- А я тебе так, Гурьяныч, скажу: бабам верить вообще нельзя! Ни на грамм! Их в узде держать надо, а как упустишь, все – пиши «пропало»! До того они, бабы, хитрые и изворотливые, - ой, тебе скажу! Раньше как старики говорили: «Пока мужик на печку лезет, баба его семь раз обманет»! Не зря говорили. Я тебе, Гурьяныч, хоть про нас с Тайкой расскажу! Чего «не надо»? Чего «и так все знаешь»? Да, ни хрена ты, Гурьяныч, не знаешь! Ну, ты не обижайся! Мы можем сегодня с тобой выпить? Имеем право! Да, как ты, Гурьяныч, мне коробку передач сделал – хрен так кто сделает! Ну, давай ещё по одной! А, ты уже выпил? Ну, давай, Гурьяныч, за твое здоровье! Хороший ты мужик, Гурьяныч! Я всегда всем говорю: «Гурьяныч – это человек!» Ну, так вот слушай – я тебе про нас с Тайкой расскажу! Да, ты не маши руками-то! Мы чё с тобой про одну коробку передач говорить что ли будем? Чай, всегда мужики выпьют – сначала про работу базарят, потом про вино, потом про баб! Да, ладно ты «хрен с тобой – говори, про что хочешь»! Я «не про что хочешь», а про нас с Тайкой расскажу.
Вот мы, к примеру, с Тайкой вместе прожили 29 лет, ну, считай 30. Всякое было! Первые полжизни совместной я за ней бегал, а теперь она за мной. Ты что? Знаешь, как она теперь ко мне: «Леонид Степаныч, Леонид Степаныч»! А раньше: «Ленька, ты не видал, где мои чулки валяются?» «Ленька». Все и буду до 50 лет Ленькой. И я тебя, Гурьяныч, спрошу: «А почему она, Тайка, так вдруг переменилась-то ко мне?» Да, ладно ты, Гурьяныч, подначивать-то – «спать стали вместе!» Как будто мы раньше спали порознь. Ну, бывало, конечно, что спали и порознь – налопаюсь я или тогда, когда разводились! Но это так – редко, а, вообще-то, спали всегда вместе. Нет, Гурьяныч, причина другая, причина – в деньгах! Они, бабы, на деньги знаешь какие падкие. Чего «не все»! Все! Твоя что ли лучше? Чего «лучше»? Ну, может и лучше! Я тебе про свою рассказываю.
Поженились мы с Тайкой, когда я из армии пришел! Скромный я тогда был. А она? Чё она тут делала, когда я служил, не знаю. Но говорят – шустра девка была! Короче, мне она уже не девочкой досталась! Да, я потом вспоминал – она первая ко мне на танцах подошла, проводить потом попросила, первая целоваться полезла! Да, и замуж взять она меня уговорила, сказала, что беременна. Я ещё тогда и жениться-то не собирался! Первое время мы с ней жили так себе. Она у меня поваром в заводской столовой работала, а я водилой на «Зиле». Песок речной возил. Все у нас нормально было. Пожрать всегда Тайка из столовой приносила. Сам понимаешь … А потом у нас с ней разлад пошел. Я ассенизатором работать устроился, а её заведующей столовой сделали. Да! Вот тут, Гурьяныч, давай выпьем! Чё? Да, молодец ты, Гурьяныч, коробка как часы работает! Успокойся! Я тебе дальше доскажу. И вот как только у меня Тайку заведующей столовой поставили, так тут она рожу-то от меня воротить и стала. Приду с работы, - она скорчиться: «Ой, говорит, опять от тебя дерьмом пахнет!» Представь, Гурьяныч, как будто я это дерьмо черпаком доставал. Может и пахло от меня бензином, но уж точно не дерьмом! Это в старые времена у нас в городе дед Вакула с бочкой и черпаком на лошадке ездил! Вот от него действительно воняло! Пока бочку на телеге везет – «добро-то» плещется! А у меня чего? Приехал. Крышку сдвинул, шланг бросил. Машина сама качает! Ну, «сосет», ладно не придирайся, Гурьяныч!
И вот моя шкура крашеная от меня рожу воротить стала! «С тобой не интересно! Ты только один свой футбол глядишь! Ни какой культурной жизни! Ни разу в театр областной не ездили»!
Короче, её резко театр стал нужен. Я ей говорю: «Я футбол глядел и глядеть буду! Это не твоей пустой башки дело»! Я ведь сам когда-то, Гурьяныч, за сборную нашей автоколонны защитником играл! Ты тогда ещё у нас не работал.
