На далёком Северном Тимане
Только ворги, да отрезки дорог.
Большая Коврига часто в тумане,
Когда откроется? Знает лишь Бог.
Долины рек в верховьях забиты,
Лежит до верха спрессованный снег,
До июля обнажения скрыты,
Скор ручьёв перекатистых бег.
Реки к северу, к морю стремятся,
Здесь же рядом, рукою подать,
Наконец отдохнуть и прибою отдаться,
На песочке морском загорать.
Водопады, каньоны, теснины,
Среди светлых и тёмных пород,
Мир чудес из прекрасной былины,
С шумом, брызгами солнечных вод.
Между реками тундра без края,
Где морошка на кочках растёт,
Было б место, очевидно, для рая,
Не будь мошки, комаров и болот.
Море Баренца – грозно и хмуро,
Редко выдастся солнечный день.
Сидят чайки на скалах понуро,
Словно в сырость подняться им лень.
Кроме пляжей с песочком и галькой,
Из базальтов там есть берега,
Но кто гранил в основанье те скалы,
Чья была та могуча рука?
Шестигранная форма в колоннах,
На пять метров они над водой.
Не измерить колонны и в тоннах,
Лишь Атлантам труд посилен такой.
В ненастную штормовую погоду,
Набегает на берег волна,
Бьёт и бьёт монолит, ту породу,
Холодна и солёна она.
В тех породах необычные камни:
Аметист, халцедон и агат,*
Сотни лет то суровое море,
Богатства хочет у скал отобрать.
Но нет твёрже той чёрной породы,
Ведь из магмы застыла та твердь.
С давних лет кочевые народы,
На это чудо приезжали смотреть.
Там на бреге высоком у моря
Стоит старый из дерева крест.
Кто поставил его? С радости? С горя?
Виден с моря из дальних он мест.
На кресте том отчётливо видно,
Что там буквы резные стоят.
Вязь идёт то с разрывом, то слитно,
Но потомкам её не понять.
Но бывают, хороши денёчки,
Так искрится лазорева даль,
Век лежал бы на жёлтом песочке,
Лишь вода холодна, больно жаль.
Летом солнце совсем не заходит,
Приспустится к морю слегка,
И опять хоровод свой заводит,
Согревая теплом далека.
Много птиц там весной прилетает.
Что влечёт их из далёкой страны?
Никто ответа на это не знает.
Одна из загадок былой старины.
Им успеть за короткое лето
Потомство себе воспитать.
Для этого хватит тепла им и света,
Чтоб по осени всем улетать.
Полетят с островов над Тиманом
Гусь и лебедь в больших косяках.
Всё затянет белесым туманом,
Небо станет в густых облаках.
В тундре летом олени пасутся.
Многочисленны эти стада,
Не найти им укрытия и тени,
От комаров, жары и дождя.
Лишь у моря они отдыхают,
Ветер гнус там отгонит от них,
Ягель сочный, траву поедают,
И кормов им не надо других.
Их отгонят зимою южнее,
Где леса защитят от ветров.
Жизнь там будет гораздо сытнее,
Не так, как среди обледенелых бугров.
Пастухи вместе с ними кочуют,
Они дети природы во всём.
У костра под звёздным небом ночуют,
От непогоды укрывшись плащом.
У них в стойбищах тёплые чумы,
Царит в веках устоявшийся быт.
Каждый там, от велика, до мала,
С тундрою – матерью слит.
Крайний Север – так не зря называют.
Долго длится сурова зима,
Под пятьдесят морозы бывают.
Солнце нет, только сумрак и тьма.
Рыщет зверь – прокормиться не просто:
Полярный волк, росомаха, песец,
Очевидно, как и люди, мечтают,
Когда придёт этим стужам конец.
Хорошо только бурому мишке,
До весны он в берлоге проспит,
Накопил он достаточно жиру,
Теперь лапу сосёт и сопит.
Но в награду за те испытанья,
Что Всевышний сюда ниспослал,
На небосклоне увидишь сиянье,
Вряд ли где ты такое встречал.
Переливаясь там ярко играет,
Полный спектр красивых цветов,
На мгновенье, порой, затихает,
И вот новый рисунок готов.
Иногда похожи на цветные салюты,
Порой на полотнища – нет им конца,
Они в складки большие согнуты,
По воле нашего Бога Творца.
И хоть видел я в жизни немало,
Был в горах, в тайге и степи,
Сам я родом с седого Урала,
Но такой красоты не найти.
На Тимане – безлюдье и чистые реки,
Тишина, первозданный покой.
На мгновенье прикрою лишь веки,
И он вновь предстаёт предо мной.
29.06.2011
* На снимке жеода аметиста с Северного Тимана
* Жеода или жеод («землеподобный»),
или крупная секреция — геологическое образование,
замкнутая полость в осадочных
или вулканических породах. Заполнена
кристаллическим минеральным веществом.