Одесса и Ростов последние из могикан

Морской Профсоюзный Телеграф
"Одесса" и "Ростов": последние из могикан 

Если Одесса - мама, то Ростов… нет, не угадали. «Одесса» и «Ростов» - два последних парохода самых блистательных пароходств Советского союза. После их продажи в истории Балтийского и Черноморского морских пароходств была поставлена жирная точка.
В середине 80-х годов теперь уже прошлого века Балтийское и Черноморское пароходства возглавили два авторитетных руководителя: на Балтике – капитан и очень опытный к тому времени администратор Виктор Иванович Харченко, на Черном море – Виктор Васильевич Пилипенко, не менее опытный портовик-эксплуатационник. Оказавшись у руля, они довольно умело лавировали в непростой экономической ситуации. Харченко постоянно экспериментировал, рвался к самостоятельности, зажег коллектив пароходства идеей арендного предприятия. Пилипенко был менее азартен, но и у него было свое видение судьбы вверенного ему пароходства.
В ломке советского государства оба, как говорят, замечены не были. Проявляя определенную мудрость, им удалось удержаться в креслах руководителей даже в смутные времена ГКЧП. Но не надолго. Такие жирные куски собственности, как пароходства, не давали покоя людям, которые пришли к власти. И Харченко, и Пилипенко были попросту устранены. С новым "командованием" Одесса пошла по пути «оффшоризации», БМП попробовало работать в условиях аренды, но результат был один: суда ушли иностранным компаниям, предприятиям же достались сотни миллионов долларов долгов и аресты имущества, а морякам, соответственно, задержки и невыплата зарплат.
Последними судами, которые оставались в распоряжении ЧМП и БМП были пассажирский лайнер «Одесса» и ролкер «Ростов».
«Ростов» был арестован 8 апреля 1996 года в порту Пирей. В это время БМП полностью лежало на боку. Профком плавсостава пароходства был завален жалобами моряков, РДО о бедственном положении экипажей поступали со всех концов света.
Все понимали, что из тупика, в который загнало пароходство родное государство, выхода нет. Почему государство? Ответ прост. Валюта, зарабатываемая предприятием, хранилась во Внешторгбанке - других просто не было. С развалом СССР Россия осталась практически без валюты – в недрах ВТБ пропала и валюта пароходства. Все заработанное моряками поступало на счета БМП, и моментально изымалось налоговой службой в счет налоговых долгов пароходства. Дышать было нечем. План по захвату госпредприятий сработал безупречно.
Итак, к 27 июня 1996 года "Ростов" оказался в критическом состоянии. Для экономии топлива была остановлена система кондиционирования воздуха, подача пресной воды была ограничена, и условия жизни экипажа стали невыносимыми. Финансировать судно БМП отказалось, а задолженность по зарплате составила 168 000  долларов. Рацион моряков стал настолько скудным, что потеря веса некоторых членов экипажа достигала 15 кг. Однако положение экипажа "Ростова" не смущало новое руководство БМП и, зная в деталях развитие событий на судне, пароходство трижды меняло экипаж судна. Моряки не хотели ехать на арестованное судно, но тех, кто отказывался, попросту увольняли, и люди были вынуждены принимать это нелегкое решение.
Самые тяжелые испытания выпали на долю третьего по счету экипажа капитана Александра Мамаева. 4 июля 1998 года  двенадцать членов экипажа вылетели в Грецию. При отправке экипажа пароходство уверяло моряков, что поработать придется лишь пару месяцев, судно будет продано в ближайшее время, и заработная плата будет полностью выплачена. Но, как вспоминает капитан Мамаев: «Нас жестоко обманули, и мы были обречены провести на судне годы».
