"Гидеон влюблён в меня?"
Это первое, что приходит на ум после того, как я более-менее успокаиваюсь, а мазь окончательно впитывается в кожу спины, оставляя за собой сплошную сухость и неприятные ощущения. Да этого просто не может быть! Каким образом в меня вообще может влюбиться такой славный парень, как он? Не понимаю. Но даже если это и правда... как он и говорил, я не могу ответить ему взаимностью. И дело вовсе не в том, что он мне не нравится или что-либо в этом роде, я просто не создана для любви. Я не понимаю этого чувства, я совсем далека от всего этого, я... Руки немного потрясывает... И голова слегка кружится... Какой Гидеону вообще будет от меня прок? От никому не нужной, покалеченной девицы? Но нам с ним непременно нужно поговорить. И чем скорее, тем лучше. Вот только не сегодня. И, возможно, даже не завтра. В таком состоянии, как у меня, подобные вопросы не решаются. Необходимо всё как следует обдумать, взвесить все "за" и "против" и, наконец, решиться на признание... признание того, что я отвергаю чувства этого юнца, что в дальнейшем послужит ему только благом и ничем кроме него. Да, так будет лучше, определённо. Гидеон ещё слишком молод, за всю свою жизнь он успеет многих полюбить и разлюбить. Да, я в этом полностью уверена.
Лепестки ярко-красных роз усыпали практически весь пол моих небольших покоев. Запах, вне всяких сомнений, приятный, можно даже сказать, чудный, волшебный и воистину необыкновенный. Я подползаю на коленях к одной из роз, оставшейся "в живых", аккуратно заключаю её в плен своей ладони, желая как можно скорее и получше вдохнуть в себя пьянящий аромат цветов, дабы забыться и расслабиться хотя бы на несколько ничтожных мгновений. К несчастью, острые шипы растения врезаются в кожу пальцев, точно яд, вынудив меня сморщиться и издать болезненный писк, при этом всё ещё не выпуская розу из своей ладони и непонятно для чего оглядываясь по сторонам, словно боясь, будто кто-то сможет увидеть меня в столь жалком положении.
Раньше в деревне люди постоянно сторонились моей персоны, и я понимала, почему. Чуть ли не с самого детства я была самой что ни на есть жестокой девчонкой-воительницей, не щадящей никого. Сильной, непобедимой, красивой... Хотя насчёт последнего сомневаюсь. Да, не спорю, у меня, кажется, приятные черты лица, но разве ль же это повод так их превозносить? Вероятно, люди называли меня красивой только затем, чтобы я их не трогала, хотя у меня и в планах этого даже не было. Для деревенских жителей я всегда представляла немалую угрозу, а что же касается знати — они меня даже не замечают (за исключением некоторых), что уж говорить о страхе... К тому же в ближайшее время я буду посвящать всю себя службе короне, а не тренировкам и охоте, столь приятным для меня. Я совсем ослабну, и тогда каким же, интересно, образом нам с Исильдой удастся сбежать из этого чёртового замка от этих прогнивших изнутри вельмож?! Особенно от самого короля, который в любой момент может вытворить всё, что только взбредёт ему в голову. Или от его матушки, Фелиции, коварно улыбающейся по поводу и без. Или... А стоит ли вообще упоминать об этом лисе?! Нет, всё, с меня хватит! Завтра же заберу у него Демона, а после обязательно придумаю что-нибудь насчёт того, как нам с подругой покинуть это злосчастное место. Нет, сбежать — не проблема, но... ради чего? Чтобы потом всю жизнь скрываться от Иосифа и от его сильных, непобедимых рыцарей, которым с такой лёгкостью удаётся одолевать даже самих троллей? Чего уж говорить об обычных, теперь уже в полной мере беззащитных девушках... Я так хочу домой, ах! Господи, помоги мне, услышь мои молитвы, не дай нам с Исильдой сгинуть здесь! Я готова отдать свою жизнь за эту девушку, пожалуйста, не трожь её, только не моего ангела-спасителя! Она не заслуживает столь ужасной участи, нет, я знаю, что ей уготована совсем другая судьба. Я знаю...
***
Начало следующего дня выдаётся лёгким, к счастью, не насыщенным никакими особо яркими событиями. Под "событиями" я, конечно же, имею в виду частые вспышки гнева Его Величества. Хотя напрасно я об этом вспомнила. Сама же только что накаркала себе беду! Король назначил мне уроки танцев, грамоты и много чего другого (не понимаю, зачем он со мной так возится? Согласитесь, у Иосифа сейчас поведение намного страннее обычного, что просто не может не настораживать). А вдруг он потом с меня что-нибудь какую-нибудь плату за эти самые занятия, и что в таком случае я ему отвечу?
"Простите, Ваше Величество, но я всего лишь бедная служанка, откуда у меня может взяться какая-либо ценная вещь?"
М-да... ужасный расклад получается-то.
— Ноги поднимите на носочки, а руки вытяните вперёд и закройте глаза. Принимайтесь за движения, когда мои ладони начнут ударяться друг о друга. Итак... — мягко начинает учитель танцев — на первый взгляд, обычный пожилой мужчина, хотя на самом деле он самый настоящий профессионал своего дела!
— Ты! — о, этот грозный и сильный голос... да я в любой момент узнаю его из тысячи! — Прочь отсюда, я сейчас же оценю твою работу, — приходится открыть глаза и увидеть, как король чуть ли не насильно впихивает учителю в ладони деньги. Точно не знаю, сколько их там, но явно много. Да, определённо много, раз на лице старичка отражается неподдельная радость. — Впрочем, можешь не возвращаться. Я ни сколько не сомневаюсь в том, что она, — бросает сосредоточенный взгляд на меня. — у тебя многому научилась.
