Иван-чай
Однажды, увидев фотографию цветущего розового миндаля, который я неосторожно сравнил по красоте с сакурой, одна из посетительниц сайта с возмущения воскликнула: «Снова сакура! Да сколько можно рекламировать чуждые нам растения, да чем же алтайский рододендрон, тот же степной бобовник хуже японской сакуры»! Выполняю просьбу ценительницы местной флоры и пишу оду розовому кипрею узколистному, в просторечье иван-чаю!
Если ветреницу в народе зовут везде одинаково, то у Иван-чая десятки имен. Это и плакун-трава – плачет иван-чай, когда его выдирают из земли. Это ива-трава – в названии отражены узкие листья иван-чая. И, конечно, огненная трава – обычно встречают иван-чай на пожарищах. И, наконец, это знаменитый копорский чай. С древним селением связаны многие славные события русской истории с новгородских времен и до начала прошлого века, когда копорский чай конкурировал с китайским, пока не был оклеветан и забыт. Но мы путешествуем с цветами не для удовлетворения гастрономических наклонностей, а для услады глаз. Мы ищем розовый цвет в природе. Вот пчелы посещают розовые цветы ради пропитания. Иван-чай – один из лучших в природе нектароносов!
Нектар в мифологии это таинственный, недоступный людям напиток. Боги Олимпа бессмертны и потому, что пьют на бесконечных пирах нектар из золотых чаш. Замечательную работу по нектарникам провела профессор Томского университета Н.Н. Карташова. Когда после войны генетику, как «буржуазную науку», в нашей стране ликвидировали, кафедры генетики закрыли, она занялась цитологией и выяснила, что нектарники – железы, выделяющие секреты регуляторы внутренней среды растения. Метод изотопов, меченых атомов, доказал, что нектар уходит для каких-то целей и в листья, и в корни. Только на поздних этапах эволюции нектар стал использоваться для привлечения насекомых, может быть, поэтому нас так привлекают запахи цветов. Может быть, иван-чай, благодаря обилию нектара приобрел и лекарственные свойства. Цветок иван-чая отличное пособие по дарвинизму, пример протоанндрии – тычинки при таком развитии созревают позднее пестиков, предотвращая самоопыление. Нектар выделяется именно в период созревания пестиков и в определенные часы, до и после обеда и пчелы это отлично знают, а потом пчелы переключаются на липкую пыльцу, тоже ценный продукт.
Встречи с кипреем всегда запоминаются надолго. Однажды, в поездке на велосипеде по сосновому бору, увидел я впереди розовое зарево, дорога буквально растворялась впереди в мерцающем облаке. Но, когда я погрузился в это облако, картина предстала совсем не радужная. Вокруг угрюмо стояли обгоревшие черные стволы, а между ними буйствовал кипрей, розовый, жизнерадостный, кипрей-пионер пожарищ. Он всегда появляется первым среди пепла, как феникс, его семена могут много лет скрываться в земле, дожидаясь своего часа.
А в студенческие времена нас отправили на поиски кипрея в ботаническую экспедицию в один из самых глухих уголков Томской области, с задачей найти новые места для организации пасек пчелосовхозов. Уголок этот совсем не был таковым сто лет назад – по реке сновали баржи, направляясь к шлюзам, соединяющим по притокам реку Обь с Енисеем. После революции шлюзы забросили, зато появились леспромхозы, рабочие поселки. А после войны разразилось страшное природное бедствие – нашествие шелкопряда. Как говорят очевидцы, гусеницы шли по земле огромными потоками, паровозики-кукушки буксовали на рельсах. В междуречьях лес был уничтожен полностью, стоял без листьев и иголок, высыхая на корню, падая и образуя непроходимые ветровалы. Потом начались грандиозные пожары. Леспромхозы закрыли, а население эвакуировали. Стояли заброшенные поселки с домами-срубами под крышами, но с черными проемами окон и дверей и без полов, а на бывших улицах уже шумели молодые березки. На огромных площадях вместо сгоревших лесов расцвело царство иван-чая – розовое море от горизонта до горизонта. Плыли мы в этом море иногда на лошадях, иногда пешком, мимо заброшенных поселков, однажды даже остановились в заброшенном доме инвалидов с рядами гробов в полуразвалившемся сарае, посетили жуткое пристанище, где передали диметилфтолат поселенцам-тунеядцам, страдающим от комаров. Иногда присоединялись к лесоустроителям и брели по заброшенным узкоколейкам, на которых работали медведи, переворачивая шпалы в поисках муравьев. Но самые памятные встреч, конечно, были на пасеках. Сладок кипрейный мед и летом привозили редкие жители пасеки прямо в кипрейные заросли, качали меда столько много, что не знали, как его вывезти. А на благоустроенных пасеках угощали нас сотовым медом, срезая соты с рамок широкими ножами в огромные миски. А к меду добавляли часто парное молоко в глиняных кувшинах и круглый, пышный горячий хлеб из русской печи. Ничего более вкусного на свете не бывает! Не знаю, поставили пасеки в местах, которые мы отметили на картах. Наверное, кипрейные заросли сменились малиновыми, а потом и деревья снова поднялись. Но семена кипрея наверняка хранятся в земле, чтобы создать новые розовые моря на месте пожарищ.
А совсем недавно мы с ребятами летом исследовали клумбы поселка, искали среди культурных растений местную флору и обнаружили в красивом садике пенсионерки возле подъезда высокий кипрей. Принесла она его из леса и не может налюбоваться. Розовые цветы приносят человеку хорошее настроение. Отправляйтесь и вы на прогулки с кипреем. Не пожалеете!