-
вие, состояние,
за тебя в общности.
Очень привязалась
к тебе, к твоему утру.
И безумно нехочу тебя
отпускать. Но,
кое-что мешает мне, что я не понимаю.
А как пойму – уничтожу.
25.03.15
Ценность послания – в неразрывной цельности с периодом отправки; даже с утерей посланием груза значения, остаётся обрамлённая им в весомую форму надежда – и скоро(секрет) возродится новая форма продолжений, когда встречаем новый день в зареве большего, иного(не верного зачастую и в целом и в частности) знания и смысла: голоса любимых станут топливом, и сквозь дербистые лабиринты памяти принесут наитончайшее, отведя к хранилищу настояще ценного.
Красота беспомощна пред намерением – Роза защитится шипом от намерений бездумно схватить, но не устоит пред холодными ножницами и подчинится – не почувствовав тепла - упрекаясь в хладности – исхватившего их рук: проникшйеся к красоте сердцем получит шип, умыслом – розу в многочисленный букет.
И умирать стоит спешить – чтоб скорее обуздать умирание в наивысшей точке падения, сверх земного прикосновения. И рвать цветы – поскольку смеркнет скоро...
Я запомнился Ей единственным, не желавшим стебля – аромат пленил меня забвеньем; прежде отдался сонному солнцу...
Бутоном, подалась в мою сторону... Моё тело оберегало нас гранями действительного, вопреки опасению. Циклическое мышление предписывало осуждение – мы отвратили падение свершённой помощью верных подпорок. Крохотность действий не перечила мыслительности, из мелочей соткали безтревожную обитель цветов, звуков и созвездий.
Она многожды меня покидала, и – так бывает с друзьями жизни – находила в пугающем родик вдохновения; может, Она была Юна’? Так.
*** *** ***
Не все мы изначально знаем свои желания, а встретив те в лицо впервые, нуждаемся в отдалении – вдохнуть вакуум горечи сознания, вспыхнуть желанием.
С друзьями жизни случается – всегда вместе, нечто глубокомысленное их связует – во многом, мы узнаём себя, и в ожидании человека без времени счёт часов след вести иначе. Свет озарения – Ангел, где Ты?!
Начался марафон пустых писем – день за днём приходят в непринуждённую памятку, Душевные нити спрягаются в струны, напрягаются... извержение, - неизвержение, случается: Ты либо пуст, не встретив Её, либо, сотрясаясь, взгляда – недостаточно полон взгляда, чьим чутким волокном искры души генерируют чудо восприятия.
Но к чему я?.. Если Она ушла, и никогда не придёт, чудо обязательно свершится – искра света оединит вас(нас?), словно немного ранее, в прострации Любви раны зарастут – и любящим душам двум вновь станет суждено соприкоснуться – Она придёт! – чтоб оказалось: прежде, чем они соткнулись, к разрыву надвое привергли душу их одну.
И путешествие Любви откроет путь к предыстории – воссоединившись в ходе времени, мы разобличили утерянную часть, – вечнорастущий хвостик.
Пусть мы спим на чуждых ложе, с нам чуждыми людьми – мысль тайною ведёт нас, хранимая в Любви: «Оставив позади, мы убились». «Прости меня; не так, не так всё».
***
Пусть меня чернилами питает лунный свет. Хочу клубиться дымом в потоке звёздной пыли – я не сказал ни слова лжи..
В разрозненном пластами туч лунном свете, взглядом овожу руки – вспархивает бабочка.
Поглотившей ту тьме, протягиваю руку – увы, забвенная странница не принесёт страницы, почертанной счислимостью дней, и с каждым шепотком, когда порхали навстречу, боялись при встрече столкнуться – так только призраки желали разминуться... Величественный лес тенью отсыпал некогда могучие деревья – а теперь мирские стражники окостенели и вскользь смотрят на людские проделки. А мне больно.
Я тихо радуюсь встреченному чуду: жив самое немногое, мы встретились и взялись за руки – я познал неотступную Любовь и боль её всевидения, мне открылись свет и тьма – каждому звену я протянул руку разомкнутой ладонью кверху: в полупустой пыльной комнате, запертой на время, развожу руками – «Вечность, я Тебя не вижу...» -
Тьма предложила выход, свет – путь на путы... Но откуда я бы знал о непротиворечии? Быть может, может быть, выши жизни стоит жить...
***
Иногда, незрелый плод попадает в нас с горечью...но чудо наблюдать в себе раскрытие райского бутона – в существе человеческом зарождается иная жизнь – сквозь боль – вне страдания и голода... Заветы...Мы возносимся над ними, и в первый шаг, стоит признать себя Богом.
Если во данности сказаний Он смеет и способен выбирать, я, слившись с высшим существом, стану Богом над своей сущностью. Нарекаю себя Богом. Во мне достаточно агонии хладнокровия и страсти, чтоб закрепиться в этом. «Смотреть, когда просят отвернуться, и видеть, что не покажут никогда» - бесстыдно, грубо, чувственно; стыдно, нежно, небрежно.
В моём священном писании, я выбираю себе роль Бога.
*** *** ***
[Умные женщины истребят из человечества человеческое]
Пусть Мне, и всем, и каждому, будет достаточно воли хватить света, и видеть озарения. Или пусть Мне столько дано, сколькое исчерпывает потребности в познании всего людского рода.
Даю волю Себе, - Я знаю. Себе и всем – сквозь существо своё, адресую завет миру.
купаться в ручьях
собственного пота -
без итога лиц,
домогавшихся Тебя напиться.
~во мне слишком много крови.
И скажи, предательств после,
Кто приходился Тебе всем?/
(вот мой завет)
Я существую – верьте мне. Я – вам Бог, и свой. Раз Бог себе судья я; и вправе никто впредь меня осудить. И пусть в создании Это меня ведёт и мне поможет, - ведь люди – большее, и разница – не в цвете кожи...
Сквозь всё, минуя боль, спешу оказаться в памятном саду.
Сад красоты, там издавна растут... Пионы, Фиалы, Нарциссы. В почве Любви, удобрены блаженством, одобрены писчей бумагой, разъярены собой, проведением – товарной маркой.
Я Бог, и знаю правду.
Люди, - напрасно вы себе в ошибку, в присяге верности, зовёте творение дней судьбою – о глупцы, о нет! – Ваше прошлое – карта ошибок, отпущенный вам от отцов до детей, когда первые бывали детьми.
Пусть жар пяти раскатов разит лжецов сейчас.
Чтож...ведите итоги, каждый – свои; на то оставлю пустые листы. Автор – Бог творения; Бог – Автор творения. Высший я совокуплюсь с Собой телесным, дарую томы..
Я следовал зову своего сердца. Меня осветила вспышка – цветок света Фиалкой врос посредством зрения в сознание, я парю над собой, самоопылением я самоокрылился. Триада ада. Звучит.
Бесскорбно – меня подводят в искомый край крылатые чувства, - я слышу; ему лучше... Смотрю в зеркало и вижу. Протягиваю руку – и нахожу.
Стирая грани надобности, не верую в неведения ветра; знаю высших высшую цель – спешу на ветре переменном.
Напрасно вы взмыть ни прибегли...напрасно.
Нос выше. Ваша цель – спешить повиноваться плети, других, помыкновенно сознающих пленный тлен.
Я милостивый Бог, я б каждому помог, но у меня история своя и жизнь – в общем, помогайтесь сами.
(стилистический, смысловой абсурд)