Первые месяцы нахождения на "Ростове" для экипажа были довольно сносные. Проблемы начались при выплате первой же зарплаты. Дальше события развивались "по законам жанра". На судне закончилось топливо, судно «умерло», системы жизнеобеспечения не работали, вода была жуткого качества. Питание с каждым днем становилось хуже, запасы продовольствия истощались, рацион приходилось ограничивать. Медикаментов на судне не было, не было элементарных условий для соблюдения личной гигиены. Помимо этих неприятностей, экипаж «Ростова» был почти лишен связи, изредка на радиостанции с разряженной батареей удавалось поймать московскую волну, чтобы хоть как-то знать, что происходит на родине. Для приготовления пищи моряки сделали простейшую печку, которую топили всем, чем можно: разбирали деревянные части надстройки, искали «деревяшки» на других судах.
19 августа 1999 года погиб старший механик Владимир Тихомиров. При осмотре судна с представителями греческого морского агентства и Министерства транспорта РФ при спуске в трюм он оступился и упал. Своего врача на судне не было, а греческие медики прибыли на судно слишком поздно. Как сказали врачи, трагедии бы не случилось, если бы не полное истощение организма.
На судне образовалась нездоровая психологическая обстановка, экипаж уже не верил в положительный исход дела. Только благодаря профсоюзу часть экипажа удалось снять с судна и отправить домой. Но на судне остались четверо: капитан А.П. Мамаев, начальник радиостанции А.О. Евдокимов, старший электромеханик В.Ф. Ежов и помощник механика С.А. Бирюков. Моряки больше походили на заложников: у них были изъяты все документы, и вернуться на родину они могли только после продажи судна.
В  октябре 1999 года вроде как нашлись покупатели, и судно отбуксировали с внешнего рейда порта Пирей в бухту Элефсинос к месту стоянки отстойных судов. Но покупатели тянули время, надеясь, что цена упадет до цены металлолома. Тем временем, на судне побывали французские тележурналисты и поведали миру о злоключениях экипажа. После показа фильма положение моряков немного улучшилось, на борт завезли сухой провиант и воду. Профсоюз обратился к министру иностранных дел И. Иванову с просьбой вмешаться в ситуацию, но российский МИД проявил полное равнодушие. Зато очень помогла морякам наша соотечественница Вера Попова, которая работала в одной из греческих судоходных компаний. Благодаря ей, моряки смогли наладить связь с родными, а профсоюз - передавать морякам материальную помощь.
История "Ростова" закончилась лишь в апреле 2000 года. Моряки вернулись домой, а «Ростов» был все же продан. У БМП не осталось ни одного из 174 судов.
У моряков лайнера «Одесса» была схожая, но еще более печальная история.
11 апреля 1995 года судно было арестовано в Неаполе, и на последующие семь лет моряки, работавшие на лайнере, стали пешками в игре заинтересованных лиц.
В 1997 году на арестованное судно был назначен капитан Владимир Николаевич Лобанов. Подписывая приказ, начальник ЧМП обещал Лобанову: «Два-три месяца постоите, а потом снова в работу. Сам наберешь штат, и будете ходить в международные круизы». Реальность оказалась хуже, чем можно вообразить. Капитан Лобанов вспоминал:
– Приехали мы вдесятером в Неаполь. Первые время вместо зарплаты нам присылали копеечные командировочные. Через три месяца и это прекратилось. Денег не было даже на питание, но нас щедро кормили обещаниями: мол, это временные трудности, вот-вот арест снимут, и вы получите все, что причитается. Арест никто не снял, зато на судне закончилось топливо, и мы остались без электроэнергии. Даже для мотобота топлива не было. А ведь рядом стояли другие арестованные суда – без экипажей, разграбленные и неуправляемые, они болтались на якорях и во время шторма постоянно бились друг о друга. А у нас зеркальные салоны, огромные окна, один удар – и все это посыплется.
