У Ольги Юрьевны Княгининой – главного редактора еженедельной женской газеты «Обручальное кольцо» в понедельник с утра все дела как-то сразу не задались. Перед уходом на работу муж надул губы, узнав, что кончился его любимый кофе, и гренки, которые тоже подгорели, придется есть с чаем. Из брюк семиклассника сына, которые она решила перевесить в шифоньер, выпала пачка сигарет. «Ну, вечером приду, учиню ему допрос с пристрастием», - сердито решила Ольга Юрьевна, одевая плащ. Но сразу уйти она не смогла, котенок Мурзик, - любимец всей семьи, провожая хозяйку, от избытка чувств у порога взял и сделал приличную лужу.
«О, Господи, действительно, понедельник – день тяжелый! Я уйду из этого дома сегодня или нет?» - и Ольга Юрьевна побежала за тряпкой в ванную.
На работе во время планерки радостного тоже было мало. Все сидели и молчали. Основная «ударная двойка» по обеспечению сносного материала для газеты – VIP-корры, как они называли сами, - Семенов и Санкин присутствовали в одном лице – изрядно помятом и неопохмелившемся – в лице Санкина, который известил Ольгу Юрьевну, что его собутыльник Семенов просит административный на один день по семейным обстоятельствам.
- Ага! По семейным обстоятельствам! Обстоятельство у него одно – пузырь с водкой!
- Ну, почему вы сразу так…, - робко попытался запротестовать Санкин.
- Что сказал? – подавила сопротивление на корню Ольга Юрьевна. – Опять квасили вчера где-нибудь вместе. Уволю вас к чертовой матери!
- Чё это - «вместе-то», - открестился от друга Санкин. – Я его с пятницы не видел!
- Работнички! – Ольга Юрьевна кипела от негодования, - Мне чтобы завтра после обеда все материалы были готовы в печать!
- Ну, хоть к среде, - очень тихо, как бы про себя возразил Санкин, опустив голову.
- Ты что опять сказал? – грозно переспросила Княгинина.
- Я? Ничего!
- Ну, вот и хорошо, что ничего! Как у нас с письмами по рубрике «Исповедь бывшей любовницы», - спросила Ольга Юрьевна, глядя на секретаршу Верочку, которой было поручено разбирать и анализировать поступившие от граждан письма. Чтобы оживить газету и удержать на плаву тираж, Ольга Юрьевна три недели назад сама придумала конкурс читательских историй «Исповедь бывшей любовницы» с последующим подведением итогов через полгода и вручением призов от газеты.
Этот конкурс Ольга Юрьевна предложила, чтобы личным активным подходом к работе всколыхнуть небольшой коллектив газеты, но ажиотажа писем не было.
Верочка сделала удивленно - испуганные глаза и начала докладывать:
- Ой, Ольга Юрьевна, писем всего пять пришло (Санкин злорадно ухмыльнулся, Ольга Юрьевна свирепо на него посмотрела). – Одно я вообще не поняла – почерк просто кошмар какой-то! В двух письмах пишут с матерными словами и неинтересно как-то, ещё в одном просят материальную помощь. А вот одно письмо, кажется, интересное!
- Чё-то, Вера, все тебе кажется! – раздраженно передразнила Ольга Юрьевна. – Взрослеть надо! Пора собственное мнение иметь, а то «мне кажется»… Где письмо-то, давай я посмотрю!
- Все свободны! Давайте-ка ребятки, работать, - вслед уходящим Книгинина сделала риторическое напутствие.
Вера положила перед ней довольно толстое распечатанное письмо и тихо удалилась.
Ольга Юрьевна вздохнула, достала носовой платок, протерла очки и вынула листы из распечатанного конверта. «Ого! Да тут целая рукопись!» - опытным глазом оценила она объем написанного. Начало письма было неожиданным.
«До Него я была обыкновенной шлюхой. Пустой, вздорной, дрянной девчонкой без комплексов.
