Глава 2
Изабель
Изабель Ривонс родилась с мыслью, что любит Майка Эбонса. Это было так же просто, как и то, что Земля вертится вокруг солнца. И когда ей задавали вопрос «почему», она оскорбленно пожимала плечами и демонстративно отворачивалась. Изабель полагала, что даже пытаться объяснить некоторые вещи – уже святотатство, поэтому предлагала остальным либо поверить ей на слово, либо хранить молчание.
Но был еще один человек, которого она любила едва ли не сильнее Майка. Это была ее лучшая подруга - Диана. Она бывала остра на язык, и за обидным словом в карман не лезла, но была по-настоящему хорошим человеком. Тем единственным, кто готов был поддерживать Изабель всегда, в какую бы ситуацию она не попала, поэтому их дружба являлась предметом зависти многих знакомых, которые предпочитали за спиной высмеивать их слепую веру друг в друга.
Диана была умна, порой Изабель казалось, что ее ум даже мешает ей. Диане было трудно общаться с большинством людей. Не потому, что она была заносчивой или высокомерной, просто она была куда умнее, вот и все. Многие воспринимали это как глуповатую напыщенность, но все знали, что это правда. Они не интересны ей.
Диана была вечным учителем Изабель, и единственным человеком, к которому она прислушивалась. В конце концов, даже ее отцу пришлось смириться, что пусть Диана и Изабель не кровные сестры, но в их мозгу точно есть какие-то общие движки, возникшие в результате вселенской непостижимости.
Что до самих девушек, то они были разными, как солнце и луна. Диана всегда отличалась практичностью и смотрела на жизнь достаточно скептично, уверенная, что сюрпризы судьбы уже давно исчерпали свой лимит оригинальности. Изабель же напротив – делала каждый шаг с неимоверной осторожностью, боясь натолкнуться на опасность или на что-то такое, чего еще никогда не испытывала.
И пусть Диана продолжала подшучивать над импульсивностью Изабель, а та отвечала ей обиженным взглядом и парировала: «Айсберг не растает», они любили каждую черточку характера друг друга, делающую их такими неповторимыми.
Диана была ярким примером людей, ставящих себя немного выше всех окружающих. На самом деле, она ничего особенного для этого не делала, но точные, искрометные замечания и вечно насмешливый, язвительный тон повысили ее авторитет в глазах окружающих. Сама Диана называла это «парадоксом острого ума».
Как обычно, после школы они шли к Диане, чтобы предположительно заниматься математикой, но обычно все заканчивалось тем, что Изабель становилось грустно, а Диана сдавалась и переключала свое внимание на нее.
- Клянусь, еще хоть один икс или игрик, и я покончу с собой, - предостерегающим голосом заявила Изабель.
- Милая, еще одна двойка по математике, и я покончу с собой, - возразила Диана, приподнимаясь на кровати и толкая в плечо стонущую от бессилия Изабель, бездельно махающую ногами в воздухе и жующую карандаш.
- Почему тебя так заботят мои двойки?
- Потому что меня просто оскорбляет, что ты не знаешь такой предмет.
Изабель перевернулась на спину и посмотрела в потолок, все думая о Майке и непроизвольно закусывая губу.
- Хотя, что тебе до цифр? - вздохнула Диана.
Она идеально вписывалась в интерьер собственной комнаты – обставленной в прохладных, нейтральных тонах, явно с намеком на минимализм.
Изабель легко улыбнулась и, смакуя каждое слово, произнесла:
- Мне плевать на все эти числа. У меня не такой аналитический склад ума, как у тебя.
- Прости, какой склад ума? - иронично приподняв бровь, переспросила Диана.
- Не придирайся к словам! - застонала Изабель, - ты же знаешь, я сильна в чем-то другом…наверняка.
Диана засмеялась:
- Вот уж действительно наверняка. Ты прекрасно действуешь мне на нервы.
- И не только тебе, - раздался тихий голос откуда-то из недр одеял.