Десять человек на обесточенном судне "охраняли" имущество и поддерживали лайнер в рабочем состоянии. Экипаж жил без света и тепла. Летом воздух в помещениях прогревался до пятидесяти градусов, зимой температура в каютах опускалась ниже нуля. Моряки собирали по всему порту старые канаты, чтобы хоть как-то зафиксировать судно, и доски, чтобы разжечь мангал, приготовить еду и согреть воду - ее наливали в пластиковые бутылки, которыми обкладывались, ложась спать, чтобы не околеть от холода.
Единственным, кто помогал морякам, оказался российский «Долфин», бывший «Совфрахт». Фирма выделила 50 тонн топлива и одолжила 10 тысяч долларов на нужды экипажа. Иногда скромную помощь оказывали моряки с других судов, заходивших в Неаполь. По международному законодательству моряки в исключительной ситуации имеют право продать часть имущества для обеспечения жизни судна, но экипаж "Одессы" не сделал этого.
Постепенно «Одесса» стала местом паломничества для итальянцев. Они диву давались: несмотря на критическое положение экипажа – без продуктов, без денег, без медицинской помощи - на лайнере царил образцовый порядок, все, вплоть до живых растений, было в целости и сохранности. На лайнер-арестант потянулись журналисты и телевизионщики. Когда по итальянскому ТВ показали фильм «Фантастический флот», посвященный «Одессе», в жизни экипажа наступили изменения. Начальник порта помог провести с берега кабель и подать электричество. Ток был слабенький, только по лампочке на каюту да один холодильник и смогли включить, но все равно это была огромная помощь.
Но тут началась череда несчастий. Сначала заболел механик Владимир Аксененко. В местные больницы без страховки не брали, и механик умер на борту. Его тело с трудом удалось отправить на родину. Здесь вновь выручил «Долфин», выделивший украинскому консульству 10 тыс. долларов. Потом от физического и морального истощения умер электромеханик Евгений Лапшин. Тело отправили на Украину, и когда его хоронили в Одессе, все пароходы включили гудки. ЧМП ничем не помогло.
Но брошенный экипаж продолжал жить и работать.  Во время одного из штормов в декабре 2000-го моряки, ценой невероятных усилий, зафиксировали несколько отвязавшихся брошенных судов, что позволило избежать серьезных разрушений в порту и столкновений со стоящими там в это время кораблями НАТО. Это стоило капитану перелома ноги и тяжелой травмы позвоночника, серьезно пострадали и другие члены экипажа. После этого случая, прогремевшего на всю Италию, Папа Римский Иоанн Павел ІІ за мужество присвоил капитану лайнера звание Георгиевского кавалера...
В 2002 году с открытых торгов в Неаполе лайнер был продан. Для того, чтобы экипаж не сорвал передачу судна, в чем и полиция, и портовые власти только бы поддержали моряков, людям частично погасили долг по зарплате. За пятилетнее "рабство" в нечеловеческих условиях лет моряки получили по... пять тысяч долларов. Оставшиеся деньги ЧМП им должно до сих пор...
А что же суда, за сохранность которых люди расплачивались своим здоровьем, семейными отношениями, в конце концов, своими жизнями? Ради чего были принесены такие жертвы? "Ростов" купили греки, судно получило название "La Fee", затем было перепродано и работало под именем "Feliz". В 2005 году ролкер перешел сирийской компании, и стал называться "Oriental Express". Летом 2010 года судно было утилизировано.
Ну, а лайнер "Одесса" все-таки вернулся домой. Как писали украинские газеты, "швартовка его 7 октября 2002 года к причалу № 16 Одесского морвокзала была потрясением...  Судно встречали с цветами, оркестром, шампанским". Тогда всем казалось, что у теплохода начнется новая, счастливая жизнь. Однако, всё время с момента возвращения, «Одесса» простояла на Одесском судоремонтном заводе «Украина», пока не была продана металлолом. 21 декабря 2006 года судно под новым названием "Sydney" вышло из одесского порта, теперь уже навстречу окончательной гибели в Аланге.