Я рано начала гулять, и к 15 годам у меня уже был приличный «опыт общения» с противоположным полом. После 9-го класса я поступила в медицинское училище нашего областного центра и без сожаления уехала из дома. А о чём было жалеть? Три сестры и малолетний братишка, которого я замучилась таскать в садик. Мать вечно усталая, раздраженная, крикливая. Отец постоянно пьяный и придирчивый. Маленькая, двухкомнатная квартира, где всегда было все развалено и разбросано, где постоянно домочадцы орали друг на друга, - родным, уютным гнездышком мне не казался; напротив, частенько туда не хотелось идти. А учеба на медсестру давала койко-место в общаге, новых чумовых подружек и интересную самостоятельную жизнь. Я даже на выходные не ездила домой. А чего мне было там делать-то? Сопли утирать младшему да слушать вечные поучения родителей?
Зачем я все это так подробно? Можно было короче: в 16 лет я оказалась одна в большом городе, где полно развлечений и соблазнов. Как говорил Высоцкий «Я вышла ростом и лицом – спасибо матери с отцом!» Без ложной скромности девчонка я была симпатичная и стройная. Учеба как-то сразу отошла на задний план, - так, лишь бы не было «хвостов», да чтобы кураторша не прицеплялась. С подругами мы посещали многие злачные места города, и утром вместо лекций я оказывалась в кровати у какого-нибудь очередного «мэна».
Было у нас постоянное место «базирования» - ресторан-кафе «У Петровича». Да, именно «У Петровича» я познакомилась с Ним! Расскажу все подробно и по порядку! У вас все-таки конкурс!
Мы с девчонками отмечали какой-то очередной сданный зачет. Хохотали до слез над соседкой по комнате в общаге Соньке Силиной. Как у неё из-под юбки рассыпались на зачете шпаргалки. И когда изумленный препод, подняв литок, задал глупый вопрос: «Что это такое?» Сонька не растерялась и ответила: «Что? Что? Женская прокладка!» Мы хохотали и не заметили, как пожилой мужчина подошел к нашему столику.
- Добрый вечер, хохотуньи! – Он сделал паузу и как-то пристально и внимательно осмотрел нас всех. (Мне показалось, что на мне его взгляд задержался чуть дольше, чем на остальных.)
- Очень бы хотелось присоединиться к такому искреннему веселью!
- Присоединяйтесь, только входной билет за наш столик – две бутылки шампанского! – нагло с вызовом за всех ответила Танька Рыжова («Ржавая»).
- Ну, это не вопрос! – мужчина спокойно и степенно уселся на свободное место. Мне понравилось, что он совершенно не смутился. Шампанское нам тут же принесли.
- Ну, так, девчонки, над чем вы так заливисто смеялись?
- Над женскими прокладками! – ответила «Ржавая», и мы снова все расхохотались.
- Очень интересная тема! – в очередной раз не смутился незнакомец.
- А что у вас есть тема лучше? – продолжала задираться «Ржавая».
- Ну, как вам сказать,…
- Да, так и скажите! Что-нибудь послушаем. Ну, анекдот, например!
- То есть я как бы зачет вам должен сдать? – улыбнулся Незнакомец. – Ну, хорошо! Я вам школьный анекдот расскажу! Вы ведь похоже школьницы?
- Знаете, мужчинка, как сказал Пушкин «мы все учились понемногу, чему-нибудь и где-нибудь!» - неожиданно вмешалась по-умному в разговор молчавшая до сих пор Верка Стеклова («Стекло»).
- Бедный Пушкин, как только его не переворачивают, - улыбнулся Незнакомец и неожиданно обратился ко мне. – А вот девушка что-то молчит? Она, наверное, не любит анекдоты?
- Ну, что это! Люблю! – я театрально подперла рукой подбородок, якобы, приготовившись слушать.
- Ну, тогда никуда не деться! Итак, школьный анекдот. Идет урок математики в первом классе. Ведет его пожилой учитель
- Как вы! – вставила «Стекло».
- Приблизительно, - согласился незнакомец и продолжил:
- А мальчик-первоклассник сидит и думает: «Курить, что ли бросить? Нет, не брошу! Пить, что ли бросить? Нет, не брошу! С Танькой, что ли из 5 «б» «завязать? Нет, не завяжу!» Учитель подходит и спрашивает его:
- Скажи-ка нам, Петя, сколько будет 2+2? Мальчик поднимает на него глаза и говорит задумчиво:
- Эх, Петрович, мне бы твои проблемы!»