Диана легко улыбнулась и закрыла учебники, аккуратно сложив их на полку. Остановившись у шкафа, она обернулась и внимательно пригляделась к Изабель.
- Малышка?
Изабель с тяжелым вздохом выбралась из своей крепости и села на кровати, бесцельно постукивая пальцами по подушкам.
- Как дела с отцом? - невозмутимо поинтересовалась Диана.
От ее глаз не укрылась досада подруги, с которой та восприняла ее слова.
- Как будто я хочу это обсуждать, - пробормотала Изабель.
- Как будто у тебя есть выбор.
Изабель тяжело посмотрела на Диану, чувствуя, что не готова к разговорам о наболевшем. Но, в конце концов, Диана была единственным человеком, которому она могла до конца довериться. Издав болезненный вздох, она откинула подушки и уселась поудобнее, недовольно хмурясь.
- Я пыталась, если тебя интересует именно это.
Диана кивнула, предлагая продолжать. Ее большие серые глаза сверкнули в полумраке комнаты.
Изабель сделала глубокий вздох и нервно поежилась, прежде чем начать рассказ:
- Вчера я пришла домой чуть позже, чем обычно…
- На три часа? - иронично перебила Диана.
Изабель кинула на нее яростный взгляд и, скрипя зубами, уставилась прямо перед собой.
- А, знаешь, это плохая идея.
- Прости, прости, продолжай! - едва сдерживая смех, вымолвила Диана.
Изабель еще раз наградила ее испепеляющим взглядом и вновь не спеша собралась с мыслями.
- Как я уже говорила, вчера я вернулась домой чуть позже, чем обычно. Клянусь, меня провожал Майк и я не пью, ты же знаешь. Но стоило мне открыть дверь, как на меня набросился отец, будто адский цербер. Начались эти вечные вопли: «Где ты была, как ты могла, я же боялся!», - Изабель раздраженно передернула плечами, - и это несмотря на то, что я звонила! Я случайно порвала пуговицу на блузке – всего лишь пуговицу! - и он чуть не выколол мне глаза, весь в своих подозрениях, что Майк позволил себе лишнее. Пока я пыталась успокоить его, проснулась Лу, а она же такая впечатлительная. Сбежала вниз со своим мишкой и начала плакать, а отец разозлился еще больше, схватил игрушку и разорвал ее голыми руками. Это одна из немногих вещей, которая напоминает Лу о маме, и он знал это. Клянусь, я думала, что убью его. Схватила сестру, бросилась наверх и закрылась с ней в моей комнате. Он полночи долбился в дверь, лишь под утро успокоился и пошел спать. А с утра все было, как обычно – он добрый и милый, просил у Лу прощения и щенячьим взглядом следил за каждым моим движением. Я искренне пыталась понять его или даже простить, но видеть его наглое лицо с утра было выше моих сил, и я бросилась из дому так быстро, как только смогла. В смысле, я все понимаю, он мог быть зол на меня, но зачем срываться на Лу? Уж она-то точно ни в чем не виновата.
Как было известно обеим Диане и Изабель, это была старая, как мир, история. Луиза или просто Лу, как ее называли домочадцы и ближайшие друзья, была восьмилетней малышкой, младшей сестрой и смыслом жизни Изабель, у которой с недавних пор не осталось никого, кроме сестренки и отца. Мать Изабель умерла, когда ей было двенадцать, а Лу исполнилось три, поэтому девочки остались на попечение верного и бесконечно преданного своей жене отца, который после ее смерти всячески старался заменить дочкам мать. Такие ситуации с тех пор постоянно происходили в их доме, который когда-то был местом, которое Изабель по-настоящему любила. Все не просто опустело после смерти матери, все стало чужим и опасным.
- Отец совсем спятил после смерти мамы, - призналась Изабель, - я не понимаю, за что он нас наказывает.
