Зимин бесцельно бродит по огромному вокзалу, ему не сидится на месте. Душа и все существо молодого человека ликуют. Жесткий документ в кармане предписывает полную неопределенность судьбы, перед глазами яркий день и вокзальная сутолока, но мысли молодого человека погружены в прошлую ночь. Его крепкое тело продолжает звенеть той энергией, которая случается только в молодости в пору внезапной любви.
Еле заметная улыбка блуждает на беспечном лице Зимина. Он не задумывается о будущем – ни о близком, ни о дальнем, так как ещё улавливает с упоением тонкий, едва ощутимый запах любимой женщины на своей одежде, на руках и даже на лице. Женщина подарила ему любовь, невероятное счастье переполняет его, и он просто не знает, что делать с восторгом, приступы которого яркими протуберанцами вспыхивают при воспоминаниях о любимой. Быстрее бежит горячая кровь, сердце начинает колотиться гулко и радостно. Ему кажется, что биения сердца слышны всем, кто случайно оказывается рядом. Сладостное ощущение не отступает, и он невольно старается его продлить.
Билет уже есть. С чувством приятного одиночества он бродит среди пассажиров, хаотично снующих по вокзалу, наполненному эхообразным пещерным гулом, вновь и вновь вызывая в памяти трогательные черты лица любимой, блестящие темные локоны, приоткрытые губы, новые интонации, влекущие и непривычно чувственные. Её зовущий взгляд продолжает волновать, словно лицо любимой всё ещё блаженствует в его трепетных ладонях.
Оставалось часа полтора до отправления поезда в южном направлении. Душа ликовала и требовала праздника, и, чувствуя, что сильно проголодался, он неспешно направился в вокзальный ресторан.
В обширном зале, уставленном множеством столов, стоял особый ресторанный шум. Крахмальные скатерти, блеск бокалов и приборов настраивали на мажорный гастрономический лад. Отъезжающие-провожающие позвякивали приборами, двигали стульями, ели-пили, оживленно переговаривались и шумно смеялись чьим-то шуткам. Расторопно сновали официантки в кружевных передничках.
Зимин присел за столик у стены и сделал заказ. Водку, пиво и рыбу принесли сразу. Выложив на стол пачку сигарет, он наполнил высокий бокал янтарным напитком и начал пить. По мере того, как пива в бокале оставалось все меньше и меньше, голова медленно запрокидывалась, а взгляд поднимался всё выше, скользя по темно-зеленой, как новенькая маскировочная сеть, настенной живописи, по свежей после недавнего ремонта позолоте лепных украшений. И, наконец, остановился на самой высокой точке куполообразного потолка, расписанного, словно в церкви, лазурными, в облачках, небесами. Пиво в бокале кончилось. Почувствовал легкое головокружение: то ли от рассматривания картины в вышине, то ли от хмельного напитка на пустой желудок.
Закурив, он с удовольствием погрузился в обстановку неспешного ожидания, рассеянно скользя мыслями по калейдоскопу множества тех, вроде рядовых событий, приведших его сюда. «Это такая судьба, – думал он, – и мне не о чем жалеть, ведь я встретил её! Значит, все правильно, и я просто счастливчик!»
Ассорти оказалось чудесным рыбьим филе нескольких сортов, нарезанным аккуратными ломтиками, с нежными оттенками, в меру солёное, почти без костей. Здесь же лежало немного черной икры и два кусочка масла. Он сразу же намазал его массивным блестящим ножом на тонкую пластину черного хлеба. Сверху положил деликатес.
Вспомнив, куда направляется, налил водки из небольшого прозрачного графинчика, мысленно пожелав себе удачи, хотя смутно представлял, что это такое, и выпил. С аппетитом закусил бутербродом, чуть жмуря глаза от удовольствия.
Бутерброды с икрой, горьковатое холодное пиво постепенно утолили дорожный голод, и этот ресторан потом останется в памяти островком благополучия и безмятежности, тем, что было до войны.
К огорчению Зимина, тонкий запах любимой уже таял, сколько он ни пытался втягивать ноздрями воздух возле себя на шумном перроне, этом перекрестке людских судеб.
Продолжение: http://proza.ru/2016/06/05/1329