Мужчины и женщины

Киноповесть

(по одноименному сценарию
полнометражного
художественного фильма)



Проснувшись, мэр любил поваляться на кровати в роскошной спальне своей новой резиденции. Вспоминать сны Ист`ин не любил и обычно размышлял о предстоящем дне, иногда что-то записывая. Мужчина он был крупный, тяжеловесный, вставал и ходил не без усилий, но мозг его работал бодро и весело. Он не любил оставаться один — ему нравилось, когда над его шутками смеялись, а шутил он часто, отнюдь не всегда удачно, хотя и беззлобно. Поэтому-то Евий и не спешил выходить из спальни: сидел за туалетным столиком и, в ожидании  порции утренних шуточек, красил глаза.

Однако Ист`ин молча взял с прикроватной тумбочки блокнот и стал что-то писать. Евий докрасил губы, повернул к Ист`ину изящное лицо с небольшими усиками и спросил приятным голосом: «Дорогой, как я?»

— Опять новая помада? Съедобная? — спросил Ист`ин.

— Хит сезона: квашеная капуста с клюквой… Хочешь попробовать?

— Не сейчас… нужно дописать Указ… хе-хе…

— Хи-хи! Ну тогда я пошел… Завтракаем вместе? В саду?

Ист`ин кивнул, и Евий встал. Воздушное платье на его узких плечах болталось, как на вешалке. Евий одел туфли на каблуках и пошел к ведущий вниз лестнице. На ходу он бросил взгляд в окно, из которого открывался прелестный вид на город: «Чудная погодка! Я жду, милый…» — Евий послал Ист`ину воздушный поцелуй и застучал каблуками по лестнице. Он спешил в свой любимый сад, который сам же и спланировал, когда Ист`ин, став мэром, приказал построить здесь, у реки, новую резиденцию.



Жанлюк шел по тротуару. Задумавшись, он наткнулся на антропоморфного робота, а по-простому «болвана», подметавшего тротуар. Тот забормотал «Простите, простите!», но молодой человек все равно дал ему пинка под зад и пошел дальше, не став слушать его дежурное покаяние: «Спасибо! Я наказан справедливо! Можете меня пощекотать! Простите! Хотите свежий огурец!? Поступил новый анекдот! Позвольте прочитать?»

«Или к черту… надо проснуться наконец!» — подумал Жанлюк и закурил; в эту ночь ему удалось всего пару часов подремать под утро, перед тем как пришла дневная смена. Он покосился на автомашины без водителей: те иногда, по непонятным причинам, все еще наезжали на людей. То есть, причина была понятна, но вирус после наезда делал сам себе «харакире», а так как атаковал он стремительно, то до сих пор не был пойман. Город уже оживал, поток машин был уже довольно плотным. Жанлюк решил не рисковать и спустился в ближайший подземный переход. Дойдя по другой стороне улицы до ЗАГСа, он бросил окурок в урну и открыл дверь.


В то же час его невеста, `Энью, молодая симпатичная женщина, в волнении ходила по своему жилищу — небольшой квартирке, оборудованной в полуподвальном, когда-то служебном, помещении. С годами ей удалось создать в комнате уют, но полумрак действовал её на нервы, провоцируя депрессию. Подойдя к стене, она приподняла висящий на ней гобелен. Под ним был пожелтевший от времени плакат со сценой из древнего, еще пленочного, фильма «Мужчина и женщина». Она влюбилась в этот фильм за его бесхитростный сюжет и за то, что её фамилия случайно совпадала с фамилией главной героини. А когда она встретила свою настоящую любовь — Жанлюка, и его фамилия совпала с фамилией главного героя фильма, на которого он совершенно не походил, она долго не могла этому поверить, даже когда он показал ей свои документы… От этих воспоминаний на её глаза навернулись слезы, она прошептала: «Всего-то сто пятьдесят лет назад… счастье еще было возможно для всех!»



Жанлюк до этого дня никогда еще не был в ЗАГСе. Войдя в холл, он осмотрелся: все было отделано стандартным офисным пластиком — голубым и розовым; две двери были в тех же тонах. Он застыл в замешательстве, и продолжал бы так стоять, если бы с улицы не вломились две женщины. Первая была постарше, атлетического телосложения. Она «волокла» за собой миниатюрную подругу помоложе.  Заметив Жанлюка, здоровячка оживилась: «Вау! Голубок! Пошли с нами!» Не дожидаясь ответа она расхохоталась низким голосом, рывком открыла розовую дверь и втащила за собой подружку. Дверь сама медленно прикрылась.

Жанлюку не хотелось заходить в голубой зал. Пришлось ждать, пока его «заметят»; наконец, из голубой двери вышел антропоморф. Только состоящие на государственной службе роботы носили форму; этот был в черном костюме с голубым галстуком на белой рубашке. Робот медленно подошел к Жанлюку, встал по стойке «смирно» и выдал приятным голосом: «К вашим услугам!»

— Э… я… мы хотим вступить в брак…

— Мальчики налево, девочки направо! — робот не без жеманства показал сначала на одну, а потом на другую дверь.

— Мы… я… с женщиной! — Жанлюк слегка растерялся.

— Нетрадиционные браки заключаются только по тридцатым числам, после регистрации праведных браков, — не растерялся робот. — Позвольте напомнить вам, что праведные браки охраняются государством и способствуют продвижению по службе. Статья первая конституции гласит: «Свобода есть свобода…»! и ваш выбор также является законным. Временное свидетельство о регистрации нетрадиционного брака действительно один месяц, оглашение запрещено. Этот месяц вам дается на размышление о том, хотите ли вы и дальше жить вместе.

— А нельзя ли…

— У нас все можно! Для постоянной регистрации странных браков требуется разрешение его Светлости Ист`ина! — на груди робота высветился портрет мэра.

Жанлюк повернулся и вышел. Спускаясь по ступенькам, он увидел подъехав-ших молодых людей: худые невысокого роста близнецы вышли из машины и прошли мимо него к двери.

— Луи, давай запишемся на второе? – услышал Жанлюк.

— Но Том`а, второго ведь у бабушки день рожденья, верно?!

— Вот и устроим ей сюрприз?! – и близнецы зашли в ЗАГС.



Евий, сидя в беседке, слушал птичек. Увидев идущего по дорожке Ист`ина, он скомандовал роботу: «Кофе мэру, мне с молоком!» Подошел Ист`ин; сев, он протянул Евию Указ. Робот поставил на стол два кофе; пока Ист`ин пил, Евий читал.

— Ты просто гений, дорогой! – польстил мэру Евий, отдавая Указ.

Ист`ин подманил робота-секретаря и сунул бумагу ему в щель.

— Отправь в Тайный Совет, — сказал он болвану и повернулся к Евию. — Путь пошевелят мозгами!

Евий рассмеялся: «Ну да, чем им еще шевелить!»



Своим устройством зал Тайного Совета напоминал храм: стены и пол были покрыты чем-то мягким, почти черным, с узорчатой фактурой, напоминающей кара-куль. В более узкой части помещения, напротив и несколько ниже входа, метрах в двадцати от него, располагался помост. На нем, на многоуровневом столе, в порядке  иерархии — сверху вниз и слева направо и, располагались три золотых и четыре серебряных блюда, покрытые герметичными прозрачными колпаками. Под каждым колпаком в цереброспинальной жидкости лежал человеческий мозг с вживленными миниатюрными электродами в виде разнообразных антенн, вилок и спиралей. Со стороны стены к блюдам были подключены провода и шланги. Это и были «МБО», или мозги без органов.

В зале Тайного Совета всегда стоял полумрак: свет шел только от подсветки помоста; никаких украшений, никакой мебели в зале; ни одной видеокамеры не было заметно.

— Отцы, все проснулись? Ист`ин новый Указ прислал. — сказал первый, самый старший МБО.

— Чертов жаворонок! — ответил третий. — Не спится ему!

— А ты что, гулял всю ночь? — спросил второй.

— Нет, с философом трепался… Эм, спишь?  — спросил третий.

— Нет, я всегда встаю в четыре … — седьмого, самого младшего МБО звали Эммануэль.

— Встает он! Смех! Чертов умник! – сказал третий.

— Подъем! — сказал первый. — Все трезвые? Читаю Указ! «Об изменениях в законе о пенсиях», м-да…



Выйдя из Загса, Жанлюк дошел до городского парка и сел на спрятанную в кустах скамейку. Вскоре через кусты пробрался Поль, взглянул поверх кустов и сел рядом. Он и Жанлюк были ровесниками, но познакомились они через своих подруг. «Здорово!» — сказал Поль. «Привет!» — ответил  Жанлюк, и  стал рассказывать о том, что узнал в ЗАГСе.



Энью в это время уже шла по улице. Выйдя из одного из переулков, к ней пристроилась её подруга Мари, энергичная и тоже стройная девушка — они всегда так встречались, как бы случайно. Дальше они пошли рядом. Когда навстречу из-за угла вышел робот в полицейской форме, Энью обняла подругу. «Извини, Мари!» — сказала Энью шепотом и поцеловала Мари за ухом, не заметив, как та покраснела. «Счастья вам, девочки!» – сказал полицейский, проходя мимо. Девушки на ходу повернулись и, улыбаясь, помахали ему руками, однако улыбки, как только они отвернулись, погасли и на лицах появилась привычная настороженностью. Вскоре они свернули за угол, прошлись туда-сюда вдоль парка и нырнули в кусты.

— Все в порядке? — спросил Поль, когда девушки сели рядом со своими парнями.

— Ну что у вас? — спросила Мари.

— Таких, как мы, называют странными и регистрируют по тридцатым числам на месяц…

— Уже послезавтра!

— Один… — зашептала Мари оглянувшись, — один знакомый знает, где вход в катакомбы… он обещал свести меня со священником… я его помню, он когда-то служил в нашем соборе и может вас обвенчать!

— Эн, что скажешь? – спросил Жанлюк.

— Нет, Жанлюк, пожалуйста! — ответила та. — Милый, я не хочу под землю! Там наш ребенок никогда не увидит солнца…

— У тебя после регистрации могут быть проблемы… — тихо сказал Поль.

— Знаю, — ответил Жанлюк.

Поль встал, взял Мари за руку. Та тоже встала.

— Зайдете отметить регистрацию? — спросил Жанлюк.

— Постараемся! Желаем, чтобы у вас все сложилось! — ответил Поль. — Идем, Мари? — пара пробралась через кусты и исчезла.

Жанлюк повернулся к Эн, нежно погладил ее по лицу и поцеловал.



Ближе к обеду в здание Тайного Совета прибыл Ист`ин. Когда он приезжал один, то не пользовался парадной лестницей и поднимался на верхний этаж на лифте из гаража. Зайдя в зал Тайного Совета, Ист`ин подошел к МБО: «Приветствую бессмертных! Вы готовы голосовать?»

На помостом засветились семь зеленых лампочек.

— Можно мне сесть? — спросил Ист`ин.

Загорелись шесть зеленых лампочек и одна – последняя — желтая. Из пола поднялось кресло, Ист`ин сел и спросил: «Эммануэль, тобой опять овладел дух противоречия?» Эммануэль —  а это он воздержался при голосовании, сочтя его глупым, — промолчал.

— Не хочешь разговаривать, Эм, – не надо! У мудрецов есть замечания по Указу?

— Надеюсь, на нас он не распространяется? — спросил Эммануэль.

— Опять ты со своим средневековым юмором! — ответил Ист`ин — Кому придет в голову лишать жизни бессмертное существо!

— Где-то я читал, что был такой случай в истории…

— Эм опять забыл о твоем неизреченном милосердии, Ист`ин! — сказал первый МБО.

— А вы почаще ему напоминайте! – ответил мэр. — Прошу голосовать по Указу!

Над помостом загорелись шесть зеленых и одна красная лампочка.

— Эммануэль, ты мне портишь статистику! – сказал мэр.

— Зато Указ на меня теперь не распространяется! – огрызнулся Эммануэль.

— Вот лишим тебя на неделю коньяков! Кто за?

МБО захохотали. «Правильно, пусть кефир сосет!» – пошутил кто-то из них.

На панели загорелись шесть зеленых лампочек и одна красная. Ист`ин показал мозгам Эммануэля язык и пошел к выходу. Там он нажал на кнопку и вставил в открывшийся порт флешку.

— Главный процессор проверяет Указ, – сообщил бесстрастный голос. — Указ не противоречит законодательству. Указ принят к исполнению.

Ист`ин помахал всем рукой: «Поздравляю! Ваша мудрость выше всяких похвал! Всем приятных сновидений! И тебе тоже, Эм!»

— Я то могу и не пить, –  сказал Эммануэль, когда дверь за Ист`ином закрылась, – но трезвым я с вами философствовать не буду, трепитесь без меня!

— Ну и ладно! Ребята, а не ввести ли нам в Совет девку? — спросил второй.

— Я против — от них все раздоры… — ответил третий МБО.

— От них… — согласился второй, — да и Ист`ин не разрешит… вот когда он нам тела «заделает», мы у него пароль отнимем и все красотки будут наши… шучу!

— А кстати, поскольку Эм бастует, можно наконец-то выпить по простому, без мудрствования! Кто со мной? Закажем стриптиз и секс!? – предложил третий.

— А перед сном травкой занюхаем! – поддержал его второй.

— Нюхайте без меня, мне доктор запретил! А так я с вами! — встрял в разговор четвертый.



Жанлюк и Энью просидели в парке до сумерек. — Поздно уже… Идем, я тебя провожу! — Не надо, Жанлюк, зачем рисковать?  Вдруг опять полиция нравов привяжется? Я дойду сама… — ответила Эн.

— Хорошо, послезавтра я за тобой заеду… До встречи, милая…

— До свидания, дорогой!

Следующим утром Жанлюк шел по коридору «Лаборатории антивирусной защиты» в свой кабинет, считая, как обычно, болванов, но вскоре сбился: роботы стояли вдоль коридора от самой входной двери, кое-где даже группами. Из каких-то шел дым, у других мигали лампочки, один что-то пел, а его сосед дрыгал правой ногой…

— Заходи, — крикнул Жанлюк в коридор, подготовив оборудование к работе.

Вошел робот. «Открой панель!» — приказал Жанлюк. Робот открыл нагрудную панель: экран, вокруг несколько кнопок, одна красная. «Герой! Не бойся, это не больно! К завтрашнему дню будешь как новенький!» —  сказал Жанлюк и нажал красную кнопку. Робот упал на колени. «Вот болван!» – сказал Жанлюк, подключил свой компьютер к его на нагрудной панели и посмотрел на дисплей. «Ого, и псевдосовесть поражена! Уже и до сюда добрались! — от удивления он даже покачал головой. — Полный коридор болванов, как бы завтра на регистрацию не опоздать…»



Следующим утром к ЗАГСу почти одновременно подъехали два свадебных автомобиля: розовый и голубой. Чуть позже на другой стороне улицы остановилось обычное такси. В нем сидели Жанлюк и Энью. Вскоре за розовым и голубым экипажами выстроились машины с гостями, в одной из них Жанлюк разглядев тех самых близнецов, которых встретил на крыльце ЗАГСа.

Первыми в здание вошли женщины из розовой машины. Жанлюк и их узнал, хотя в это утро одеты они были по другому: старшая была в розовом брючном костюме, а подруга – в коротком розовом платье, вполне подходящего для игры в теннис.

–  Ты выглядишь усталым, дорогой! Что-то случилось? — спросила Эн.

— Работал до утра… бисексуалы одного болвана так отделали… разрушили почти  всю наработанную псевдоличность! — ответил Жанлюк.

— Да ладно, это всего лишь болван! – ответила Эн

— Я тоже чувствую себя сейчас болваном!

— Вот как!?

— Мне немного не по себе от того, что я не успел синтезировать антивирус! Взгляни, дорогая! Надеюсь, вон та парочка — последняя! — Жанлюк указал на двух стройный молодых мужчин в голубых костюмах, поднимавшихся по ступенькам к дверям.


Одним из них был высокий чернокожий парень с тамтамом на боку. Звали его Сэм.



В голубой приемной Люсьена и Сэма принимал робот в голубом галстуке:

— Джентльмены, подойдите сюда, пожалуйста! Какую музыку предпочитаете?

—  «Голубую рапсодию»? – предложил Сэм.

Люсьен кивнул, робот включил музыку: «Прошу вас, джентльмены, подойдите к столу…»



В это же время в соседней комнате прием вёл робот в розовой юбке с игривой розовой шляпкой на «голове». Здесь вместо музыки били африканские барабаны, а Марго надевала Лоле на палец кольцо.