Диана задумчиво взглянула на нее, затем снова в зеркало напротив. Ей всегда казалось, что зеркало – забавнейшая вещь. Оно отражает вещи не такими, какие они есть на самом деле. Тогда как мы можем быть уверены, что знаем, кто мы?
- Это не имеет значения, - наконец отозвалась она.
- Что? - опешила Изабель.
Диана перевела на нее взгляд глубоких серых глаз.
- Это не имеет значения, - повторила она. - Абсолютно неважно, почему твой отец так себя ведет. Могу предположить, что он заходит слишком далеко в своих попытках заменить вам мать. Вполне возможно, он считает, что именно так будет лучше для его дочек и искренне желает вам счастья. Но единственное, что по-настоящему имеет смысл во всей этой истории – Лу. Отношение твоего отца не изменится по взмаху волшебной палочки, но судьба твоей сестры – вот, о чем ты действительно должна волноваться.
Изабель понимала, что она права, но не желала так просто сдаваться. Она хотела, чтобы кого-то заботила и ее судьба тоже.
- Все это хорошо, но я не могу постоянно запирать Лу в своей комнате. И почему она должна всегда плакать? Почему нельзя просто подарить ей минуту счастья?
Диана устало вздохнула:
- Давай признаем, что ты тоже провинилась и все, что я могу тебе посоветовать – в ближайшем будущем не попадать в неприятности хотя бы ради сестры.
Изабель опустила глаза и согласно кивнула головой. Плечи ее сникли от недостатка ласки, внимания и обычной жалости к своей незначительной персоне.
Диана заметила свой промах и со смехом потянулась вперед, обнимая и прижимая ее к себе.
- Дурочка моя, не переживай, все образуется! Все будет хорошо и с тобой, и с Лу, - взгляд ее упал на часы, - по-моему, тебе пора домой.
Изабель лишь сильнее зарылась в роскошные рыжие локоны, стараясь продлить этот момент еще на несколько секунд. Она готова была сидеть так целую вечность, не заботясь ни о своей маленькой сестре, ни о слишком заботливом отце, ни о недовольном Майке, который возмущался тем, как мало внимания она стала ему уделять.
- Ты права, - пробурчала она, выплевывая длинные волосы, забравшиеся в рот.
- Фу, Изабель!
Изабель довольно улыбнулась, спрыгивая с кровати и поправляя джинсовые шорты.
- Я обещала Майку встретиться после того, как зайду к тебе… - неуверенно протянула она.
Диана покачала головой:
- Он взрослый мальчик, переживет. Ты нужна Лу.
Изабель замялась, чувствуя, что если она не увидит сегодня Майка, то у нее будут гораздо более серьезные проблемы, чем обида маленькой сестренки.
- Да ладно тебе, с Лу ничего не случится. Придет домой, сделает уроки, поиграет и пойдет спать. Чем сегодняшний день отличается от всех остальных?
Диана снисходительно покачала головой, как будто удивлялась, как ее подруга может не понимать таких простых вещей.
- Мишкой, Изабель.
Секунду она удивленно смотрела на нее. Потом до Изабель дошло, что Диана имеет в виду, и она застонала, небрежно махнув рукой.
- Брось, Диана. Я знаю эту игрушку и в курсе, что мама подарила ее Лу, поэтому для меня она имеет особый смысл. Но неужели ты серьезно думаешь, что Лу помнит маму? Этот медведь значит для нее не больше, чем любой другой.
- Действительно? - приподняла бровь Диана.
Изабель на секунду запнулась, припоминая, что сестра могла заснуть лишь с маминым подарком, да и всегда таскала его за собой. Ей всегда казалось, что это просто сила привычки и обычное поведение маленькой девочки, но сейчас этот жест стал принимать совсем другое значение.
- Я подумаю, - наконец отозвалась Изабель, потянувшись к подруге и целуя ее в щечку, - спасибо, Диана.
- Всегда пожалуйста, крошка.
Изабель высвободилась из объятий Дианы и быстрым шагом покинула комнату.
