Случилось, что Господь устроил нам с супругой читать Псалтырь об усопшем: преставился наш родственник из деревни по её, жениной линии. Добрый, работящий, безотказный, повидавший много на своем веку (оттого и матершинник) человек (подробно я о нем в другой раз расскажу).
На сорок дней мы оставили поминовение живых и просили Господа о его упокоении в Своих Обителях.
Дело то оно такое- Псалтырь читать… вроде, как и привычка уже, что, наверное, не совсем и здорово, а нет-нет, да и пройдутся помыслы,… а чьи они - поди, гадай.… Сразу и не разберешь. Да и потом не все понятно становится.
В начале прошлой зимы вспомнилось вдруг мне о том, что блажен иже и скотину милует. Не помню уж по какому поводу. Может, у кого-то был из знакомых или родственников и видел, как за окном к кормушке птички прилетают. А, возможно, просто похолодало перед весной и мне пташек пожалелось.… Но скорее всего, в очередной проповеди батюшка говорил о любви к ближнему и что его, ближнего, стоит возлюбить, а не себя. А я посчитал, что любить ближнего это уж очень сложно - вдруг он тем же не ответит, что тогда делать буду? Зря, выходит, любил,…а вот если птичкам дать покушать, то они ничего плохого мне не сделают и не обидят. Разве почирикают. Так ведь те ж не беда, верно?
В общем, вырезал я из пятилитровой пластиковой банки (ну а как меньше то можно, раз любовь то?) кормушку, купил корма для попугаев, разбавил его какими-то ни то крупами, ни то семечками и попросил старшего приладить за окном нашей с супружницей спаленки.
Висит, значит…
Первый час я почти каждые пять минут бегал, проверял - кто прилетел?
Потом реже… потом перестал. Прошел месяц, другой – птиц там отродясь не появлялось. Ни синиц, ни московок… даже воробьи не польстились на предложенное им угощение.
Я стал про кормушку забывать помаленьку.… Переделывать так и не собрался (да и не ясно - что не нравится птицам) и решил все оставить до будущих времен. Ну, разумеется, если они наступят - это уж как Богу будет угодно.
Как-то в выходной день читаю, стою, Псалтырь об усопшем рабе Божьем Владимире, а в голову пришел помысел:
- Зря все это… Кто ты такой-то!? Ну, читаешь… право что - читаешь, а не молишься. Молитва твоя и до потолка недостает, а уж проку с нее вовсе нет никакого.
Я стараюсь уже почти в полный слух читать, чтобы помысел отогнать,… но он не оставляет. Прям беда. И ведь верно как сказано про меня - ну какая от моих молитв может быть польза усопшему? Одно убожество, а не молитвенник!
Тут мне другой помысел стал в голову лезть:
- Вот, послал бы Господь знак какой, что есть польза - вот как было бы здорово!
С этим помыслом проще оказалось справиться. Я этого помысла испугался и подумал:
- Ну, кто я такой, чтобы Господь мне тут знаки показывал? Ну, предположим, покажет,… что после этого? Да я с ума сойду, не вынесу этого. Как мне с моими грехами видения наблюдать, да умом не подвинуться? Ну, ладно, останусь умалишенным, это не так уж и плохо - как-никак, такие люди спасаются, т.к. грешить не могут. Жена, конечно, намучается,… но и ей ко спасению..
А вот если в прелесть впаду? Вот тут беда так беда! И из такой погибели уж и не выбраться.…Нет, Господи, помилуй меня, не надо мне знаков!
Тот, второй помысел ушел и поступил новый (вот денек!):
- Вот, если бы выглянуть в окошко, а там, в кормушке птички сидят! Тут мне было бы понятно, что дяде Володе лучше от того, что мы Псалтырь читаем и все это не за зря, хоть, разумеется, и не по нашему достоинству, которого нет, а по Милости Божьей.
Но в окошко я смотреть не стал - испугался. А вдруг там никого нет?
Худо-бедно, дочитал кафизму, потом еще одну. Помыслы прошли, все улеглось. Я закончил молитвы по прочтении нескольких кафизм или всей Псалтыри, закрыл Книгу и потушил свечу.
Что-то темновато в комнате, надо шторы приоткрыть… отдернул шторы и машинально взглянул на кормушку…
Две птички - махонькие такие, невзрачные, серенькие - размером с полворобья, породы неизвестной сидят на толстой ветке тополя аккурат над кормушкой. Одна вдруг раз – и ловко так запрыгнула в кормушку, что-то там схватила, выпрыгнула на жердочку и опять на ветку ко второй птичке вспорхнула. Несколько мгновений посидели обе на ветке и прыг – и не было их. Улетели.
Я очнулся, когда жена позвала:
- Ты там что застрял?
- Птичек разглядывал,…прилетели…
Весь год провисела кормушка на тополе. Вот, вчера выглянул в окошко – скоро год, как ушел Владимир. Опять февраль. Как он там? Отчего-то именно о нем есть спокойствие, что все хорошо и даже лучше, чем хорошо.
Кормушка… так я и не собрался за целый год привести её в порядок, ну, или другую повесить. Да, никчемный я и неимущий в себе даже ко скотине милости, куда уж там до людей любви! Помилуй, Господи раба Твоего!
А птиц так больше ни разу к кормушке и не прилетало…
(http://filin-dimitry.livejournal.com/13369.html)