(очень мусорная история)
Она лежала так аккуратно, что поневоле думалось – ей здесь совсем не место. Рядом полуржавый, полумазутный мусорный бак и всякая разнопёрая гадость, которую все приличные люди выбрасывают из своих квартир. Бак набит до отказа, и даже «с верхом». Этому зелёному пакету с эмблемой нового супермаркета просто не нашлось места среди прочих мешков и пакетиков с мусором. Поэтому его и поставили, как на витрине, у всех на виду. Верх пакета раскрылся, и великолепная кожаная перчатка оказалась выставленной на всеобщее обозрение.
Ее, наверное, давно бы утащил какой-нибудь мусорный бомжик, найдись ей достойная пара. А перчатка без пары, как видно, не нужна даже бездомному бродяге. Впрочем, наверное, точно так же рассуждал и ее бывший хозяин. Одна, да к тому же левая – это явно бросовая вещь, как бы добротна и красива она не была. Орнамент из красноватых ремешков, необычный, желто-зеленый цвет самой кожи… Прохожий усмехнулся: эти перчатки выбирал в своё время настоящий эстет.
Имя прохожего, внезапно застрявшего возле мусорки, было ничем не примечательно. Звали его Юрий Жилкин, а полностью, в соответствующих случаях – Жилкин Юрий Антонович. Он очень редко выносил мусор и никогда не интересовался кожаными перчатками, поскольку зимой не надевал даже вязанных. Именно потому эта красивая ладошка с пальцами среди мусора и приковала его внимание, да так, что он замер на месте в полной нерешительности.
Юрий Жилкин ведь сразу сообразил, где он, возможно уже видел очень похожую перчатку. Не у друзей или знакомых, не на дороге и не на чужих руках. Та перчатка валялась недалеко от места совершенного преступления. А что это – преступление, а не несчастный случай, Юрий, как и все их соседи, был убежден непоколебимо. По-другому просто не должно быть. И совсем неважно, что милиция имела прямо противоположное мнение. В общем, милицию тоже можно понять – некогда им заниматься разными пустяками, вроде защиты личного имущества граждан. Им вполне хватало мороки с выходками бандитизма и прочей матёрой уголовщины. Так, наверное, и должно быть.
Жилкин поколебался, еще несколько секунд глянул по сторонам. Но тут в голову ему пришла новая идея, которая сразу возвысила его в собственных глазах и одновременно успокоила. Ухватиться за привычные ручка полиэтиленового пакета оказалось гораздо комфортнее, чем, словно бы копаясь в мусоре, выудить пальцами и нести в руках одну перчатку.
Юрий не торопясь шел с пакетом прямо по улице. Снаружи его ноша выглядела вполне пристойно, а куда припрятать ее до поры, до времени – он уже придумал. Главное, он вовремя сообразил, что возможно ему понадобится не только перчатка. Если уж Юрий надумал сам поискать разгадку предновогоднего происшествия, в этом пакете, кроме перчатки и мусора могут оказаться и какие-нибудь «улики». Кто их знает, на что они могут быть похожи, эти загадочные подсказки и зацепки, помощники всех великих детективов. Уж пусть лучше полежит этот пакет до тех времен, когда станет известно хотя бы что-нибудь.
А самому Жилкину теперь надо настраиваться, предстоит срочный поход на дачу. Вернее, посещение их семейного огородного участка, поскольку домика, прежде именуемого «дачей», уже полгода, как не существует. Развеялся дым, рассеялись угольки, остатки обугленных брусков и бревен Жилкины дожгли сами. Сложили прощальный костёр посреди свежего пожарища.
И с тех пор, всё, что успели – восстановить забор и перекопать горелое место, о чём особенно настаивал отец Юрия. Вот тебе и вся дача, былое имущество, утраченное, согласно заключению милиции по собственной неосторожности владельцев. Была, правда, и страховка, но такая, что о ней не хочется и говорить. Короче, были Жилкины «дачевладельцами», теперь – «огородовладельцы». Во Франции, как известно, это называется «се ля ви».
Юрий притворил калитку, быстро пересёк участок до того угла, где одна из досок забора соскочила с нижнего гвоздя. Выбраться в прилегающую лесную полосу – минутное дело, несколько шагов вдоль границы участка, а вот и край уцелевшего зимой забора. Сразу видно то место, откуда они начали его колотить вновь, прямо по мартовскому снегу. Здесь!