Особняк Миллеров, в котором проживала Диана, представлял собою архитектурное строение, кричащее о статусе своих хозяев. Внутри же все свидетельствовало о прекрасном вкусе миссис Миллер и о толстом кошельке ее супруга. Всем, кто хоть немного знал Диану, было понятно, что она является полной владычицей лишь своей комнаты, в то время как остальная часть дома была обставлена в теплых, весенних тонах. Обои были выкрашены в желтый, зеленый, голубой и розовый, а стеклянной была лишь западная стена, выходящая на шумящий океан и золотой пляж. В таком доме просто нельзя было грустить, что с радостью подтверждала миссис Миллер, всегда сияющая белоснежной улыбкой и ясным взглядом серых, как у Дианы, глаз. Удивительно, что дочь всегда смотрела пронзительно, будто в самую душу, а мать – просто и дружелюбно.
Диана была единственным ребенком в семье, а миссис Миллер обладала неограниченным запасом энергии, и выплескивать ее на холодную к проявлениям материнских чувств Диану было тяжело, поэтому она обзавелась целым зверинцем и была вполне счастлива. В то время как ее муж бывал в командировках, она развлекалась со всеми своими питомцами или пила чай вместе с подругами на радужной кухне, обсуждая все тех же питомцев. Изабель очень расстраивало равнодушие Дианы, которая не понимала своего счастья в такой заботливой матери, которая только и мечтала о том, как бы излить этот поток любви на свою самодостаточную дочь.
Поэтому, спускаясь по лестнице, Изабель уже выискивала глазами миссис Миллер среди высоких статуй и обитых кожей диванов. Навстречу ей бросился золотистый ретривер по кличке Кларисса, а следом выступила величавая, красивая кошка с пушистым рыжевато-белым мехом – Амелия.
- Привет, дружок, - Изабель ласково потрепала собаку по загривку, и подозрительно покосилась на Амелию. Все знали, что Амелия не подпускает к себе никого, кроме Дианы.
Изабель двинулась в сторону просторной светлой комнаты, а Кларисса, весело виляя хвостом, преданно поскакала за ней. Миссис Миллер была там – кормила рыбок в огромном аквариуме, а на плече у нее сидел попугай, что-то недовольно ей втолковывающий.
Одета эта женщина была безупречно, как всегда – строгий белый костюм, идеальный пучок из платиновых волос, легкий макияж и искренняя улыбка. Даже слегка выбившаяся из пучка прядь смотрелась так, будто она долгое время меняла ее положение, стараясь добиться максимального эффекта.
Миссис Миллер обернулась, услышав приближающиеся шаги, и заулыбалась еще ярче, заметив Изабель. Ей даже показалось, что мама Дианы облегченно вздохнула.
- Милая, как я рада тебя видеть!
Подойдя ближе, она поцеловала подругу дочери в щеку. Попугай Карлос обиженно засопел и уткнулся хозяйке в белоснежную шею без единой морщинки.
- Прости, Карлос такой чувствительный, - смутилась миссис Миллер.
Изабель улыбнулась в ответ на ее слова и покачала головой:
- Что вы, миссис Миллер. Я уже как раз ухожу. Как поживает Кассандра?
Кассандра – морская свинка, давний предмет обожания хозяйки. Она всегда выделяла это достаточно неказистое существо из всех своих любимцев.
Миссис Миллер немного погрустнела и опустила глаза, передернув плечами:
- Совсем плоха. Думаю, ей недолго осталось.
- Мне очень жаль, миссис Миллер. Зато, я вижу, вы обзавелись кроликом.
Прямо напротив Изабель находилась клетка, в которой было обустроено жилище со всеми удобствами, а сам беленький зверек весело резвился внутри. Порой фанатичная любовь миссис Миллер к животным и неизрасходованная энергия выливались вот в такие странные произведения искусства – стеклянные клетки, обитые мехом или аквариумы с полным ощущением настоящей морской жизни.