Прошло минут пятнадцать. Жанлюк посмотрел на часы: «Им пора выходить… Идем?» Энью кивнула, надела фату. Жанлюк помог ей выйти из машины, преподнес свадебный букет. Эн взяла Жанлюка под руку и они пошли через дорогу к ЗАГСу. Сидящие в машинах приглашенные стали отворачиваться, некоторые корчили рожи, а один из близнецов  демонстративно прикрыл брату глаза.



«В знак верности и любви обменяйтесь серьгами»… — сказал робот в голубой комнате. Сэм и Люсьен взяли с подноса по серьге,  стали вдевать их  друг другу.

«Теперь поцелуйтесь…» — предложил робот. «За нами не заржавеет!» - процедил Люсьен, подставляя губы.



«И последняя формальность… — сказал в соседней комнате розовый робот, — орел?» Марго кивнула, робот бросил жребий.  «Поздравляю! — сказал он Марго. — Вы родитель один, а вы, — он «посмотрел» на Лолу, — родитель два. От имени его Светлости Ист`ина желаю вам счастья и долголетия! — и он достал из «живота» конверт. — Вот возьмите: здесь свидетельство о браке и видеозапись вашей регистрации».

Марго обняла безучастно стоящую рядом Лолу: «Что загрустила, глупышка! Все будет хорошо! Идем, отметим!»



Жанлюк и Энью уже стояли в холле, когда из розовой комнаты вывалилась Марго с невеселой Лолой. «А… — почти басом протянула Марго, узнав Жанлюка. — Лёльчик, голубок оказался с гребешком – связался с несушкой!» — притупила Марго и захохотала.

Лола смущенно взглянула на Энью, та ответила глаза, а Марго, не переставая хохотать, подхватила подружку на руки и понесла к выходу. «Идея! — крикнула она ей в ухо, переступая  порог. — Давай возьмем виски, да поедем с девками прямо на стрельбище! Оттянемся по полной!»

Заметив на крыльце новобрачных, сидящие в розовых автомобилях подруги стали выжимать веселые праздничные клаксоны. Когда дверь за розовой парой закрылась, в холл к молодоженам вышел робот в розовой юбке: «Извините, нетрадиционные браки так редки, что специальной комнаты не предусмотрено. Какими символами желаете обменяться?»

— Кольцами… — ответил Жанлюк.

Робот выдвинул из себя поднос, Жанлюк положил на него кольца.

«Извините, вам не положено спецобслуживание, мне нужно снять общечеловеческие символы счастья!» — провещал робот и пошел куда-то.  Жанлюк хотел было посмотреть, куда он направился, но тут из голубой двери вышли Сэм и Люсьен. Поглядывая на Жанлюка, они пошли к выходу. «А он ничего…» — игриво шепнул Люсьен, пока Сэм открывал перед ним дверь.

На крыльце их поджидали близнецы, Луи и Тома. Когда новобрачные вышли на крыльцо, Сэм поднял руку Люсьена вверх. Автомобили загудели, Сэм застучал в тамтам, Люсьен взял его под руку, и пара начала спускаться по ступенькам. Луи и Тома зажгли свечи и пошли следом.



По пути на стрельбище счастливая Марго вылакала из горла полбутылки виски. Приехав, она завалилась с Лолой в отдельный блок и стала учить её стрелять из винтовки. «Эту руку сюда… палец сюда, и прижми к плечу… — тут Марго заметила, что на линии мишеней с права на лево двинулась фигура человека, раскрашенная в голубой и розовый цвет. — О! Бисексуал! Лолка, это тебе подарок на свадьбу! Готовсь… пли!» Лола выстрелила, и, вскрикнув от боли, схватилась за плечо, но мишень была поражена. «Молодец, моя малышка! Не плачь, одним уродом меньше! Дай я тебя поцелую!» — и Марго навалилась на Лолу.



Вечером в гости к Энью зашли Поль и Мари. Поль разлил шампанское. «Поздравляю! И Мари, и я… мы от всей души желаем вам счастья!»

— Горько! — добавила Мари шепотом и выждала, пока Жанлюк поцеловал Эн.

— Как все прошло?

— «Обкрутили» в три минуты… Надели друг другу кольца, взяли конверт и ушли…

— Даже видеозапись не дали… — пожаловалась Эн.

В комнате включилась информационная панель: «Уважаемые сограждане! Его Светлость Ист`ин выступит с обращением к народу» — на фоне здания Тайного Совета провещал голос. Спустя минуту на экране появился Ист`ин.

— Городу и… и прочим! —  начал мэр. — Извините, что отвлек вас от забот о нашем государстве, но у меня радостная весть, которой я хочу поделится: наши роботы-программисты улучшили мозги роботов-производителей продуктов питания на одну сотую процента! А это значит… о! я вижу ваши счастливые улыбки! Да, да! - мы можем позволить себе завести еще двенадцать детишек!

Ист`ин сделал паузу, покрасовался с белоснежной улыбкой и продолжил: «Всех желающих испытать судьбу я приглашаю завтра на сдачу генетических материалов! Желаю всем здоровья и… удачи!»

Экран погас; «Мальчики! Надеюсь вы не пойдете сдавать детишек?» — спросила Мари. «Если к утру у нас что-нибудь останется, то можно будет и сходить!»  — хотел было пошутить Поль, но из уважения к свадьбе промолчал.



Близнецы Луи и Тома после регистрации заехали проведать бабушку. Та, как обычно, сидела в гостинице в инвалидной коляске. Рядом с ней пасся санитарный робот с красным крестом на кожухе.

— Ба, ты слышала новости? Мы завтра идем сдавать генетический материал. У тебя есть шанс стать прабабушкой! — прокричал ей в ухо Луи.

— Не говори ерунды… — сердито ответила старушка, Луи и Тома удивленно переглянулись.



 Когда Поль и Мари ушли, новобрачные полночи не могли оторваться друг от друга.

— Жанлюк! Как ты думаешь, кто у нас будет, мальчик или девочка? — спросила Эн, в десятый раз заводя народную мелодию из своего любимого фильма «Мужчина и женщина».

— Мне все равно… главное, чтобы ребенок был похож на тебя! — ответил Жанлюк.

— И на тебя… — добавила Энью.

 



По утру от дверей лаборатории генетической экспертизы выстроились две очереди. В начале короткой женской стояла Марго. Неожиданно на другой стороне улицы она заметила Энью, которая вышла проводить мужа на работу. Когда Эн отошла достаточно далеко, Марго отпросилась на минутку из очереди и устремилась за ней. Марго успела догнать её, когда та заходила в подворотню. Она зашла за ней в подъезд и заметила, что Энью спустилась в полуподвал.

В середине длинной мужской очереди хихикали не совсем еще протрезвевшие вчерашние новобрачные и близнецы.

— Что-то розочек мало… — заметил Сэм.

— Хорошо, что хоть у кого-то сегодня овульнулось… — сказал Тома.

— Пустое! — заметил Люсьен. — Не наскребут  свежих яйцеклеток – возьмут из банка мороженные!

Луи что-то прошептал на ухо Тома, но тот неуверенно пожал плечами. Тогда Луи прошептал что-то на ухо Сэму. Тот улыбнулся: «Интересная мысль! Обсудим вечером все вместе!» — подмигнул ему Сэм.



Последовавшее вечером обсуждение привело к тому, что на следующее утро в голубом зале ЗАГСа стояли робот, Люсьен, Сэм и близнецы. Как обычно, звучала «Голубая рапсодия».

— Пожалуйста, обменяйтесь серьгами… — озвучил робот дежурную фразу.

Люсьен и Сэм сняли свои серьги и нацепили их близнецам. Те взяли с подноса серьги и надели Люсьену и Сэму.

— Поздравляю вас с прибавлением в семье, — сказал робот,  вручая им пакет, — и желаю счастья!

На улице новобрачные сели в одну четырехместную машину.

— Настоящий семейный автомобиль! Заедем к нам, порадуем бабушку?! сказал Луи. — У нее сегодня день рождения!



Приехав к бабушке, близнецы преподнесли ей букет: — Ба, с днем рождения! — У нас для тебя сюрприз!

Тома и Луи наклонились к бабушке, чтобы она смогла разглядеть серьги; помимо серьги на ухе, она заметила ещё и засос на шее Тома.

— Бабуль, нам повезло, нас приняли в хорошую семью! — прокричал её на ухо Тома. — А если нам повезет, у тебя скоро будет правнук!

— Или правнучка! — добавил Луи.

Бабушка, подумав, молча прикрыла глаза, развернула коляску и поехала в свою спальню. Закрыв дверь, она взяла с прикроватного столика фотографию мужчины в военной форме. «Кого ты защищал, мой генерал?» — прошептала она со слезами на глазах.

Когда дверь за старушкой закрылась, Тома и Луи переглянулись, но ничего не успели сказать друг другу, потому что включилась информационная панель: «Дорогие сограждане! — начал свое обращение диктор. — Отбор генетического материала завершен! В нем участвовали 35 женщин и одна тысяча четыреста шесть мужчин…»



Пока он говорил, бабушка на коляске выехала на балкон спальни, подтянулась к решетке и вывалилась на улицу.



В гостиной близнецы продолжали слушать диктора: «Следующий этап»…

С улицы донесся глухой звук и чей-то крик. Тома продолжал слушать, а Луи пошел к окну.

— …через три дня в «Олимпийском» дворце спорта, вход по пригласительным билетам» — вещал диктор…

Луи заорал «Бабуля!», снизу донесся звук автомобильного гудка. Луи выбежал из квартиры, Тома бросился за ним.

Внизу у трупа уже стояли Люсьен и Сэм. На груди у старушки была приколота фотография мужа. Подбежав, Луи упал на колени: «Бабуля! Бабуленька! О Господи!» — он не скрывал слёз.

Подошел раздосадованный Тома; ничего не сказал, только обнял Люсьена за талию. Тот, скосив глаза, еле заметно улыбнулся…



Жанлюка, после его «странной» свадьбы, с работы уволили. Он устроился в службу срочной подмены вышедших их строя роботов. Первым новым местом для него стала мойка машин. Он был в таком состоянии, что даже не заметил, как подъехали ремонтные роботы, погрузили своего «собрата»в машину техпомощи и куда-то увезли…

 



Вскоре Ист`ин опять навестил Тайный Совет: «Достопочтенные и вечные мудрецы, рад видеть вас в добром здравии!»

— Все шутите, Ваша Светлость, ¬— ответил второй МБО, — а у меня печенка болит… — все расхохотались.

— Друзья мои, поступило прошение о разрешении постоянного нетрадиционного брака. Что скажите?

— Предыдущее было лет пять назад?

— Да, и тогда мы угадали – у них до сих пор нет ребенка…

— А развестись они не могут…

— Чтобы развестись, нужно состоять в браке, то есть заниматься совместным воспитанием собственных детей, только при этом условии…

— Эм, чертов умник! — прервал его третий МБО. — А если сделать тебе лоботомию и усыновить, то мы все в брак вступим?! — все расхохотались.

— Одночерепные близнецы получатся… — оценил идею Ист`ин.

— На лоботомию не согласен! — отозвался Эм. — Два философа в одном – это уже слишком!

— Друзья мои, я и на самом деле не знаю, как быть…  — сказал Ист`ин после паузы. — Эм, что скажешь?

— Как обычно, следует руководствоваться двумя категориями – свободы и практического бессмертия…

— Какое может быть бессмертие при зачатиях после оргазмов? — возразил пятый МБО.

— Да, после этих судорог смерти? — добавил четвертый.

— Вот-вот, именно здесь кроется противоречие между свободой и бессмертием… — сказал Ист`ин.

— Бессмертие без свободы — вечное рабство… — выдал Эм.

— А на что свобода без бессмертия? — возразил четвертый.

— Но даже при этом в свободе есть своя прелесть… — сказал Ист`ин.

— Как в свободе умереть от голода, например… — сказал второй.

— А кто знает, может быть, и в этом есть свое удовольствие!? Каждому своё! — Ист`ин пожал плечами.

— Поскольку не разрешить мы не можем… — начал Эм…

— Да Эм, ты как всегда прав! — прервал его Ист`ин. — Я разрешу… в последний раз! — Ист`ин развернулся на каблуках и вышел не попрощавшись.



На следующий день приглашенные стали собираться в «Олимпийском» еще за час до начала шоу. На месте одной из трибун был установлен большой электронный экран, разделенный на двенадцать квадратов; перед экраном устроили просторную сцену, на которой расположили двенадцать больших кубов. Перед сценой в первом ряду поставили двенадцать розовых кресел.

Гости рассаживались, многие здоровались – они помнили друг друга еще по очереди в лабораторию генетической экспертизы. Кто-то узнал и Люсьена с Сэмом.  Близнецы были слегка в трауре и особо по сторонам не глазели, но когда на них наткнулся их школьный приятель Ганс, они оживились и долго что-то вспоминали…

Наконец, на сцену вышли ведущие. На женщине был розовый брючный костюм, на мужчине роскошное голубое бархатное платье.

— Добрый вечер, мои дорогие друзья! — сказал ведущий.

— Добрый вечер, мои дорогие подруги! — присоединилась к нему ведущая.

— Наши соревнования начинаются и…

— И сейчас я приглашаю сюда двенадцать счастливец, за чьи… — ведущий сделал паузу.

— За чьи сердца… — подхватила ведущая.

— …сейчас развернется борьба! — закончил ведущий под аплодисменты.

— Пожалуйста, победительницы отборочного тура, займите свои места в первом ряду! — торжественно сказала ведущая.

 Под аплодисменты из бокового прохода в партер вышли двенадцать женщин разного возраста, среди них и Марго. Дамы встали вдоль розового ряда спиной к сцене, поприветствовали публику и сели. «Пожалуйста, включите аппаратуру!» — попросил ведущий.

Включилась подсветка стоящих на сцене кубов.

— Сердца наших… — ведущая показала на первый ряд, — красавиц уже здесь! — она показала на кубы. — Давайте же все вместе пригласим на поле битвы наших сердцеедов!

И по очереди с ведущим она под бой барабанов начала отсчет: «Раз, два… три!» Вспышка, хлопок и на экране появились изображения двенадцати лабиринтов с двойной рамкой. Пространство между двойными линиями заполнилось серым цветом, зазвучал марш.

— Дорогие друзья, — сказал ведущий, — мы видим, как наши спортсмены занимают исходные позиции… немножко терпения… и вот, наконец, все на месте… на старт!

— Внимание! — поддержала его ведущая.

— Начали! — ведущий дал отмашку, кубы засветились зеленым цветом.

—  Шлюзы открыты и сердцееды бросились в бой!

— И хотя пока еще ничего не заметно… — поддержала ведущая.

— Мы знаем, что никакая сила в мире не может противостоять им в их стремлении к победе! — сказал ведущий. — И пока наши герои отдают все силы в бескомпромиссной борьбе…

— Давайте пригласим… — продолжила ведущая, — давайте пригласим на сцену артистов балета, которые постараются наглядно показать нам, какая драма сейчас разыгрывается на соревнованиях. Итак, смотрим балет «Создание человека». Поприветствуем артистов!

На сцене под аплодисменты появились двенадцать балерин в розовых пачках. Зазвучала музыка, постепенно вся сцена заполнилась танцорами в костюмах разных цветов и началась борьба всех против всех за внимание балерин.



Энью в этот же вечер решила сходить в поликлинику. Там зашла в диагностическое отделение, вошла в кабинку, вставила в щель личную карточку и приложила ладонь к датчику. Вскоре из аппарата поползла лента с результатами.

— Беременность! — сообщил голос. — Срок около двух недель. Пол мужской. Хотите сделать генетическую коррекцию для нормализации половых влечений?

Энью нажала кнопку «стоп». Не помня себя от счастья, она вышла из кабинки и пошла по улице, не сдерживая улыбку и мурлыча свою любимую мелодию.



На сцене «Олимпийского» продолжался балет, а на экране было видно, что во всех квадратах серый цвет проникает все ближе к центру лабиринта. Все балерины продолжали танцевать, сцена была завалена телами «падших» танцоров, но продолжающих танцевать не стало меньше. Наконец  в одном из квадратов серый цвет почти достиг центра лабиринта, прошла секунда, еще одна и подсветка одного из кубов изменилась с зеленой на желтую.