Мы рассмеялись.
- А потом Петрович обиделся и ушел из школы, завел бизнес, купил ресторан, в котором мы и сидим! Кстати, вы не Петрович? – «Ржавая» продолжила обострять обстановку.
- Нет, к сожалению, я – не Петрович! – добродушно улыбнулся Незнакомец.
Заиграла музыка, и он, галантно поклонившись мне, сказал:
- Позвольте вас пригласить. Так давно не танцевал.
- А хочется? – спросила я. – А почему именно со мной.
- А вы одна на меня серьезно смотрели!
Танцевал он хорошо – легко и уверенно, хотя, когда мы с ним начали танец, девчонки прыснули, - я была выше Незнакомца на целую голову.
Танцуя, он спросил меня старомодно: «Позвольте узнать, как вас зовут?»
- Елагина Валентина, кликуха «Лажа», 17 лет, студентка 1 курса медицинского училища, комната 312 в общаге. Биография только начата, - бойко и нагло отрапортовала я.
- Слушай, Евочка, ты хочешь провести этот вечер со мной? Обещаю – не пожалеешь! А разницу в возрасте я материально компенсирую! – неожиданно предложил Незнакомец.
- Евочка? – я изумленно переспросила его, - кажется, я сказала, что меня зовут…
- Ну, да, - перебил Он меня, - ты сама сказала – Елагина Валя. Елагина – Е, Валя – ва, получается Ева! Я так тебя буду звать! Мне вообще имя Ева очень нравится! Да, женщины, в принципе, все Евы!
Вот так я с Ним познакомилась и стала Евой. Конечно, я поехала к Нему! Господи, а, почему собственно «конечно»! Поехала, да и все! Что-то мне в нем понравилось сразу! Что-то такое настоящее – чего не было в остальных мужчинах, с которыми я встречалась…
Пишу сейчас и думаю: «Кому нужен этот мой рассказ?» Да, никому, кроме меня самой. (А про ваш глупый конкурс с дурацкими обещаниями призов скажу, что это вообще неприлично – копаться в чужом постельном белье!) И тем не менее я вам пишу – пишу, чтобы вы-го-во-рить-ся, чтобы что-то снять у себя с души… А что? Боль утраты Любимого человека? А разве можно её снять?
Тот первый вечер, когда я попала в его квартиру, помню во всех подробностях. Если вы думаете, что мы сразу занялись любовью и ждете «горяченького», - то вы ошибаетесь, как я и сама ошибалась тогда, думая, что пожилой, «изголодавшийся» по молодому женскому телу дяденька набросится на меня, как только я переступлю порог его квартиры!
Нет. Он привел меня в уютную кухоньку, где напоил меня прекрасным ароматным с привкусом земляники чаем, угостил очень вкусным печеньем, какое я не пробовала ни разу в жизни.
- Ты, наверное, винца ещё хочешь? – спросил Он меня после того, как я напилась чаю.
- Нет, не хочу вина, хочу что-нибудь про вас узнать! – капризно попросила я.
- Про меня? – удивился он и на несколько секунд задумался, потом улыбнулся и сказал:
- Про себя скажу главное – я в свои 54 года – романтик, верю в любовь и все ещё надеюсь её встретить, а может быть, вот уже встретил!
Вот послушай!
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно.
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Всё пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом НЕ ПРЕДАШЬ в дороге.
Я могу для тебя отдать
Всё, что есть у меня и будет,
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб!
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
- Здорово! – я задумалась. – Это вы сами сочинили?
- Нет. Это Эдуард Асадов.
- Здорово! Вы хорошо читаете стихи! Представляю, скольким женщинам вы читали это стихотворение!
- Нет, Евочка, ты первая, я его и сам недавно только нашел! А женщины? Да, я люблю женщин! Признаюсь – больше всего на свете я люблю женщин и … сгущенное молоко! – он засмеялся опять.
- Да, я представляю, сколько у Вас было женщин!
