Самое любимое моё время года – весна. Самое излюбленное время в весне - последняя неделя, с 24-го по 31-го мая. Так повелось, наверное, ещё с лет ученических. 24-го мая в нашей школе выставлялись отметки за год, 25-го звучал последний звонок для выпускников и после этого никто практически уже не занимался, в школу приходили поболтать и отмыть парты от бесчисленных «маша+петя=любовь», «ласковый май – отстой», «химичка - зверь» и «физрук - гамадрил». Это было время расслабленного, свободного, творческого раздумья о прожитом учебном годе. А первого июня начинались каникулы.
Весна - это кордон между зимой и летом, морозом и жарой, снегом в январе и тополиным пухом в июне. Последняя неделя весны - это граница, стык, шов, переход между учебой и каникулами, весной и летом, свободой и неволей, детством и взрослой жизнью.
28 мая решил поехать на Верхний Дон, в станицу Вёшенская, на литературно-фольклорный праздник «Шолоховская весна». Несколько лет охотился в тех местах, окрестные леса исходил вдоль и поперек, но весной бывать никогда не приходилось – весной охота запрещена. Признаюсь честно, не сам поехал, уговорили друзья. Да и что там делать то? Ну, посмотреть на усадьбу Шолохова, ну увидеть за бронированным стеклом его коллекцию оружия – три винтовки, ППШ, маузер. Ну, узнать от экскурсовода, что просторный кабинет на всех фотографиях – не настоящий, а официальный. Писатель там не любил работать, а только фотографировался. Любил же он работать в совсем другой комнате – маленькой и уютной. Все это можно найти без особого труда, достаточно набрать в поисковой строке «усадьба Шолохова», и не зачем за этим ехать сотню километров. Но праздник оказывается не в этом. Праздник в другом. Праздник в людях, приезжающих в эти места за тысячи верст, праздник во времени, и в месте. Люди, время и место. Вот три составляющих «Шолоховской весны».
Что такое станица Вёшенская, да и вообще – Верховье Дона? Несколько сот лет назад это был буфер между беспокойными просторами Войска Донского, сотрясаемого постоянными набегами янычар и спокойной, умиротворенной жизнью Центральной России. Давно ушли в прошлое злые враги и отважные казаки, но граница осталась. Вёшенская - это граница между Ростовской и Воронежской областями. Это граница между севером и югом. Это заметно по тому, как меняется природный ландшафт. От уже выжженных и сухих степей, от мелких, кое-где встречающихся степных, алых маков, от сухого и жесткого воздуха, от бесконечно-строгой, горизонтально-унылой степи, лишь изредка прерываемой настороженными взглядами курганов, да хищными оскалами балок и оврагов на нижнем и среднем Дону, вы попадаете, вдруг, в насыщенный хвойным запахом край, с высокой, зеленой травой и огромными, с ладонь величиной, ярко-красными цветами. Рельеф местности начинает плавно изгибаться, перепады высот позволяют увидеть долины с населенными пунктами, заливные луга, церкви на холмах, декоративные казацкие курени к недавно отснятому фильму «Тихий Дон», бесконечную цепочку вечнозеленого леса, и главное украшение Вёшенской - «вшитую» в местность, серебряную нить легендарной реки.
В эту последнюю неделю весны на границе Воронежской и Ростовских областей мне вспомнилось, что я уже когда-то был в подобном месте. На Камчатке. На вулкане Ключевская Сопка. Это только название такое – Сопка. На самом деле это огромная гора – действующий вулкан. Такие огнедышащие исполины образуются на разломах тектонических плит. Вулкан это всегда граница одной земной тверди и начало другой. Вулкан это всегда столкновение горячего и холодного. Когда стоишь около такого места, то сила стихии измеряется двумя показателями – дрожью земли и твоим страхом. В этих местах никогда не полагаются на приборы, только колебания почвы укажут можно идти дальше, или нет. Мощь Сопке дает земля. Где-то там, внизу, гигантские потоки лавы несут расплавленный огонь к поверхности земли и, смешиваясь с холодным земным воздухом, каждую секунду, с шипением выплескивают в атмосферу тысячи тонн пара и дыма.
Шолохов это такой же «вулкан», только невидимый, творческий, духовный. Чем можно измерить его? Может быть, суммой Нобелевской премии? Нет, конечно. Нобелевская премия это всего лишь «прибор», на него полагаться нельзя. Творчество измеряется эхом в людских душах и умах. Талант Михаила Александровича тоже возник на границе. Границе эпох – белой и красной, границе времен – весны и лета, границе областей – северной и южной. Книги Шолохова – постоянно действующий источник энергии колоссального напряжения. Вот только крепость ему придается не снизу, а сверху. Огонь Небес, смешивается с холодом человеческого рассудка и выплескивает в мир Дар писателя.
Примерно в семи километрах от Вёшенской станица Еланская. В станице старинный собор. Население - около пятидесяти человек, но церковь действующая, время от времени подъезжают машины, заходят люди. На улице группа арт-туристов «Школа креатива» с раскладными стульями, рисуют храм. Подхожу, знакомлюсь. Молодые женщины, все из Ростова-на-Дону. Спрашиваю у Людмилы, почему именно этот храм выбрали? «Ну что вы!» - отвечают – «Какое место намоленное. Энергетика чудная. Вы, разве, не чувствуете?»
Я чувствую. Внутренние ощущения здесь действительно иные. Церковь одна, а ощущения Бога у каждого, наверное, свои. Раскрыть вам секрет слова «намоленное место»? Что это означает для меня? Помните Евангелие и Христа на Голгофе, а рядом с ним двух разбойников? Дисмаса и Гестаса, Правого и Левого, Благоразумного и Безумного? Что такое Христос? Это тоже Граница. Христос - Рубеж между Богом и человеком. Богочеловек. В таких местах чувствуешь себя Безумным разбойником, злодеем стоящим слева от Христа, человеком способным только на зло. Вот и весь мой секрет «намоленности».
Смотрю на их картины. Церковь одна, а получается у всех по-разному. Разный взгляд на мир, у каждого свой. Я не художник, но это, наверное, хорошо, что он разный. Хуже, когда такого взгляда вообще нет. Хуже, когда обитаешь в часе езды от таких мест, а бываешь там реже, чем, люди, живущие за тысячи километров. Хуже, когда зная о величии Шолохова, издав несколько бездарных книжек, мнишь себя талантом. Хуже, когда появляется надежда стать праведником.
Самый мой любимый напиток – молоко. Настоящее молоко. Когда дочка была маленькой, и мы приезжали в деревню к бабушке, то наша Ириша, выпивая стакан густого, белого, только что подоенного молока, говорила, что оно «пахнет коровой». Да, друзья мои, настоящее молоко должно «пахнуть коровой». Напиток, полученный из порошка, не пахнет ничем. Если человек, хоть раз в жизни, попробовал натурального молока, он никогда и ни с чем его не спутает.
Самое страшное время на земле – время войны. Настоящая война пахнет порохом, пОтом и кровью. Литературные опусы о войне, людей, никогда её «не нюхавших», не пахнут ничем.
Если человек «вкусил» творчества Шолохова, он уже больше никогда не сможет принимать литературный суррогат.
У прозы Шолохова специфический «запах», который не спутать ни с чем, в нем смешаны степные ароматы мирной жизни - скошенного сена, свежеиспеченного хлеба, парного молока, степной полыни, только что вспаханного поля и смрад войны – порох, кровь и пот.
Так пахнет моя родина – Тихий Дон.