— Да, благодарю вас за всё, Ваше Величество. Да благословит вас господь, мой щедрейший Господин! — кланяется ему старичок. Даже не глянув на меня, он молниеносно покидает зал, тем самым оставив нас с Иосифом наедине, и тем самым вынудив меня напрячься всем телом и задержать дыхание на неопределённое количество времени. Старый предатель. А ведь совсем недавно мы с ним общались, как старые добрые знакомые!
— Болван, — бормочет про себя тиран, стремительными шагами приближаясь ко мне. — Ну что же, Анабель, — он назвал меня по имени? Э-э... — давай, покажи своему господину, чему ты научилась, да и, в общем-то, на что ты способна. Станцуй со мной, красавица, — ой, какие мы прямо вежливые, аж тошнит.
— Нет, — совсем тихо слетает с моих уст.
— Чего? — в полнейшем недоумении переспрашивает Иосиф.
— Я не буду с вами танцевать. Простите, я слишком устала, — начинаю оправдываться, опустив глаза в пол. — не хочу отдавить вам ноги. Поэтому... — вздыхаю. — Нам с вами лучше отложить танец до лучших времён.
— А я хочу танцевать именно сейчас, и ничто меня не остановит, особенно твои жалкие убеждения, девчонка, — мгновение — и я оказываюсь в его крепких, далеко не приятных объятьях. С Рудольфом всё было совсем по-другому... Ох, и зачем я опять о нём вспомнила?! — Если отдавишь мне ноги, — притянув меня к себе ещё ближе прежнего, шепчет мне на ухо мужчина, обдавая шею своим горячим дыханием. Как отвратительно, боже... — я тебя накажу... во второй раз, — а пощёчина, судя по всему, уже не в счёт?
Как только мы с Иосифом начинаем вальсировать, раздаётся стук в дверь. Я вот-вот готова облегчённо выдохнуть, но воздерживаюсь. Мало ли что может выкинуть этот ненормальный в тот или иной момент.
— Кого ещё черти сюда принесли? Да ещё и в такой час... — раздражённо фыркает король и выкрикивает: — Входите! — дверь слегка приоткрывается, однако неизвестный не спешит входить внутрь комнаты, тихо проговаривая высоким, тоненьким голоском (девушка?):
— Ваше Величество, в тронном зале вас ожидают только что прибывшие гости.
— Какие ещё гости? — хмурится мужчина, при этом не сводя с меня своих тёмных, как бездна, глаз. Я сглатываю накопившийся в горле ком, чувствуя в груди сильное напряжение.
— Охотники.
На лице Его Высочества медленно расползается довольная, коварная улыбка. Жуткое зрелище. И что за охотники, интересно? Явно не те, что охотятся на... хм... зверей. Тогда на кого же?
— И года не прошло! Я уже давно выслал им приглашение, странно, что они откликнулись на него лишь сейчас, — сам с собой разговаривает король, теперь уже смотря куда-то сквозь меня. Бр-р-р... — Наконец-то нас хоть кто-то избавит от этих мерзких фей, — с явно выраженным отвращением на лице скалится он.
— Фей? — выдаю я, позже прикрыв свой чересчур болтливый ротик ладонью.
— Да, — кивает Иосиф. — Ты всё правильно расслышала. Насколько мне известно, глухотой не страдаешь, — язвит и улыбается. — А-н-а-б-е-л-ь, — в издевательском тоне растягивает он моё имя, цокая языком. — Я вижу по твоим глазам... Ты прекрасно понимаешь, что это не обычные охотники. Это наполовину маги, наполовину люди, служащие моему королевству, служащие во благо человеческого рода и истребляющие всех тех тварей, которые выступают против существования нашего народа, — но ведь феи совсем невинные существа! Их незачем уничтожать! Они никогда не причинят людям зла! Конечно, я не могу знать этого наверняка, но предчувствие подсказывает мне, что я права. Этого просто не может быть... Мир не может быть построен только на одном зле. Ведь, в конце концов, это неправильно! Должно быть хоть какое-то равновесие! — Что ж, да встретим же наших дорогих гостей, как это полагается! Устроим бал! А напоследок — пир! Да, пожалуй, лучше ничего и не придумаешь. И ты обязана посетить сие торжество. В платье, разумеется. Хочу показать нашим дорогим гостям, какие у меня красивые служанки, — поправочка: вообще-то, я не его прислуга, а Исильды. — Может быть, и замуж тебя кто-нибудь возьмёт. Этим дикарям что покалеченные девицы, что спелые, будто персики — всё без разницы, любую возьмут в жёны! Род продолжать-то как-то надо! — хохочет Иосиф, даже схватившись за живот. А мне приходится наблюдать за этим зрелищем со спокойствием на лице, которое с немалым трудом приходится сохранять в течение этих долгих минут, длящихся так до невыносимости долго. — Что-то я совсем заговорился с тобой, дорогуша. Наверное, всё дело в том, что от твоего прекрасного личика просто... — одним резким движением заключает мой подбородок в плену своих потных, горячих пальцев. Я снова сглатываю. — Невозможно отвести взгляда. И вот какого чёрта Всевышний даровал тебе такую красоту? Была бы на то воля Создателя, я бы... А, впрочем, неважно. Увидимся на балу, — мои напряжённые плечи облегчённо опускаются сразу же после того, как король со злорадной усмешкой на устах покидает комнату.
