Он говорит:
- Дожидаюсь я, бодрствую.
И метет своей метлой по мощенной серой плиткой монастырской площади.
Иногда останавливается и смотрит на горные вершины.
Там вдали под самыми облаками серые скалы и темно-зеленый лес.
И каждый раз, когда видит белые пушистые комья, уютно спящие на вершине - вздыхает. Вздыхает так шумно, что проходящие мимо туристы оборачиваются.
Он говорит:
- Подметать нужно так, чтобы не оставалось ни одной соринки. Сначала, когда метешь, то крупный сор и ветки легко и быстро сметаешь. А потом принимаешься за мелкую пыль, и ее много. Всю никогда не выметешь, разве по милости Божьей...
Он огромен, этот русский мужик, и метла в его руках кажется игрушечной. Монахи его прозвали Петя Придворный, потому что вот уже много лет он работает дворником при монастыре.
- Как жена померла, с тех пор. - Говорит он. И всегда прибавляет при этом: - А детишков нам Бог не дал.
Рассказывают, что Петр денег за свою работу не получает и даже разговоры об этом отвергает в свойственной ему странноватой манере.
- И нечего мне не надо. Мне бы пыль мести.
И тут он тверд, тверже некуда. Метет с каким-то даже восторгом. И на простом русском лице его в это время смесь упрямства и блаженства. Точно такие же, впрочем, как и на вечернем богослужении, где я его и встретил первый раз. Только в храме он сосредоточен и тих, а на площади иногда очень даже разговорчив.
- Мести между плиткой надо. Там все застревает. Вот так! - Он машет метлой прямо перед собой. Вперед. - И вот так! - Взмах в бок. - Тогда и мелкие песчинки выходят, понимаешь?
Монахи его любят и говорят о нем тихо. С каким-то трепетом и уважением. Рассказывают про особое смирение Придворного Петра и про его душевную простоту и стойкость.
- Петр, - говорят они, - крепок как камень, наш придворный.
А Петр приходит на площадь и метет ежедневно, кроме субботы и воскресенья.
В субботу же он опрятный, с зачесанной гривой, идет на Исповедь.
Он говорит:
- Надо пыль с души смести. За неделю столько сора наберется, тьма.
А в понедельник, поутру, он опять с метлой...
Его историю не каждый узнает. Сам он никому не расскажет, разве кто из монахов...
Говорят, однако, что прибился он к монастырю из ближайшего города. Чтобы здесь удобнее было спасаться. И что лет уже пятнадцать как он вдовец. Была, говорят, у него молодая жена. Разница у них большая. И все, мол, она переживала, что он умрет, а она останется. Требовала, чтобы за здоровьем следил. И венчаться настояла. И все это больше ей нужно было, чем ему. Ну, он ее сильно, по-мужски, любил. Согласился и в храм ходить, и все, как он тогда говорил, обряды совершить. А не больше чем через год после Венчания она померла. Слух такой был, что туристкой в горы пошла, потянулась за цветком и сорвалась. Но это слух, а что на самом деле, Бог весть. Но померла, а он, ровно во время отпевания, так уверовал, что пришел к настоятелю и попросился работать. И мести сам захотел.
И с тех пор метет.
Он говорит:
- Думал, быстро Господь приберет, а видно надо еще помести. Нужно видно внимательнее.
И машет своей метлой, и вздыхает.
А монахи его любят за особое смирение, простоту и душевную стойкость.
#140знаков