- Прелесть, правда? - как ребенок, восторженно воскликнула миссис Миллер, явно ужасно довольная произведенным впечатлением, - я хотела назвать его Роджером, но раздумываю над более аристократичным именем. С такими вещами тянуть нельзя, они же как дети, и им наверняка обидно ходить безымянными.
- Уверена, ваш выбор будет безупречен.
- Какая ты милашка, Изабель, - засияла миссис Миллер, - боже, какой же красавицей ты стала! Все на тебя не налюбуюсь. Ах, как жаль, что Корнелия не дожила до этого дня! Она бы наверняка гордилась тобою.
Изабель вздрогнула. Несмотря на то, что она часто заговаривала об этом с Дианой, она не любила разговоры о маме. Это переносило Изабель в те ужасные времена, когда она осталась одна, и, казалось, не было больше ни одного светлого лучика в ее жизни, ни единого дня, прожитого без слез.
Миссис Миллер заметила выражение лица Изабель и осеклась.
- Прости. Порой я забываюсь. Уже столько времени прошло, а тебе, наверное, до сих пор тяжело о ней вспоминать. Твоя мама была великой женщиной.
- Да, это так, - с трудом произнесла Изабель, - я скучаю по ней.
Миссис Миллер усердно закивала.
Их прервал голос, доносящийся откуда-то сверху. Он напомнил Изабель свежесть ручья в знойный летний день или прохладу бассейна, когда окунаешься в воду с головой и все мысли мигом улетучиваются, оставляя лишь твое тело и обостренные рецепторы на коже.
- Я так не похожа на нее, правда?
Диана насмешливо улыбалась, стоя, облокотившись на перила лестницы, в одних белых шортах и короткой футболке, напоминающей ей о тех временах, когда она еще входила в школьную команду поддержки и была похожа на сотню других хорошеньких молодых девушек без единой здравой мысли в голове и с кучей наивных надежд.
Миссис Миллер усмехнулась и пожала плечами:
- Солнышко, в нас больше общего, чем ты думаешь.
И сейчас Изабель была готова поспорить, что они похожи друг на друга своими небрежными ухмылками, как две капли воды.
Диана пожала плечами, перегнувшись через лестницу, и вытянула вперед руки навстречу Амелии, которая одним большим прыжком взобралась ей на грудь. Ласково поглаживая разнеженную кошечку, она проворковала:
- А мы с Мией так не считаем.
- Амелией, Диана! - поправила ее мать.
- Это моя кошка и ее зовут Миа, - отрезала Диана.
Миссис Миллер тяжело вздохнула и Изабель, замявшись на пороге, почувствовала, что наблюдает за чем-то очень личным.
- Что ж, спасибо за все, миссис Миллер, до встречи.
- Ты не останешься на обед?
- На самом деле, я спешу домой, - отказалась Изабель, поймав довольный взгляд подруги, напоминающий ехидное выражение на мордочке Амелии.
- Будем ждать тебя завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, - хихикнула миссис Миллер, целуя Изабель в щеку.
Изабель улыбнулась и двинулась к выходу. Остановившись перед лестницей напротив Дианы, она хотела еще раз попрощаться с ней, но заметив недоброе выражение глаз Амелии, поспешно отступила.
- Не бойся ее, она добрая, - заверила Диана, наклоняясь вперед.
Хищный огонек во взгляде этой кошки явно говорил об обратном, поэтому Изабель поспешила к выходу:
- Всего хорошего! Люблю тебя.
Вслед ей донеслись быстрые слова, как будто Диана боялась, что не успеет сказать ответ:
- Навсегда.
- До самой смерти!
Миссис Миллер, улыбаясь, протянула Карлосу палец и с гордостью посмотрела на свою дочь.
- Будь у меня такая подруга, как вы, девочки, я была бы самой счастливой на свете.