***
Рудольф, сидящий верхом на Демоне, уже поджидает меня у самого входа в замок, за чем я могу наблюдать из окна с какой-то странной улыбкой на устах. Не медля, бегу к лестнице и спускаюсь по ней вниз, аккуратно обходя проходящих мимо людей. Уже когда попадаю в поле зрения бастарда — его губы расплываются в коварной ухмылке. Что он опять задумал, чёрт возьми?
— Мои жеребцы отдыхают, пришлось привлечь к сему делу вашего любимчика, — говорит он, чуть наклонившись вперёд и проведя по гриве коня ладонью.
— Вы же утверждали, что он дикий, что он никому не подчиняется... — с недопониманием произношу я, потерев пальцами слегка вспотевший, нахмуренный лоб.
— Да, никому... Кроме вас и меня, — лжец! И вот зачем ещё так широко улыбаться? Так и хочется двинуть чем-нибудь (желательно тяжёлым) по его наглой роже. Да вот только жаль портить такую красоту. — Ну, и кого мы ждём? — нетерпеливо спрашивает Рудольф. — Всё необходимое оружие я уже взял, поэтому мы с вами сейчас же можем отправляться в путь!
— Да, конечно, — неохотно соглашаюсь с ним я, приближаясь к коню.
— Позвольте мне помочь ва... — не успевает бастард договорить, как я уже оказываюсь прямо перед ним в седле. — Ох, ну конечно, вы и сами можете неплохо справиться, — мужчина натягивает на себя поводья, ударяет сапогом по боку Демона, и мой любимый жеребец мгновенно сдвигается с места. Я чувствую некую неловкость, когда Рудольф прижимается ко мне сзади чуть ли не всем своим телом. Кажется, будто бы он специально это делает. Боже...
***
— А мне вот что подумалось: мы с вами, Анабель, спокойно бродим по этому прекрасному, густому зелёному лесу... причём совершенно одни. Без сопровождения стражников, — игриво подмигивает мне Рудольф, а после подходит ко мне ближе, добавив: — Не страшно ли вам? Вдруг с нами или с вами может что-нибудь случиться, причём в любой момент, совершенно внезапно? Поговаривают, что троллей на территории Царства людей стало ещё больше... — и замолкает.
— Известно ли вам, бастард, что есть смелость? — отвечаю вопросом на вопрос ему я, ловко перешагнув через пень с огромным обилием колец и продолжая путь. — Отвага, мужество, доблесть, сила духа?
— Я, знаете ли, в общем-то, просветлён в таких делах...
— Ох, да неужели?! — вздыхаю, остановившись и в упор посмотрев на своего спутника, тут же заметив, что его длинная широкая шея напряжена, а зелёно-синие вены, достигающие её, стали ещё вздутее прежнего. С лёгким загаром кожа мужчины покрыта толстым слоем пота, а его ярко-голубые глаза нетерпеливо впиваются точно в меня, ожидая продолжения моего монолога. — А вот ваши подлые "свершения" говорят мне об обратном. Вы планируете отравить своего собственного брата, недавно вы приставали ко мне, и Исильду вы не принимаете за королеву... Да что ж за человек-то вы такой?!
— Да какой уж есть, — спокойно хмыкает Рудольф. — Поймите, если мой брат продолжит править — вся эта ситуация обретёт тяжёлые последствия. Для всех нас. Я лишь хочу улучшить положение нашего королевства перед прочими государствами, чтобы в будущем никто и не смел покушаться на наши земли, что, к вашему сведению, случается довольно-таки часто. Ведь наши соседи — эльфы, оборотни, вампиры, русалки и прочие твари считают человеческий род чуть ли не ошибкой природы. Они считают нас слабыми и думают, что нами легко управлять. Однако... — ноздри бастарда широко раздуты, а на висках напряжённо двигаются вены. — ... порой людская ненависть настолько сильна, что её уже больше никто и ничто не в состоянии подавить, — такое ощущение, будто Рудольф сейчас говорит это о себе и ни о ком другом. — А впрочем... Оставим этот разговор до "лучших" времён. Мы прибыли сюда не за этим, а затем, чтобы вы научили меня стрелять из лука.
— И я непременно это сделаю, но лишь после того, как вы мне поведаете о своём плане по захвату трона.
— Как бы хорошо я не относился к вам, дорогуша, но, увы, с некоторых пор на этой теме мой рот закрыт на замок.
— Ах так! Что ж, не вижу смысла здесь больше задерживаться, я возвращаюсь в замок! — свободно заявляю я, двигаясь в сторону Демона. Ещё несколько шагов и... Мои ноги внезапно перестают меня слушаться (вероятно, зацепились за ветки или что-то ещё), и я по обыкновению должна бы сейчас оказаться на земле, траве, как уж получилось бы, вот только вместо этого лежу на чьей-то высоко вздымающейся груди и даже отчётливо слышу звуки быстро бьющегося сердца... невероятно.
— Это судьба... — хриплым голосом проранивает мужчина. Я тут же хочу с него встать, но его сильные руки, уже каким-то непонятным образом оказавшиеся на моей талии, не дают мне этого сделать. — Знаете, Анабель, а вы ведь всё ещё пахнете розами, — бесстыдно зарывается в мои волосы носом. По телу мгновенно пробегает лёгкая дрожь, ком застревает в горле, да и вообще всё тело немеет. Эти необычные ощущения... Я испытываю их только тогда, когда нахожусь вблизи Рудольфа. И мне это совсем не нравится. Пожалуйста, хоть бы всё это было всего лишь сном!
— Если снова станете прикасаться ко мне, как тогда, после бала, — я загоню свой кулак вам прямо в пах, а после оставлю вас в этом лесу на съедение троллям или ещё кому-нибудь, — угрожающе шепчу ему это уже прямо в ухо. — И тогда вас уже не смогут спасти ваши сильные, смелые рыцари, вы останетесь наедине с этими тварями. В тёмном лесу, куда редко ступает нога человека.