- А я не представляю, я точно знаю, потому что записываю, как-то так повелось у меня. Три бывших жены и 189 женщин!
- Сколько? – моему изумлению не было предела.
- Ну, жизнь – штука длинная. 189 женщин, - спокойно подтвердил Он.
- Ага! Значит я – 190!
- Да! То есть, нет. Пока.
- А, значит «пока!» Слушайте вы не маньяк? – вставая со стула, спросила я.
- А что разве похож? – поинтересовался Он.
- Да, нет! Но я пошла! – я искала глазами свою сумочку.
- Ну, иди! А сумочка в прихожей! – грустно сказал Он, тоже встав со стула…
Я, конечно, никуда не ушла. А, впрочем, почему опять «конечно»? Могла и уйти! Даже очень могла уйти и хотела. Но что-то удержало.
А потом была ТАКАЯ ночь любви! ТАКАЯ!!! Казалось, на меня обрушилось море, нет, не море, а обрушился океан мужской нежности…
Что было потом? Три дня и три ночи потом пролетели как одно мгновенье! Я оставалась у Него и не думала о том, что где-то меня могут хватиться! По радио я как-то слышала фразу «Остановись, мгновенье, - ты прекрасно!» Если бы тогда эти мгновенья остановились, а вместе с ними остановилась и жизнь на Земле, я бы ничуть не пожалела…Так хорошо мне не было никогда!
Я жила с Ним все время пока училась в медицинском училище.
О Нем и за три неполных года я узнала немного. Даже, может быть, и не узнала, а догадалась. Ну, фамилию, имя, отчество упоминать не буду. Это ни к чему. Он – бывший военный. Полковник. Был на пенсии, но, похоже, где-то работал. Мне даже казалось, что он работал в ФСБ. Или сотрудничал. Потому что у него были внезапные командировки, и, уезжая, он становился сосредоточенным и отрешенным. Деньги у него водились. И меня он очень баловал. Не отказывал мне ни в чем, хотя, собственно, деньги я из него не тянула и в покупках не капризничала.
На голове у Него около макушки был небольшой заметный шрам. Рана была небольшая, но, видимо, в свое время глубокая. Однажды под хорошее настроение он пояснил, что шрам «подарок» от духов в Афганистане.
- Расскажи мне об Афганистане, - попросила я тогда.
Он усмехнулся и просто сказал: «Жара, песок и пить всегда хочется! Вот, пожалуй, и все!»
- Да, уж всё! – разочаровано повторила я.
- Слушай, мы же с тобой проветриться хотели! – перевел он разговор на другую тему и больше об Афганистане не говорил, как ни старалась я заставить Его что-нибудь повспоминать.
Он был невысокого роста, но очень атлетично сложен и чувствовалось, что он владел приемами рукопашного боя.
Почему я об этом вдруг?
Да, мое «прошлое» иногда всплывало…
Однажды под вечер в парке мы встретили одного «моего бывшего». Он остановился развязно перед нами, ухмыльнулся и, глядя на меня, сказал:
- Что-то твоя «клиентура» все старее и старее? Больше платят что ли?
Я не успела и глазом моргнуть, как «мэн» уже лежал перед нами. Мой крепко держал его за волосы и, наклонившись, спокойно попросил:
- Скажи «Извини, я не прав!»
- Извини, я не прав, - проскулил бывший.
- Вот и хорошо. Ступай с Богом!
Был ещё случай, я о нем узнала позднее. Оказывается на мой мобильник пришли такие скандальные SMS – пакости, что впору в петлю было лезть… Он удалил их, вычислил автора, и … больше ничего подобного не было.
Конечно, и у нас был откровенный разговор на темы верности и измен. Он сказал мне тогда:
- Евочка! Твое прошлое принадлежит тебе, моё – мне! Но пока ты со мной…
- Я не буду клясться на крови, но я тебя люблю и тебе не изменю!
- Ну, вот и спасибо, моя милая! Я другого и не ждал! – И Он так нежно стал целовать меня в шею, что голова пошла кругом.