На сцене десяток танцоров окружили одну из балерин; та отбивалась, но прорвать оцепление не могла. На сцену вышли ведущие:

— Мы видим, дорогие друзья, что соревнования в шестом кубе приблизились к своей кульминации…

— И сейчас мы сможем увидеть происходящую битву при большем увеличении.

Шестой квадрат на экране начал увеличиваться и занял весь экран. Было видно, как сперматозоиды атакуют яйцеклетку. «Давайте поможем нашим героям! — призвали со сцены,  в зале раздались «хоккейные» аплодисменты. — И вот мы видим, как один из сердцеедов вот-вот…» — продолжила ведущая. На экране произошло оплодотворение. «Да, это победа! — сказал ведущий, зал взорвался овациями. — Но имя героя мы узнаем только через месяц».

На сцене один из танцоров подхватил на руки балерину и вместе с ней убежал со сцены.

— Одиннадцать битв у нас еще продолжаются… — напомнила ведущая.

На экране опять появились двенадцать квадратов, на шестом квадрате вместо лабиринта появилась дата и время оплодотворения и знак зодиака.



Люсьен, Сэм и близнецы стали жить вместе в доме, доставшемся Люсьену по наследству. Дом был двухэтажный, просторный. Так как семья разрослась, пришлось перенести спальню на первый этаж, в гостиную. Там все они и валялись вечером следующего дня на большой круглой кровати, по центру которой возвышался высокий цилиндр из белого меха с блюдом искусственной клубники наверху. Вокруг цилиндра обвивался змей из зеленого стекла, «служивший» по совместительству ночником. Кровать была завалена подушками, одеялами и секс-игрушками. Кто-то кого-то лениво обнимал; Тома, заткнув уши, читал,  потягивая через соломинку пиво из одной банки с братом.

 — Мне показалось, что вчера я «воевал» в пятом кубе… — сказал Сэм.

— А я, по моим ощущениям, в десятом… — Луи даже оторвался от пива.

— Что гадать, скоро все узнаем… — сказал Люсьен.

— Вы не обидитесь, если у нас будет темненький малыш? — спросил Сэм.

— Ну что ты, дорогой, мы не расисты! — ответил за всех Луи.

— Лучше малышка! А койку мы заказали что надо! — сказал Люсьен.

— Да, места еще для двух родителей хватит! — прикинул Луи.

— Для трех! А что ребята, пошли в душ, подурачимся? — предложил Сэм.

— Пошли! — Эй, Тома, очнись! — А потом в клуб! — Самое время!

—Чур я в джакузи! — Тома захлопнул свою книжку про обезьян.

Все вскочили. Сэм сделал руку колесом, Люсьен взял его под руку и запел свежий хит, уже ставший его любимой песенкой: «Мы веселая семейка! Мы верны, нежны, пьяны...»

Тома и Луи с гиканьем запрыгнули им на спины, и все с криками поскакали из спальни.

 



Прошел еще месяц. У Марго и Лолы жизнь протекала не так весело. В это утро они лежали вместе на кровати, ждали новостей. Марго поигрывала плеткой, на спинке у изголовья были видны ремни и цепи. Наконец включилась информационная панель.

— Дорогие друзья, только что стали известны… — сообщил голос…

Лоле это все было не интересно, она закрыла глазами и в её сознании появился туманный образ молодого обаятельного мужчины. Он сказал Лоле что-то очень неприятное, повернулся и вышел. Лола прикрыла глаза ладонями. Марго внимательно слушала диктора: «…результаты генетической экспертизы. Имена доблестных сердцеедов будут оглашены на решающем розыгрыше, который состоится… завтра вечером в «Олимпийском». Желаю вам веселого дня!» — панель выключилась.

Марго повернулась к Лоле и пришла в ярость. «Лола!» — крикнула Марго и вскочила с кровати в чем мать родила. Сорвав с Лолы одеяло, она принялась стегать ее плеткой по голому телу. «Лола, мать твою! Я отучу тебя вспоминать этого ублюдка! Еще раз замечу, сделаю тебя, как и он, — кулаком!» — орала Марго. — Сучка! Сучка!»

Лола не защищалась, только рыдала, спрятав лицо в подушку. Марго устала, бросила плетку и села рядом. «Ты наказана! — сказала Марго, дернув её всей пятерней за волосы. — Не возьму тебя с собой завтра!»



На следующий вечер зал в «Олимпийском» опять был набит до отказа. Марго вошла в зал, села в то же кресло, что и в прошлый раз, и осмотрелась. На сцене были те же ведущие; мужчина в голубом платье поднял руку: «Добрый вечер, мои дорогие друзья!»

— Добрый вечер, мои дорогие подруги! — присоединилась ведущая. — Наши соревнования вступили в решающую стадию: сегодня бросаем жребий! Я приглашаю на сцену двенадцать счастливец! Прошу вас, поднимайтесь к нам! Ваши аплодисменты!

Женщины розового ряда под аплодисменты поднялись на сцену, раскланялись и отошли вглубь.

— Мы будем знакомить вас с победителями в обратном порядке, начнем с седьмого куба: именно в нем борьба продолжалась дольше всего! И мы должны сообщить вам, что, к сожалению, ни дублей, ни близнецов в этот раз у нас нет!  Итак, седьмой куб! – ведущий сделал паузу. — Звание сердцееда…

— Но сначала представим вам нашу победительницу! — перехватила инициативу ведущая. — Это… — она взяла за руку одну из женщин и вывела её вперед, — Элизабет Ларнье!

— Итак, звание сердцееда получает… — ведущий сделал паузу, — Лео Хук, по кличке одноглазый. Лео, прошу на сцену! Ваши аплодисменты!

Под аплодисменты с трибуны шустро сбежал на сцену щуплый мужчина с черной повязкой на правом глазу.

— Посмотрите какой живчик! — оценила ведущая. — Вполне заслуженная победа!

— Итак, жеребьевка! — объявил ведущий под барабанный бой. — Внимание!

Раздался хлопок и сцена озарилась розовым цветом.

— Поздравляем Элизабет! — воскликнула ведущая. — Элизабет, вы становитесь родителем один… И это мальчик!

— Лео, — утешил мужчину ведущий, — мы поздравляем и вас тоже! Напоминаем, что вы имеете право раз в год видеть своего ребенка, обычно это бывает в день рождения, но этот счастливый день у вас еще впереди!

— А сейчас мы вручим Лео медаль сердцееда! — и ведущая под аплодисменты повесила медаль с изображение сперматозоида на шею Лео. — И конечно, ваша славная семья получаете приглашение на вечеринку в лучший ресторан города… правильно, в «Веселый фаллос»! А сейчас — музыкальная пауза! Для вас поют и танцуют «Вечные девственницы»!

На сцену, пританцовывая, вышли несколько исполнительниц в розовых лифчиках и юбках, у всех на головах были великолепные венки из белых роз. Не переставая танцевать, девушки по очереди обнажали грудь, демонстрируют свои совершенные достоинства публике, после чего опять надевали лифчики. Наконец, одна из девушек вышла на авансцену, сняла бюстгальтер и начала петь с таинственными интонациями, лаская при этом свое тело.



Солистка:

Я ведь не невинность – девственность храню!

Это мое тело, я его люблю!



Припев (хор лесбиянок):

Это мое тело, я его люблю!

Это мое тело, я его люблю!



Солистка:

Если не позволишь

Протыкать себя,

Белой розой станет девственность твоя!



Хор:

Будет твое тело чистым и святым,

И над головою воссияет нимб!



Солистка:

Если и ты будешь

девственность хранить,

мы тебя полюбим,

будем вместе жить!



Все девушки сняли бюстгальтеры и, помахав ими, начали ласкать друг друга.



Хор:

Это мое тело, я его люблю!

Это мое тело, я его люблю!



Солистка:

Мне твоя невинность даром не нужна,

Девственной и чистой быть любовь должна!



Хор:

Девственной и чистой быть любовь должна!

(танцуя, все двинулись за кулисы)

Девственной и чистой быть любовь должна!

Быть любовь должна!

Девственной и чистой быть любовь должна!

Девственной и чистой, девственной и чистой…

 

— Прелестная песня! Ваши аплодисменты! Вот теперь мы знаем, откуда дети берутся! —  ведущий подождал, пока стихнет хохот. — Спасибо! Продолжим жеребьевку! Девятый куб!

— Представляем вам… — ведущая взяла за руку Марго и вывела её вперед. — Марго Рэчет! А звание сердцееда получает… получает Сэм Нуар!

—  Прошу вас к нам, Сэм! — позвал ведущий.

Ошарашенный Сэм под аплодисменты сбежал с трибуны. Выскочив на сцену, он начал стучать в тамтам и танцевать.

— Ну как можно было не победить при таком темпераменте! — восхитился ведущий, понаблюдав за Сэмом. — Мы разделяем ваше ликование, но…

 Раздался барабанный бой.
 

— Прошу внимания, бросаем жребий! — сказала ведущая.

Раздается хлопок и сцена залилась голубым цветом.

— Поздравим Сэма! — сказала ведущая. — Сэм…

Трибуны взорвались аплодисментами, под которые и упала в обморок Марго; на сцену тут же выбежали роботы-санитары. Ведущий сделал вид, что ничего не произошло: «Сэм, вы становитесь родителем один, и это… девочка!»

Сэм упал на колени, поднял вверх кулаки и заорал: «Франсуаза!»

Пока роботы-санитары на носилках уносили Марго со сцены, Сэм прыгал и танцевал вместе с ведущими под тамтам.

— Пожелаем Франсуазе Нуар благополучного появления на наш розово-голубой свет! — от этих слов ведущей трибуны взорвались рёвом приветствий. — Счастью родиться в правление Его Светлости – такому счастью может позавидовать любой человечек!

— А вот Марго можно посочувствовать! — сказал ведущий, — но такова жизнь!



Когда на следующий день Лола приехала в больницу навестить Марго, та спала, лежа на спине. Лола прошлась по палате, подошла к окну… наконец Марго открыла, но тут же закрыла глаза.

— Сволочи! —услышала вдруг Лола; она подошла и села рядом.

— Ты же знала правила игры…

— Заткнись, Лола! Тебя бы на мое место!

Они помолчали. «Хочу домой!» — сказала Марго.

Лола осмотрелась и нажала кнопку на пульте.



Время бежало, шло и, наконец, почти встало: Энью была на сносях. Она лежала под одеялом на кровати в своей комнате. Жанлюк положил ладонь ей на живот.

— Совсем скоро мы увидим нашего малыша! — сказала Эн.

— Я вас люблю! — сказал Жанлюк. — Ты понимаешь, что тебе придется рожать дома?

— С тобой я ничего не боюсь! — ответила жена. — Но всё же, позвони Мари… путь придет!

Марго тоже умела считать, и в последнее время частенько прогуливалась неподалёку от известной ей одной подворотни. Однажды она заметила робота, который привез черную детскую коляску, поставил её на тротуар и уехал. Вскоре за коляской вышла Энью. Марго мельком взглянула на ее живот и ушла.



Спустя несколько дней подошло время Энью рожать. Она лежала на постели. Рядом сидел Жанлюк, держал ее за руку. В кресле разместилась Мари, она уже трое суток никуда не выходила.

— Мари! – позвала Эн.

— Думаешь? — спросила Мари, Эн кивнула.

— Жанлюк, ты останешься? — спросила Мари.

Жанлюк поцеловал Эн, та отрицательно покачала головой и слегка его оттолкнула. Жанлюк взял сигареты и вышел. Мари прикрыла форточку и задернула на окне занавески.



Вскоре счастливый день настал и для Сэма. Семья в полном составе собралась у солидного здания с табличкой «Городской инкубатор». Луи придерживал розовую коляску. Вскоре вышел санитарный робот: «Кто из вас родитель один?»

— Это я, болван! — ответил Сэм.

Робот чуть тормознул, пока шла идентификация по голосу, потом молча развернулся и ушел, но вскоре вновь появился с младенцем и папкой. Болван подошел к Сэму, на его груди открылось оконце датчика отпечатка пальца. «Пожалуйста!» — сказал он. Когда над датчиком загорелась зеленая лампочка, Сэм приложил к нему большой палец. «Предупреждаю вас об ответственности за правильное воспитание новорожденной», — сказал робот, и Сэму пришлось еще раз приложить к датчику палец. Робот подошел к коляске, положил в нее ребенка, папку с документами и ушел. Семейка склонилась над новорожденной.



Через месяц пробил и час Марго: выйдя из подворотни, она осмотрелась, перешла на другую сторону и пошла направо; за собой она везла большой чемодан на колесиках. Минут пять спустя Энью пришла в себя и попыталась подняться, но вновь потеряла сознание. И лишь при следующем просветлении, держась за стену подворотни, она смогла привстать на колени. Осознав, что лицо и голова у нее разбиты, а на стене следы крови, она застонала, а увидев рядом перевернутую детскую коляску, опять  потеряла сознание.



А Марго вскоре уже открывала ключом свою в квартиру. Лола с обычной грустью смотрела в окно; «Ты из прачечной?» — спросила она не оборачиваясь. Марго не ответила; разделась, помыла руки и открыла чемодан. Взяв завернутого в плед младенца,  она положила его на кровать. «Принеси нашатырь!» – приказала Марго.

Лола вышла; Марго развернула ребенка. «Черт, слон недоделанный. — прохрипела Марго. — Хренова гетера, даже себе подобную родить не смогла!»

Вернулась Лола. Марго дала малышу понюхать нашатырь — тот проснулся и закричал. «Очухался!?» — прикрикнула на малыша Марго, тот заплакал.

— Ты украла его? — спросила Лола.

— Ты что, рехнулась? Просто отдали… На хрен этот хобот кому нужен!

— Дай подержать!?

Лола взяла младенца, стала качать и разглядывать. Ребенок затих.

— Симпатичный мальчик! Как зовут? — спросила Лола.

— Как хочешь, его еще не регистрировали…

— Мишель!?

— Мишель? Замечательно! — сразу согласилась Марго.

— Но как мы…

— Скажем, что ты родила… попозже скажем, пусть подрастет! Тебя, конечно, накажут… но мы будем тебя навещать.

Лола приложила ребенка к груди, тот начал сосать. Лола, впервые за много месяцев, улыбнулась.



Энью с перевязанной головой лежала на кровати, рядом сидел Жанлюк. У него в руках был план города.

— Антуан не зарегистрирован, вывезти из города куда-либо его не могут…  — сказал Жанлюк, а Энью опять заплакала.

— Тот, кто это сделал, живет недалеко от нас, я уверен! Не плачь, милая, мы найдем его! Пойду, обследую вот этот квартал у реки… — Жанлюк встал, надел парик, приклеил усы и вышел.

 



Франсзуаза тоже подрастала. Спала она на той же круглой кровати, что и все,  но в ограждении из подушек и секс-игрушек. В тот вечер её что-то беспокоило и она долго ревела. «Родители» по очереди пытались её убаюкать, не забывая при этом про свои семейные нежности. Первым «сломался» Люсьен: «Сэм, она орет уже третий час, я больше не могу, она меня отвлекает. Вызови, наконец, няньку!?»

Сэм встал, набрал номер. Ответил робот: «Стол заказа роботов!»

— Пришлите «Кач-Кач» последней модели…  нет, для девочки! — и Сэм положил трубку.



Марго продолжала упрямо идти к своей цели. В отсутствии Лолы она обзванивала клиники, расспрашивала врачей и всё записывала в блокнот. Лола, наконец, заметила, что Марго что-то скрывает, и насторожилась. В этот раз Лола, войдя в квартиру, уловила обрывок фразы Марго: «Сколько это будет стоить?» Завидев Лолу, Марго положила трубку, убрала блокнот и стал собираться на прогулку: «Лола, приготовь пожрать, а мы гулять. Да, моя малышка?»

Лола проводила их и села, обхватив ладонями голову – ну никак не могла она понять, почему Марго обращается к малышу как к девочке. Лола взяла телефон и набрала последний номер.

— Клиника…

— Э… — Лола спохватилась и изменила голос под Марго. — Я вам только что звонила… вы сказали… э… знаете, нам это дороговато, нельзя ли…

— Официально смена пола разрешена только с пяти лет, тогда будет бесплатно… Конечно, мною движет научный интерес, но я тоже рискую…

— Простите… — Лола отключилась. «Вон оно что! Марго затеяла смену пола! Хочет зарегистрировать Мишеля девочкой! Вот почему она сразу согласилась на это имя!» — Лола принялась разглядывать купленные ею игрушки для мальчиков, вспоминая, сколько времени она прокопалась в корзинах с погремушками и на стеллажах с мягкими игрушками.

