- Старуха! Старуха! – позвал дед Пахом, слезая с печки. – Нам пора!
- Не обзывайся, какая я старуха, - ответила жена, - ещё двухсот нет. Рано нам ещё! Вот посолю огурцы, капусту сквашу… Да ещё Милочку надо дождаться, всё мне ей надо передать… Лезь обратно на свою лежанку и не мешай!
- Ладно, - проворчал дед, - погодим ещё. А то уж зажились мы на белом свете. Ночью мне всё ангелы снятся, всё приглашают в путь далёкий неведомый…
- Успеем, - ответила его жена, - туда ещё никто не опаздывал!
Была, была у неё причина, которую не хотела она обсуждать со старым. Не знал он многое о своей жене, а главное, не знал, сколько ей на самом деле лет. Давно это было, уж лет сто пятьдесят, как минимум. Похоронил тогда Пахом свою первую жену. Заболела та какой-то болезнью неведомой, да и сгорела в три дня. А на следующий день явилась она, как знала, где болящая – сразу в его дом. Думала спасти, но опоздала.
- Прости, Пахом, не помогла я твоей жинке…
Так и осталась с неутешным мужиком, глядела, чтобы руки на себя не наложил, а потом он и сам не мог её от себя отпустить. Прижилась у него женщина со странным именем Терра, стала его женой. Вот только детей у них не было, Террочка-то тоже ведь не молоденькая была. Сколько ей лет никто не спрашивал, а то, что более полувека, все понимали. Ну да Пахом не унывал, ведь от первой жены у него были две дочери, обе уже замужем и у обоих по паре: у одной – сыновей, у другой – дочек, у тех свои дети и внуки. Вот младшую пра-пра-пра-внучку – Милочку и хотела дождаться Терра перед своим последним путешествием.
А Пахом всё перебирал случаи из своей жизни. Много было всякого… Вот его везут домой на телеге – на лесоповале бревном ногу перебило. Террочка встречает, хлопочет, топит баньку, отпаивает квасом – сама делала! А потом в постель, и говорит, говорит шёпотом и ногу его гладит… А боль уходит, уходит… И засыпает Пахом. Утром проснулся – нога не болит.
- Как это случилось? Жинка! Твоя работа?
- Что ты, что ты! Да ничего у тебя и не было! Ушибся маленько! В баньке попарился – вот и прошло.
А как однажды ночью ввалились к ним в избу пятеро мужиков звероватого вида… Вставай хозяин, давай корми, а жена твоя пусть пляшет, развлекает.
Террочка проснулась и уставилась глазищами в главного. А тот, гляжу, и на ногах не стоит. Сел на пол и скулит тонким голосом:
- Прости хозяйка! Мы ведь не то! Пошутить только вздумали!
- Ну, пошутили, и хватит! Идите своей дорогой!
Попятились мужики и за дверь, а главный - так на карачках и выбежал.
- Чего это они? Жена?
- Совесть ещё не всю потеряли! Вот и ушли себе восвояси.
И вечно к жене соседи ходили… Как у кого беда, все к Терре, мол то-то и то-то. Чем уж могла им помочь его жена, Пахом не понимал. Ну, поговорят они с Террой и что? А уходят - довольные.
- Жинка! Чем ты их берёшь? Вот со мною говорить не хотят, а к тебе тянутся!
- Чего ж удивительного, человеку ласка нужна! А от тебя какая ласка?
Действительно, - думал Пахом, - какая от меня ласка. Вот, если что-то сделать надо из дерева: стол, комод, шкаф – вот тут Пахом всем был нужен. А утешать страждущих – увольте. Пусть жена утешает!
А ведь и не случалось в деревне никаких бед. Откуда бы взялись страждущие… Разве что с детишками их, разлетевшимися по белу свету. Петька, телепат деревенский, почту передавал добросовестно. И пить перестал. Кстати, когда это он пить-то перестал? Ведь как раз в ту пору, когда появилась в их деревне Терра…
Но это не может быть! Терра Петьку и не знала тогда. Да и с какой стати ей с ним встречаться. Писем его жена никогда не получала. А когда он спрашивал, говорила:
- Не осталось у меня родственников. Одна я на свете. Вот только тебя и дал мне Бог под конец жизни.