Короче, стала моя Таисия Ивановна на работе задерживаться. Приходить стала поздно. Частенько пьяненькая. Хахаль, видать, у неё там появился – электрик какой-то. Я терпел, терпел, да, ей однажды говорю: «Если ты, Таисия, и дальше так же будешь продолжать, я твоему электрику харю набью и лампочку в одно место вставлю, чтобы всегда горела, а в вашу паршивую столовую свою цистерну опорожню и разведусь с тобой»! А она и рада! Я, говорит, сама ужу заявление на развод подала! Пускай, говорит, другая тебя нюхает, а я нанюхалась уже!
Я ей тогда по харе дал! Она быстренько ко врачу сбегала и справку к суду припасла, что я её постоянно избиваю. Короче, присылают мне повестку в суд. Развели нас. Детей у нас нет. А потом второй суд. Тайка половину дома захотела оттяпать. А дом-то моей матери, она, умирая, на меня его подписала. Судья тогда был Боровков. Справедливый был мужик. Перед тем, как решение вынести, он меня спрашивает: «А вы бы, Леонид Степаныч, свой дом с бывшей женой как разделили?»
«А чего, - говорю, - делить-то?» «Я бы по справедливости – мне «переднюю» и телевизор, а ей – кухню и свинью»! Знаешь, Гурьяныч, тогда почему-то в суде все захохотали вместе с судьей Боровковым! А чего я такого смешного сказал – до сих пор не пойму!» Короче, дом мне по суду достался, а Тайке – шиш!
Слиняла тогда она от меня к своему электрику. Да, видать, быстро они нажились. Через полгода ко мне приползла змеюка. Я тогда, правда, пил по-черному. А пьяный – всегда мужик добрый. Простил её. А потом оказалось её турнули с места заведующей столовой, проворовалась.
- Ты чего, Гурьяныч, головой мотаешь? А? Правильно говоришь …Может, и правильно. И стала моя Тайка простой посудомойкой. Зарплата маленькая, домой объедки какие-то приносить стала. Да, мне-то чё? Я начал зарабатывать побольше.
- Да, Гурьяныч, ведь как в жизни получается? Людям хочется жить хорошо! Есть вкусно, смотреть хорошее кино по цветному телевизору. … Ну, и естественные надобности справлять в тепле. Короче, тогда в конце 90-х мода у нас в городишке пошла на септики. Да, городишко-то вроде небольшой, а много частников в домах теплые туалеты построили, ну, и, естественно, септик перед домом. Да, а оно-то копится, его откачивать надо. Ты понял, Гурьяныч, я про что? Вот то-то и оно! Ты, Гурьяныч, человек с понятием и руки у тебя золотые, давай врежем ещё по одной! Ох, и крепка зараза! Так вот усекай, Гурьяныч! Все понастроили септики, а официально-то машину заказать, да потом ждать – и дороже, и дольше выходит, чем просто шоферу сунуть. Вот и стал я уважаемым человеком. Один кричит: «Степаныч, заскочи ко мне!» Другой кричит: « Степаныч, ты мне друг или не друг!» И деньжонки, конечно, суют. Так, у меня поначалу калым выходил в 5-6 раз больше зарплаты! Потом, правда, поприжали. Но все равно – грех обижаться!
И тут моя Тайка – гадюка изменилась. Заходила вокруг меня: «Леонид Степаныч, Леонид Степаныч! Я тебе пирожки в дорогу напекла! И пирожки, и бутербродики! И напьюсь когда, - помалкивает. И дерьмом пахнуть перестало! От тебя ,говорит, стало мужественностью пахнуть! Представь, Гурьяныч, чего выдумала – «пахнуть мужественностью. Вот они ,бабы-то, какие! Ну, а мне что? Я мужик простой… Как «не совсем простой»? Ох, и ехидный ты человек, Гурьяныч. Чего «говори дальше?» Всё я тебе рассказал! А вывод такой – мужик при деньгах и бабе нужен! А без денег она, баба, сто причин найдет, чтобы над мужиком поиздеваться! Так давай, Гурьяныч, выпьем, чтобы деньги у нас были! Как не будешь? О каком деле? Давай погорим! Чё? У тебя из септика выкачать? Да, без вопросов! Во вторник заеду после обеда! Ну, давай на посошок! Хороший ты человек, Гурьяныч!»