Середина 80-х. Гурзуф. Завтра, 5 августа, у моего брата Бориса день рождения. Традиционно, утром зайдя в местное почтовое отделение, Борька получал поздравительные телеграммы от близких подруг и «именинный» перевод от родителей. Еще в Москве мы решили праздновать в «Шалашах», и в Ялту поехали своей тесной компанией: Сашка «Афанасий», Ленка, Андрюшка «Крекс», именинник и я.
Ленка
С Ленкой я познакомился случайно: с Толиком «Федором», моим приятелем еще с институтских времен мы зашли в гости к одному из его друзей помоложе. Спортивный молодняк вился вокруг него постоянно: Толик недолго, но серьезно занимался карате, достиг всяческих вершин и заслужил «серьезный» пояс. В квартире мы невольно стали свидетелями выяснения отношений между хозяином, его приятелем и совсем молоденькой девушкой – такой стандартный любовный треугольник. Нестандартным было то, что «молодая» уже третий день жила у хозяина квартиры, а прежний кавалер категорически отказывался отдать обратно вещи девушки, тщётно надеясь на ее возвращение. Постепенно выяснилось, что Елена, вступая в «серьезные», как ей казалось, отношения с очередным молодым человеком, перевозила к нему часть своего немаленького гардероба, чтобы не бегать каждый день к родителям.
Наше внезапное появление оказалось как нельзя кстати. Я сходил вместе с Ленкой и ее прежним кавалером к нему домой, благо всё поблизости, и без проблем забрал ее вещи: авторитет Толика свое действие оказывал. По дороге обратно завернули к ней домой, и я познакомился с семьей Елены: папой, отставным капитаном второго ранга, призванным с флота по партийному набору укреплять кадры «Интуриста», и мамой – домохозяйкой, воспитывающих троих детей - Ленку 19-ти лет, Анюту 15-ти лет и Игорька 5-ти лет. Такого количества книг, как в их четырехкомнатной квартире, я не видел никогда: видимо, семья была читающая.
Ленка умудрилась рано ускользнуть из-под маминой опёки: сразу после нелегко давшегося окончания школы девушка начала переезжать от одного жениха к другому (с периодически возникающими проблемами), хотя и поступила в единственное в Москве ПТУ, готовящее торговый персонал для работы в валютных магазинах. Конкурс туда был выше, чем в МГИМО, но при папе, на тот момент работающим заместителем директора гостиницы «Космос», Ленка уже успешно оканчивала училище и осенью должна была выйти на работу в обувную «Березку».
Каково же было мое удивление, когда на третий день после приезда в Гурзуф, вечером в коктейль – холле у меня на коленях оказалась хохочущая девчушка, при внимательном рассмотрении оказавшаяся Ленкой.
Отцу девушки надоели постоянные перипетии с меняющимися женихами и, ввиду предстоящего выхода Ленки на работу, он решил хотя бы на летний период изолировать дочь от привычного окружения и заслать «К тетке! В глушь! В Саратов!». Заместителем директора Гурзуфского Военного Санатория работал бывший сослуживец отца, давно приглашавший погостить. К нему под надзор и был отправлен старший «ребёночек». Во время первой встречи с Ленкой, мы с «Федором» активно обсуждали планы на отпуск, и я убеждал Толика, что лучше места, чем Гурзуф, для отдыха нет. Ленка это запомнила и, когда отец объявил о летней одиночной поднадзорной ссылке в Гурзуф, дочурка закатила притворную истерику и вытребовала повышенные «отпускные». Перед отъездом папа, желая снять напряженность, сделал наследнице дорогие подарки: бриллиантовые серьги и шикарное импортное вечернее платье, которые она взяла с собой, собираясь одеть к подходящему случаю. Сразу же по приезду, выяснив у жены папиного сослуживца место сбора приезжающей молодежи, Ленка примчалась в коктейль-холл.
В том году мы приехали в Гурзуф втроём – Борька, «Крекс» и я. Перед отъездом рассчитывая отпускные расходы, мы положили по десять рублей в день на каждого, чтобы «ни в чём себе не отказывать!». Ленка вписалась в нашу компанию «как к себе домой» - у нее был фантастический кураж, а её «суточные» составляли «четвертную», которые она щедро метнула в общий котел.