- Да какой конец? – удивлялся Пахом, - Мы оба ещё молодые, только полвека прожили...
Потом уже приходилось говорить не полвека, а век… А там и полторы сотни…
Пахом к тому времени привык уже, что в деревне у них много долгожителей. И они с Террой – не самые старые.
Но в последнее время что-то разладилось у Пахома. Вроде и не болезнь, а какая-то усталость. Всё-то он видел, всё у него было. Да и соседи – тоже как-то не веселы, всё у них в порядке, а радости нет.
Зажились мы на свете, - сказала ему как-то ставосьмидесятилетняя соседка, которую он помнил ещё маленькой девочкой.
- И правда, - подумал Пахом, - - Старуха! Старуха! А нам не пора?
- Пора! Пора! – ответила тогда жена, - Но подожди ещё немного.
- Дед! Хватит дремать! Гости едут!
Пахом встрепенулся и слез, наконец, с печки.
- Откуда ты знаешь?
- Слушай!
- Сквозь шум ветра в кронах деревьев пробивался тихий звон далёкого колокольчика.
- Едут! Едут!
И действительно, во двор влетела тройка. В знакомом крытом возке, сам его делал, пра-пра-внучка Белла со своей дочуркой Милой.
Они чаще остальных приезжали в гости к старикам. Ведь именно Милочку его жена любила больше других. И девочка тоже всегда надоедала матери:
- Поедем! Поедем к бабушке Терре!
Что уж они нашли друг у друга? Но приедет и бегом к любимой бабушке. Сядет на скамеечку у её ног и просит:
- Баба, расскажи!
И начнёт бабушка рассказывать о неведомых местах, о неведомых людях. И так рассказывает, как будто сама там в этих местах была, этих людей видела и всё про них знала.
Вот и сейчас, Мила – бегом к любимой бабушке, а Пахом поцеловал Беллу и начал помогать разгружать возок:
- Хорошо, что приехала, внучка! Мы ведь со старухой уже совсем собрались, а хозяйство оставить не на кого…
- Не волнуйся, дедушка, я ведь за тем и приехала. Дочка моя замуж вышла, да с зятем я не в ладах. Всё мне кажется не так он делает, а дочке скажу – та на дыбы, зачем моего любимого порочишь. Решила я уехать, куда подальше. И Милка вот со мной запросилась. Как её мать ни отговаривала…
- Поеду и всё! – Она ведь у меня упрямая, вся в мать!
Прошло три дня, капуста была заквашена, огурцы посолены. Со своей любимицей ушла бабка в лес на целый день. Целый день гуляли вдвоём. К ночи только вернулись.
- Ну что? Попрощалась?
- Всё в порядке, - ответила жена, - и ты прощайся с внучкой.
- Я уже всё ей сказал! Будут теперь жить в нашей хате.
- А нам в баню, а там и в путь!
Последний раз дед Пахом поддавал пару, а жена взвизгивала и брызгалась холодной водой. Последний раз оделись они во всё белое, женой заранее приготовленное. Закрыли комнату, легли.
- Ну что, жена, что дальше делать?
- А ничего особенного и не надо! Полетели!
Пахом оглянулся и увидел, что летит уже высоко над селом, и хата его всё меньше и меньше. Вот и последний огонёк скрылся в тумане.
- Жена! Ты где?
- Прости, Пахомушка! Ты лети! Я тебя потом догоню! У меня ещё здесь дела остались.
-Так ты что, умирать раздумала? Меня одного бросила?
- Да не раздумала я, не раздумала!
Пахом увидел жену совсем рядом.
- Видишь, тоже лечу! Но нельзя мне бросать внучку, мала она пока! Вот подрастёт внучка, так я тебя тогда догоню! А ты лети! Лети! Там, где-нибудь построй, как ты умеешь, дом для себя и для меня.
Дома строить Пахом умел и любил этим заниматься. Только вот где строить?
- Вот и поищи! – напутствовала его жена, - Поищи!
И полетел Пахом всё выше и выше...
Продолжение на: http://www.proza.ru/2016/06/05/1184