Еще в тот злосчастный январский день Жилкин не стал толочься вокруг головешек, а сразу прошел к забору. Было понятно, что восстанавливать хозяйство придется с него. Следовало оценить, годен ли еще устоявший, но обуглившийся столб и тронутые огнём слеги. Три доски этого пролёта наполовину сгорели, остальные были, в общем, целы. Юрий тогда, помнится, ткнул слегка кулаком в забор, оторвал последнюю из попорченных досок и выглянул наружу. На плотном снегу, чуть-чуть припорошенном пеплом, валялась перчатка. Кожаная, подпалённая, с крупной мужской руки.
Без всякого сомнения, ее потерял, а вернее, выбросил сам поджигатель. Или один из поджигателей, если их было несколько. Удивительно, но приходилось признать, что даже такую мелочь вряд ли теперь кому-нибудь удастся восстановить. Снежные сугробы вокруг пожарища затоптаны намертво. Приехавшие пожарники носились здесь сразу по четырем участкам, заливали всё подряд и как смогли, остановили дальнейшее распространение пламени. Только три домика, угодившие в центр пожара, сгорели дотла, соседи со всех других дач фактически не пострадали.
В тот момент Юрий сообразил сразу и без подсказки, что брошенную перчатку поднимать не надо. Наоборот, он осторожно прикрыл ее тем самым обломком доски, который только что оторвал от забора. Причем нетронутой стороной вниз, а обгорелой наружу. Мало ли что потребуется следователю: запах для овчарки, отпечатки пальцев, группа крови, разные спектральные анализы. Может быть - это главный след, который выведет на злоумышленника. Выведет? Было бы кого выводить. Знающие люди, с которыми посоветовались старшие Жилкины, родители Юрия, порекомендовали им от души не терять времени и не мотать зря нервы. Плюнуть и на злодеев – это же, без сомнения, какие-нибудь пьяные алкаши – и на милицию с их следствием, а засучить рукава и отстраивать дачу заново.
А когда всё сделают, поставить свечку перед иконой Неопалимой Купины. Так кажется, запомнилось Юрию, никогда не интересовавшемуся иконами и церквями. Это, мол, и есть самое надёжное средство против всяких поджогов и поджигателей.
Когда колотили новый забор, перчатка, вернее всего, по-прежнему оставалась в снегу. Во всяком случае, сам Жилкин видел свой обломок доски, засыпанный новыми снегопадами, но уже вытаявший одним кончиком на белый свет под бодрящим мартовским солнцем. Сейчас, впрочем, Юрий уже заметил с невольно тревогой, что деревяшки этой на месте больше нет. Он кинулся шарить в траве, не веря, что его удача может над ним так зло подсмеяться.
Нет, не напрасно он сюда заявился. Вот она, перчаточка, никуда не делась. Да и смешно было думать иначе! Жилкин выпрямился, облегченно переводя дух. Трофей его, надо сказать, выглядел довольно-таки жалко, но главное, что улика сохранилась, не пропала вместе с обгорелой доской.
Впрочем, на новый пристальный взгляд Юрия Жилкина, кто мог позариться на такое сокровище? Ладонь перчатки явно подпалена, концы двух пальцев прогорели, а сырость и весенняя вода довершили дело. Но орнамент из ремешков на месте, да и цвет местами уцелел, всё тот же – светло-желтый с тусклой зеленцой. А самое главное, это перчатка как раз на правую руку. Совпадение? Чёрта с два! Пусть в милиции, если хотят, думают, что бывают такие совпадения.
Любой здравомыслящий человек, конечно же, спросил бы Юру Жилкина: «С чего ты взял, что эти две перчатки из одной пары?» Мало ли, что они одного размера и похожи. Разве не бывает совпадений. Но сам Жилкин был захвачен лихорадкой первого успеха. Совпадение? А кто доказал, что это совпадение.
В одном он был прав. Чем гадать: оно или не оно, лучше двигать дальше, пока не ушло время. Хозяина хотя бы одной из перчаток нужно разыскать как можно быстрее. А уж он, наверное, прояснит, откуда взялась вторая.