Лола подошла к окну, увидела Марго, гуляющую по набережной с розовой коляской. Как раз в эту минуту мимо Марго прошел Жанлюк. Мельком заглянув в коляску, он остановился, опёрся неподалеку о парапет и стал курить, поглядывая на воду. Марго остановилась, дала малышу бутылочку и двинулась дальше. Жанлюк медленно пошел следом.

Лола взяла телефон.. «Ну что тебе, мы кушаем…» — ответила Марго.

— Мне кажется, за вами следят… мужчина в плаще! — сказала Лола.

Марго обернулась. Жанлюк что-то почувствовал, остановился и повернулся к реке, но успел заметить, что Марго посмотрела в сторону дома напротив и хотела было поднять руку, но сдержалась. Лола ждала.

— Приготовься! – сказала Марго. — Я сейчас побегу… Если он бросится за нами, убери этого недосверленного, слышишь?!

— Я…

— Лола, сучка, делай, что я говорю! — Марго была на грани истерики.

Лола включила на аппарате громкую связь, положила телефон на подоконник и пошла к оружейному шкафу. Достав винтовку, взвела затвор. Открыв окно, она прицелилась в Жанлюка, но прицел «завилял».

— У меня руки трясутся…

— Промажешь, затрясутся ноги! - Марго вцепилась в коляску и бросилась бежать.

Лола вдохнула и стала на опережение ловить в прицел Жанлюка, но тот не двинулся с места, даже повернулся в другую сторону. Марго была уже далеко. Лола выдохнула, отставила винтовку и закрыла окно.

Но Жанлюк краем глаза успел заметить захлопывающиеся створки. Он поднял воротник плаща и не спеша побрёл по набережной.



Было утро. Робот «Кач-Кач» высвободил у «семейки» время, и парни решили отремонтировать одну из комнат на втором этаже, чтобы разместить там детскую. Люсьен и Тома клеили обои, Сэм собирал кроватку. В десятом часу домой с рынка вернулся Луи, и вернулся не один — притащил с собой Ганса, того одноклассника, которого встретил почти год назад в «Олимпийском». В этот раз Ганс был в черном кожаном костюме. «Это еще кто?» — раздраженно спросил Сэм, который недолюбливал мотоциклистов.

— Парни, это Ганс! Помните, я вам рассказывал про нашу морскую прогулку?

— А, привет! — второй близнец тоже что-то вспомнил, хотя сам он учился в другой школе.

— Привет, ребята!

— Ганс, подмажь тут, пожалуйста! Готовим комнату для дочки! Хочешь дочку? — спросил Люсьен.

— Конечно хочу! — Ганс без разговоров взял кисть.

— Она с болваном гуляет… — сказал Тома.

— Я тут… — Ганс откинул полу куртки и щелкнул горлышку бутылки.

— Да мы не пьем… — не очень уверенно сказал Люсьен.

— Давай по чуть-чуть… — согласился Сэм, подумав: «Что же это за Ганс такой?»

Тома принес стаканы, Ганс разлил: «За знакомство!»

Сэм внимательно за ним наблюдал. Было слышно, как в дом вернулся робот с коляской.

— Ты не из древних ли греков? — спросил Сэм.

— Э… — Ганс не понял…

— Ты не педофил?

— А!? Нет, с чего ты взял? Да и вообще, я послушный! — ответил Ганс.

Сэм понял, что тот хотел сказать, но только ухмыльнулся.

— Хорош, ребята! – Луи не понравился напряженный тон. — Ну что, идем в ЗАГС?

— А приданное? – спросил второй близнец.

— Какой ты меркантильный, Тома!, — заметил Люсьен.

— У меня неплохая яхта на побережье, нам на ней будет весело! — сказа Ганс.

— Сэм, ты у нас теперь первый — сходи с Гансом, а мы пока ремонт закончим…

Сэм проверял кроватку и ответил не сразу: «А что я-то… я не сепаратист! Идти, так всей семьей… и Франсуазу возьмем!»

— Правильно Сэм! Пока мы едины, мы непобедимы! — выкрикнул Луи.

Все, забросив занятия, начали хором скандировать на испанском:

El pueblo unido jam;s ser; vencido!

El pueblo unido jam;s ser; vencido!

El pueblo unido jam;s ser; vencido! — при этом успели и разлить, и выпить, и обняться.

— Айда в спальню?! — предложил Люсьен, и все гурьбой вывались из детской.



Тем же утром Марго, почувствовав опасность, стала звонить по телефону, не дождавшись, пока Лола уйдет из дома. Марго дозвонилась не сразу, и Лола, выйдя из ванной, услышала самый конец разговора: «Завтра? Во сколько? Договорились!»

Лола пристально посмотрела на Марго.

— Что уставилась? — спросила та.

— Прости! — Лола очнулась и улыбнулась. — Идем кофе пить?

Марго подошла к ней, обняла…



Семейка, наигравшись, валялась на кровати. Сэм взял девочку у робота. Из душа вышел полуобнаженный Ганс.

— Эй, красавчик! Иди ко мне! — позвал Луи.

— Спасибо! — ответил Ганс.

— Ты посмотри, какая красавица! — сказал Сэм.

Ганс подошел, протянул руки, но девочка начала плакать. Луи потянул Ганса за руку: «Говорил же, иди ко мне!»

Ганс завалился на кровать между близнецами. Тома, не переставая читать, обнял Ганса. Прочитав пару страниц, он наткнулся на фотографию самца гориллы и показал его Гансу: «Как он тебе?»

— Симпатичный!» — ответил Ганс.

— Уговорим парней взять его к нам?

— А как его зовут?

— Зовут? Э… — Тома перешел на шепот. — Сэм! — и оба расхохотались.

Вернувшись с набережной, Жанлюк не стал рассказывать Энью о встрече: каких-либо доказательств того, что в коляске на набережной был его сын, у него не было. «Ну припустилась мамаша, мало ли что… глаз-то ребёнка я не видел… и если то окно было не её?» — он думал и думал, но убедило его совсем другое — то, что еще раз идти на набережную ему нельзя: «Они или переедут в другой район, и придется всё начинать сначала, или, не дай бог…» — и он решился. Вечером, за ужином, он все рассказал Энью.

— В городе почти нет детей… это Антуан! — воскликнула она радостно. —  А если заявить в полицию?

— Опасно! Если все так, они могут сделать Антуану принудительную генетическую кор¬рекцию…

— Ой, ужас! Как же быть?

— Спасибо! Очень вкусно! — Жанлюк  отодвинул тарелку. — Давай так: мы пойдем вместе… смотри, вот набережная… — и он стал рисовать пальцем на скатерти…



В этот же вечер Марго набрала в ванну воды и отправила Лолу купать ребенка. Когда та надела на малыша чепчик с длинными лямками и стала катать его по воде туда-сюда, Марго достала сумку и стала по списку укладывать детские вещи.

Лола радовалась, купая Мишеля, но одновременно и чувствовала, что вот-вот что-то случится… Она окунула малыша и взяла его на руки; посмотрев в лицо, она перевела взгляд на гениталии… «Нет, Мишель, я не позволю им тебя калечить!» — Лола прижала ребенка к себе, и только потом стала сушить его простыней…

Пока Лола занималась Мишелем, Марго успела все собрать и спрятать сумку. «Давай её сюда, я сама уложу!» — Марго заглянула в ванную комнату и забрала ребенка у Лолы. В спальне Марго надела на Мишеля рубашку и положила в кроватку.

Поняв, что у неё есть несколько минут, Лола завернула в гостиную, подошла к оружейному шкафу, потянула за дверцу – шкаф был заперт. Лола стала искать ключи, но на обычном месте — в баре за бутылками – их не оказалось. Тогда она вынула из волос шпильку, но и с её помощью ничего не вышло… И тут до Лолы дошло, где могли быть ключи…

Марго стояла у кроватки, качала ребенка. Когда малыш закрыл глаза, она прошептала: «Ну моя милая, завтра ты избавишься от этого хобота…»

Лола вошла минутой позже. Одной рукой она обняла Марго, а другой вытащила из кармана халата ключи. «Угадала!» — подумала Лола, но решила выждать еще чуть-чуть и стала поглаживать Марго. Чмокнув её через минуту в щеку, Лола вышла в гостиную, открыла шкафчик и вынула винтовку и глушитель. Сразу надеть глушитель она не смогла; справившись, она поставила винтовку за дверь и пошла было в спальню, но вернулась: забыла взвести затвор. Наконец она зашла в спальню,  обняла Марго, всё еще в задумчивости стоявшую возле кроватки и о чем-то мечтавшую, и осторожно уложила ключи в карман ее халата.



Тем временем Жанлюк приклеил Энью усы, а сам надел женский парик. Они внимательно осмотрели друг друга. Энью, впервые после похищения Антуана, улыбнулась. Жанлюк её поцеловал, и они вышли на улицу.



Когда Мишель заснул, Марго легла на кровать. Лола на кухне готовила шоколад. В одну из чашек она бросила таблетку снотворного, попробовала и добавить вторую не решилась. Вместо этого она поставила на поднос чашки с шоколадом и блюдце с двумя таблетками снотворного, и пошла в спальню.

Марго не спала, листала в постели спортивный журнал. Лола присела на кровать со стороны Марго, поставила поднос на колени и поднесла Марго чашку…

— Спасибо! А это что? — почти купилась на хитрость Марго.

— Снотворное. Хочу выспаться! Будешь?

— Нет, мне завтра с утра надо иметь свежую голову.

Лола все поняла. Она поставила поднос на свою тумбочку и тоже улеглась пить шоколад.



Машина, в которой ехали Жанлюк и Эн, остановилась неподалеку от дома Марго. Они вышли, Жанлюк держал в руках небольшой рюкзачок. Вскоре они вместе зашли в сквер перед домом Марго. Жанлюк показал Эн то окно, которое во время его прогулки по набережной кто-то прикрыл. «Надеюсь, Антуан там!» — прошептал он.

Энью присмотрелась, но ничего не сказала, молча села в тень на скамейку. Жанлюк снял плащ, надел рюкзачок и наклонился к Эн. «Отсюда ни на шаг! Ни при каких обстоятельствах!» — Жанлюк поцеловал жену и пошел к дому.



Когда Марго заснула, Лола бесшумно поднялась. Откусив часть от таблетки снотворного, она смазала её слюной и вложила в приоткрытый рот ребенка, а сама бесшумно проскользнула в ванную.



Жанлюк довольно быстро залез на крышу по пожарной лестнице со стороны двора и стал осторожно переходить на противоположную сторону крыши. 



Когда Лола, уже одетая, вышла из темной ванной, она прямиком прошла в гостиную. Увидев там приоткрытую дверь на балкон, закрыла ее. Потом взяла винтовку и пошла в спальню. Все это она проделала бесшумно и в темноте.



Энью сидела в сквере и не сводила с дома глаз. Когда на крыше появился Жанлюк, она вцепилась в край лавки. Жанлюк наклонился, привязал веревку над  квартирой Марго, прицепил страховочный карабин и начал спускаться вниз.



Лола вошла в спальню. Подойдя к кровати, она поднесла ствол к голове Марго, зажмурилась, но нажать на курок не смогла. Тогда она отставила винтовку, взяла с кресла плед и подошла к ребёнку.



Жанлюк без осложнений спустился на балкон квартиры Марго, но дверь в комнату оказалась закрыта на верхний шпингалет. Тогда Жанлюк приставил к стеклу присоску с циркулем и начал осторожно вырезать круг. Но Лола ничего не услышала — она уже бесшумно выскользнула из квартиры, уложив малыша в тот же чемодан, в котором его привезла Марго.



Жанлюк вынул вырезанный участок стекла, открыл шпингалет двери и вошел в гостиную.



Внизу Энью видела, что из-за дома вышла какая-то женщина с чемоданом на колесиках, но предположить, что в чемодане спит её сын, она не могла.



Жанлюк, подсвечивая пол фонариком, зашел в спальню, и вдруг заметил у стены винтовку. Лишь только он ее поднял, Марго вдруг начала шарить своей огромной пятерней по другой половине кровати и бормотать сквозь сон: «Лола, где ты, мокрая сучка?! Давай потрибасим! Ах… поцелуй меня!»

Не найдя на ощупь тела подруги, Марго села на кровати. Снотворное не давало ей быстро проснутся, но, поняв что Лолы рядом нет, она метнулась к детской кроватке.

Жанлюк зажег свет и направил винтовку на Марго: «Стоять! Спокойно! Руки вверх!»

Марго начала медленно поднимать руки; Жанлюк огляделся, заметил, что все детские игрушки в голубых тонах, и все понял: «Где мой сын?»

Вместо ответа, Марго расхохоталась: «Ты неправильно нацепил глушитель, петушок! Это не презерватив — тебе яйца оторвет!»

Жанлюк попался: он чуть отвел ствол, чтобы проверить, все ли в порядке с глушителем. Марго этой секунды оказалось достаточно: она ушла корпусом вбок, сделала выпад и дернула ствол на себя. Жанлюк не удержал равновесия, сделал шаг вперед, и Марго въехала ему ногой в пах. Жанлюк сжался от боли. Марго вырвала у него винтовку и добила, ударив ребром ладони по шее. Жанлюк упал на бок к ней под ноги.

Марго усмехнулась. «Не скоро встанет! — сказала она, с брезгливой миной пнув его ногой в пах.  — У, гадёныш! А несушка твоя где? Под окнами ходит? Сейчас выйду, пристрелю её!»

Марго достала из-за кровати наручники, надела один Жанлюку на руку и потащила его к окну. Там опять била его ногами, а когда надоело, пристегнула к батарее. Выйдя в гостиную, она зажгла свет, взяла из бара бутылку виски и села в кресло, чтобы успокоиться и пораз¬мыслить.



Энью с ужасом смотрела с улицы на горящий в квартире свет, она хотела броситься к мужу на помощь, но вспомнив его последние слова, ослушаться не посмела.



Выпив с полбутылки, Марго встала и пошла в спальню: «Подпишешь отказ от ребенка — будешь жить!» — она пнула «гостя» ногой. «Нет!» — простонал Жанлюк. «У, тварь, тварь!» — Марго добавила Жанлюку несколько ударов ногами, и только потом позвонила в полицию: «У меня воришка. Заберите его отсюда».



Энью, услышав вдалеке звук сирены, встала и спряталась за деревом, не отрывая глаз от окон квартиры Марго. Когда полицейская машина заехала во двор дома, она не выдержала и заплакала: «Жанлюк, Жанлюк! Что же случилось?»



Посреди ночи «семейка» мирно посапывала на круглой кровати.  Сэм открыл глаза, прислушался. Недавно он с удивление обнаружил, что в нем проснулись отцовские чувства: он стал с большим беспокойством относится ко всему, что было связано с Франсуазой.  Сэм встал, бесшумно вышел в коридор и заглянул в детскую. Франсуаза спала, рядом стоял робот, а на кушетке спал один из близнецов – он этой ночью был дежурной нянькой. 

Сэм успокоился, вернулся в спальню и подошел к окну взглянуть на луну. В её холодном свете их маленький палисадник выглядел таинственно, и ему захотелось побродить под лунным светом. Но его романтическое настроение тут же улетучилось, лишь только он увидел в свете луны хрупкую женскую фигуру, тянущую за собой  черный чемодан.



На заборе дома, стоящего  напротив дома Люсьена, Лола заметила табличку «сдается комната». Она посмотрела на часы: было половина пятого утра. Лола осмотрелась и увидела, что на ближайшем перекрестке улицу пересек продуктовый грузовичок. Лола пошла в ту сторону.



Энью за час дошла до дома, но спать не легла. Она то ревела в подушку, то ходила по комнате с опухшим от слез лицом. На рассвете она оделась и вышла на улицу.



Лола с чемоданом зашла за универсам. Там, во дворе за коробками, она отрыла чемодан: ребенок спал. Лола закрыла чемодан, спрятала его среди пустых коробок и пошла назад; подойдя к дому с табличкой, позвонила. Вышла дородная хозяйка почтенного возраста: «Что трезвонишь на рассвете? А если б я спала?»

— Простите! Мне нужна комната… — ответила Лола.

— Надолго?

— Да! Я буду жить с ребенком. Я хочу уйти от мужа…

— И правильно! — хозяйка осмотрела Лолу с ног до головы. — Тебе бы верную подружку! Заходи!

— Меня все устраивает! Я поеду за ребенком! — увидев, что женщина молча кивнула,  Лола откланялась и ушла.