В Ялте.
«Шалашами» в просторечии называли кафе «Ручеек», расположенное около Ялтинской автостанции на окруженном мелкой речушкой островке. Заведение состояло из двух деревянных строений, стилизованных под вигвамы-шалаши, и нескольких столиков в беседках, образованных зелеными насаждениями в человеческий рост, отделенных друг от друга изгородью из прутьев. Невзирая на небольшой выбор блюд и напитков, в кафе всегда стояла очередь из посетителей: вся еда была свежей и вкусной, а алкоголь – очень вкусным!
Доплыв на рейсовом пароходике до Ялты, от пирса мы неспешно двинули вверх по Московской улице, озирая окрестные красоты и заходя в городские магазины для общего ознакомления. От ходьбы разыгрался аппетит, и в «Океане» Сашка купил две килограммовых пачки замороженных креветок, которые мы с удовольствием употребили у первой же встреченной бочки «Пиво». Я никогда не знал, что креветки можно есть сырыми: «Написано же, варено-мороженые!», - пояснил рассудительный «Крекс». Уже около кафе погода испортилась, заморосил дождичек, и мы расположились в одном из шалашей. Ленка прихватила из дома вечернее платье, собираясь переодеться к танцам, но оценив антураж заведения, предпочла остаться в футболке и джинсовой мини юбке.
Заказав стандартный крымский набор блюд: салат из местных розовых помидоров с красным луком, фирменный горшочек с мясом и большую сковороду грибов в сметане на всех, мы озадачились выбором напитков. У Борьки и у меня было стойкое предпочтение к водке, «Афанасий» и «Крекс» тяготели к портвейну, а дама желала «Шампанского». Мы не пошли на компромисс – заказали всё! Как следствие, напугав остальных гостей вигвама буйными плясками – Ленка с «Афоней» исполняли «акробатические танцы», после «Шалашей» решили поехать на экскурсию в Алупку посмотреть «Ласточкино гнездо». «Афанасий» обещал оттуда совершить прыжок в морскую бездну в честь именинника, а Андрюшка запечатлеть это на фотоаппарат, позаимствованный в Москве у своего начальника.
Но, по ошибке всей компанией сели на пароход в другую сторону и вышли у Ботанического сада: экскурсия так экскурсия. Первым, во время прогулки по саду и заплывов в фонтанах, потерялся Борька, потом исчезла Ленка, затем куда- то сгинул «Афанасий». Мы с «Крексом» нескончаемо долго и медленно, но благополучно добрались до парохода в сторону дома и, когда с трудом десантировались на пирс в Гурзуфе, с изумлением увидели Ленку, появившуюся из трюма. Ее сумка с замечательным платьем и фотоаппаратом поплыла дальше в качестве подушки под головой «Афанасия», которого девушке растолкать на нужной остановке не удалось.
Подарок.
Бориса мы обнаружили в коктейль-холле, отмечающим свой день рождения уже пару часов. Москвичи и литовцы, киевляне и питерцы, харьковчане и минчанки, заняв пять десятиместных столов из восьми имеющихся, шумно и весело чествовали именинника. На коленях у ничего уже не понимающего Борьки сидела симпатичная молоденькая ленинградка и, со словами: «Третий день сюда из-за Тебя прихожу! Ты хоть когда-нибудь трезвый бываешь?», - пыталась продолжительными поцелуями привести его в чувство. Чуть позже появился как всегда бодрый и задорный «Афанасий», но Ленкину сумку не помнил и рассказать о ней ничего не смог. Андрюшку впал было в мимолётную грусть по поводу утраченного фотоаппарата начальника, но её быстро развеяли весёлые минчанки. Ленка по поводу платья не горевала вообще: «Попав под поезд, какой смысл вспоминать цвет глаз машиниста!», - девушка была начитанной.
Главным подарком на этот день рождения Бориса стала студентка из Ленинграда Ирина. Следующие два года мы регулярно ездили к ней «на экскурсии» в славный город на Неве! И ещё несколько лет в этот день на Гурзуфской почте его ожидала поздравительная телеграмма из Питера.