Мусорные ящики, место счастливой находки, располагались в очень удачном уголке. Двор одного пятиэтажного дома, тыльная стена второго. В ряд с ним мелкие флигельки – конторы разного назначения и дальше, за проезжей частью улицы, сплошная стена фабрики. По другую сторону от этих двух пятиэтажек – малообитаемый частный сектор. И еще один большой дом за пустырём, но это уже далеко, там у них своя помойка. Короче, как ни крути, искать надо в этих двух пятиэтажных коробках.
Так или иначе, но в «надёжном месте», в специальном мешочке, у Юрия теперь лежали обе перчатки. И волей-неволей наступал момент не самый приятный во всей истории. Пора было перебрать всю эту гадость, которую начинающий сыщик еще хранил вместе с найденным на мусорке пакетом. Или уж бросать это дело до следующего счастливого случая!
Целый вечер Юрий промаялся в нерешительности. Утром настал час испытания его силы воли. Справившись с духом, Жилкин перевернул мусорный пакет кверху дном и вывалил его содержимое на давно присмотренную фанерку. К радости нашего следопыта ничего ужасного среди мусора не оказалось, ни тухлятины, ни банок с заплесневелым рассолом. На фанерку довольно аккуратной кучкой легли разные бумажки и бумаги: давнишние газеты, куски рекламных буклетов, пожелтевшие измятые странички неизвестных книг. Среди них конечно приткнулись обрывки пластиковых упаковок от разных конфет, сникерсов и кексов, а для полного разнообразия, две, грязные до черноты, сбившиеся в твердые комки тряпки.
Вышло не так страшно, но ведь это только начало. Дальше придётся брать в руки и разглядывать каждую помоечную фитюльку. Конечно, начинать надо с бумаг, на газетах, например, мог остаться адрес с номером квартиры… Может попасться и какая-нибудь старая записка. Такое вполне возможно, ведь судя по мусору, кто-то занимался уборкой и просто выгреб накопившийся хлам из шкафа или полки.
И тут Юрий быстро выдернул из кучи маленький рулончик. Вот это что такое - узкая полоска обоев, отрезанная, наверное, от полного куска вдоль всей его длины, и снова плотно свернувшаяся. Пожалуй, поиски можно приостанавливать. Рисунок внутри скатанной полоски ничуть не потускнел, а синие обои с золотистыми блёстками – это на большого любителя. Если такие и наклеены, то только в одной-единственной квартире. Осталось только узнать, в какой именно.
Ценный рулончик немедленно отправился в сумку. Затем Жилкин еще раз вздохнул и затолкал остальные «улики» назад, в их родной пакет. Запас карман не тянет, а поиски злодея еще не закончились. Ничего, придёт день, и этот самый пакет, может быть, будет натянут на его нахальную рожу. Как минимум, господа присяжные!
Возле одного из подъездов пятиэтажки виднелась удобная скамеечка, уже из новых, крашенная и со спинкой. Она была пуста: день только начинался, сидеть на ней было пока некому. Некому, кроме Жилкина Юрия Антоновича, у которого как раз с сегодняшнего дня - внеочередной отпуск. Вырвал на работе со скрипом жалкую неделю Юрий Антонович, и не знает, радоваться ему теперь или печалиться. Во всяком случае, на розыски беспутных алкашей, жгущих чужие дома, время теперь найдётся.
«Хорошо, что я живу не здесь, а на другом конце города, и вообще, в самом начале улицы», - думал Жилкин, прикидывая заодно, как бы ему ловчее произвести обход квартир. Ничего дельного пока не придумывалось. Люди сейчас недоверчивы, не всякий станет с ним разговаривать, а уж в квартиру точно никто не пригласит. А может быть и плохо вышло, возразил сам себе Юрий. В своем доме с соседями да знакомыми разговор для отвода глаз мог получиться проще.
Наверное, он бы еще долго решал про себя – хорошо получилось или плохо, но вдруг из подъезда вышла девушка. Не особенно даже и симпатичная, зато довольно рослая и крепкая, и всё-таки притягивающая взгляд своей явной, беззаботной молодостью.
Чтобы подбодрить себя, Юрий резко завозился, словно пытаясь привстать со скамейки, и заскрёб подошвой ботинка по заскрипевшему гравию. Незнакомка обернулась на неожиданный звук, ее шаги замедлились.
-- Извините, пожалуйста! – громко окликнул ее Жилкин. – Я никак не могу найти хозяйственный магазин, он же где-то в этих домах?