Он умер внезапно от кровоизлияния в мозг. Виной оказался тот осколок, который попал ему в голову в Афганистане. Смерть настигла его на пороге квартиры, когда он открывал дверь… Лежащего на лестничной площадке, его нашла соседка, она и вызвала «Скорую», но было поздно. Все это я узнала позднее. Его я вечером увидела лежащего на столе, гроба ещё не было. Я пришла вечером в 6 часов и удивилась, увидев, приоткрытую дверь квартиры. За порогом меня встретила миловидная женщина лет 50 с усталым взглядом.
- Вы ему… - она как будто хотела что-то спросить, потом опустила голову и тихо сказала:
- Он умер!
Я прошла и заглянула в гостиную. Он лежал на столе. У меня в глазах потемнело, и чтобы не упасть, я повернулась и выбежала из квартиры. Целый вечер как неприкаянная я бесцельно бродила по городу и тихонько напевала что-то грустное. Люди шарахались от меня и удивленно смотрели в след. Потом на похоронах на кладбище я узнала, что женщина, встретившая меня в день Его смерти, была его последней – третьей женой.
Его не стало. И я осталась одна, как в пустыне, как в безвоздушном пространстве. Я заканчивала училище, но делала все по инерции. Девчонки меня пытались растормошить, втянуть в жизнь. Но жизни без Него не было. Я была сама не своя. Девчонки мне как-то признались, что со мной даже стало страшно оставаться: «У тебя взгляд какой-то ледяной, стеклянный стал! - говорили они мне. – Может тебе к родителям уехать лучше!»
Но я осталась в этом городе, где была ТАК СЧАСТЛИВА с Ним. Я закончила училище, стала медсестрой, устроилась работать в больницу. Сняла маленькую комнатку для жилья.
Жизнь шла своим чередом. Но это была ВНЕШНЯЯ жизнь, а внутренней жизни у меня не было. Не мечталось, ничего не хотелось, было полное равнодушие ко всему.
Наверное, Господь наказывал меня за мою начавшуюся беспутную жизнь. Да, не просто наказывал, он дал мне попробовать немножко счастья и … Наверное, к счастью нужно идти постепенно. Мой любимый так высоко поднял планку нашей любви и наших отношений, что я не могла и смотреть на других мужчин. И подружки, и рестораны, и беспричинный смех, – всё ушло в прошлое.
Свою историю я рассказала хозяйке моей комнаты – доброй, сердобольной старушке, и она сочувствовала мне:
- Ну, погорюй, Валюша, ещё немножко! А там жизнь наладится! Ты ведь еще очень молодая, найдется душевный человек, полюбит тебя, родишь ему деток, а там глядишь, и сама его любить будешь! Время сотрет все!
И действительно, через год в меня влюбился один студент. Ходил по пятам, цветы и шоколадки носил, замуж звал! Все знакомые врачи и медсестры в больнице уговаривали меня: «Валентина! Мы ещё таких ухаживаний не видели! Чего тебе надо, дурочка?»
Скорее от внешних разговоров, чем от внутреннего убеждения через полгода нашего знакомства я вышла за него замуж. Володька (так его звали) был на седьмом небе от счастья! А я…?
Я ушла от него через три недели. Про мою любовь он знал ещё до свадьбы. Я ему честно все рассказала! Он сказал, что будет ждать меня. Сейчас я одна! Как жить дальше? Как? Вот если дал Господь любовь в начале жизни, а потом забрал её? Такое ощущение, как будто из меня вынули сердце и вставили какой-то механический искусственный заменитель. Нет ни чувств, ни эмоций, ни желаний! Опустошенность и никакой радости. Вот и всё!»
Ольга Юрьевна ещё раз перечитала последние строчки и задумалась, потом нажала кнопку вызова. Секретарша зашла, вопросительно глядя на неё.
- Вера, выясни все о медсестре, которая работает в нашем городе. Её зовут Елагина Валентина.
- А в какой больнице она работает, Ольга Юрьевна? – Вера почтительно – услужливо наклонила голову чуть набок.
- О, Господи! Вера, так это я и прошу тебя узнать! Впрочем, ладно! Не надо! Я сама! Можешь идти! – и Ольга Юрьевна решительно взялась за трубку телефона…