Я так и не полюбил этот город... а за что его любить? За изнурительную жару вперемежку с комарами и мухами в душные липкие вечера?.. За пыльные бури, повсеместно накрывающие всё пространство, когда не видишь своего друга, идущего рядом. Песок летит вместе с пылью: он скрежещет на зубах, попадает в глаза. Он, пожалуй, везде - даже в супе, который ты с жадностью поедаешь на обед, но не обращаешь на это никакого внимания, потому что ты молод, крепок и так хочется жить!
Зимой город превращается в сплошной каток. Ходить практически невозможно. Если только скользить, как на коньках, но не всегда это получается. Обязательно падаешь, при этом сворачиваешь себе руку или ногу, или получишь сильный ушиб...
Четыре года учебы в мореходном училище Ростова-на-Дону не на йоту не сблизили меня с городом, хотя я и хотел подружиться с ним. Все мои попытки заканчивались очередной неудачей. Я постоянно ощущал себя чужаком. Да и мореходку начал ценить только на втором курсе: после первого рейса за границу, повидав океанские просторы и страны, о которых раньше и мечтать не мог.
После первого года обучения, мы оставались в Ростове для прохождения практики в стенах родного училища. Каждый день необходимо было посещать ремонтные мастерские, где мы прилежно оттачивали навыки судовых механиков.
Жара! Ох уж эта жара! Как она мучила нас, а, может быть, готовила к работе на экваторе, да ещё и в машинном отделении, где температура иногда превышала отметку в сорок градусов! Вот и получалось, что я, выходец из средней полосы, привыкший к умеренному климату, теперь должен был терпеть эти тепловые экзекуции. Хотя со временем привык и стал совсем не замечать этого!
Вечер, а потом ночь не приносили спасительной прохлады. Духота стояла на улице такая, что нечем было дышать, а что говорить про кубрик, в котором каждый раз ложились спать больше сорока человек. Конечно, было жарко и душно! - полное безветрие… и только изнурительный писк вездесущих комаров нарушал вязкую тишину. Спать приходилось почти голыми. Ворочаешься с боку на бок, хорошо понимая, что всё равно не уснёшь. Тогда встаёшь с кровати, берёшь простыню и в умывальник. Смачиваешь её под краном, слегка отжимаешь. Вот оно - единственное спасение! Теперь в кровать… Залезаешь под простыню с головой, чтобы охладить разгорячённое тело и хоть как-то спрятаться от нудных комаров...
Наконец, засыпаешь! Простыня на утро уже сухая... а тут тебе громогласное: «Рота, подъем!» - поднимает с кровати. И всё начинается сначала. Новый день идёт по накатанному расписанию.
Умываешься холодной водой и на зарядку во двор. Потом построение и в столовую, которая находится в нескольких километров от нас. Ходим строем постоянно и везде, где только можно: подготовка к праздничному параду.
Еда - это священно! Мы должны быть сытыми, а следовательно - довольными. Ничто не должно омрачать нашего настроения. Для поднятия духа и обретения бодрости, мы пели строевые песни. Пели и знали, что нас слышат, видят и очень доброжелательно к нам относятся окружающие. Мы это ощущали на себе и гордились этим.
А чего уж говорить о специфическом контингенте?.. На улице, по которой пролегал наш путь, располагался кожно-венерический диспансер. Обитательницы которого не могли оставить без внимания такое количество молодых мужских организмов, собранных вместе. Женщины открывали окна, вываливая на подоконник свои «принадлежности», всячески призывая нас обратить на это внимание. Но мы, гордо чеканя шаг, проходили мимо. Хотя кто-нибудь из нас не выдерживал и обязательно отпускал в их сторону сальную шутку. Но эти поползновения пресекались сразу. Следовал окрик старшины: «Разговорчики в строю!..» - и все тут же затихали.
И мы смиренно продолжали свой путь, думая о вожделенной котлетке с пюре или рисом. Очень любили, когда на завтрак давали халву с маслом, булочку с чаем, или какао... а в четверг – рыбный день! В это время «царствовала» селёдка с лучком и картошка со сметаной. Такое блюдо считалось особым шиком. Очень приятно было обгладывать хвостик селёдки, если он попадался, а потом вертеть им перед носом своего соседа по столу. При этом все завидовали этому везунчику и были готовы обменяться на сахар или пирожок, - но счастливые обладатели дефицита неохотно шли на это.
После завтрака все направлялись в мастерские, где непосредственно проходили практику. Как держать в руках напильник, я знаю не понаслышке; да и на токарном станке наработался вдоволь. Судовой механик должен уметь всё! Если надо, любую деталь выточить или трубу заварить. Электросварка была нам тоже подвластна. В море нет склада с запчастями. Там сотни километров воды вокруг и всё. Поэтому, всё надо уметь делать своими руками: вовремя заменить деталь или целый агрегат. А бывают случаи, когда необходимо подменить заболевшего человека, будь тот хоть токарем или мотористом первого класса. Ты механик-универсал и этим всё сказано!
Наконец, наступало время обеда. Его мы всегда ждали с особым нетерпением. Ведь после него - свобода! Молодые бесшабашные ребята предоставлены сами себе - лафа! Как распорядиться свободным временем? Махнём на левбердон?! Не пугайтесь этого слова. Только на первый взгляд оно кажется таким неудобоваримым. Это всего лишь сокращенное – левый берег Дона. Сколько всего с ним связанно?! Много хорошего, но и плохого предостаточно...
Прежде всего, это городской пляж со множеством кафе и большим количеством различных забегаловок, многие из которых мы называли просто - «гадючники». В таких незамысловатых питейных заведениях можно было опиться дешёвым пивом, незаметно подливая водки, тайно принесённой с собой. Получался отменный "ёрш"... это всё закусывали солёными сушками, которые стоили копейки или пирожками с капустой. Большой роскошью для нас считалась таранька с рынка, но это только по праздникам.