Позади послышался заливистый смех Дианы, а Изабель наконец оказалась на улице, в полном одиночестве. Ветер донес до нее соленый запах моря и шум волн, ласково омывающих золотистый песок. Это был теплый весенний день, один из тех в Калифорнии, когда молодежь берет свои доски для серфинга и бежит к воде, забросив все дела, а занятые женщины и мужчины с сожалением поглядывают в сторону пляжа из своих офисов; один из тех, который Майк и Изабель всегда проводили вместе. Иногда в особо теплые деньки она брала с собой Лу и отводила ее на пирс, где малышка сидела, свесив ноги, и они с Изабель вместе разглядывали облака, угадывая их изображение по форме. Тогда они были по-настоящему счастливы. В последнее время они не часто так делали – не было подходящего момента, да и Изабель уже не знала, как подступиться к Лу. Как только появился Майк, Лу автоматически отошла на второй план, что Изабель до сих пор не может себе простить. Они стали меньше гулять вместе и откровенничать, Изабель перестала обращать внимание на малейшие признаки недовольства или расстройства на лице младшей сестры, за которыми так зорко следила после смерти матери.
«Я обещала всегда заботиться о ней», - с тяжелым сердцем подумала Изабель.
Проходя мимо пестрых лавок, смеющихся компаний и досок для серфинга, она внезапно почувствовала себя одинокой, хотя в другой раз никогда в жизни не стала бы грустить среди такого веселья.
«У меня есть Диана», - твердо решила Изабель, - «а Лу…все еще можно исправить».
Изабель приближалась к дюнам и через несколько минут ее стройные ноги ступили на белый песок. Синие кеды утопали в нем, и она, недолго думая, сбросила их и пошла босиком. Песок отозвался приятной прохладой, и Изабель зажмурилась от блаженного хруста и вдохнула полной грудью, вбирая в себя запахи моря и разгоряченных тел снующих мимо нее людей.
Внезапно она почувствовала чьи-то руки на своих глазах и испуганно вздрогнула, подавшись вперед. Знакомое тело прижалось к ней сзади, и низкий голос тихо прошептал ей на ухо:
- Отгадай.
- Как будто нужно много ума, чтобы отгадать, кто ты, - проворчала она, но на губах Изабель появилась озорная улыбка.
- Не порть момент, - нежно лизнул ее слух голос, - начинай.
- Мистер Дельс!
- Мм, попробуй еще раз.
Изабель широко улыбнулась и сделала глубокий вдох, позволяя себе до конца прочувствовать момент и его сильное тело, не позволяющее ей сделать ни шагу.
- Знаю, - довольно поежилась она, - это я сама.
- Угадала, - расплылся в улыбке голос.
Руки покинули глаза Изабель и она смогла обернуться, чтобы увидеть Майка и поцеловать его в губы. Его загорелый торс был обнажен, губы растянуты в белоснежной улыбке, золотистые волосы по обычаю взъерошены, а прищуренные зеленые глаза смотрели как всегда насмешливо.
- Привет, - улыбнулась она, беря его за руку и приглашая следовать за собой.
Они прошли на несколько шагов дальше и уселись в дюнах. Там обычно было немного людей, гораздо меньше, чем в сердце пляже или у кромки воды. Без труда найдя спокойный уголок, Изабель улеглась на песке, не особо заботясь о своих любимых джинсовых шортах и синем топе, бросила рядом с собой кроссовки и вгляделась в небо. Ее не волновало, что она не успела сделать педикюр и ее прическа развалилась, позволив каштановым локонам струиться по песку, ее вообще мало заботило то, как она сейчас выглядит. Ей это нравилось в Майке – чем дольше они встречались, тем больше она понимала, что может быть рядом с ним самой собой.
- Как дела? - поинтересовалась Изабель, не поворачивая головы.
- Неплохо, дописал эссе по истории, - зевнул Майк, потягиваясь рядом с ней.
- Отлично, - искренне порадовалась Изабель, - а мне еще предстоит умолять миссис Сайлас, чтобы она не совсем уничтожила мою оценку по математике.