— Ох, Анабель, когда же ты уже поймёшь, что твоя жестокость меня только заводит? — я изумлённо округляю глаза в то время, как бастард принимает полусидячее положение, всё ещё держа меня, совершенно остолбеневшую, в плену своих рук. — Перестань сопротивляться своим истинным чувствам, думаешь, я ничего не замечаю? Твои взгляды, твои жесты, лёгкую неряшливость в моём присутствии...
— Ч-что-о-о?! От... отпуст-тите меня, немедленно... — неразборчиво бубню себе под нос я.
— Я нравлюсь тебе, Анабель, а ты нравишься мне, не вижу больше никаких причин враждовать, — сейчас мы уже смотрим друг в другу прямо в глаза, и у меня сосёт под ложечкой, когда я бросаю взгляд на его губы, кажущиеся мне в этот момент невероятно соблазнительными. Я сглатываю, воздуха в лёгких становится ещё меньше прежнего, когда бастард бережно обхватывает моё лицо, словно самую дорогую на свете вазу, своими ладонями и неотрывно смотрит на меня. — Иди ко мне, — сердцу в груди становится слишком тесно. — Не бойся, я не причиню тебе никакого вреда...
— Нет, я не... — ещё немного, и мне удастся вырваться из его объятий, но не тут-то было... Рудольф нетерпеливо хватает меня за плечи, и после лёгкого толчка моя спина оказывается прижата к толстому стволу дерева. Больно... — Не сме... — я не успеваю договорить. Просто застываю в одном положении, когда... когда его уста оказываются на моих губах. Кажется, я совсем перестала дышать. Коленки подкашиваются, желудок скручивается в тягостной неге, и по телу проносится волна приятных мурашек. Со мной такое впервые. И самое ужасное — я страстно желаю, чтобы это продолжалось. Вздрагиваю, когда он начинает двигать губами, медленно-медленно, постепенно ускоряя темп и всё теснее прижимаясь ко мне всем своим телом. Его пальцы зарываются в мои волосы — очередная доля удовольствия, очередная тяга к надежде на что-то большее... Я начинаю совсем неуверенно и неумело отвечать на его поцелуй, и как-то так получается, что неосознанно, или же слишком увлёкшись, кусаю его нижнюю губу аж до самой крови, секундами позже с ужасом осознания того, что я только что совершила, от него отстраняясь. Руки потрясывает, а кончики пальцев покалывает, внутри разливается приятное тепло... Чёрт, чёрт, чёрт, что же я натворила?! Да ещё и бастард улыбается, как умалишённый, во все свои тридцать два белоснежных зуба, при этом успевая поглаживать меня по щеке ладонью и что-то там бормоча себе под нос.
— Умничка... — доносится с его стороны, после чего молодой мужчина дарит мне лёгкий поцелуй в лоб... и не только. Куда-то за ухо, в шею, ключицу... — Ну, и как ощущения? — спрашивает он, свободно положив голову мне на грудь. — Я смог доставить тебе удовольствие?
— Ты... то есть... вы...
— Я хочу, чтобы мы общались на равных, так что можешь не стесняться.
— Не понимаю, зачем ты это сделал?
— Потому что мне захотелось это сделать, тут нет каких-то тайных подлых тайных замыслов, есть только я и ты. И этот лес. И эта замечательная природа, что окружает нас, птицы, звери... Ох, кажется, с тобой я понемногу начинаю становиться романтиком.
— Что ж, продолжим путь, — слегка кашлянув, я резко встаю на ноги и оглядываюсь по сторонам, тем самым пытаясь скрыть во всю пылающий на щеках румянец. Так неловко, ах!
— Ты нравишься мне, Анабель, — он говорит это уже во второй раз за последние минуты. Странно, что меня это не раздражает, наоборот... восхищает, что ли... — Очень нравишься. И я сделаю тебя своей, чего бы это не стоило. Знаю, звучит эгоистично... Но лишь рядом с тобой я стал чувствовать себя по-настоящему живым.
— Я тоже не могу отрицать того, что вы мне симпатичны... по какой-то непонятной причине... хм. Но вы должны кое-что понять: я не стану вашей игрушкой. Вашей собственностью. Никогда. Этот поцелуй был ошибкой, подобное больше не должно повториться.
— Такая юная леди, а уже говоришь столь громкие речи. Ты... — с нахмуренными бровями он делает несколько шагов в мою сторону.
— Не подходи ко мне! — я вытягиваю вперёд крепко стиснутый в ладонях обеих рук меч.
— Опусти меч, ты ведь всё равно не собираешься меня убивать.
— Ошибаешься... только подойди, и я...
— Что ж, давай тогда сразимся! Чтобы всё было по-честному... — по-видимому, он хочет добавить что-то ещё, но не успевает, потому что я первой на него замахиваюсь и, разумеется, не попадаю в цель. Рудольф со своим змеиным оскалом ловко отлынивает от моего удара и говорит в то время, когда мы обходим одно дерево за другим, не отрывая друг от друга внимательного взора горящих в ожидании следующей схватки глаз. — Кстати говоря, Анабель, скоро состоится бал в честь приезда нашей с Иосифом сестры, — у них ещё и сестра есть? Ну надо же... Наверняка та ещё гадюка. — Пойдёшь со мной? А заодно я познакомлю тебя с Катрин. Вы с ней должны быть одного возраста, а потому с лёгкостью сможете найти общий язык.
— Давайте не будем отвлекаться, бастард. Я возвращаюсь в замок...