 



Энью, прошагав полгорода,  подошла к жилому дому. Оглядевшись, она нажала кнопку домофона: «Мне нужно к Мари…» Дверь открылась, Энью вошла в дом. 



Утром «семейка» опять поехала в ЗАГС, на сей раз уже на двух машинах. Тома продолжал дежурить нянькой: держал на руках Франсуазу. Очереди не было, и уже вскоре Люсьен вставлял в ухо Гансу свою серьгу. Все по очереди обняли новобрачного.

— Поздравляю! Какой это огромный труд – создать большую крепкую семью!

— робот протянул Сэму конверт с документами. — А вот приглашение от Его Светлости на праздник эфтаназии! На всю семью!

Луи заглянул в приглашение:

— В «Веселом фаллосе»? Ура! Ребята, гуляем! — все на радостях обнялись. — А Его Светлость там будет?

— Не моего процессора дело! — ответил робот. — Желаю вам семейного счастья!



Когда «семейка» вернулась домой, Сэм заметил за забором соседского дома Лолу с ребенком. Та сидела на лавочке и что-то рассказывала малышу. Он подошел поближе, но Лола его не заметила. Услышав, что Люсьен зовет его, Сэм повернулся и пошел домой.



Когда, выслушав сбивчивый рассказ Энью, Мари поняла, что случилось, она позвонила Полу. Тот по телефону говорить не стал, вскоре приехал сам. Мысль Мари посетить катакомбы он поначалу не поддержал. Но потом, когда они отвергли, один за другим, все возможные варианты, сам это же и предложил. Поскольку Эн всё ещё была в шоке, она только кивнула, не совсем поняв, что к чему.

Мари сходила к связному; тот назначил им встречу у одного из проходов в катакомбы – так, приличия ради, называли оставшуюся от прежних времен полуразрушенную канализацию, о которой давно, с изобретением замкнутого цикла, все позабыли, но которая осталась единственным убежищем для тех «уродов», которых тошнило от «розово-голубого» мира.



Под вечер Энью, Поль и Мари встретились с проводником, и вскоре они уже шли с  фонариками по подземному ходу. Проход сузился, завилял. Энью еле протиснулась, Полю пришлось ей помочь и физически, и морально: «Потерпи… это, наверное, защита от «болванов».  После двух поворотов всем пришлось лезть сквозь неширокое отверстие в метре от земли — так они попали в небольшой грот, в углу которого  можно было разглядеть дверь. «Пароль!» — спросил голос.

— Климент и дева Мария!» — ответил проводник. — Нам нужно к Сильвестру!

Дверь приоткрылась, гости вошли в узкий проход, в конце которого был виден тусклый свет.



В это время «семейка» в полном составе примеряла в спальне новые вечерние костюмы. Все были оживлены, шутили и дурачились. Франсуаза лежала с соской и погремушками на большой кровати.

— А кто останется с малышкой? — спросил Тома, которому нравилась роль няни.

— Могу я остаться! — отозвался Ганс.

Сэма что-то в его готовности насторожило: «Ты новобрачный! Болван посидит!»

Сэм задумался и отошел к окну. «Откуда она взялась? — подумал Сэм, заметив в окне дома на противоположной стороне улицы Лолу, которая поливала цветы на подоконнике.. — в «Олимпийском» её точно не было! Еще одна загадка!»



Марго, после того, как полиция забрала Жанлюка, ушла в запой. В минуты просветления она мерила что-то линейкой на плане города, чертила овалы и ставила крестики. «Лола, сучка тёчная, ты от меня не уйдешь, тварь!» — повторяла она вслух, ничуть не сомневаясь в своих словах.



В катакомбах Мари встретилась наконец с Сильвестром, познакомила его с друзьями. Когда-то, до закрытия за ненадобностью последнего храма, Сильвестр служил католическим священником. Они стояли кружком, тихо беседовали.

— …всё знает главный процессор, но как получить к нему доступ? – спросил Сильвестр.

— Всё-всё? И даже где мой Антуан? И то, что мы здесь? — переспросила Эн.

— Думаю, да! И камеры, и роботы передают в центральный блок все записанную информацию…

— А почему… — Поль не договорил.

— Почему мы еще живы? — понял Сильвестр. — Просто еще не время… Ист`ину пока нужен титул «милостивого»! Наверное, хочет стать богом?! — Сильвестр перекрестился.

— Но как проникнуть в помещение Тайного Совета?

Сильвестр пожал плечами: «Может быть, специалист по роботам и справился бы, но среди наших таких нет…»

— А мой Жанлюк!? — напомнила Эн.

— Тогда нам нужно срочно его освобождать! — сказала Мари.

— Найти бы его для начала! — заметил Поль.

— Благословите, святой отец! — попросила Мари, из них троих только она была религиозной.

— Будьте осторожны, дети мои! Проводите их, но до другого выхода! — сказал Сильвестр проводнику, поклонился гостям и ушел.



Тем временем к ресторану «Веселый фаллос» со всего города съезжались приглашенные, одетые в «голубые» и «розовые» тона. На двух машинах подкатила и «семейка», вся в черных вечерних костюмах и голубых галстуках. Выйдя, они обнялись и так пошли в ресторан.

Большой зал был разбит на две зоны: в одной, наполненном стилизованной фаллической символикой, за столиками располагались «крепкие голубые» и «розовые» семьи, численностью от пяти до двадцати человек, в зоне поменьше за столиками сидели старики.

Посреди  зала стоял позолоченный фаллический фонтан, слегка прикрытый малахитовым фиговым листом. Если кто-нибудь дотрагивался до фаллоса, раздавался задорный хохот, как от щекотки.

«Куда сядем, парни?» — спросил Сэм, оглядываясь. Всем понравился не самый удобный,  но зато небольшой столик на шесть персон; его и заняли, разыграв места.



Жанлюк вторые сутки был закрыт в камере; тело ныло, с пол-лица было залеплено полосками пластыря. Открылась дверь, но вместо привычного уже робота-разносчика тюремной баланды вошел робот-полицейский.

— Я должен допросить вас! Пожалуйста… — начал робот и на его груди открылась регистрационная линза. Жанлюк приложил к ней палец. — Как и зачем вы оказались в квартире Марго Рэчет? — начал допрос робот. — Напоминаю, что за чистосердечное признание милостью его Светлости Ист`ина вы получите полное прощение.

— Спасибо! Так и сделаем! С кем ты разговариваешь?

— Вы Жанлюк…

— Уровнем выше! — прервал робота Жанлюк.

— Вы человек!

— А ты?

— Я робот!

— Доложи пятый закон робототехники!

— Робот не может причинить человеку страдание.

— Молодец! Моему сыну угрожает опасность, и от этого я страдаю. Ты должен мне помочь!

— Не моего процессора дело!

— Ты меня обманываешь! Давай проверим, а вдруг ты болен! Записать в память с сотой ячейки: 16CCD63F35ВFF. Передать управление на сотую ячейку! Выполнить команды! Это срочное антивирусное обновление!

Робот приподнял нагрудный щиток, за ним был пульт: экран, сканер сетчатки глаза и несколько кнопок, среди которых одна красная. «Я должен отсканировать ваш зрачок, чтобы получить разрешение главного процессора!»

Жанлюк нажал красную кнопку, робот замер. Жанлюк вытер со лба пот, набрал на экране «сто» и проверил продиктованный код. «Молодец! Выполняй!» — он нажал зеленую кнопку.

Раздался хлопок, робот плюхнулся на колени. Жанлюк зашел сзади, дернул  его за голову вверх и повернул влево: голова и плечи отделились. Жанлюк отжал зажимы, вынул похожий на мозг блок. «31517XXZ  Ахиллес» — прочитал Жанлюк на «лбу». Он отбросил блок, надел на голову кожух верхней части робота и вышел в коридор.



Энью с друзьями уже вернулась в город, в квартиру Мари; за чаем друзья стали искать выход из положения. «Нас как-то задержала полиция нравов, тогда Жанлюк сам освободился…» — вскоре вспомнила Эн.

— Он говорил, что ту дыру в программе уже залатали… — сказал Поль, — но даже если Жанлюк опять выскользнет, сюда ему нельзя будет идти, болваны уже видели вас вместе!

— Да, и не раз… — согласилась Мари.

— Тогда, подумав, он пойдет… куда? — спросил Поль.

— Туда, где его меньше всего ждут! — воскликнула Мари.

— Из тех мест, которые знаем мы! Он пойдет в свою бывшую лабораторию!

— предположила Эн.

— Умница, Эн! — Поль щелкнул пальцами. — И он придет туда в час своего ареста!

— Точно! — подхватила Мари. — Это тот час, который знает и он, и мы!

— А там его буду ждать я! — сказа Эн.

— Нет, нет! Ты ещё не поправилась… давай мы с Полем?

— Ребята, это я его жена! — Эн даже привстала.

Мари, переглянувшись с Полем, улыбнулась.   



Когда «семейка» укатила в ресторан, Лола вышла с ребенком во дворик  своего дома — она избегала гулять там, пока кто-то из соседей был дома: боялась, что случайно, через десятые уши, что-нибудь дойдет до Марго. Вскоре ей повезло: из дома Люсьена вышел робот с коляской. Лола взяла Мишеля на руки и поспешила за ним. « Эй!» — крикнула Лола. «Слушаю!» — ответил робот.

—  Я заметила, у вас несколько колясок? — спросила Лола.

— Да, у нас большая крепкая семья, и нам дарят коляски! Традиционная семья – залог благополучия!

— Нельзя ли одолжит у вас одну? На время?

— Родителя один зовут Сэм. Я передам ему вашу просьбу!

— Спасибо! Вы очень добрый робот!

— Серия «Кач-Кач», последняя модель!

— Спасибо, дружок! — Лола даже помахала ему рукой.



Все столы в ресторане уже заполнились, зал гудел. Наконец на  эстраду вышел ведущий: «Уважаемые гости, начинаем наш прощальный вечер, посвященный доблестным добровольцам, — ведущий повернулся в сторону стариков и помахал им рукой, — нашим героям, решивших перейти в состояние ожидания воскрешения!»

Зал встал и зааплодировал. Выждав, ведущий продолжил: «Его Светлость Ист`ин не смог сегодня прибыть сюда сам, хотя очень хотел лично попрощаться с нашими героями, — он опять повернулся к старикам. — Его Светлость желает вам стойкости в самом важном в вашей жизни путешествии, а  в будущем — исполнения всех ваших сокровенных желаний и фантазий. Кроме того, Его Светлость просил передать наилучшие пожелания нашим самым крепким семьям, которые являются истинными столпами нашего передового общества!»

Приглашенные встали и зааплодировали.

— Его Светлость выразил уверенность, что уже в ближайшем будущем на планете останется только две семьи: «Инь» и «Ян»! — зал взорвался аплодисментами. — И еще одна радостная весть! Тайный Совет постановил, что отныне прощальная вечеринка для добровольцев будет, как и при бракосочетаниях, проходить в залах чистой любви: голубом и розовом! Уверен, что подъезжая к ресторану, вы видели, что эти залы напоминают крылья! — заканчивая фразу, он показал на фаллос, чем вызвал смех в зале. — И еще: Его Светлость подарил этим залам VIP-статус, так что обслуживание там теперь такое… — ведущий мечтательно прикрыл глаза и покачал головой, — впрочем, избранные оценят сами!

Ведущий сделал паузу, и уже с серьезной миной продолжил: «Ну а сейчас наши доблестные добровольцы и столпы нашего общества – крепкие семьи — попрощаются и пожелают друг другу всего наилучшего! Шампанское в это чудо!» — ведущий указал ладонью на фаллос.

Раздался хохот, из фонтана забили струйки шампанского. Вбежавшие с разных сторон в зал официанты принялись наполнять бокалы вином и подносами разносить их по столикам. Члены «крепких семей» встали и выстроились в очередь, чтобы чокнуться с добровольцами. К ним присоединился и ведущий.

— Нежного вам голубого света в ожидании воскресения!

— Блаженства в розовых тонах!

— Счастливо оставаться!

— Запоминающейся вечеринки!

И те, и другие, пожелав друг другу всего наилучшего, чокались и отпивали вино.

— Стойкого фаллического духа!

— А вам прибавления в семье!

— Бескомпромиссной лесбийской любви!

— Огнедышащих страстей на том…

— А вам на этом…

— Гармонии под «Голубую рапсодию»!

— Спасибо! Очень мило с вашей стороны!

— Вечного наслаждения хором розовых ангелов!

—  За встречу!

— Чтоб ожидание промчалось незаметно!

— Спасибо, и вам того же!

Когда «крепкие семьи» заняли свои места, на сцену опять вышел ведущий.

— Если честно, то после такого теплого «отпевания» мне и самому захотелось… — он покачал большим пальцем за спину в сторону одной из дверей в VIP-залы, приглашенные заулыбались. — Ну что же, по последней!?

— По полной! — За победу! — закричали из зала.

— Тогда прошу добровольцев построится в одну шеренгу… Напоминаю, каждый из вас может заказать… или не заказать! — в зале засмеялись, — мелодию по выбору из имеющегося у вас списка. И не забудьте поставить подпись на договоре о вечной жизни,  чтобы ни у кого не было повода обвинить Его Светлость в, простите, геноциде!

Старики стали выходить из-за столов; после некоторого замешательства определился лидер: старик с волевыми чертами лица. За стоящий около сцены столик села женщина-секретарь, положив перед собой на стол папки с документами.

— Ну что же… начинаем прощальный обратный отсчет!? — сказал ведущий.

— Обязан напомнить, что в эти секунды вы еще можете изменить свое решение… а вот того, кто разобьет бокал и испугается, – того ждет исправительный трудовой лагерь «За счастливую старость»! Итак, шесть, — у сцены появился официант с шампанским, — пять, четыре, три, два, один!

Заиграл «Танец маленьких лебедей» Чайковского, лидер добровольцев подошел к столику. Женщина-секретарь улыбнулась, открыла одну из папок. «В теле какого пола вы желаете воскреснуть?» —спросила она.

— Мужское, белое, метр девяносто девять… — ответил «лидер».

Секретарь что-то отметила в бумагах и опять спросила:

— Есть особые пожелания?

Лидер показал пальцем за спину на фаллос: «Сорок пять!»

— Ого! Чур, я первая! Распишитесь здесь, пожалуйста!

Лидер подписал договор, подошел к столику с фужерами и, взяв бокал, повернулся лицом к залу: «За свободу и вечную жизнь!» — и выпил до дна. Он бросил бокал на пол, тот разлетелся вдребезги. Послышались аплодисменты.

— Напоминаю: мальчики налево, девочки направо! — сказал ведущий.

Лидер поднял над головой сцепленные в замок руки и пошел налево в голубую дверь.

Следующей бокал с шампанским взяла престарелая дама в розовом. Зазвучала «Марсельеза». «За свободу! За родину! За любовь!» — дама выпила вино, разбила бокал и, виляя бедрами, отправилась направо.

Третий бокал взял мужчина. Он выпил под арию Германа из оперы «Пиковая дама», молча послал публике воздушный поцелуй, откусил от бокала кусок и удалился...



Марго смотрела прямую трансляцию из ресторана по информационной панели дома, сидя в кресле. Перед ней на столике стояли початая бутылка виски и полупустой стакан. В ресторане продолжалась прощальная процедура, в очереди еще оставалось несколько добровольцев. Бокал взяла не очень старая женщина. Заказанную ею мелодию Марго не узнала.

— За… за счастливое детство! — женщина разбила бокал, пошла направо к розовой двери, но после нескольких шагов впала в ступор.

— Ай, ай! Не рассчитала свои силы, бедняжка! Поможем ей аплодисментами?!

Зал зааплодировал. У женщины из глаз текли слезы, но сдвинуться с места она не могла; на лице её отображалась смесь страха и отчаяния.

— Может быть, поможет обратный отсчет? Давайте все вместе?! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Увы! Но ничего страшного! — ведущий щелкнул пальцами, на сцене появилась охрана ресторана - три фаллических робота с сетью. — Просто любовь к труду пересилила стремление к вечному блаженству! — пока он это говорил, роботы ловко обмотали притормозившую женщину сетью и унесли.

Марго глотнула виски: «Психопатка! Переделать бы ее в мужика, чтоб не позорила героических девственниц!» — пробормотала она, и опять уставилась на информационную панель.

—  Остается надежда, что Его Светлость смотрит наше шоу… Попросим Его Светлость о помиловании? — спросил ведущий.

— Милости! Милости! — запросил зал.