-- Хозяйственный!? – удивилась девушка и замерла на месте. – Нет здесь никакого хозяйственного. Это надо на Первомайскую улицу.
--Там что ли? – махнул рукой Юрий, одновременно поднимаясь со скамейки. - Это не то, я был там. Вчера. Мне сказали, что такие обои могли остаться только здесь. Да-а! Выходит, болтовня… Что ж теперь, сдирать всё наклеенное. Не хватило-то совсем чуть-чуть! А новые? Разве найдешь такие? Кукиш где найдёшь.
Жилкин сокрушенно махнул рукой, и как будто в досаде, выдернул из кармана синюю полоску. Это был не весь рулончик, а только отрезанный от него небольшой клочок. Чтобы не вызывал ненужных вопросов.
Девушка нетерпеливо глянула, досадуя на задержку и назойливого чудака. Но сразу удивилась.
-- Ведь это же старьё! – скривила она краешек губы. – Ну кто сейчас такие делает.
-- Конечно! Не фото обои! – делано обиделся Юрий, а сам внутренне подобрался. Что-то из его затеи уже получалось. – Но не такое и старьё, я вам скажу. Мамин любимый цвет.
-- А маме вашей лет сто, наверное, уж простите, пожалуйста. Вон у тёти Симы таким страхолюдством весь коридор обклеен. И давно уж облез.
-- Какая еще тётя Сима? – у Жилкина даже зачесались ладони. – Продавщица из магазина?
-- Опять вы про свой магазин! Нет здесь никакого магазина. А Серафима Петровна – тётя Сима которая, кондуктором работала. В общем, зря ищете.
-- Спасибо, - медленно протянул Юрий вслед удаляющейся девушке.
Узнать, в какой квартире живет Серафима Петровна оказалось совсем не трудно, об этом Жилкину рассказала сухонькая словоохотливая старушка, вышедшая гулять со своей маленькой тощей собачонкой. Старушка с такой охотой отвечала на вопросы, что Юрий заодно спросил и про некоего парня, приходящегося Серафиме Петровне то ли сыном, то ли внуком. Нет, возразила знающая старушенция, молодой человек что-то путает. У Симы, правда, был когда-то деловой зять, но он давно уже сгинул где-то на Севере. Дочка, и та перебралась в Москву.
В общем, Жилкин с досадой и тоской должен был признать, что его розыски на этом закончились. Оставалась, тем не менее, одна мелочь. Он решил подняться на третий этаж и собственными глазами убедиться, что торопившаяся девушка ничего сгоряча не напутала. Иными словами, сходить и взглянуть на те облезшие обои.
Серафима Петровна оказалась вовсе не древней старухой, какую он успел себе навоображать, а бодрой женщиной чуть старше средних лет. С первого же взгляда Юрий понял, что если он не хочет проговориться раньше времени, про перчатку ему лучше и не упоминать. А другую тему разговора подыскивать не требовалось, стенка в синих обоях с золотистыми звёздочками начиналась сразу от входной двери.
Минут пять Жилкин мямлил сентиментальную чепуху о том, как его маме очень хотелось поклеить комнату сохранившимися в кладовке обоями, наконец они это сделали, но испортили один рулон. Угол комнаты остался голым. А какая-то мифическая «Галина Леонидовна» вдруг вспомнила, что видела в одной из квартир подобные обои. Пришлось много потолкаться впустую, но добрые языки довели его, наконец, до квартиры Серафимы Петровны.
Тут Юрий снова достал из кармана и предъявил, как пропуск, всё тот же заветный клочок.
-- Ну и что? – пожала плечами Серафима Петровна.
-- Хотел спросить, не завалялось у вас лишнего рулончика. Ведь бывает, что остается.
-- Господи! Это когда же было! – пожала плечами хозяйка квартиры, не трогаясь с места. – Да и вообще, я хлама не держу. А если и оставались какие обои, всегда отдавала – вон – Мукаловым.
Она ткнула пальцем в закрытую дверь противоположной квартиры. Кивая, пятясь и шепча извинения, Жилкин выбрался назад на лестничную площадку. В квартире Мукаловых было тихо, на звонок никто не отозвался. Зато во дворе, всё та же старушка с собачкой поинтересовалась его успехами, а потом подтвердила. Да, имеется среди Мукаловых взрослый парень, звать его Толик, только последнее время его что-то не видать.