— Ну уж нет, — очень умело поигрывая бровями, прерывает меня Рудольф. Облизывается, как хищник, только что насытившийся добычей, и продолжает: — Вы покинете этот лес лишь после того, как, — принимается перечислять на пальцах: — А — я вас снова поцелую. Б — Мы с вами останемся здесь на ночь, а, быть может, и навсегда... И, наконец, В — вы научите меня стрелять из лука. Приём настолько хорошо, чтобы сегодня же я смог застрелить десять скунсов, — скунсов? Что-о-о?.. Зачем ему понадобились скунсы? Мерзость-то какая!
— Предлагаю вариант получше, — слегка улыбаюсь я под недовольный вздох Рудольфа. — А — я возвращаюсь в замок. Б — я возвращаюсь в замок вместе с Демоном. Прости, малыш, совсем забыла упомянуть тебя, — бросаю виноватый взгляд на жеребца. — В — я убиваю вас, закапываю ваш труп в этом лесу и со спокойной душенькой возвращаюсь в замок. Королю же сообщаю, что вас зарубили тролли, а мне удалось сбежать, пока они развлекались с вашим мёртвым телом. Г — я учу вас стрелять из лука, мы ловим кое-какую добычу и вместе возвращаемся в замок. Ещё один пунктик: необязательно, чтобы этой добычей являлись... — кривлю нос в отвращении. — ... Скунсы.
— Ты не можешь убить меня. Я слишком красив для смерти от руки женщины! — охает да ахает мужчина под закатывание моих глаз. — Но, так уж и быть, я выбираю последний вариант, — выпрямляется он.
***
— А где кучер? — спрашивает Рудольф у сестры по нашему с ним возвращению в замок, озадаченно почёсывая затылок.
— Ах, этот мерзкий старикан? — у её симпатичного личика очень хорошая мимика. — Он до того притомил меня с разговорами о своей больной спине, что по дороге я отдала его на съедение волкам, — забавно похлопав ресницами и бросив на меня беглый взгляд, она продолжает: — Это твоя новая служанка, Рудольф? Когда это ты успел отхватить себе такое сокровище? Выглядит весьма... весьма... м-м-м... аппетитно, — облизнувшись, молвит она. Э-э... постойте-ка... Чего-чего?! Аппетитно?! — Одолжи-ка мне её на пару деньков, мы с ней отлично проведём время! — я ёжусь под её чересчур пристальным, игривым взглядом. Нет, что-то с этой принцессой определённо не так. Я это чувствую. Одним своим местом.
— Я, конечно, безумно люблю тебя, сестрёнка, но... Анабель я тебе не отдам, — несколько виновато бормочет сын умершего короля, при этом исподлобья поглядывая на меня.
— К тому же бастард не имеет никакого права на то, чтобы свободно распоряжаться... хм... мной, — встреваю в разговор я, будто бы против своей воли, тут же поймав на себе удивлённый взгляд Катрин. Принцесса поражённо распахивает рот в форме буквы "о" и продолжает хлопать своими длинными пышными ресницами, тем самым чем-то слегка напоминая куклу. — Это привилегия Её Величества.
— Откуда тебя привезли сюда, дорогуша? — интересуется сестра Рудольфа, подойдя ко мне ближе. В глаза тут же бросается мертвенная бледность её фарфоровой кожи и, кажется, если не ошибаюсь, именно красные круги под глазами. Выглядит устрашающе... Она явно чем-то больна. — Нет, ну точно сокровище! А королева не будет против, если я заберу тебя себе? — склонив голову набок, девушка протягивает одну руку вперёд и совсем невесомо проводит холодными пальцами по моей напряжённой щеке. Её взгляд гипнотизирует, поэтому приходится опустить глаза в пол. Уж больно он силён, а я и так с трудом на ногах стою. В обморок ещё сейчас не хватало упасть!
— С возвращением домой, Катрин, — я, конечно, всем сердцем его ненавижу, но в данный момент благодарна Иосифу за то, что он отвлёк Катрин, которая, честно говоря, своим странным поведением уже начала меня напрягать и, не буду этого скрывать, пугать. — Ого, как ты выросла! В последний раз я видел тебя тринадцатилетней девочкой, которая постоянно играла в одни только куклы, теперь же ты выросла и... ох... стала такой красавицей! Тебя срочно нужно выдать за кого-нибудь замуж! Как насчёт эльфа? Этот союз будет выгоден для Эндроса, да и тебе с этого тоже будет какая-никакая выгода. Будешь жить в одном замке с прекрасным эльфийским принцем!
— Я подумаю над твоим предложеньицем, братик, однако... Всё же отложим этот разговор на потом. Не мог бы ты уже, наконец, пригласить меня на ужин? А то я так проголодалась, ах! Что кости даже в любой момент могут рассыпаться в пух и прах! — жалобно стонет принцесса, при этом ещё и успевая поглядывать на меня. Да что... Чего она ко мне так прицепилась-то?! Ещё одна пиявка, вот ей богу.
— Конечно-конечно, следуй за мной, Катрин. Да... И вот ещё что... Где твои сопровождающие?
— А их нет, — несколько растерянно говорит она, пожав плечами. Та-а-ак... А принцесса-то что-то скрывает. Уже интересно... — Но не волнуйся. Главное, что со мной всё в полном порядке. Я цела и невредима. Где же матушка? — быстренько переводит тему Катрин.
— Она ждёт всех нас в обеденном зале. Идём!