Ист`ин и Евий, развалившись на диванах в роскошной гостиной резиденции мэра, наблюдали трансляцию.

— Помилуй её, дорогой!» попросил Евий.

Ист`ин встал: «Дорогая, в трудовых лагерях не хватает людей… Помилую… лет через десять! Поедешь со мной в Тайный Совет?»

— Конечно, дорогой!



В ресторане ведущий поднял руку, успокаивая зал: «Увы… Его Светлость не отозвался! Государственные дела превыше всего! Но у нас есть ещё несколько героев, и мы продолжаем!»



— Вот и закончилась официальная часть вечера, — сказал ведущий, когда последний доброволец скрылся за голубой дверью. — Немного грустно, но мы, как и наши добровольцы там, в своих залах, продолжим веселиться! Поиграем? — зал загудел. — Ну, во что?

— Блек Джек! — Рулетка! — В «ромашку»! — В «любишь - не любишь»!

В «ромашку» еще рано! — ведущий щелкнул пальцами, — рулетку в зал!

Фаллический фонтан иссяк и опустился вниз, на его место поднялась гигантская рулетка.

— Играем столами! Делайте ставки! Напоминаю: в случае выигрыша все сидящие за столом получают по бокалу шампанского и могут снять по одному предмету одежды! — ведущий сделал паузу. — А кто не хочет, может не снимать!

Под смех зала в колесо рулетки влетел и понесся по кругу шар.



Ист`ин и Евий подъехали к парадному входу здания Тайного Совета, между шеренгами роботов охраны поднялись по лестнице и вошли во дворец. Когда двери за ними закрылись, роботы перестроились в оцепление.



Рулетка крутилась, публика с удовольствием напивалась и раздевалась, кое-кто был уже и вовсе без одежды. Но не все спешили обнажится: Ганс, несмотря на то, что семейка несколько раз выигрывала, не отказываясь от выпивки, снял только голубой браслет из бирюзы, да и тот сунул во внутренний карман.  «Что-то голова разболелась! Не обижайтесь, я поеду домой…» — пожаловался Ганс. Люсьен его обнял: « Ну куда ты, мне будет скучно!»

— Прости, дорогой! — Ганс чмокнул приятеля, оделся и пошел к выходу.

Сэму стало не по себе. «Меня тошнит… я скоро вернусь!» — сказал Сэм, взял уже снятые вещи в охапку и тоже вышел.

От дверей ресторана он успел заметить Ганса, бегущего к последней свободной машине. Сэм осмотрелся; заметив въезд в подземный гараж, он бросился туда. Робот, высчитав, что он почти без одежды, отказался выезжать. Пришлось Сэму одеться, и только после этого болван вывез его из гаража и повез по городу, не реагируя на его неприличные погонялки.



Гансу везло со  светофорами, до дома он добрался быстро. В детской «Кач-Кач» баюкал малышку, что-то «напевая». Ганс отослал робота из дома в палисадник. Когда робот вышел, Ганс подошел к девочке: «Наконец-то мы одни, моя дорогая, моя ненаглядная Франсуаза!» — пошептал Ганс и начал раздеваться.

Он завел музыку, скинул рубашку и стал танцевать аргентинское танго. Заметив, что Франсуаза не спит, а сосет соску и посматривает на него, он улыбнулся:«Я тебе нравлюсь, дорогая!?» Он взял малышку из кроватки, и стал танцевать, прижав её к себе. Время от времени он останавливался, чтобы понаблюдать, как та сосет соску. «Это будет рекорд Гиннеса!» — шептал Ганс, мечтательно закатывая глаза. Потанцевав еще пару минут, Ганс положил девочку в кроватку и стал снимать джинсы.



Машина, в которой сидел Сэм, в очередной раз встала на светофоре. Потеряв терпение, Сэм выскочил из машины и побежал к дому дворами, прыгая через заборы.



Если бы Сэм не убежал, он наверняка заметил бы Жанлюка, который в кожухе от робота переходил дорогу на светофоре. На другой стороне к нему подошли два полицейских робота: «Стой!» Жанлюк остановился и бесстрастно отрапортовал: «Заводской пароль «Ахиллес». Поражен неизвестным вирусом. Следую в антивирусную лабораторию!»

— Иди, Ахиллес, лечись! — один из полицейских роботов даже честь отдал.



Ганс уже раздел Франсуазу и перенес её в спальню, а сам, в одних стрингах, стал устанавливать штатив, чтобы закрепить на нем кинокамеру.



Энью полчаса уже прогуливалась вдоль здания лаборатории, в которой ещё недавно работал Жанлюк. Она с нетерпением ждала того же часа, в котором арестовали мужа, время она помнила до минуты. Вскоре вдалеке появился робот с ногами человека. Поняв, что под кожухом робота Жанлюк, она помчалась навстречу, но вскоре перешла на шаг: заметила, что Жанлюк покачивает ладонью из стороны в сторону, предостерегая её. Через пару шагов Энью остановилась, прижалась спиной к стене и уставилась себе под ноги. Проходя мимо неё, Жанлюк шепнул еле слышно: «Иди за мной».



Сэм, весь в поту, вбежал во двор дома и бросился к входу. В спальне Ганс уже включил камеру. Повернувшись к Франсуазе, он нагнулся и вынул у неё изо рта соску. Ганс стал работать на камеру: сладострастно постанывая, он продолжил танцевать, извиваясь и медленно приспуская стринги. Раздевшись, он закурил, сначала встал в профиль к камере, потом поднял Франсуазу, и, держа её перед собой на вытянутых руках, выпустил дым в лицо улыбающейся девочке. Франсуаза заплакала, и Ганс не услышал, как хлопнула входная дверь.

Сэм, который рванул было по лестнице наверх в детскую, расслышав музыку, бросился в спальню. Ворвавшись туда, он выхватил Франсуазу у обомлевшего Ганса и правой ногой врезал Гансу куда-то под боеготовый фаллос. Ганг согнулся, но не успел даже открыть рот, чтобы закричать, как Сэм хуком справа добил его, попав кулаком точно между глаза; Ганса рухнул замертво. Сэм, шепча: «Успел… успел!», без сил завалился на спину на кровать, прижав к груди притихшую Франсуазу.



Между тем Жанлюк и Энью молча дошли до площади. Увидев оцепление, Жанлюк, сам не понимая зачем, подхватил жену на руки и пошел к зданию Тайного Совета. Шел не спеша, как идут на казнь… Чтобы отвлечься от наплывов страха, он стал разглядывать завитки на прическе Эн; увидев заколку, он вынул её и зажал между пальцами. Приблизившись к оцеплению, Жанлюк сказал роботу: «Эта женщина хочет сменить пол».

— Не моего процессора дело! — ответил робот.

— Но эта женщина не может ходить. А она  мечтает припасть к стопам Его Светлости и лично попросить прощения за свое нетрадиционное поведение. Лично!

— Я должен её идентифицировать! — робот открыл переднюю панель.

— Подержи, пожалуйста! — Жанлюк с рук на руки передал Энью роботу.

 — Я должен её идентифицировать! — повторил робот.

Жанлюк воткнул шпильку в щелку на панели робота и стал двигать ею, как бы стараясь зацепится за что-то внутри; болван вдруг отдал честь и замер. Жанлюк забрал у робота жену и, держа её на руках, пошел к входу в здание.



В ресторане продолжали гулять. В розовом зале в роскошных, расставленных полукругом, креслах уже не сидели, а, пожалуй, стекали на пол тела недавно еще бодреньких старушек и пожилых женщин. «Вечные девственницы» исполняли перед ними какой-то танец. Отработав своё, девственницы удалились, а их место заняли переодетые пастушками юноши с флейтами. Погладив и расцеловав клиенток, они принялись играть и танцевать. Старушек поили с рук вином, потчевали изысканными яствами. Вдруг одна из них начала истерично хохотать…



Отдышавшись, Сэм, не выпуская из рук дочку, начал собирать в сумку её вещи.



Жанлюк и сам не понял, как ему удалось не только дойти до дверей Тайного Совета, но и проникнуть внутрь. «Жанлюк, я боюсь…» — пошептала Энью.

— Если нас еще не уничтожили, это значит… не знаю, но будь готова ко всему… и на всё!

Энью поцеловала Жанлюка. Тот, продолжая держать её на руках, стал медленно подниматься по мраморной лестнице.



Кабинет Ист`ина в здании Тайного Совета находился в правом крыле на том же этаже, что и главный зал. Мэр сидел в кабинете за рабочим столом, Евий в углу, в кресле. Оба по информационной панели с интересом наблюдали за тем, что происходит в  розовом зале ресторана: было видно, что эфтаназийки уже изрядно пьяны. Перед ними, под мелодию колыбельной, выступали дрессированные кошки. Пастушки тайком вставили себе в ноздри тампоны и начали мазать эфтаназиек какими-то маслами.

— Так, старух почти «отпели»… покажи голубой зал! — приказал Ист`ин главному компьютеру.



Сэм с дочкой на левой руке и сумкой в правой вышел из дома, не закрыв дверь. «Ты куда смотрел, болван!» — сказал он стоящему у входа роботу и нагнулся, чтобы положить ребенка в коляску. Выпрямляясь, он вдруг заметил, что в комнате Лолы затеплился свет. Сэм выкатил коляску на улицу и направился к калитке дома напротив. Набрав камешков, он стал бросать их в окно, пока наконец из него не выглянула Лола. Сэм жестами попросил ее выйти к нему.

Ист`ин и Евий с любопытством наблюдали по информационной панели за тем, что происходило со стариками в голубом зале. На плоских скамьях, расставленных кругом, на левых боках возлежали подвыпившие эфтаназийцы, наряженные в туники, расшитые золотыми пальмовыми ветвями. Перед каждым из них стояло по столику с яствами и напитками; ели они с золотых блюд руками, запивая из золотых кувшинчиков. Позади каждого стояли по два юноши-официанта с опахалами, еще несколько человек разносили еду и доливали в кувшины напитки. В центре круга под музыку работали шестеро акробатов в трико. «Дорогая, взгляни! Твоя идея с древнеримской темой пришлась им по вкусу… Наверняка представляют себя сенаторами…» — сказал Ист`ин.

Один из эфтаназийцев задремал. Стоящий у изголовья юноша проверил, крепко ли он спит, и подозвал напарника, чтобы вместе выкатить ложе из зала. Оставшиеся скамьи официанты тут же сдвинули по окружности и немного к центру. «Первый пошел… Все очень мило, правда?» — сказал Евий.



Лола и Сэм стояли по разные стороны калитки. «Вы не могли бы присмотреть за ребенком, мне нужно срочно найти другое жилье!» — сказал Сэм.

Лола ожидала услышать что-нибудь про коляску, и не сразу нашлась. «У вас девочка?» — спросила она.

— Угу, Франсуаза! А у вас?

— Мальчик… я смотрела недавно одну квартиру, но с моими ресурсами одной мне не потянуть…

— А мне одному будет не легко с малышкой… может быть…

— Я согласна! Я буду готова через пятнадцать минут!

— Возьмите кроху, она у нас… она у меня тихоня. А я пока найду машину! Я мигом! — и он передал Лоле ребенка.



Ист`ин разделил информационную панель на поля, чтобы наблюдать сразу оба зала. В розовом уже оставалось только два кресла с эфтаназийками. Одна из них была весьма пьяна, вторая  закурила: «Анаша, анаша, до чего ты хороша!» — она вновь затянулась марихуаной и захохотала. «А не на всех эфтаназинол сразу действует, а вдруг это…» — подумал Ист`ин, сделал в блокноте пометку «эфтафаги???» и дважды подчеркнул.

— Милый! Как они счастливы! — воскликнул Евий. — И все благодаря тебе!

— Я служу своему народу! Я думаю о нем день и ночь!

Он включил микрофон: «Покажи отдел упаковки!» На панель появилась довольно мрачная комната: между оцинкованными столами роботы с черепами на лбу упаковывали в черные пакеты лежащие на столах тела, обвязывали их красными лентами с бантиками и аккуратно укладывали их рядами в объемный контейнер. В помещение вошел робот с очередным  телом на руках, положил его на стол, приложил к лицу маску и пустил газ. Другой робот уже начал с ног упаковывать дергающееся  тело в мешок. «Ваша Светлость!» — поморщился Евий. «Ладно, ладно…» — пробормотал Ист`ин и переключил панель на голубой зал. Там несколько юношей под нежную мелодию ласкали последнего добровольца...



Сэм и Лола с детьми на руках ехали в автомобиле в сторону центра. «Как зовут мальчика?» — спросил Сэм.

— Мишель! К сожалению…

— Что? — спросил Сэм.

 — У сожалению, это не мой сын… — прошептала Лола, — его принесла в дом моя бывшая подруга…

Я не знаю, где она его взяла!

— Вы не пробовали найти родителей? — спросил Сэм, но Лола только опустила глаза.



Процедуры «проводов» в обоих VIP-залах закончились, но «крепкие» семьи и не собирались расходится; о стариках они уже забыли, рулетка крутилась и крутилась, почти все гости уже разделись и, в ожидании оргии,  не скрывали ни эмоций, ни эрекций...



—  Мы здесь заночуем? — спросил Евий.

— Как хочешь, мне надо бы поработать… — Ист`ин взял со стола одну из красных папок и уселся поудобнее.

— Ты не возражаешь, если я зайду в спальню? — Ист`ин кивнул и Евий вышел.

В угловом сегменте информационной панели появился Жанлюк с Энью на руках. «Несанкционированное проникновение. Прикажете уничтожить?» — спросил голос. Ист`ин пригляделся, женщина ему понравилась: «Не сразу… Приведи их сюда!»



Коридор разветвлялся. Жанлюк, не зная, куда идти, свернул наугад. Вдруг по ходу движения с потолка упала стальная решетка. Энью вскрикнула, прижалась к мужу. Жанлюк ее поцеловал,  приободрил и свернул направо, на идущую вверх лестницу. Держа Энью на руках, он поднялся на этаж и понес её куда-то по коридору. То впереди, то позади них время от времени падали решетки; опусти он жену на пол, их могли бы разделить. Стена справа вдруг раздвинулась, открыв просторный холл; напротив себя Жанлюк увидел высокую резную дверь. Он склонился к Энью и прошептал: «Глянь! Кажется, мы пришли…»

— Мне страшно! — ответила Эн.



Ист`ин с любопытством разглядывал на информационной панели Энью: «Девочка симпатичная!» — он облизнулся и нажал кнопку, отключающую видеонаблюдение в кабинете.

Дверь открылась, вошел Жанлюк с Энью на руках. Ист`ин встал из-за стола. Раскинув руки, он пошел на встречу: «Не знаю, что привело сюда моих дорогих сограждан, но я всегда рад гостям! Пожалуйста, если угодно, мы можем расположиться там… — он показал в угол кабинета, где стоял диван и кресла, — и, если у вас есть полчасика, посидеть, поговорить… кофе, коньяк? Девочке шоколад?»

— Моя жена не может ходить… мы пришли лично поблагодарить Вашу Милость за разрешение на постоянный нетрадиционный брак! — Жанлюк наклонился и поставил Энью на колени перед Ист`ином.

Эн не растерялась: сложив на груди руки, она взмолилась: «Ваша Светлость, позвольте припасть к вашим стопам! Позвольте, Ваша…»

Это Ист`ин любил и охотно сделал шаг вперед. Эн склонилась к его стопам и резко дернула его за лодыжки, толкнув головой в бедро. Ист`ин упал, ударился головой о ковер. Ему было и не очень-то больно, а поскольку он был в игривом настроении,  то сделал вид, что потерял сознание. Жанлюк склонился над ним, чтобы в этом убедиться: поднял веко, зрачок на свет не среагировал. Но он не знал, что мэры после выборов проходят спецподготовку, включающую, на всякий случай, и тренировку зрачка на мысленные команды, имитацию смерти и многое другое.

— Отключился… — Жанлюк поднял Эн. — Клюнул таки на твои ножки! Смотри-ка! — Жанлюк указал на панель.

Энью повернулась и прочитала в информационной строке сообщение об отключении видеонаблюдения. «Вот и хорошо! Ты можешь попробовать прямо отсюда узнать, где наш малыш!» — сказала она мужу. Жанлюк подошел к столу мэра: «Вряд ли! Команды наверняка идентифицируются по голосу!»

Поняв, что на него не смотрят, Ист`ин ловко для своего веса вскочил, схватил со стола пепельницу и с размаху ударил Жанлюка по голове — тот потеряет сознание и упал. Энью сначала отскочила, а увидев залитое кровью лицо мужа, завизжала.

