ЗАРЕВО
1-й Мировой и Гражданской войны в Сибири и в Зырянском крае (ныне Республика Коми),
или
ПРИКЛЮЧЕНИЯ Александра Миланюка
*историческое повествование*
глава 33
Пуля-дура
Миланюк с поднятыми руками медленно и осторожно приблизился к укрытию Сандомира. Безжизненное тело, он без сознания, правый бок рубахи парня пропитался кровью. Прочитав "Отче наш", перекрестился и с натугой взвалил тело на загорбок,ощутив на плечах весомую тяжесть. Начал осторожно спускаться по склону горы. Пот заливал глаза, взмокла вмиг рубашка,наливалась сыростью шерстяная безрукавка. Тут ожил мегафон: "Александр, держись!На помощь к тебе поднимаются два наших бойца". Между тем два боевика, ловко маневрируя среди камней, все ближе поднимались к заветной скале. Конечно, наблюдатели красных видели всю их передислокацию, но не тревожились, далеко им не уйти. Навстречу сечевикам с тылу по горухе уже продвигались солдаты. И с флангов потихоньку по-пластунски поднимались вверх энкевэдэшники. Семён и Жигмунт скрылись за утёсом. Торфяной провёл соратника к колодцу, поднял крышку и велел спускаться вниз, а потом по левому штреку продвигаться вперёд. Сам выскользнул из пещерки,прошёлся биноклем по склону горы, по окрестностям. Прикинул:у подошвы горы осталось менее отделения, значит, остальные держат маршрут на вершину. Решил, что ему надо поспешить, иначе не успеет скрыться в колодце. Взвёл курок винтовки с оптическим прицелом. Из группки красноармейцев навстречу Миланюку выбежал офицер в полковничьих погонах, два солдата несли тело Сандомира к носилкам. Офицер приобнял Александра. Конечно, Торфяной не видел, как из глаз Миронюка поскользили по щекам солёные бусинки.Конечно, это же был его фронтовой друг, Сёма Хмелько. Как встрепенулись радостью сердца двух боевых товарищей, перед глазами встали отроги Полярного Урала, как отпала тревога с души Александра в Котласе: не предал его, не сдал друг своим красным командирам, а представил, как договорился с ним - корреспондентом фронтовой газеты в Сибири, заброшенный волею случая в Заполярье.
Тут Семён его слегка развернул, как бы защищая от горного ветра и всматриваясь в лицо. Теперь вся спина офицера была точно в прицеле оптики. На взгорье сухо, не слышно щёлкнул курок, в мгновение ока полковник завалился на бок. Боевик шмыгнул в пещерку, спустился на шаг по лестнице, захлопнул и задраил крышку люка. Среди энкэвэдэшников случилось то, на что он и надеялся.
- Сволочь! Бандитская морда! В твою мать! Так вот зачем ты шёл к нам сдаваться! Чтобы убили нашего полковника!- Орал капитан, и на взлёт выпустил несколько пуль из нагана в Миланюка. Одна ударила под сердце, две в плечо. Александр уткнулся лицом в мелкий гравий.
- Дышит ещё,- заключил старшина-фельдшер.
- Срочно в палатку! - Скомандовал капитан НКВД. – Мы вытряхнем из него всё о местных бандеровцах и их схронах. На ноги тварь эту поднять!Грузить сволочей-бандюг в кузов.Для полковника нашего дорогого боевого товарища вызвать срочно по рации санитарную помощь.Сержант,- обратился он к бойцу,-будь ласка, фельдшер,внимательно осмотри полковника, а вдруг...-И, не договорив,затянулся самосадом, дав волю заслезить глазам.
Пуля капитана срикошетила от медальона, в котором между двумя золотыми червонцами царской чеканки было вложено аккуратно свернутое, коричневатое от времени, небольшое фото всей его семьи. Их пятеро крошечных фигурок. Вот он, рядом стоит младшенькая Галинка, она держит букет цветов, плечом к плечу с ней его жена Марта, сидит, как и он, на стуле, её рука покойно лежит вдоль левого бедра. Эти его девочки в нарядных белых платьях с бантами. Он в праздничном тёмном костюме, белая рубашка, темный галстук, Стоят – дочь Надя в темном платье, студентка учительского института, рядом с ней в костюме и белой рубашке его средний ребёнок, сын Сёма. А прошло-то всего ничего: фотографировались накануне захвата Германией Польши и воссоединения Волыни с Советской Россией. А там уж и проклятая война с Германией и её сателлитами.
Увезли Миронюка в военный госпиталь. Лечение было не простым. Отрикошетившая пуля нанесла множественные ранения грудной клетки, ранение левого плеча лишало руку подвижности. А первые допросы пошли недели через две, как попал в госпиталь. Как страшного преступника, по вине которого убили полковника, его охраняли днём и ночью. От него ожидали получить важные сведения. А что он знал? Имя местного сотника известно каждому. О схронах не имел ни малейшего представления. Его, как бывшего поручика белой гвардии, просто включили в реестр запасников, которых при случае можно привлечь к выполнению заданий. Но он себя в этих местах ничем не проявил. Просто жил с вдовой, она принесла ему, что называется, в подоле – мальчишку. Александр содержал хозяйство, обеспечивал новую семью всем необходимым для жизни. В больнице, пока был слаб, его не пытали. Однако грубо намекали: дойдёт дело и до этого, если не одумается и не выложит всё, что знает о местном подполье. Ему перевалило за полста. Старого сечевика, каким он значился в реестре, да получившего тяжкие раны в бою, свои из тайного ополчения решили выручить. Тем более, что ребёнок сроднил его с половиной села и ближних хуторов. Да и просто боевикам нужна была для подачи «наверх» любая мало-мальски стоящая акция. Сестрички подлили в еду охраны снотворное. Остальное дело техники. Он знал, что жена из Черновцов переехала к родичам в Дальний хутор. Её тут знали по первому мужу, и ничего о втором замужестве не слышали. А родичи никому – ни гу-гу. Это на деньги Александра она приобрела у бывших хозяев заброшенную хату. Денежки у вдовы водились, а потому и хату работящий люд отремонтировал, и подворье привели в порядок. В хозяйстве завелись козочки, свиньи. А тут вдруг объявился пришлый человек. Очень дальний её родич, как она рассказывала своякам. В работники, дескать, напросился. Она его приняла. Звали мужчину Славик. Видно было, что он обожал детей хозяйки, особо баловал мальца, с которым был охоч ходить по ягоды и грибы, порой и на рыбалку. Никто её не осуждал. Нужен ведь бабе мужик. Иногда к нему поздними тёмными вечерами внезапно захаживали незнакомые люди. Покупали хлеб, козье молоко, свиное сало. И уезжали восвояси.
(окончание следует)