Продолжение следует.
Глава пятая.
5.
Анна плохо спала. Всю ночь ей снились кошмары: то она пробиралась по болоту, выбрасывая вперед посох, то вдруг поскользнулась, упала и ее стало засасывать в трясину. Под самое утро приключился еще один ужастик: девушка, связанная веревкой по рукам и ногам, лежала на движущейся ленте, которая метр за метром двигалась к циркульной пиле. Вот до пилы остается один метр, вот уже пятьдесят сантиметров, тридцать… Холод полукруга зубьев уже в нескольких сантиметрах от тела Анны, и тут она с воплем проснулась в холодном поту, скидывая одеяло на пол. Девушка еще долго лежала в постели, приходя в себя. Потом поднялась, наскоро помылась, подогрела чай и заставила себя съесть вчерашнюю яичницу. До работы оставалось еще много времени, поэтому девушка решила пройтись по городу и подышать свежим воздухом. Но, лишь открыв засов двери, Анна тут же отпрянула назад — за порогом стояли незнакомые мужчины. Один из них предъявил ей свое милицейское удостоверение. В руках другого милиционера была записная книжка Валерия. Анна сразу ее узнала, так как хорошо запомнила утро после их первой, бурно проведенной ночи. После завтрака новый любовник полез в потайной карман пиджака и, вытащив красный блокнот с тиснением, записал в него домашний адрес и рабочий телефон девушки.
— Здравствуйте. У нас к вам будет несколько вопросов, — к Анне обратился мужчина, показавший милицейское удостоверение. — Пожалуйста, предъявите свои документы. Если я не ошибаюсь, вы — гражданка Кресс?
— Да…, —протянула Анна. Она порылась в выдвижном шкафчике серванта и подала мужчине свой паспорт.
— Позвольте пройти в вашу квартиру, нам нужно осмотреть помещение.
— Да, конечно же… — Девушка попятилась назад и испуганно заморгала глазами…
— Гражданка Кресс, надеюсь, вы не будете отрицать, что знакомы с гражданином Игнатовым Валерием Александровичем? — вступил в разговор другой мужчина, чуть ниже ростом первого.
— Кстати, разрешите представиться — старший лейтенант милиции Смолянинов, — парень повертел перед глазами хозяйки дома раскрытым удостоверением.
— Да, я знаю Валерия, — тихо начала Анна. — Познакомились мы на танцах месяца три – четыре назад. Он у меня пожил немножко, а потом уехал не знаю куда, обещал письмо написать и до сих пор пишет…
— Понятно, — сказал Смолянинов, записывая себе что-то в записную книжку.
— А что, он что-нибудь натворил? — забеспокоилась Анна. — Только вы, ребята, спрашивайте побыстрее, а то мне на работу пора, — девушка попыталась кокетливо улыбнуться.
— Твой дружок — вор-гастролер, — сообщил новость третий опер, до сих пор предпочитавший молчать. — Похоже, тянется за ним шлейф больших дел. Он у вас случайно ничего не оставлял? Может быть, личные вещи или подарки какие? — Опер перекинулся взглядом с сослуживцами.
У Анны резко зарделись щеки и предательски заходили желваки.
— Нет, ничего он не оставлял, — нервно прошептала она. — Да и что он мог оставить, рвань этакая? Даже пары заштопанных носок от него не осталось. Можете и сами в этом убедиться. Ищите, если времени не жалко…
Девушка изо всех сил старалась внешне соблюдать спокойствие, но внутри ее все дрожало. Ведь операм стоило только дойти до ящика комода, где лежали семьсот баксов и все, кранты ей. Песенка ее будет спетой и поедет кадровичка швейной фабрики по этапу маршрутом — Барнаул – Воркута, или еще куда подальше.
— А мы, мадам, и не торопимся, — улыбнулся старший лейтенант. — Что касается ордера на обыск, то он у нас уже есть. — Смолянинов вынул из планшета какую-то бумагу с круглой печатью.
У Анны потемнело в глазах. Она стала лихорадочно думать, как ей выйти из этого положения? «Если найдут деньги в комоде и только, может быть удастся отмахнуться, что деньги не мои, а Валерия, — думала Анна. — А если менты дойдут до подвала, тогда мне будут полные, как говорится, «вилы».
Девушка положилась на господа Бога, и, стараясь быть как можно спокойнее, согласно кивнула головой.
— Делайте, как знаете, — выдохнула она. — Мне волноваться нечего. Все мое на поверхности, а чужого мне не надо…
Опер Игнатов побежал по соседям искать «понятых», а старлей с сослуживцем сел за стол и разложил бумаги для ведения протокола. Анна вышла на кухню и прямо из крана хватанула в рот ледяной воды, от нервного перенапряжения у нее пересохло в горле. Обыск закончился довольно быстро. Поковырявшись в серванте и книжном шкафу, менты перешли к шифоньеру, в котором кроме осеннего пальто и легкого плаща на вешалке ничего не висело, а постельного белья было так мало, что бравые милиционеры здесь и двух минут не задержались.
Деньги в комоде первым обнаружил Смолянинов. Он подержал в руках увесистую пачку баксов и просверлил Анну укоряющим взглядом.
— Что же вы, гражданка Кресс, водите нас за нос? Доллары США — это серьезная улика. И даже, если деньги не ваши, вы все равно являетесь соучастницей, ведь нашли их в вашей квартире. Игнатов, пиши протокол обыска и дай подписать «понятым», — с этими словами старлей вышел на кухню.
В «понятых» был сосед с первого этажа — забулдыга и буян Митрич. Проживал он с женой и сыном-инвалидом в одной комнате и частенько давал домашние концерты. Доллары Николай Дмитриевич видел впервые в своей жизни и поэтому был явно изумлен.
— Сразу видно, не нашенские они… Буквы-то вон какие-то заграничные и цвет зеленый, — цокал языком сосед, подписывая протокол обыска.
Настроение у милиционеров явно улучшилось. Ниточка, за которую ухватились менты, начала потихоньку раскручиваться. Смолянинов связался по рации с горотделом.
— Подошлите транспорт на Подольскую, «сети» сегодня с уловом, — пробасил он командным голосом.