Ист`ин с улыбкой, одной рукой потирая для убедительности затылок, приблизился к ней: «Ну-ну! Успокойся! Я не сильно его… так, чуть-чуть! Подзабыл, как тебя зовут, красавица!»

— Меня зовут Энью, Ваша Светлость!

— А ты умная девочка! И покладистая, верно!? —  он взял её за руку. — Я чувствую, что ты не виновата… он тебя заставил, да? — Ист`ин нагнулся и поцеловал Энью руку. — Прости, что напугал тебя!

— Ваша Светлость, у нас похитили сына! — Эн, отогнав  страх, опять упала на колени. — Вы не могли бы…

— Ах, какой ужас! Какой ужас! Это зверство! — он помог Энью встать, но не отпустил, а обнял её за оба плеча. — Но ты не бойся, мы его тебе вернем! Главный процессор знает все! Вот только обращаться к нему можно лишь из зала Тайного Совета, таков порядок! Вот так… но, прежде чем пойти туда, к нашим мудрецам, зайдем на полчасика в спальню, да? Тут их несколько, но одна просто неописуема: какой там потолок, а балдахин … —  Ист`ин мечтательно закатил глаза и покачал головой, — ты его никогда не забудешь! А здесь пусть пока приберут. За своего не волнуйся, ему ничего плохого не сделают… подлечат немного и вернут тебе! Уже завтра, обещаю! —  мэр улыбнулся. —  Мне показалось, ты любишь, когда тебя носят на руках, правда детка?! — Ист`ин подхватил Энью на руки и понес к двери.

Энью, бросив взгляд на мужа, посмотрела Ист`ину в глаза и погладила правой рукой по голове: «А ты хороший! И добрый!» Мэр улыбнулся, глаза его зажглись и Эн левой рукой нанесла по ним безжалостный удар пальцами. Ист`ин закричал, бросил Энью и упал на колени искать зрение. Эн, упав на пол, дотянулась до лежащей рядом с мужем пепельницы, встала и несколько раз с размаху ударила Ист`ина пепельницей по затылку — тот потерял сознание.

Энью бросилась к Жанлюку, повернула его на спину и приподняла голову. «Жанлюк, Жанлюк…» — звала она его вновь и вновь. Наконец муж пришел в себя и открыл глаза. Энью обрадовалась, что он жив, прижала его к себе, потом подтянула его к дивану. Жанлюк оглянулся и увидел лежащего на полу Ист`ина.

— Что с ним? — прошептал он.

— Не знаю… — от души безразлично ответила Эн. — Упал, ударился о пепельницу… Дорогой, нам нужно проникнуть в зал Тайного Совета!

— Мы не сможем, там наверняка идентификация по радужной… — Жанлюк попытается привстать, но застонал и вновь потерял сознание. Энью обняла его и заплакала, шепчя его имя… потом встала: «Я смогу, потому что должна… Смогу, смогу!»

Энью подошла к мэру, нагнулась, чтобы пощупать пульс на руке. Она чуть выждала, пульса не было: «Да и черт с тобой!» Она отбросила хладеющую руку и вышла из кабинета. Аккуратно прикрыв дверь, Эн побрела по коридору, надеясь наткнуться на зал Тайного Совета. По пути она толкала редкие двери; иногда ей удавалось заглянуть внутрь, но это были либо спальни, либо подсобки. Не прикрывая, чтоб не заблудится, этих дверей, она шла и шла дальше, стараясь не думать о Жанлюке и твердя одно и тоже: «Я смогу, потому что должна…»



В роскошной спальне за туалетным столиком Евий подкрашивал ресницы и размышлял, чем бы порадовать Ист`ина за ужином — по мимо того, что он сам захочет заказать. Перебрав все его любимые блюда, Евий придумал жульен под фуа-гра на конфитюре эспалет. Передав заказ роботу, он встал. Взяв веер, Евий раскрыл его и несколько минут красовался с ним перед зеркалом, улыбаясь самому себе. Размяв мимику, он  накинул шарфик и вышел из спальни.



Энью в очередной раз свернула и вышла в холл. На высокой двери она прочла надпись «Тайный Совет». Эн не видела, как из другого коридора в холл вошел Евий. Энью нажала на ручку, потянула на себя: дверь была заперта. Справа от двери открылось оконце идентификационной линзы. Эн сделала шаг назад, но не успела задуматься, как услышала позади себя приятный голос: «Какая милая! Ты хоть знаешь, куда идешь?» Эн повернулась, посмотрела на Евия. Узнав друга мэра, она сделала один — но ва-банк — шаг на встречу: «Я думала, ты там…»

— А зачем я тебе? — весело ответил Евий.

— Влюбилась… — смущенно прошептала Энью, медленно приближаясь. — Да! Влюбилась, влюбилась! Ты уже год снишься мне каждую ночь!  И сегодня тоже!

— Но ты же знаешь, я нормальный! — с улыбкой ответил Евий,  поигрывая веером. — К тому же Его Светлость не одобрит… погоди-ка! А как ты вообще сюда попала?

— Пообещала начальнику охраны, что пересплю с ним! Но только тут, во дворце! Вот он меня и провел! —  отчаянно врала Эн, приближаясь к Евию. — Как женщина, я тебя понимаю! — тут Эн обняла Евия за талию. — Ист`ин такой брутальный! Но ведь он не делает тебе того, что любит сам? — И Эн погладила Евия по ягодицам. — Ну можно я хотя бы посмотрю… — она нежно переместила руку по его бедру к паху, но ничего существенного там не нашла. — Э-э… А где? Как? Ты женщина? Ева?

Ева расхохоталась; смеялась она долго и от души, не в силах разогнуться, потом все же выдавила сквозь смех: «А вы все… — она оторвал ус, — вы… ха-ха, вы все — идиоты! Все… все идиоты! Идиоты-идиоты! Идиоты-идиоты-идиоты! — Ева даже станцевала какой-то издевательский танец с элементами балета и эротики. —  И-дио-ты-да-да-да!»

«О боже!» — Эн опустилась на ковер и, помолчав, сказала: «Ева, у меня разрывается сердце, я не знаю, где мой мальчик!»

— Украли? — с юродством сказала Ева. — А ты не ротозейничай!

— Помоги мне найти моего Антуана, ведь ты же женщина, ты можешь меня понять!

«И что толку, детка?» — сказала ласково Ева. Она нагнулась и с милой улыбкой нежно погладила Энью по голове. «Ты не выйдешь живой из дворца!»

— Я ничего никому не скажу…

— Это точно! Могу даже запустить тебя туда… — Ева кивнула на дверь в Тайный Совет. — Это будут самые яркие впечатления в твоей жизни! Не струсишь? Пойдешь?

Эн кивнула. Ева подошла к двери, потянула за ручку и приложила глаз к идентификационной линзе. Дверь открылась. «Иди! И прощай! Меня Ист`ин ждет! Он сейчас обхохочется!» — сказала Ева и повернулась, чтобы пойти, куда шла — в кабинет мэра.

Эн открыла дверь на распашку и, даже не заглянув внутрь, одной туфлей защемила дверь снизу. Сняв вторую, она догнала Еву и ударила её каблуком по затылку. Ева схватилась за голову. Эн набросилась на неё, повалила на пол. Они боролись, царапались; Ева кусалась, но, после напряженной борьбы, Энью удалось связать Еве руки за спиной её же шарфиком. Оторвав рукав от её платья, она вставила Еве в рот кляп. «Извини, Ева! «Ничего личного», как говаривали древние!»

Эн встала и пошла к двери в зал, но вдруг вернулась: «Если я тебя тут оставлю, какой-нибудь болван споткнется о тебя и шею себе сломает!» Пока Энью заворачивала Еву в ковровую дорожку, та извивалась и мычала; Эн откатила её в сторону: «Вот так… не скучай, Ева!»

Энью, как могла, привела себя в порядок. Она не была религиозной, но перед тем, как зайти в зал Тайного Совета, не очень уверенно перекрестилась.

Увидев помост с МБО, она застыла, пытаясь понять, что к чему. Поскольку ничего не происходило, Эн робко подошла поближе и наклонилась к ближайшим мозгам. С минуту она разглядывала электроды и антенны, потом медленно потянула палец к колпаку. « Э-э-э! — услышала Энн чей-то голос и отдернула руку. — Череп руками не трогать!» Эн заметила, что вверху что-то мигнуло зеленым; присмотревшись, она разглядела над помостом три длинных ряда лампочек.

Энью оглядела все МБО и схватилась за голову… «Так, так… помню, в Тайном Совете было четыре бывших мэра, шахматист, философ и генерал, отбивший кибератаку бисексуалов! Правильно? Все живы?»

— Генерал Чиз! — представился кто-то; по лампочке Энн поняла, что ей ответил третий МБО.  — Это я раздолбасил гомоцентристов в первой мировой кибервойне! — продолжил Чиз. —  Ты тогда еще даже не родилась, детка!

— Он у нас от скромности не умрет! — раздался чей-то голос.

«Э… там! Это вы самый главный?» —  Эн помахала рукой верхнему МБО.

— Я был главным… когда Ист`ин под стол ходил! Теперь я ещё и самый мудрый! — ответил первый.

— Не ври! Самый мудрый – Эммануэль! — возразил второй

— Хватить льстить, давайте голосовать!? — откликнулся Эммануэль, и Эн по святящейся лампочке определила, что его номер — седьмой.

— За что? — спросил четвертый. — Я только проснулся!

— За то, чтобы эта молодая особа вышла отсюда живой!

— Я протестую! Это противоречит Тайной Конституции! — возразил второй МБО.

— Но ведь никто не может быть казнен, кроме как добровольно или по решению суда!  А суд последней инстанции — это мы и есть! — напомнил Эм.

— Но сюда никто и не посмеет проникнуть! А если посмел и проник, то это равносильно самоубийству, и его как бы уже и нет! Так что это не казнь, а устранение противоречия, — разрешил загадку второй МБО.

— Но она же есть! — возразил Эм. — Как тебя зовут, дитя?

— Энью… Энью Готье!

— А муж — Дюрок? — заорал Чиз.

— Да! А откуда… — но Чиз не дал Эн договорить.

— Это те самые культовые гетеросексуалы! Только имена слегка изменили! Кто и как вас восстановил? Отвечай! — заорал третий МБО. — Вас заслали бисексуалы?

— Брось, Чиз, свою паранойю!  Это простое совпадение! — сказал четвертый.

— Не совпадение, а совокупление! — расхохотался третий.

— Это одно и тоже! — сказал четвертый. — Совокупление — проводник бессмертия! А? Каково сказано!?

 Ошарашенная Энью, открыв рот, опустилась на пол, села на свои пятки и превратилась в слух.

— Если без насилия… — сказал третий.

— И если не за деньги… Эм? — спросил четвертый.

— Деньги и свобода несовместимы! — ответил Эммануэль.

— Это еще почему?! — спросил четвертый

— Потому что деньги — мера труда, — ответил Эм.

— Рассмешил. Были когда-то… — сказал четвертый. — Теперь они — условие получения удовольствия! Но по-прежнему не пахнут!

— К тому же душа-то не резиновая! — добавил Эм.

— У меня души нет! А деньги я в уме считаю… считал, по молодости! — сказал пятый.

— А у меня душа есть! Предлагаю голосовать!

— И у меня нет души! Нету, нету! И я тоже в уме считаю! А Эм считает до двух… в трусах! — и все МБО, кроме Эммануэля, заржали.

— Я бы попросил… при дамах! — смутился Эм. — К тому же философ обязан быть бедным…

— Но сытым и не трезвым! — закончил первый. — Хватить ржать, голосуем!

Загорелись лампочки: три зеленых, три красных, одна желтая.

— Ничья! — заорал Чиз. — А ничья в пользу закона!

— Ваше последнее желание, барышня! — сказал первый серьезным голосом.

Энью медленно встала: «Я хочу знать, где мой сын, мой Антуан!»

— Чиз, это по твоей части! — сказал первый.

— Минуточку… — генерал взял паузу. — Ребенок у Лолы Анмар, улица

Зеленых каштанов, дом 5 квартира 17, там с ними еще кое-кто… но это уже не важно!

Энью вскочила, бросилась к двери.

— Стой! — закричал Эммануэль.

Энью остановилась и медленно повернулась к МБО.

— Если ты выйдешь из зала, ты умрешь! — грустно сказал Эм.

— Даже Эм иногда бывает прав! — подтвердил Чиз.

— Если хочешь жить, нужно отключить Главный процессор! — сказал Эммануэль.

Все, кроме него, захохотали. Энью не знала, что сказать и стояла, в отчаянии опустив голову.

— Эм, ну ты и загнул! — воскликнул четвертый.

— Никто, кроме нас, не может отключить главный процессор! — назидательно провещал первый МБО. — Никто, кроме нас!

— Это точно! — подтвердил Чиз. — Никто, кроме нас!

— Эм, что за игру ты затеял? — спросил второй. — На тебя это не похоже!

— Я сообщу ей свою часть пароля, хочу дать ей шанс! — грустно сказал Эммануэль.

— Ты предатель! — воскликнул первый.

— Вот перекроем тебе кислород! — пригрозил генерал.

— И глюкозу! — добавил четвертый.

— Ха-ха! Не успеете! — весело сказал Эм. — Я умру раньше!

— Хо-хо! Как это? — спросил пятый.  — С моста сбросишься?

— Нет, — сказал четвертый, — он решил повеситься! — все хохотнули.

— Я приму яд… — Эм будто подлил масло в огонь, хохот стал переливаться от стенки к стенке; Эммануэль терпеливо выжидал. — Детка, ты дашь мне яд в обмен на мою часть кода? Это даст тебе шанс! На тебе не будет вины, я ведь добровольно… а иначе они меня замучают!

Энью не нашлась, что ответить; она вообще перестала что-либо понимать, и твердила про себя только одно: адрес, который назвал генерал.

— Эм рехнулся! — сказал Чиз после паузы. — Давайте вызовем мэра, пусть он его перезагрузит…

— И мозги пусть прочистит! — сказал второй.

— Током пусть его долбанет! — предложи пятый.

— Я его вызывал, он не отвечает! — признался четвертый.

— Ист`ин мертв! — неожиданно для себя сказала Энью.



Молчали долго.

— Э… это вы его? — спросил первый.

— Я?... — Эм еще не пришла в себя. — Но он… он чуть не убил Жанлюка — это мой муж, а меня… — она задумалась, как лучше описать домога¬тель¬ства мэра.

— Я предупреждал его, к чему может привести насилие! — сказал Эммануэль.

— Это была самооборона! — сообразила Эн.

— Я распорядился, сейчас его принесут! — после паузы со скорбью сказал генерал.



Вскоре в кабинете мера вошли два санитарных робота, осмотрелись; один подошел к Ист`ину, другой к Жанлюку.

— Его Светлость не фурычат!

— А у моего качает!

— Таскать нам не перетаскать! Отнесем обоих, чтоб десять раз не ходить…

— роботы подняли Жанлюка и тело Ист`ина и вышли.



В зале всё замерло; Энью бросало то в жар, то в холод. Вся на нервах, она, сжав кулаки, ждала  у открытой двери, прислушиваясь к шагам в коридоре.

— Его идея с самообожением так и не успела дозреть… — вдруг ожил четвертый МБО.

— Он просто хотел нас всех перепрыгнуть… — сочувственно сказал шестой.

— Допрыгался… да и мы вместе с ним… — заключил первый.



Наконец вошел первый робот, за ним второй, который сразу положил Жанлюка на пол. Энью бросилась к мужу. В центе зала поднялся помост, первый робот положил на него тело мэра. Воцарилась тишина. Почти тишина: Энью тихонько всхлипывала, обнимая своего любимого, но тот не приходил в сознание.

— Болван, сходи за государственным флагом! — распорядился генерал.

— Эм, скажи, что ты пошутил, и мы их отпустим! — предложил первый.

— Я отвечаю за свои слова! А вы все равно обманете! Энью, подойди…

Эн встала, направилась к стеллажу.

— Не ко мне, к Ист`ину! — сказал Эммануэль. — Теперь прощупай его одежду: не может быть, чтобы у него не было с собой ампулы с ядом!

Эн принялась ощупывать одежду. «Вот тут что-то…» — Эн распорола подкладку воротника и достала стеклянную ампулу.

— Спроси у болвана, можно ли тебе это съесть? — сказал Эммануэль.