Та-ак, сказал себе Жилкин, первая рыбка уже попалась.
Первая, но не единственная – это Юрий решил после недолгого размышления. Трудно представить, что молодой парень в одиночку, завалился поздно вечером, под самый Новый Год на какой-то, забытый богом, садовый участок. Тот же Толик Мукалов, например. Или у него была серьёзная причина, или он был не один. С компанией совсем другое дело, можно отправиться хоть на Северный Полюс.
Вот только интересно, с кем Мукалов мог так запросто отправиться на Северный Полюс?
Ответ, впрочем, пришлось искать недолго. Всезнающий дружок, Женька Гусев (его и на работе редко кто называл Евгением), в тот же вечер сообщил Юрию, что Анатолий Мукалов учился в двенадцатой школе, и личность он, в своём роде, довольно известная. На нетерпеливый вопрос Жилкина, знает ли он, кто считался самым закадычным из приятелей Мукалова, Женька изумлённо вытаращил глаза:
-- Как это – кто? Дизель! Или ты и про Дизеля ничего не знаешь?
Нет, про Дизеля Юрий, конечно же, слышал. Это уже не дальняя окраина, а свои родные места. Мудрено было ничего не знать про самого отпетого из хулиганов соседнего двора. Дизель, он же Дикобраз, а на самом деле – Безобразов Владимир. Сталкиваться с ним Жилкину почти не приходилось, общаться тоже, да и видел он его периодически только издалека. А вот откуда он знает все подробности о нём - вообще трудно вспомнить. Накопилось, наверное, из разных попутных разговоров…
--Постой! Он ведь, кажется… Убили ведь его, говорят и в подвале нашли.
-- Точно! – подтвердил Гусев с довольным видом. – Точнее, признали, что это он сам. Нырнул головой в пьяном виде и захлебнулся. Не в подвале, кстати, а в подъезде, у спуска в подвал. Он как раз был полон воды.
-- Откуда ты всё знаешь!? – воскликнул Жилкин почти в восхищении.
-- Слышал… Сначала думали, что это какая-то разборка. Рука у него была забинтована. А потом выяснили, что он сам себе пальцы попалил. Зажигалкой, в пьяном виде, когда прикуривал. Он ведь еще с Нового Года каждый день пьяный ходил, - выложил Женька полную информацию.
Жилкин почувствовал легкое сердцебиение. Обожжённые пальцы – это как раз то, чего ему не хватало. Все разрозненные концы разом сошлись в одной точке. Правда, Гусеву знать об этом вовсе не обязательно.
Возвращаясь от приятеля домой, Юрий Жилкин пытался разобраться в оттенках собственного настроения. Кажется, он добился, чего хотел, узнал имена тех, кто устроил ему и его близким такую подлую гадость. Все догадки знакомых и соседей по дачам оказались глупыми и далёкими от истины, а ответ предельно прост – дома подожгли два отморозка.
Но с одним из них уже невозможно свести счёты. Вернее сказать, он уже заплатил по всем возможным счетам. Может быть не столько, сколько нужно, но взять с него больше было нечего. Остается успокоиться, собраться с мыслями и решить, как поступить со вторым. И решать на этот раз надо не кому-то, а ему самому - Юрию Антоновичу Жилкину.
Утро Юрий посчитал временем, мало подходящим для возмездия. Хотелось понежиться в кровати, ощутить, наконец, отраду отпуска и радость от совершенного. Сыщик, не сыщик, но следопыт из него вышел прекрасный. Будет что рассказать, когда всё это дело закончится. За утром пришел день, а там приблизился и вечер. Скоро люди начнут возвращаться с работы. Пора!
Прежде чем позвонить, Жилкин послушал, что делается за дверью Мукаловых. Прежней глухой тишины уже не было, сквозь хилую дверь доносились скрипы, шорохи и какое-то звяканье. Юрий поднял руку к звонку. «Зойка, поди открой», - послышалось тихо, но вполне внятно. Это было не по плану, к двери обязательно должен был подойти Анатолий. Не зная для чего, Жилкин, торопливо заглянул в свою сумку.
-- Вау! Старый знакомый. А у нас здесь не магазин с обоями.
Юрию очень не понравилось такое приветствие.
-- Про обои потом поговорим, - ответил он излишне резко. – Толика мне позовите.
