Хроники адского офиса. Эпизод 15

Арсений Татаринов
В котором мы жертвуем собой во имя великой цели...


Лето в разгаре, протестная активность резко пошла на убыль. Скучно даже на форумах - тролли переругиваются лениво, без злости и азарта. Наверное, валяются на сочных зелёных лужайках, на пляжных шезлонгах, у бассейнов или в гамаках на тенистых террасах - откуда взяться злости? Или потеют в бетонных коробках спальных районов, тянут дешёвое липкое пиво - где почерпнуть бодрости и азарта?

Соответственно и с грантами - не очень. От слова «совсем». Поэтому босс ходит мрачный, требует от сотрудников замутить какой-нибудь конкретный кипиш - информационный вброс, резонансный фейк, чудовищную провокацию, начать подготовку геев и лесбиянок ко второму августа, довести их до остервенения, вооружить радужными шариками, флажками и газовыми баллончиками, натравить на ветеранов ВДВ и прочих гомофобов.

Сотрудники корпят, возбуждаются с помощью кофе, табака и кто как привык, остужаются кондиционерами и минералкой, время от времени сбиваются в кучи и с деланной живостью разминают возникшие идеи - всё-таки креативный класс. То и дело заглядывают гости из числа политических попутчиков, недовольных нынешней российской властью...

Деятели всех либеральных течений и оттенков.
Патриоты 90-х, ностальгирующие по халяве и беспределу.
Упоротые нацики, зигующие перед зеркалами в туалетах.
Укропные побратимы в вышиванках (переодеваются в прихожей).
Извращенцы разных мастей.
И все прочие, кому русский мир поперёк горла.

Они просто давятся от злости, точно я фастфудом, задыхаются, исходят бешеной слюной. А перегон впереди - длинный, до выборов - далеко.

В середине июля на исходе потного пятничного дня в офис наведывается пара американцев - бородатый дядька с трубкой и при нём смуглая зубастая тётка между тридцатью и сорока.

Коллектив нашей НПО заметно взволнован - всем хочется в отпуск в Европу, а где взять денег, если Госдеп не подкинет? Поскольку моя Нелли - самая симпатичная из офисных женщин, именно она шустрит туда-сюда со свежезаваренным кофе и сэндвичами. Какое-то время я перемещаюсь тем же маршрутом - то слушаю, о чём перетирают шеф и его кураторы, то усмехаюсь над бывшими коллегами, которые выглядят точно сироты в ожидании, что их вот-вот пристроят в хорошие руки. Евгения Борисовна нервничает, теребит широкие ноздри и посматривает в сторону туалета, однако держится - мало ли чего, вдруг позовут в компанию к большим ребятам, надо оставаться по максимуму адекватной.

Соломон постоянно таится в кабинете Виктора Вадимовича, потому что нам нужно знать всё до мельчайших подробностей, хотя с английским у моего друга - так себе. В бытность свою молодым и прыщавым, он учил немецкий - разновидность идиша, рассчитывал заменить в Веймарской республике павших товарищей - Розу и Карла.

Зачем нам всё знать, мы пока не определились. А вот возьмём и сольём инфу, куда следует. Может, тем самым чуток подчистим карму? Переоценка ценностей у нас уже произошла, идеологически мы оба дистанцируемся от тех, которые раскачивают лодку, и солидаризируемся с теми, кто борется против оккупантов. 

В девятом часу вечера, вместо того чтобы собрать весь коллектив, босс даёт команду разойтись по домам, а сам остаётся с американцами. Бородатый вынимает из портфеля скотч тридцатилетней выдержки, и они принимаются его распивать. Мы с Соломоном уже неделю в завязке, и у нас бегут слюни - очень хочется приобщиться. Держимся и даже более того...

В какой-то момент, наслушавшись коварных планов в отношении нашей Родины, решаем пожертвовать сегодняшними жизнями и броситься на амбразуру, образно выражаясь. Улучив момент, когда захмелевший бородатый, вычистив свою трубку, оставляет её без присмотра, Соломон рывком забирается внутрь - в табачную камеру...

Американец засыпает сверху табак и скуривает моего друга, даже не поморщившись. Однако вскоре после этого дядьку конкретно вставляет, он начинает заговариваться, вдруг признаётся в любви к Путину и порывается в магазин, чтобы купить майку с портретом, на котором Владимир Владимирович красуется в тёмных шпионских очках. Я веселюсь, предвкушая наш завтрашний разговор с Соломоном, и лезу в гамбургер, который пожирает смуглая тётка.

Прежде, чем я хрущу на её вставных голливудских зубах, в очередной раз успеваю разглядеть, как этот хавчик выглядит на молекулярном уровне - это, я вам скажу, конкретная бяка. Так что меня тошнит, выворачивает наизнанку, и сотрудница Госдепа употребляет не только мою насекомую плоть, но и мою блевотину - приятного аппетита, you are welcome!

Утром, как всегда, опускаюсь к плинтусу, за которым рождается Соломон. Но он долго не вылезает. Начинаю переживать - может, сожжение в курительной трубке американского Госдепа лишает права на реинкарнацию? А может, пожертвовав собой таким жутким образом, Соломон сумел очистить карму и сегодня прилетит ко мне в гости светлой ангелоподобной бабочкой? Хорошо бы. Значит, я тоже сумею пройти тем же путём - бородатый обещал, что скоро снова заглянет. Интересно, если его так вставило после Соломона, что будет, когда он скурит меня? Обматерит Обаму и Ротшильдов с Рокфеллерами? Проклянёт НАТО, империализм и политику канонерок? Станет поборником русского мира?

Однако нет - мой верный Соломон по-прежнему таракан. Он выползает и смотрит на офисный ад мутными глазами.
- Да уж, - кряхтит он, - такого за последний век со мной ещё не случалось. Ничто так не вредит моему здоровью, как курение. Вовчик, может, похмелимся, пока Асмира не навела порядок?

Конечно, я поддерживаю соратника - как иначе, и мы с самого утра нажираемся скотчем тридцатилетней выдержки. Появляется подозрение, что на тридцать лет виски не тянет. Максимум лет на пять. Вероятно, америкосы подменили наклейку, чтобы потрафить местечковому самолюбию босса - типа он реально супер ценный кадр и его поят алкоголем высшего разряда. Но нам всё равно - тридцать, двадцать или десять. Пьём всё, что горит, будоражит, а потом резко усыпляет. Так что я не в курсе, как прошёл этот день, рассказывать нечего. Подождите до завтра, please...