Энью подошла к роботу, протянула ампулу: «Я есть хочу! Сделай анализ!» Пока робот просвечивал ампулу лазером, Энью отошла обнять мужа. Через пару минут робот выдал: «Жидкость не имеет питательной ценности. Вещество не идентифицируется.»

— Ист`ин в последние дни пропадал в своей лаборатории, иногда отключал видеонаблюдение! — сообщил Чиз.

— О да! Он был великим нанохимиком. — вспомнил первый. — Ему было бы хорошо с нами…

— Не выгорело… это судьба — сказал пятый.

— Судьбы нет… фатализм противоречит принципу свободы и ведет к материализму! — сказал Эммануэль.

— Возможно, в этой ампуле расщепитель бисексуальности, последний шаг к господству нашей розово-голубой идеи! — возмечтал генерал.

— А мы? — спросила Энью, все еще обнимая своего любимого. —  Мы для вас не люди?

Воцарилось молчание.



— Ты когда-нибудь пробовала смешать голубой и розовый? – прервал паузу первый МБО.

— Грязь получается! –  заорал Чиз. – Если бы Его Светлость не искоренил проституцию, ты была бы грязной шлюхой!  А ты знаешь, малолетка, что он для этого год не выходил из лаборатории!?

– Еще немного, и мы научимся автономно выращивать мозги младенцев до нужного объема, –  сказал первый МБО, – и тогда всех вас, упрямых похотливых недоумков, мы заставим обслуживать роботов! Задницы им вытирать!

— Подойди сюда, детка! — грустно сказал Эммануэль. — Не обращай на ребят внимания, я их понимаю… Видишь тот ящик? Это пульт ручного питания! Открой его. Молодец! Положи ампулу в седьмую воронку! Ну, не бойся!

— Эм, перестань дурить! — с угрозой в голосе сказал генерал.

— Теперь надломи кончик ампулы! Ну! — приказал Эммануэль. —  Молодец!

Помолчали. Кто-то вздохнул, а Эммануэль продолжил:

— Я понял, что мы все трусы, потому что боимся смерти, хотя и давно умерли!

А ведь еще Сократ сказал: «Пока мы есть, смерти еще нет, а когда она есть, нас уже нет»

— Эм, перестань дурить! — взволнованно начал четвертый. — Скоро мы научимся пересаживать головы, а там и до перезаписи мозга рукой подать!

— Делайте что хотите: пересаживайтесь, перезаписывайтесь, перезакапывайтесь, а я имею право… умереть!

— Вот он и подкрался незаметно… этот самый человеческий фактор! — грустно произнес второй МБО.

— Энью! — сказал Эммануэль, — запомни код: 1804

— 1 8 0 4, 1804 — повторила Эн.

— Ого! Не ожидал, да это… вот это да!

— Что, Эм, говори?!

— А вот и не скажу! Ой, ой, как весело умирать не без пользы! Вот это ампула! Ай да Ист`ин, ай да молодец! Спасибо тебе, детка! Прощайте! — раздался какой-то непонятный шипящий звук, седьмая лампочка помигала и погасла.

— Прощай, Эм! — Энью, хотя никогда и не видела Эммануэля, заплакала; но вскоре, вспомнив, где она, подошла к мужу. — Жанлюк, Жанлюк! Очнись или мы погибнем! Очнись, Жанлюк, пожалуйста, очнись!

Вошел робот, накрыл тело Ист`ина государственным флагом: на голубом полотнище веселились розовые смайлики разного размера.

 — Сообщим народу? — спросил Чиз.

— А стоит ли? Будет всплеск самоубийств! — предупредил четвертый.

— Этого не избежать: любовь к Его Светлости безгранична! Голосуем!

Проголосовали единогласно. И вдруг Жанлюк приоткрыл глаза: «Где я?»

— В зале Тайного Совета… — Эн расцеловала его, потом приподняла ему голову. Жанлюк долго смотрел на МБО, потом сказал: «Вот они какие… вечные мозги!»

— Жанлюк, нужен какой-то код, содержащий число 1804.

— Ты не перепутала, может быть 184? — ответил Жанлюк, намекая на номер гоночной машины в её любимом фильме, но Эн отрицательно замотала головой.

— Болван, какое по порядку простое число содержит в себе последова¬тель-ность 1-8-0-4?

— Не моего процессора дело! — безразлично ответил стоящий в почетном карауле робот.



Марго к этому часу уже так напилась, что стала гадать над планом: она делала руками пассы, шептала что-то неразборчивое… и вдруг с размаху ударила кулаком по столу: «Лола, где ты чертовка! Ах ты, ****ь поганая! Курва рыжая, я тебя, сучка, достану!»

В этот миг, напугав Марго, включилась информационная панель: на экране появился государственный флаг с черной лентой, зазвучала траурная музыка. Минут через пять послышался голос диктора:

— Городу и прочим! Тайный Совет с прискорбием сообщает, что сегодня вечером при невыясненных обстоятельствах перестало биться трепетное сердце Чистейшего Гомосексуалиста нашего времени и мэра нашего города Его Светлости Ист`ина Милостивого. — Марго ошалела и налила себе полный стакан виски. — В городе объявляется двухнедельный траур, появление на улице в нетрезвом виде запрещено, — диктор сделал небольшую паузу. — Тайный Совет выражает соболезнование всем, потерявшим отца и друга, и скорбит вместе со своим народом… О дальнейших мероприятиях будет объявлено дополнительно.



В ресторане все присутствующие встали из-за столов, хотя большая часть из них была уже полностью раздета. Были слышно, как тикают часы —  каждую пятнадцатую минуту уже объявили минутой молчания.

Когда минута закончилась, на сцене появился ведущий:

— Дорогие друзья! К сожалению, я должен объявить, что наш вечер завершен! До следующих встреч!



«О Ист`ин! — простонала Марго в слегка всхлипнула. — О светлый дух чистого секса! — она осушила стакан. — Наконец-то ты один! Сейчас, сейчас я прилечу к тебе и мы будем дружить нежно и трепетно, не касаясь друг друга!» — и она присосалась к бутылке. Залив в себя всё, что там оставалось, она встала, достала из шкафчика винтовку, дослала патрон в патронник. Потом легла на пол и вставила ствол в рот. Нащупав пальцем ноги курок, она повернула голову и посмотрела в окно. «О Ист`ин!» — услышала ли она звук последнего выстрела или нет — эту тайну Марго унесла с собой…



В зале Тайного Совета Энью все еще стояла на коленях около Жанлюка; тот, прикрыв глаза, напряженно думал.

— Чиз, как статистика?— спросил первый МБО.

— Секунду…— Пока только пятнадцать самоубийств, девять женщин.

— Жалко парней…

Энью встрепенулась и зашептала: «Жанлюк, попробуй еще что-нибудь… пожалуйста… да, Жанлюк! Жанлюк, милый, я знаю где Антуан!»



К дому Люсьена на машине подъехала семейка; все вышли и направились к дверям. «Навестим Франсуазу?» — тихо спросил Тома в прихожей.

— Да пусть спит, завтра поиграешь! — ответил Люсьен, и пошел в спальню.

Увидев Ганса, он бросился к нему, обхватил голову, стал трясти. Потом понял, что тот мертв. «Сэм! — закричал Люсьен. — Сэм!» Он осмотрелся, заметил разбросанные детские вещи и выбежал из комнаты. Близнецы, увидев, что он бежит наверх в детскую, бросились за ним. Там все замерли перед пустой кроваткой Франсуазы.

— Все пропало… — застонал Люсьен, — счастье, дом… все рухнуло! Из-за вас… это вы… это ты, козел, притащил сюда этого швуля! — Люсьен, сжав кулаки, повернулся  к близнецам; те бросились бежать, Люсьен за ними…



 

— Сейчас Энью, сейчас… — ответил Жанлюк. — Во-первых, пароль не составной, это ловушка… Это самодостаточный ключ к паролю —  у каждого свой… просто все вместе они сразу бы поняли, что это за слово… А кто сказал тебе это число?

— Один из них… — ответила Эн, — он добрый… был. Он попросил яд взамен, я дала ему какую-то ампулу, которую носил с собой Ист`ин… Они звали его Эммануэлем!

Жанлюк застонал: «Что же ты сразу не сказала! 1804 — это год смерти Канта… жил в древности такой философ. В основе их идеологии его труды, но только потому, что их уже мало кто может прочесть… они все извратили, а детей оболванили! Сейчас… да, да! Пароль – «Кёнигсберг»! — и он прикрыл глаза.

Энью вскочила и бросилась к двери, к пульту прямой связи с главным процессором, на котором, кроме порта для флешки, была еще и кнопка голосовой связи. Там Эн обернулась, посмотрела на Жанлюка, потом на МБО… «Мне очень жаль…» — сказала Энью, и нажала кнопку голосовой связи. Дрожащим голосом она произнесла пароль: «Кёнигсберг» — и, теряя сознание, сползла по стене на пол.



— Выполняется резервация данных…  — сообщил бесстрастный голос



— Ну и сволочью ты оказался, Эммануэль! — процедил Чиз.

— Не ной, умри как мужчина! — отреагировал первый.

— Угу, с улыбкой на устах! — отозвался второй.



— Выключаю системы городского жизнеобеспечения…



— Так хочется жить! — сказал четвертый.

— Может, споем? — предложил шестой.



— Отключаю кластеры периферийных процессоров… первая тысяча, вторая тысяча…



МБО запели на мотив старой-престарой песни:



                За нашу любовь, за вечную жизнь,

                Мы будем сражаться друзья!

                Мы будем любить, мы будем дружить,

                Но женщин касаться нельзя!

               

Припев:

       Прощай, любимый город,

       Уходим завтра в море…

       И ранней порой мелькнет за кормой

       Знакомый пацан «голубой»



— Децентрализация завершена, отключаю Главный процессор, — наверное, кому-то могло показаться, что голос Главного дрогнул…



В зале выключился свет, стоящий в карауле робот упал на колени, опустил голову и замер. Зеленые лампочки над МБО стали одна за другой гаснуть. Над дверью загорелось аварийное освещение. Жанлюк был совсем без сил, не мог даже открыть глаза, а Энью по-прежнему лежала без сознания.



Поль и Мари решили подстраховать Эн, когда та пошла к лаборатории ждать Жанлюка. Увидев, что им удалось поникнуть в здание Тайного Совета, Поль и Мари, чтобы не привлекать к себе внимание, весь вечер по одиночке прогуливались неподалёку. Каждые пятнадцать минут они встречались на углу одной из восьми, выходящих на площадь улиц.

Узнать о смерти мэра им было неоткуда. Когда в очередной раз Поль осторожно выглянул из-за угла на площадь, он не поверил своим глазам: роботы в оцеплении один за другим падали на колени. «Ого! Мари, смотри, смотри!» — закричал Поль.

Мари, увидев что происходит, смело вышла на площадь. «Жанлюк победил! — воскликнула она. — Бежим!» Поль взял Мари за руку, и они с криком «Победа!» побежали через поникшее, стоящее на коленях, оцепление к погрузившемуся в темноту  зданию Тайного Совета…

Когда они уже были внутри, где-то на краю площади приоткрылся канализационный люк; из него выглянул неумытый, изможденный человек. Он осмотрелся, увидел поникших роботов и скрылся в канализации.





Жанлюка госпитализировали и несколько дней никого, кроме жены, к нему не пускали. Энью приходила с самого утра; держа на руках сына, она сидела у кровати мужа до позднего вечера. Изредка Жанлюк открывал глаза и шептал что-нибудь нежное то ей, то малышу… Когда ему стало лучше, врач разрешили ненадолго пропустить к нему друзей.



«Мари!» — обрадовалась Эн, услышав стук в дверь, но в палату заглянул улыбающийся  Сэм. Он познакомился с Энью, когда она приехала к ним забирать Антуана.

Сэм подошел; шепотом, боясь разбудить больного, сказал «Привет!»

Жанлюк услышал, приоткрыл глаза: «Здорово, Сэм!»

— Знаешь новость!? — сказал Сэм. — Кто-то изобрел стимулятор инстинкта продолжения рода…

— Это Ист`ин… — ответил Жанлюк. — Да, да… я слышал, что он работал над этим…  он хотел, чтобы от разработанного им вещества психика бисексуалов слипалась покрепче… после этого он легко смог бы расщепить их на два цвета, что давно не является проблемой!

— А я, под воздействием этого стимулятора, — сказал Сэм, — я стал другим… Мы с Лолой решили пожениться и завести кучу ребятишек!

— Правда? Поздравляю… — обрадовалась Эн.  — Я поняла: это вещество было в той ампуле, которую я нашла у Ист`ина… Это его концентратом отравился Эммануэль!

— Уже выяснено, что этот стимулятор распространяется и самовоспроизводится в пресной воде! — сказал Сэм.

— Возможно… Эммануэль перед смертью попросил, чтобы его кровь… чтобы жидкость, которой питали его мозг, слили в водопровод! — предположила Эн.

— И согласно закону его последнее желание было исполнено! Он знал о приоритете и понадеялся, что они не будут просчитывать последствия — и так оно и вышло! Умница, Эммануэль!— от охватившей его радости Жанлюк стал выглядеть совсем здоровым.

— Знаешь, — сказал Сэм, — люди десятками, сотнями выходят из катакомб! И из лагерей всех выпустили! Как здорово жить!

«Ура! Теперь мы все свободны!» — Энью закружилась, подняв ребенка на руках над собой. Сэм встал: «Энью, ты сможешь простить Лолу за то, что она не сразу отдала тебе Антуана?»

— Конечно, Сэм! Она же его спасла!

Сэм отошел к двери и ввел Лолу, которая держала на руках Франсуазу. Вместе они направились к кровати, на которой лежал Жанлюк. Но Энью сделала шаг на встречу и первой обняла Лолу: «Привет, Лола! Я не сержусь на тебя! Можно взглянуть на девочку? Какая красавица!» — Энью отошла и присела на кровать.

Жанлюк, взглянув на неё, включил её любимую мелодию из кинофильма «Мужчина и женщина».

— Жанлюк, любимый мой! Мы больше никогда не расстанемся! — расчувствовалась Эн.

Жанлюк  с улыбкой посмотрел на жену, потом на Сэма: «Сэм, я так рад за тебя!»

В палату ворвались Поль и Мари с огромным букетом цветов. Мари подбежала к Жанлюку, расцеловала его и протянула цветы: — Привет, герой! Исполком Сопротивления выдвинул твою кандидатуру на пост мэра! Мы тебя поздравляем!

— Спасибо… — Жанлюк смутился, — но, может, не надо? Эн, возьми букет, тебе он больше идет!

— Знаешь, бисексуалы предложили перемирие! — сказал Поль.

— Они нам не враги… — ответил Жанлюк, — и для них еще не все потеряно!

— Я навестила Еву, — Мари повернулась к Энью, — она всё плачет и плачет, ничего не ест и ничего не хочет знать!

— Думаю, она… любила его! — вздохнула Эн, — это все оправдывает!

Франсуаза заплакала, Энью подошла к Лоле: «Девочки, пойдемте, я ее покормлю по настоящему!» — и женщины вместе с детьми вышли.



— А вот что ребята! — Поль обнял Сэма, тот вздрогнул и насторожился.

 — Вот что, парни! Давайте дружить семьями!?

Жанлюк протянул Сэму руку. Тот наконец понял, улыбнулся и ответил крепким рукопожатием. Поль приложил сверху и свою пятерню.



Женщины нашли в больнице укромный уголок.

— Лола! Подержи, пожалуйста! — Лола прижала к себе Антуана, на её глаза навернулись слезы.

Энью приложила Франсуазу к груди.

«Мишель! Ой, прости Антуан! Антуан, малыш! Как тебе с мамой? — шептала Лола… — Как я завидую тебе, Эн!»



В палате ребята тоже нашли себе занятие. «Парни, а что у меня есть! — сказал Поль. — Пока девчонки там… учатся быть мамами… — он достал из сумки коньяк и стаканчики; разлив в два,  на третьем остановился. — Жанлюк, доктор… — он покачал пальцем, — тебе три капли!»

— Кто предупрежден, тот вооружен! — весело ответил Жанлюк. — Возьми вот пипетку!

Поль накапал в стакан три капли. «А это премиальные!» — он долил доверху из бутылки и протянул стакан Жанлюку.
               
— Бери, Сэм! Твое здоровье, Жанлюк! Поправляйся! — сказал Поль.

— За твою победу на выборах! — присоединился Сэм.

— За нашу победу! — сказал Жанлюк. — И за настоящую мужскую дружбу!



КОНЕЦ