– Так в чьём саду мы находимся?
В темноте я увидел, что Адан готовит себе место для сна под каким-то кустом.
- Ну, если тебя это успокоит, то это дом начальника штаба Корпуса городских стражей, - беззаботно ответил он.
- И ты не боишься?
- Его превосходительство сейчас не в Ультидаде. Служба республике требует постоянных разъездов.
- Поэтому ему недосуг заделать пролом в стене.
- Ага, и вместо этого он велел притащить сюда этот тяжеленный камень, - саркастически добавил Адан. – Пролом, – пояснил он, - память о событиях 50-летней давности. А этот камешек домашний алтарь.
- Ты что хочешь сказать, что мы сдвинули священный камень?
- А чего не сделаешь, чтобы не быть выпитыми священными псами. Ах да, я и забыл, ты не считаешь их священными! Тогда ответь, почему этот неодушевлённый предмет вызвал у тебя такой трепет?
Тут он был прав и я промолчал.
- Всё, не мешай мне спать. У меня завтра нелёгкий день. Хотя, когда мои дни были лёгкими?
Вскоре из-под куста раздался храп. Прилёг и я на мягкую траву. Ночной воздух был тёплым и каким-то мягким. В Небесных горах даже летом ночи прохладные, а ранним утром воздух как родниковая вода. Ещё прошлой ночью, когда я дремал на горе Салвадор, заметил, что камень под моей спиной хранил тепло всю ночь.
Я снял безрукавку и, сложив её вчетверо, положил под голову. Какое-то время смотрел в звёздное небо, а потом вдруг оказался в Небесных горах. Свет звёзд отражался в горном ручье, я брёл вверх по крутому склону к вершине Священной горы. И был уверен, что наверху меня ждут отец и мать. Я шёл, а подъём всё никак не заканчивался, и вершина всё так же белела в темноте девственным снегом. Потом белизна её вдруг окрасилась жёлтым…
Я открыл глаза. Ультидадская ночь обволакивала меня, и даже возникшая мысль, что где-то рядом носятся чудовища жаждующие моей крови, не нарушила умиротворённости. Да, Ультидад – город не только сюрпризов, но и контрастов.
Вдруг в темноте между деревьев мелькнул жёлтый огонёк. Рядом сопел Адан, значит, в саду появился кто-то третий.
Стараясь не шуметь, я поднялся. Во всём теле ощущалась лёгкость, хотя проспал я не дольше часа. Неужели вивифика тому причиной?
Осторожно раздвинув ветви, я увидел перед домом небольшую площадку, выложенную брусчаткой с неработающим фонтаном. Идеально круглый бассейн, а посредине на постаменте женская статуя с кувшином, из которого и должна бить водная струя.
А вокруг фонтана бродит девичья фигурка, в одной руке свеча, в другой жёлтый камень . Ещё от матери я знал, что жёлтый камень, который в наших гиперборейских горах зовут алатырём, служит для привлечения к девушке суженого.
Девица что-то шептала на тёмноземельском наречии, которого я не понимал, хотя отдельные слова знал. Понять, что незнакомка говорит на темноземельском я смог, когда она произнесла слово sangue , которое ультидадцы выговаривают по-другому.
Девушка обошла фонтан по ходу движению светила, и я увидел, как колеблющийся свет свечи отражается в зелёных глазах, как двигаются пухлые детские губы.
Тут я переминулся с ноги на ногу, и подо мной предательски хрустнула ветка.
Девица не взвизгнула, не выронила свечу, хотя столько лет ночных кошмаров должны были выработать у жительниц Ультидада панический страх перед любой ночной неожиданностью. Или я плохо разбираюсь в людях.
Видимо, я на самом деле плохо разбираюсь в людях. Даже лёгкий испуг и тот не мелькнул в зелёных глазах, когда она выдохнула:
- Кто здесь?
И сам не знаю почему, я вышел из-за дерева.
- Кто ты? – так же тихо спросила незнакомка.
- Прошу меня простить, если напугал вас, - сам того не замечая я заговорил языком какого не помню книжного героя, - но я приезжий, и по собственной рассеяности не успел найти себе ночлег. Чтобы спасти свою никчёмную жизнь, я проник в ваш сад. А приехал я с Небесных гор, и зовут меня Храбром.
- Ты хочешь сказать, что перелез через стену высотой в четыре пасо?
- Честно говоря, я не помню, - соврал я. – Я увидел пса Преисподней на углу перекрёстка, бросился к стене.
Мне не хотелось выдавать Адана. Уж, если девица вызовет слуг, то пусть хватают одного меня. Правда, слугам может придти в голову обыскать сад. Но это уже будет не моя вина.
- Пойдём, - сказала девушка и направилась к дому.
Мы вошли в большую залу. Моя спутница подошла к огромному очагу, в городе их ещё называют каминами, и, взяв с полки трёхсвечник, зажгла от своей свечки все три. Тьма затаилась по углам залы, и я увидел большие портреты на стенах. Седобородые мужчины в полный рост, все с оружием, женщины в дорогих платьях.
Затем я взглянул на девушку. Чистое, правильной формы лицо, красоту которого не портил даже с лёгкой горбинкой нос. А она пристально взглянула на меня и спросила:
- Ты знаешь, чем я занималась у фонтана?
- Догадываюсь, - чуть покраснев, ответил я.
- Меня зовут Виржен , - сказала она, - мне уже шестнадцать, я единственная дочь своего отца. И отец назвал меня не просто так. Он хочет, чтобы я оставалась незамужней.
- Но предназначение всякой женщины – замужество, - возразил я.
- Может быть у вас, в Небесных горах. В землях Последней цивилизации семья считается пережитком.
- А какого будущего для тебя хочет твой отец?
- Он хочет, чтобы я занималась тем же чем и он.
- И чем же?
Вместо ответа девица смерила меня взглядом с головы до ног.
- У тебя за голенищем нож. Достань его!
Я вынул отцовский нож и в следующее мгновение он оказался в руках Виржен. Я даже не понял, как это случилось.
- Мой отец – воин, - сказала она, пробуя пальцем древнюю сталь, - я уже не помню в каком поколении. И он обучает меня всему, что знает сам.
- И это всё твои предки? - я обвёл взглядом залу.
- Да, и нет ни одного с кистью или книгой.
- Ты дочь начальника штаба Корпуса стражей Ультидада? – догадался я.
- Это тебе Адан сказал, - в зелёных глазах мелькнула улыбка. – Иди и разбуди его. Я накормлю вас.
И она протянула мне мой нож.
Жёлтый камень - янтарь.
sangue - кровь (галисийский)
Виржен – девственница.