***
К счастью, по случаю возвращения принцессы домой королю, да и вообще кому-либо нет до меня никакого дела, поэтому можно пока что прогуляться по территории королевства. Возможно, даже наведаться в гости к Ребекке, хотя... нет, это не вариант. Если я встречу там Гидеона... Даже и не знаю, что может произойти. Не хочу ранить его сердце. Вдруг из памяти совершенно всплывает один момент... поцелуй. Наш с бастардом поцелуй. Мой первый поцелуй. Как... как такое вообще могло произойти? И самое главное — почему я не оттолкнула его от себя?!
— Анабель, постой! — я на несколько мгновений останавливаюсь, но потом продолжаю путь. Нет, должно быть, показалось. Совсем уже с катушек, видимо, съехала. Даже голос его в голове звучит, безумие какое-то. — Анабель! — что, опять?.. Я останавливаюсь и, тяжело дыша, прислоняюсь боком к стволу ближайшего дерева. — Ну наконец-то я тебя догнал! — ах нет, всё-таки не показалось. И что ему от меня надо? Я не намерена сейчас с кем-либо разговаривать, у меня просто нет на это ни желания, ни сил. Ещё и сердце никак не спешит остановиться, продолжая в сумасшедшем беспокойстве биться. — Ты...
— Не приближайся ко мне, — предостерегающе шепчу я. А руки трясутся. И с каждой секундой эта дрожь... эта дрожь... становится всё сильнее и сильнее. — Уходи.
— Но ты ведь совсем не хочешь, чтобы я уходил.
— Я... н-не... не знаю. Просто уходи и всё. Смотреть на тебя невыносимо... — провожу по грубой коре дерева подрагивающими пальцами, тяжело пропуская через лёгкие свежий, прохладный воздух.
— Тогда если ты не будешь на меня смотреть... можно мне остаться? — уже прижимаясь ко мне сзади всем своим телом, шепчет мне прямо в ухо Рудольф. Разве в такие моменты вообще возможно нормально соображать? Я вздрагиваю, когда он начинает медленно вести ладонью по моей обнажённой руке, слегка касаясь губами мочки моего уха. А после нетерпеливо поворачивает меня к себе. Закрываю глаза, секундами позже уже ощущая его губы на своих губах. — Никуда ты от меня не сбежишь, — прервав поцелуй, шепчет Рудольф. — Как бы не старалась...
— Но мы ведь совсем друг друга не знаем...
— Ну и что? Разве сейчас это имеет значение? В этот момент, когда мы так сильно желаем друг друга. Уже ничто не в силах противостоять этому. Твои сладкие уста ни с чем не сравнимы, слишком уж манящие и сладкие. Я болен... болен тобой. Ах, я больше не в силах терпеть! — внизу живота начинает всё гореть, когда он, задрав вверх подол платья, накрывает моё обнажённое бедро своей ладонью, нежно поглаживая его и уже прижимая меня к дереву. Я запрокидываю голову назад, позволив его губам путешествовать по своей шее и, в общем-то, всему, что находится ниже. Зарываюсь пальцами в золотистые волосы Рудольфа, массируя кожу головы и получая в ответ от него довольные постанывания. Это невероятное удовольствие — чувствовать, как он прикасается ко мне, и самой касаться его. Мы словно принадлежим друг другу и никому больше.
***
Вечером в честь возвращения домой Катрин и приезда охотников в главном зале замка начался праздничный ужин, смешанный с танцами лишь господ высших сословий. Так называемые охотники вообще не появлялись на балу, за исключением их вождя и, возможно, его сопровождающих, коих мне всё ещё не довелось лицезреть.
— Я далеко не молод, однако своё влечение к женщинам ещё не потерял, — смеётся главный охотник, и весь зал тоже заливается диким хохотом. — А по сему случаю мне нужна новая жена. Взамен на старую, — опять смех. — Молодая, умная и красивая. От которой будет много толку как в хозяйстве, так и в постели. Надеюсь, у вас при дворе такие дамы имеются, Ваше величество? — слегка поклонившись королю, с нотками высокомерия и в то же время лести в голосе спрашивает старикан, пока я наблюдаю за их разговором, стоя подле своей королевы, так сильно увлёкшейся беседой с какой-то дамой. На мне сидит обыкновенное одеяние служанки — платье из, кажется, льна, порванное в некоторых местах. Королю моя выходка явно не придётся по вкусу.
— Ну разумеется, Фридрих. Я отобрал специально для вас самых красивых дев королевства. Совсем не юных, но и далеко не старых, — с улыбкой подмечает Иосиф. — Анабель, ты это чего там притаилась? — все тут же устремляют на меня свои взгляды. — Поди-ка сюда, ты тоже в числе кандидаток. И ты первой покажешь нашему почтеннейшему гостю свой талант, — я? Но... Какого... Да у меня и таланта-то никакого нет, что этот ненормальный вообще несёт?! — Поди-поди, не срамись.
— Ваше Величество, я не совсем понимаю...
— Красивых женщин у нас мало, а ты, несомненно, прекрасна, вот я и внёс тебя в список невест нашего дорогого гостя. Какие-то ещё недовольства в сторону приказа своего короля? — отрицательно мотаю головой. Ах-х, в любом случае, этот Фридрих меня ни за что не выберет. Я не настолько красива и совсем ничего не умею делать, за исключением... — Господа, на первый взгляд вам может показаться, что эта хрупкая юная леди — всего лишь обычная служанка. Но это далеко не так. Её истинное призвание — охота. На животных, конечно, пока что, но кто знает, вдруг в будущем она будет приносить "домой" тушки и побольше. Мёртвую ведьму там, к примеру. И прямо сейчас прекрасная Анабель продемонстрирует всем нам свою меткость. Правда для этого нужен человек, который будет готов доверить ей свою жизнь. Гость мой, у вас есть кто-нибудь на примете?