Я хорошо помню, как часто бродил по пляжу, зорко вглядываясь в песок, питая призрачную надежду - найти хотя бы десять копеек, оброненные кем-нибудь. Пускай и не очень часто, но иногда везло. Каждый найденный рубль шёл в дело. В основном, - на выпивку.
Тогда в ходу был Молдавский портвейн «Дэляр», а также «777», но самым популярным напитком у нас был кубинский ром - "Гавана Клаб". Большой бутылки порой хватало на компанию из пяти человек. Часто пили из горлышка, не имея при себе стаканов. Выпивки имелось в достатке, а вот закуски - минимум. Чтобы никто не видел наших неприглядных занятий, старались прятаться в кустах на набережной. Все деньги уходили на спиртное. На закуску оставалась лишь мелочь. Закусывать приходилось кусочком чёрного хлеба, припасенного с обеденного стола в нашей столовой.
Набережная Дона была самым популярным местом для встреч и прогулок. Там мы и пропадали в поисках любви и приключений. «Снять» девушку не представляло особого труда, вот только потом, что с ней делать? Ходишь по набережной туда-обратно, пока не надоест. Болтаешь обо всём, выдумывая всякие небылицы о своих подвигах и разных перипетиях на море. С широко открытыми глазами она слушает тебя, доверяя каждому твоему слову. При этом на угощение денег нет, а словами сыт не будешь. Исчезаешь внезапно, оставляя её одну, ссылаясь на то, что опаздываешь на вечернюю поверку.
Многие из наших ребят имели постоянных "мамочек". Почему так?.. Да очень просто: как правило, эти женщины были старше своих ухажёров, и мои друзья пользовались этим, чтобы купаться в тепле, добре и постоянном внимании. А когда, после любовных утех, на столе появлялась заиндевевшая бутылочка из холодильника и сковорода жаренной картошки с колбасой, а также тазик салата с огурцами и помидорами?.. Ну, что ещё можно пожелать бедному курсанту? Наутро он появлялся в расположении роты довольным, успокоенным и очень сытым. Наряд вне очереди за самоволку ничто по сравнению с тем удовольствием, которое он получил за ночь.
Подумаешь, мыть туалеты и подметать двор. Разве это может омрачить такие тёплые воспоминания, о прекрасно проведённом времени! Мы завидовали таким ловеласам, подспудно мечтая, хотя бы на одну ночь оказаться на их месте. Но это была «каста избранных", как правило, имевших ранее опыт в столь пикантных делах.
Да, чего только не происходило с нами! Каких только приключений не было и не только весёлых, но вместе с ними встречались довольно печальные случаи. А как ещё можно назвать моё падение с верхнего яруса кровати.
Кубрик – это довольно большое помещение с окнами и колоннами... Вдоль окон и стен стоят кровати. Они были старинными, сделанные из металла, с круглыми набалдашниками внизу. Покрашены они были в зеленый цвет, и, конечно, - двухъярусные, чтобы в комнате умещалось как можно больше спящих курсантов.
Моё спальное место находилось в углу, наверху. Рядом со мной, на соседней койке спал мой друг, Костик. И вот, однажды, мы решили помериться силами, не слезая с верхотуры. Только сейчас я понимаю какими дураками мы были. Выяснение отношений закончилось моим падением на паркетный пол с высоты полутора метров. Голова моя, как назло, ударилась о нижний набалдашник кровати, что только усугубило травму.
Пошла кровь. Прибежали ребята. Заахали, - заохали?! Каждый стал предлагать свои методы лечения. Но остановились на том, что меня надо вести в душевую, - промывать рану. Константин был рядом со мной, предупреждая каждое мое движение. Он сильно испугался за мою жизнь, вполне осознавая свою вину. Самое интересное, что никто не подумал вызвать скорую помощь. Все чего-то боялись. Наверное, огласки, которая, в свою очередь потянула бы за собой разборки на «высшем уровне», а они ни к чему хорошему, как правило, не приводят...
Через пятнадцать минут, наша компания высыпала на улицу: впереди с перевязанной полотенцем головой, в одной тельняшке, - шёл я ... За мной, понурив головы, тащились четверо сопровождающих... Мы направлялись в районный травмпункт.
Хотя и вечерело, но зевак, обративших на нас внимание, было предостаточно. Ведь мы своим видом, наводили на них панический ужас: «Ну, как же так? Опять драка! И снова эти курсанты из «Седовки»! Когда, наконец, наведут в городе порядок?" Я шёл первым, придерживая рукой полотенце, за мной семенил Костян, с выражением полного раскаяния на лице, потом уже остальные ребята. Как же я был горд, в роли безвинной жертвы и совсем не обращал внимания на любопытных прохожих.
Каково же было потом, в травмпункте, когда мне на живую, без всякого укола, стали зашивать голову нейлоновыми нитками. Как же они хрустели, проходя через кожу. Я молчал, кусая губы… кривился, но не ныл. И по-другому было нельзя. Я был моряком, а это говорило о многом.
Наша первая летняя практика подходила к концу. Только сейчас, я хорошо осознал, что это была не только практика для механиков, где нас натаскивали на изучении различных судовых механизмов, но, прежде всего, - практика жизни, где мы постигали премудрости её во всей её полноте. В ней было много хорошего, порою, - не очень... Тогда, летом, я прошёл великолепную школу жизни, которая принесла мне твёрдость и силу духа, чем я и благодарен судьбе! Я стал настоящим мужчиной, что так пригодилось мне в дальнейшем, в столь неоднозначной будущей жизни!..
2016 г.+к