--Ещё лучше, - фыркнула девушка, по всей видимости, Зоя. – Он уж месяц, как уехал. А может быть и больше.
-- Куда уехал!? – выпалил Жилкин почти в испуге.
-- А вам какое дело! – уже всерьез рассердилась Зоя. Она начала было закрывать дверь, но тут Юрий выхватил из сумки кожаную перчатку. Не первую, а вторую, а точнее, именно первую. То есть ту, которая провалялась несколько недель под дождем и снегом.
Зоя вздрогнула, может быть и узнав прежде не раз виденную вещь, несмотря на всю грязь и копоть. Но смотрела она скорее всё-таки удивлённо, чем испуганно.
-- Такое у меня дело, - злорадно процедил Жилкин. Он считал, что преимущество теперь на его стороне. – Вот эту перчаточку вашему Толе передает Володя Безобразов. Лично в руки.
Девушка слегка встряхнула короткой прической:
-- Хорошо, я постараюсь с ним связаться. Завтра, примерно так же, зайдите, пожалуйста. Что сказать Толе, кто его искал?
-- А вот это не обязательно, - Жилкин позволил себе снисходительно улыбнуться. – Передайте ему просто привет. От Дизеля!
На этот раз Зоя не вздрогнула. Она только слегка сощурилась, кивнула и медленно прикрыла дверь. Юрий с топотом опустился на несколько ступенек по лестнице, потом снова подкрался к двери. Зоя уже разговаривала по мобильнику прямо из прихожей. Она волновалась и горячилась.
-- …. Да! Да! От Дизеля! И перчатка та самая, которая пропала. Да нет, вторая никуда не делась. Почему? Так и лежит там, на полке. Что? Сейчас? Ты с ума сошел. Ну ладно, сейчас выхожу.
Юрий быстро спустился вниз, перебежал дворовую спортивную площадку и нырнул за игрушечный домик. Зоя появилась из подъезда минут через десять, сразу повернула направо. Она стала быстро удаляться по тротуару. В ту же сторону, выждав приличную паузу, поспешил и Жилкин. На улице еще попадались прохожие. Предзакатное солнце плохо пробивалось через сплошные облака и на город постепенно опускался легкий сумрак.
Однако высокую фигуру девушки было нетрудно различать даже издалека. Но Жилкин всё-таки забеспокоился, он уже чувствовал, что направляется она к автовокзалу. Если сядет в какой-нибудь автобус – конец. Следом за ней туда не влезешь, и преследовать Зою можно будет разве что на такси. А о таком варианте не хотелось даже думать.
Но судьба не стала испытывать решимость Жилкина. Высокая девушка свернула на аллею и присела на крайней скамейке. Отлично, Зоя! Ждешь Толика? Что ж, мы тоже его подождём.
«Ждать Толика» оказалось не очень увлекательным занятием. Бежали минуты, скапливались в целые десятки, двадцатки, и всё это уходило, уходило… Минуло полчаса, сорок минут. Юрий несколько раз менял позицию, перебирался от одного укромного места к другому и удивлялся долготерпению девушки. Она продолжала сидеть на скамейке, и только несколько раз как будто порывалась встать, обманувшись видом кого-нибудь из проходящих. Наконец Зоя резко поднялась, постояла еще несколько секунд и отправилась в ту сторону, откуда подошла.
Жилкин едва успел вжаться между ларьком и бетонным столбом. Высокая легкая фигура прошагала мимо, Зоя смотрела прямо перед собой, высоко подняв голову. Похожа, она была сильно обижена. Для собственного успокоения, Юрий решил, что проследит за ней до самого двора, хоть и не сомневался – Зоя возвращается домой.
Но дойти до двора им не пришлось. На тротуаре и в палисаднике, опоясывающем противоположную стену дома, толпились и шумели какие-то озабоченные люди. Стояла машина Скорой Помощи с распахнутыми дверями, зажженные фары милицейской машины светили куда-то внутрь палисадника. Из раскрытых окон дома высовывались и громко переговаривались жильцы. На балконе четвёртого этажа возились два милиционера, то и дело подсвечивая себе яркими карманными фонарями.