— Раз уж она так хороша в этом, как вы утверждаете, Ваше Величество, то я сам лично готов довериться вам и пойти на сей риск. Тем более оно того стоит, — старикан внаглую внимательно меня разглядывает, из-за чего кажется, что я стою перед ним в абсолютно обнажённом виде, что не может не напрягать. — Никогда бы не подумал, что служанки могут быть такими миленькими. Во всех королевствах, где я только не бывал, сплошные уродины бродят, да глаза мне постоянно мозолят своими отвратительными телосложениями и отнюдь не выразительными лицами.
— Отец, позволь же мне принять это безумие на себя вместо тебя! — из толпы вельмож к нам навстречу выходит молодой мужчина крепкого телосложения. В глаза мгновенно бросаются его ярко-изумрудные очи. Никогда ещё таких не видела... столь великолепных и уж слишком холодных. Незнакомец окидывает меня презрительным взглядом, прежде чем пройти к тому месту, где он должен остановиться и стоять до тех пор, пока весь этот спектакль не закончится. Слуги короля незамедлительно кладут мужчине на самую тёмную макушку красное-красное яблоко. Значит, я должна попасть в него каким-либо оружием с первого же раза, иначе пиши пропало.
— Что выберешь, Анабель: лук со стрелами или же кинжал? А, быть может, обыкновенный кухонный нож? — зал опять смеётся. Как же всё-таки раздражает. Закатив глаза так, что этого, к счастью, не увидел король, я мгновенно окликаюсь:
— Первое.
Те же самые слуги подают мне оружие. Первое время я внимательно его рассматриваю, а Иосиф с коварной ухмылкой подмечает:
— Тетива у этого лука настолько прочна, что её крайне сложно натянуть даже мужчине. А что до неё слабой женской руке... — но я не настолько слаба, как он думает. Никто и представить себе не может, насколько порой может быть велика сила внушения. И даже когда из пальцев моей правой руки продолжает сочиться алая кровь, я всё равно не останавливаюсь. Нацеливаюсь на яблоко, отметив про себя, что этот незнакомец, вызвавшийся умереть за своего, можно сказать, короля, смотрит на меня уже не с тем отвращением, как пару минут назад, а с восхищением каким-то, что ли, или с чем-то наподобие этого. Выдохнув накопившийся в лёгких воздух, прищуриваю левый глаз и опускаю тетиву. Стрела попадает прямо в цель, яблоко с поразившим его оружием падает на пол, и по всему залу раздаются громкие аплодисменты, смешанные со звонкими свистами и выкрикиваниями вроде: "Вот это да! Невероятно!".
— Хороша, чертовка, — довольно хмыкает Фридрих. — А девственница ли ты? — я вздрагиваю.
— Негоже задавать моей подданной подобные вопросы, — Исильда? — Любовь моя, нельзя столь развязно распоряжаться моим имуществом. Анабель — моя служанка, да такая, каких свет ещё не видывал. Самая преданная из всех. Прошу прощения, мой дорогой гость, но я не могу позволить вам забрать у меня одно из моих сокровищ, — девушка приобнимает меня сзади. Приятно...
— Хорошо, моя королева, — с тяжёлым выдохом сдаётся главный охотник. — Буду иметь это в виду. А сейчас мне бы хотелось увидеть других кандидаток, желаю вам приятно провести вечер, — с кислой миной на лице этот старик оставляет нас с Исильдой наедине.
— Зачем ты это сделала? — недоумеваю я, обхватив её за плечи ладонями. — Он же... снова будет тебя бить... — с какой же болью даются мне эти слова, никто не может себе этого представить.
— Зато ты не попадёшь в логово этих хищников. Посмотри, ты когда-нибудь видела среди них хотя бы одну женщину? Этим охотникам явно не стоит доверять, — покачивает головой подруга.
— Слишком поспешные выводы, Ваше Высочество, — в разговор неожиданно вмешивается сын Фридриха, тот самый человек, которого я только что чуть не убила. Мы с Исильдой тут же обращаем на него свои настороженные взоры.
— Назовись, — требует девушка, прищурив глаза и выпрямившись.
— Тебальд — сын Фридриха. Единственный. И даже вам я не позволю оскорблять моего отца, моя... королева.
— Ваше право. Я всего лишь забочусь о безопасности своих подданных, что и входит в мои прямые обязанности.
— Жёнушка моя, поди-ка сюда! — призывает к себе Исильду король. — Тебе стоит на это взглянуть хотя бы одним глазком! Она танцует лучше любых господ, тебе есть чему у неё научиться... — дальнейших слов мужчины я не слышу. Юная дева, одарив мой лоб лёгким поцелуем, покидает нас с Тебальдом. Я продолжаю наблюдать за грациозной походкой своей подруги в то время, как темноволосый мужчина произносит:
— Вы знали о том, что этот лук привезён в Эндрос из Подводного царства? Как и говорил Его Величество, тетива у лука настолько прочная, что с ней сложно управиться даже силачу. Вы же, мало того, натянули её всего лишь за несколько секунд, да ещё и попали точно в цель. Вы...
— Я всего лишь исполняла приказ высших господ. Если бы я этого не сделала — меня бы, вероятно, повесили, а моя жизнь мне всё ещё дорога, — без запинок отчеканиваю я, так и не дав новому знакомому договорить.
— Вас что-то не устраивает в моей леди, Господин охотник? — Рудольф встаёт между мной и Тебальдом. И когда только он успел подкрасться к нам?
— Нет, конечно же. Вам очень повезло с такой леди, берегите её, — в последний раз бросив странный взгляд лишь на меня, мужчина покидает нас.