Майк рассеянно кивнул и улыбнулся ей, вглядываясь куда-то вдаль. Проследив за его взглядом, Изабель поняла, что он смотрит в сторону ребят, играющих в пляжный волейбол.
- Да… - протянул он, - слушай, может, хочешь хот дог?
Изабель удивленно посмотрела на него, и протянула:
- Майк…я же вегетарианка.
- Ой, извини, - хлопнув себя по лбу, засмеялся Майк, - совсем забыл.
Изабель не была уверена, что это настолько малозначительный факт о его девушке, что о нем можно легко забыть, но предпочла закрыть на это глаза. В конце концов, Майку она готова была прощать многое.
Она закинула руки за голову и вновь устремила взгляд к небу, где, медленно покачиваясь, плыли белоснежные облака – безучастные к этому миру и свободные.
Майк обнял ее одной рукой, а другой принялся поглаживать линию шеи. Его пальцы так легко и привычно скользили по шелковистой коже Изабель, что она умиротворенно вздохнула и закрыла глаза, мигом позабыв об облаках.
Так они пролежали около десяти минут, в полнейшей тишине. Именно такими представлялись Изабель идеальные отношения – умение двух абсолютно разных людей понимать друг друга без слов. Ей казалось, что это полезная тишина, комфортная, когда тебе не страшно молчать рядом с человеком – когда во всем мире есть только вы вдвоем. И она искренне надеялась, что Майк разделяет ее романтичные взгляды.
- Может, поплаваем? - прозвенело у нее над ухом.
Изабель раздраженно дернула ногой и покачала головой, не желая открывать глаз.
- Давай просто полежим.
Майк вздохнул и откинулся на прохладный песок. До слуха Изабель донеслась какая-то незамысловатая мелодия. По крайней мере, он пытался.
Поморщившись, она открыла глаза, приподнялась на локтях и посмотрела в прищуренные зеленые глаза Майка.
- Неужели ты не можешь просто молча посидеть со мной?
Майк секунду смотрел в ее глаза и пожал плечами.
- Прости, малышка. Ты же знаешь, я и за партой спокойно посидеть не могу, не говоря уже о том, чтобы лежать на пляже, где сам бог велел веселиться. Давай, будет классно. Я захватил доску, на пляже нас обещали встретить Кортни и Лео, обещаю, ты не будешь скучать.
Изабель изумленно всматривалась в его лицо, не веря своим ушам. Порой у нее просто в голове не укладывалось, насколько сильно этот человек может не знать ее и насколько сильно она верит в то, что их любовь – единственное, что спасает ее каждый день.
- Лео, Кортни. Конечно, - кисло улыбнулась Изабель, - ты иди, а я плохо себя чувствую. Наверное, мне стоит пойти домой.
- Уверена? - нетерпеливо воскликнул Майк, не пытаясь скрыть своего возбуждения.
Изабель кивнула, выдавливая из себя очередную улыбку.
- Прости, в следующий раз обещаю, что мы весь день проведем вместе, - пообещал Майк, быстро целуя ее и вскакивая на ноги.
Изабель не спеша поднялась и погрузила пальцы в рассыпчатый песок. Глядя вслед удаляющемуся Майку, она подумала, что любимому человеку можно простить парочку недостатков. Изабель тяжело вздохнула, подобрала кроссовки и повернула обратно, в сторону дома, удаляясь от шумящего моря и Майка, громко смеющегося рядом с друзьями. Во многом, она полюбила его за этот беспечный смех, с которым уносились все ее проблемы. За этим маленьким откровением последовали другие, как цепочка подсказок, которые должны были привести к чему-то волшебному. Изабель с упоением начала составлять список всего, за что любит Майка. И с каждым шагом, с каждой новой причиной, почему им следует быть вместе, ее все отчетливее, словно припрятанная от других детей сладость, пронзала мысль, что Изабель обманщица.