-- Сева!! – отчаянно, со всхлипом выкрикнула девушка. Она сорвалась с места и со всех ног кинулась прямо туда, где сновали люди в темной форме и светлых медицинских халатах. Чувство самосохранения несколько долгих секунд удерживало Жилкина на месте. Он понимал, что там, возле пятиэтажки он лишний. Разумнее всего было повернуться и тихонько удалиться к себе домой. Обо всём, что здесь произошло, он без проблем узнает завтра. Но острое любопытство и внезапная догадка оказались сильнее.
Когда он подошел и остановился возле оторванного звена ограды, к дверцам машины уже несли носилки. Тело человека на них было накрыто простынёй, запрокинутая голова с закрытыми глазами и очень светлыми волосами принадлежала молодому парню. Лицо его было незнакомо Юрию, но разыскиваемого Толика он представляя себе совершенно иным. Если он брат Зое, то и волосы его должны быть потемнее, и лицо посуровее, и плечи пошире. Впрочем, сама Зоя ожидала увидеть здесь как раз не Толика, а какого-то Севу. Наверное это он и есть.
Зоя кстати, была совсем рядом. Она утирала зарёванное лицо, порывалась кинуться к носилкам, но ее крепко удерживал кто-то из милицейских работников. Вдруг глаза Зои глянули в сторону Жилкина, и он встретил её взгляд совершенно растерянным взглядом.
-- А, вот ты где? Смотри теперь! Этого ты добивался?!
Юрий оторопел.
-- Что ты болтаешь, дура какая-то! Я вообще здесь не при чём.
На плечо Жилкина легла уверенная рука, он невольно вздрогнул.
-- А вы, гражданин, кто такой? Документы у вас имеются?
За спиной Юрия стоял капитан милиции и неизвестно по какой причине продолжал плотно сжимать пальцы на его плече.
-- Нету с собой, - пробормотал наш герой, чувствуя, что он прямо сейчас превращается из сыщика в соучастника непонятного преступления.
-- Хорошо. Разбираться будем не здесь, поедете с нами. И вы, девушка, тоже.
Через три дня Жилкин снова прошел по тому же тротуару, с которого его увезли в милицейской машине в тот памятный вечер. Он уже знал, что Анатолий Мукалов найден в городе Кашине и задержан тамошними оперативниками. Жилкин уже много чего знал…
Как в тот вечер сразу понял Юрий, милицию интересовали совсем не сгоревшие садовые домики, и даже не участь этого разбившегося Севы. Тот к счастью остался жив, отделался переломами, разрывами органов, тканей и лежал пока в больнице без сознания. Врачи, с некоторыми оговорками, предрекали, что жить он всё-таки будет.
Важнее было другое, что за этим Севой (соседом Мукаловых из квартиры этажом выше) и недоступным Анатолием маячили совсем иные дела – подозрение в крупной краже и нераскрытое утопление Безобразова. Поэтому капитан Лукин откровенными намеками посоветовал Жилкину не вилять и рассказать всё без утайки. Тем более, что в сумке при нём обнаружена подозрительная обгорелая перчатка.
С неё Юрий и начал. Находка в лесу возле забора, подозрение, которое он почувствовал к хулигану Безобразову (то есть Дизелю), когда увидел его прошедшим в такой же, но левой перчатке с перебинтованной правой рукой. Разговор с Женькой Гусевым Юрий решил опустить.
Но так как Дизель скоро утонул, дело должно было завершиться не начавшись. Как вдруг такая же перчатка в мусорном баке!
-- Верно, - заметил Лукин. – Не было на Дизеле правой перчатки.
Юрий как будто обрадовался этому «верно».
Он со смущением сознался, что решил не обращаться в милицию, а разобраться самому – свои ли перчатки были на Дизеле, когда горел дом. Розыски привели к Толику и Зое, но самого Толика он так и не разыскал.
-- В этом теперь нет необходимости, - спокойно заключил Лукин. – Мукалов Анатолий находился в городе Кашине и уже доставлен. Свою вину в обоих покушениях на жизнь Безобразова он отрицает. Первое – путём поджога дома, он возлагает на Всеволода Корзеня. Да еще утверждает, что он наоборот, якобы тайком, забросил в форточку свои перчатки, чтобы помочь Дизелю выбраться. И ваша находка даёт ему хороший шанс. Зато вторая – фактически обвиняет в убийстве.
И теперь я задаю вам вопрос: вы просто увидели в мусорном баке вторую перчатку или всё-таки вытащили её и сохранили?