— Я видел кровь на полу... Дай-ка осмотреть твои руки. Но сначала лучше-ка выйдем отсюда, — я покорно киваю бастарду, наслаждаясь теплотой его ладони, которая крепко сжимает линию моей тонкой талии. Мы с Рудольфом оказываемся на довольно-таки просторном балконе. Я спокойно запрыгиваю на перила, но мужчина, недовольно покачав головой, мгновенно снимает меня с них. И когда я уже ощущаю ногами пол, выясняется, что наши с бастардом лица оказываются в паре сантиметрах друг от друга. — Как же мне хочется одарить твои сладкие уста поцелуем, — мечтательно вздыхает он. — Но сначала нужно затянуть твои раны, — сглотнув, я отхожу от него на несколько шагов назад и протягиваю вперёд свою искалеченную ладонь. — Подожди немного... — отрывает огромный кусок ткани от своего камзола, обмотав им место довольно-таки глубоко, по-прежнему кровоточащего пореза. — Нужно немедленно найти Ребекку.
— Д-да, конечно... — и наши губы сплетаются в страстном, долгожданном поцелуе.
— Ты ж моя бедная воительница... — шепчет Рудольф, на секунду оторвавшись от моих губ, а после вновь начав целовать меня. Не понимаю, что происходит... Я ранена, мне нужно срочно к лекарю, но я не могу остановить это. Тело стонет в ожидании, ноги подкашиваются, а уста горят. Да и ланиты уже наверняка залились пунцовой краской. Я, не до конца осознавая, зачем это вообще делаю, запрыгиваю всем своим весом прямо на мужчину, обвив его талию ногами и продолжая целовать его губы. — Я больше не в силах, м-м-м... — Рудольф резко отстраняется от меня, сзади придерживая мою спину руками, лишь бы я не упала. — Сейчас ты настолько соблазнительна, что я готов сотворить с тобой множество весьма интересных вещей, — шепчет бастард, прижимаясь головой к моей высоко вздымающейся груди. — Но я не хочу, чтобы ты страдала из-за этого. В кровь может попасть инфекция, а потому нам с тобой нужно срочно найти Ребекку. Скорее всего она дома. Я на это надеюсь, по крайней мере, — и Рудольф заходит со мной на руках обратно в зал. Я ловлю на себе обеспокоенный взгляд королевы. Нисколько не медля, она с той же грацией лебедя приближается к нам, спросив:
— Что случилось?
— Вашей подданной нездоровится, моя королева, — тараторит в ответ Рудольф.
— Как же я могла позабыть-то, это всё из-за того лука, верно? — хмурится девушка. — Рудольф, будь так добр, отнеси Анабель в её комнату. Я попрошу кого-нибудь из охотников помочь ей.
— А охотники-то тут причём?! — взрывается бастард.
— Они умеют излечивать раны. Правда с помощью этой своей магии... — королева хмурится ещё пуще прежнего. — Но разве сейчас это так важно? Идите. Не волнуйся, я обо всём позабочусь, — мой ангел слегка улыбается мне. Я киваю и обвиваю шею мужчины руками, уткнувшись носом ему в грудь.
— Прости, что не оградил тебя от этой напасти раньше. Несомненно, я бы не позволил этому старикану забрать тебя с собой...
— Тебе не стоит ни в чём себя винить. Ты не обязан защищать меня, я сама...
— Всё, замолчи! С этого дня я не позволю ни своему брату, ни кому-либо ещё даже пальцем к тебе притронуться.
— Учитывая, что эта леди сама может неплохо за себя постоять, — произносит кто-то сзади. Знакомый голос.
— Ого, какие люди! — восклицает Рудольф. — Решил полюбоваться и позлорадствовать...
— Я пришёл сюда для того, чтобы помочь Анабель... по просьбе королевы, разумеется, — спокойно прерывает Рудольфа Тебальд. По какой-то непонятной причине я больше не могу смотреть на последнего. Холод в его взгляде пугает меня.
— Весьма благородно с вашей стороны, Господин охотник, — в своей привычной наглой манере хмыкает бастард. — И каким же, интересно, образом ты собираешься это сделать?
— Есть один способ, но он не предусматривает во время проведения ритуала нахождение в комнате лишнего человека. Поэтому вы должны передать эту леди исключительно в мои руки, — Тебальд говорит вполне серьёзно.
— Ещё чего!
— Хотите, чтобы она умерла от заражения? Что ж, ваше право, — охотник разворачивается и собирается покинуть нас всё с той же каменной маской на лице.
— Да мы и без тебя неплохо справимся!
— Нет, прошу, остановитесь, Тебальд! — неожиданно вылетает из моих уст.
— Анабель, что ты тво... — прежде чем Рудольф успевает договорить, я затыкаю его рот поцелуем уже под внимательным взглядом охотника. А когда отстраняюсь от него, говорю:
— Если я тебе дорога, ты должен позволить ему помочь мне, — сквозь пальцы пропускаю золотистые локоны мужчины, неотрывно на него смотря.
— Ладно. Но я буду находиться здесь. Всё это время. И если ты покусишься на тело моей возлюбленной, — Рудольф впервые назвал меня своей возлюбленной. Сердце радостно трепещет... — Я раздавлю тебя, как букашку, — совершенно никак не отреагировав на угрозу со стороны бастарда, сын вождя охотников спокойно входит в мои покои, а я в это время слезаю с рук своего возлюбленного. Прижавшись к нему всем своим телом, успокаивающе шепчу:
— Всё будет хорошо.
— Откуда ты можешь это знать? — изумляется Рудольф.
— Я не знаю, я... верю.