Поездка в Мюнхен заложила в его сердце ещё одну тяжелую ношу-проклятие. Он вдруг отчетливо понял, что все это время, вместо того, что бы искать Сэру, ту о которой он грезил, ту которая виделась ему в случайных прохожих, ту которая в его мозгу занимала, наверное, все полезное место, он продолжал жалеть себя, вспоминая о своих неудачах, неправильных ходах, делах, поступках, вместо того, что бы бросить все усилия на ее поиски! Но и опять, осознание этого, лишь добавляло боли, но абсолютно не провоцировало на поступки...
Камушек в форме сердца, подаренный Сэрой, во избежание новой его потери, был надежно упакован в бархатный футляр и убран в его личный сейф. И хотя, убирая его туда, у него и шевельнулась мысль, что сейф этот как саркофаг, хоронит её сердце, он старательно отогнал от себя эту мысль, объясняя свой поступок, разумностью и предосторожностью, которые всегда не лишни. И снова слова, которым он не верил, но которые были так нужны и «правильны» в данный момент, взяли верх над его чувствами. Как всегда, ситуация была: «Вот сейчас, ну совсем некогда, сейчас закончу это проект и вот тогда...»
В это утро выпал первый снег, он лег на столицу пушистым мягким белым ковром, сразу прикрыв собой всю грязь поздней осени. Снег шел всю ночь и утро, и как будто извиняясь за свое опоздание, постарался выпасть как можно более толстым слоем. Город снова стал белокаменным. Деревья неожиданно облачившись в белые шубы, как бы щеголяли своими нарядами друг перед другом, и даже заваленные снегом скамейки на бульварах, превратились в волшебные снежные фигуры, то ли сказочных животных, то ли в безмолвные надгробия похороненных под ними мечт и желаний, некогда сидящих на этих лавочках граждан.
Природа ликовала!
Город стоял.
Как всегда, снегопад был неожиданным и вызвал страшные пробки на дорогах. Сэр, поняв, что ему еще очень долго толкаться в утренних московских заторах, добравшись до бульваров, сославшись на полную бесперспективность их маршрута, попросил водителя высадить его и дальше стал продвигаться пешком. Он совершенно не учел, что его тонкие итальянские ботиночки тут же промокнут от снега, а тот еще и забьётся ему внутрь. А модное короткое пальтишко, даром что из кашемира, абсолютно не пригодно для такой погоды, так, как и ветер и пронизывающий холод, проникали в него, так как будто он вообще был не одет. Понимая, что совершил полную глупость, отпустив машину и что сейчас он окончательно околеет, он решил согреть себя какой-нибудь чашечкой кофе, и увидев впереди вывеску «Кофемания» поспешил поскорее заскочить туда.
Кафе встретило Сэра, теплым воздухом, безумно-вкусным запахом свеже смолотого кофе и чего-то ещё, очень вкусного, только-что испеченного. Какое-то ощущение радости и хорошего настроение, как жирные сливки, растекалось по всей площади кафе. Люди сидели за столиками и тихо переговаривались, негромкая музыка не мешала совсем, а наоборот только придавала всему этому заведению дополнительный флёр аристократичной романтичности. Время было раннее, посетителей было немного и это позволяло выбрать любое удобное место. Он устроился напротив большого панорамного окна, в котором, как в телевизоре показывалась уличная жизнь, с огромными сугробами, медленно летящими снежинками и прохожими, которые укутавшись кто как мог, бежали по своим делам, создавая какое-то фантастическое единение с падающим снегом, серым утром и медленно плывущими мимо машинами.
Теплота напала на Сэра, так же стремительно, как и холод с ветром, на улице, она обволокла ноги, начиная согревать их и стала пробираться все выше и выше, пожирая его, как свою добычу. Мозг отказывался работать. Он лишь смог позвонить на работу, отменив все ближайшие встречи и сообщив где он находится, попросил выслать ему его водителя, как только тот появится в офисе. Как раз за это время ему принесли его заказ, и он с жадностью набросился на огромную чашку капучино, отхлебывая от нее обжигающие глоточки и с нескрываемым удовольствием ощущая, как эта жидкость проделывает путь по всему его замершему организму, согревая и пробуждая его.
Кофе на какое-то короткое время взбодрил его, но также, как и взбодрил, в купе со всепобеждающим теплом, абсолютно бесповоротно-непрекословно затянул его в дрему, и он снова был там, на берегах теплого океана, он снова был с ней!
Наблюдать как она бежит по набегающему прибою, утопая в мириадах радужных брызг, было не только приятно, но также это вызывало какое-то неестественно-притягательно-обворожительное чувство любви, гордости и нежности одновременно!
То ли память, то ли сон, то ли они вместе, играя злую шутку с его мозгом, показывали ему это действие, как в хорошем фильме, замедленно, с расфокусировкой, выделяя то крупные бриллиантовые капли океана, то бегущую, сверкающую счастьем, Сэру, то все затмевающее жаркое Солнце и все это под её неудержимо сладкий и манящий смех и шум прибоя…
А море вновь и вновь накатывая волнами, стирала в песок очередные камни берегов, захватывая по миллиметрику себе новые земли.
И как можно оценить это действо, всё покоряющей воды? Это гибель земли? Нет! Ведь с приходом океана, он с собой приносит миллиарды жизней своих обитателей, от простейших ракообразных, до огромных китов. Скорее всего это какой-то вселенский круговорот воды, камней, Солнца, планет… И судьба человека, да что там человека, народов в этом движении, как те крупинки песка, что выбивает своими волнами океан из грозных хранительниц берега-скал. А раз круговорот, то и жди повторений и снова песчинки спекутся в камни, горы, скалы, и снова жизнь будет нас удивлять невозможностью неожиданных превращений, повторений и совпадений, но уже на новом витке…