Лукин сморщил нос и закурил сигарету. Юрий молчал, уже понимая, что его подспудное нежелание показать вторую перчатку теперь становится невыполнимым.
Не прошло и двадцати минут, как оперативная машина подъехала к пустырю рядом с заброшенными сараями. В присутствии трёх свидетелей Жилкин вытащил из щели между двумя кирпичными глыбами левую перчатку Мукалова Анатолия, аккуратно упакованную в прозрачный пластиковый мешочек. Видимо отвечать тебе, Толик, по полной!
Весь следующий день Юрий Жилкин отдыхал от тяжелого ремесла сыщика. Но пережитое за эти дни и ночи не уходило. Перед глазами вставали словно живые картины.
Вот неуклюжий Дизель в сумерках выходит из желтого домика. Как выяснила милиция, это домик Севиной тетки. Издалека приближаются две фигуры. Он узнает их и пускается во все лопатки. Но его дружки-недруги ловчей. Первым бежит рослый мосластый Толик.
Жилкин теперь хорошо себе его представлял. Видел на очной ставке.
Дизель слабеет и запирается в доме со ставнями (был такой до пожара на соседнем с Жилкинским участке). «Сам выйдет» - говорит белёсый Сева и чиркает зажигалкой. Дружки встают с двух концов домика. Анатолий стаскивает перчатки и суёт их в маленькое слуховое окошечко. Домик постепенно разгорается. Толик переходит в дверям, где пока только дым, и требует пощадить приятеля. Но обколотый Сева бросается в драку.
Тем временем кто-то выскальзывает через уже загоревшееся заднее окно.
Домик вдруг разом охватило мощное пламя. Сева начинает биться в конвульсиях. Он убеждён, что Вован Безобразов сгорел вместе с домом…
Сева пьёт несколько дней подряд. А трезвый Толик поздно вечером вызывает Дизеля на секретный разговор. Что у них там было дальше, знает только он, но Дизель нырнул головой в подвал, да так и не вынырнул. Свою любимую перчатку Толик забирает сразу, он не хочет видеть ее на руке покойника.
-- Интересно, - проговорил вдруг Юрий вслух. – А кто выбросил перчатку? Наверняка мамаша. Зойка явно об этом не догадывалась.
И снова картинка.
Капитан Лукин прямо выхватил эту перчатку, когда получил ее от Жилкина. Принялся мять, вертеть, ощупывать. Какие уж там отпечатки пальцев! Даже ремешки орнамента зачем-то растеребил. А потом вдруг успокоился и кинул перчатку в ящик.
Неясная догадка медленно сложилась в голове у Юрия.
И вот он опять у того же дома. Ограда палисадника уже на месте. Вон балкон, с которого пытался спуститься Сева, после того, как отослал Зойку на аллею. Ведь это с ним она перезванивалась, а не с Толиком!
Зачем этому отморозку так захотелось попасть к соседям? Что он хотел там найти? О чем догадался, когда узнал от Зои про Дизеля и кожаные перчатки. А может быть врал Толик, и не его была эта перчатка, а Севина? Сева-то ведь еще без сознания.
Жилкин осторожно осмотрелся и пошёл к пустырю. Там он перешел к дальнему сараю, совсем не к тому, где хранилась в тайнике пресловутая вторая перчатка. А к тому, в котором валялся никому не нужный пакет с мусором. На этот раз Юрий не стал кукситься и воротить нос. Он принялся тщательно перебирать мусор голыми руками, ощупывая и перекладывая каждую тряпку, плёнку или бумажку. И вот он замер.
Грязные пальцы Жилкина выудили из пакета металлическое колечко. Колечко, но не полное - маленький перстенёк с отпиленным кусочком. Отпиленным как раз там, где должен быть камешек. Срез колечка задорно поблёскивал жёлтым… скоро нашлась отпиленная оправа, а за ней и сам камешек. Похоже, что это самый настоящий бриллиант и размером почти с вишнёвую косточку.
Вот что искал в кожаных складках капитан Лукин! Он наверное тщательно обследовал правую перчатку и понял, что какие-то тайные кармашки должны быть и на левой.
Как же вышло, что колечко и камень просто выпали. Может быть, виноват сам Юрий, он, помнится, кинул эту перчатку назад в пакет, услышав голоса на дорожке. А может быть вся вина на небрежной чистоплотности Толиковой и Зойкиной мамаши?
Кто знает?