Художник Андрей ДЁМИН:
ИСКУССТВО – ЭТО ПРОНИКНОВЕНИЕ В САМУЮ СУТЬ…
Андрей Демин – один из самых востребованных посадских художников. Его пейзажи и натюрморты украшают залы многих музеев и галерей, включая английские и ирландские. Недавно он вернулся из творческой поездки в Испанию. Как он туда попал и что делал, мы узнаем прямо из первых рук…
Вместо Ирландии в Испанию
- Андрей, на мой взгляд, ты один из самых лучших пейзажистов, с которыми мне приходилось встречаться. Не зазнаешься?
- Во-первых, здравствуйте, а, во-вторых, не зазнаюсь.
- Информационным поводом к встрече с тобой стала недавняя поездка твоя в Испанию. Ты готовился к открытию персональной выставки. Но, как я выяснил, выставка была вовсе не в Испании, а в Ирландии. И нелюбимые мной англосаксы тебя туда не пустили. Как же так получилось?
- Да, у меня была незакрытая шенгенская виза, но, оказывается, Ирландия другую визу выдает. И поэтому в посольстве Ирландии со мной немного жестко поговорили на этот раз, несмотря на то, что у меня уже были выставки в Дублине. И не одна. И я не стал рисковать, чтобы получить отказ, и не поехал на открытие собственной выставки (смеется).
- А вообще кто готовил твою выставку? И где она проходила?
- Она была в Дублине, в центре города, в галерее «Зосимус». Я впервые показывал там серию пастелей из 12 больших работ и около 20 живописных работ, 10 из которых написаны по впечатлениям от поездки в Испанию, а с десяток – подмосковные пейзажи и натюрморты.
- А я слушал Радио Ирландия-1, и там сказали, что выставка – итог твоих путешествий по Испании, Швейцарии и Англии…
- На самом деле, за границей, в Лондоне и Дублине, находится весьма большая моя выставочная коллекция, и она периодически там меняется после очередных моих поездок.
- Вот интересно с тобой получается. Должен был лететь в Ирландию, а улетел в Испанию.
- Просто лететь в Ирландию у меня на этот раз не было особого энтузиазма, потому что все эти самолеты, визы и т.п. (вздыхает). Пришлось ехать в Испанию.
- А «пришлось в Испанию». А какого рожна ты попал в Испанию? Где тут связь?
- Мне спонсоры дублинской выставки просто прислали билет по интернету, видя, что я пасую. Ну, я вызвал такси, приехал в аэропорт и улетел…
- И чем ты, неподражаемый наш, там занимался?
- Там мы разъезжали по разным местам, смотрели какие-то виды, ландшафты. По замыслу устроителей выставки в Ирландии поездка по Испании должна была хорошо прозвучать в моих работах на выставке в Дублине. Вот я и исполнял их желание.
- То есть, ты писал картины с испанскими пейзажами для выставки в Ирландии?
- Да, для выставки в Ирландии. Недели через три то, что я написал, было перевезено из Испании в Ирландию, вставлено в рамы – а дальше все это было выставлено в галерее.
- Что говорят люди, бывшие на открытии выставки? Как все прошло?
- Все прошло очень помпезно, как всегда. Дублин - город небольшой, и мой арт-директор – она дама очень активная и активно сотрудничает с российским посольством - поэтому на открытие было приглашено несколько иностранных послов, а открывал выставку посол России. Это такой политический акт, можно сказать (смеется) – так они все это преподнесли. Как дружбу народов, как народную дипломатию.
- Это, насколько я знаю, третья твоя персональная выставка в Дублине.
- Да, третья, но ни на одной я не был. Один раз только приехал на закрытие первой из них, в последний день. Но это не мое желание – это такая тактика галеристов, они не очень любят, чтобы я там присутствовал.
- Я догадываюсь, что дело тут в финансовой стороне вопроса. Кто-то что-то делит – и, к сожалению, без твоего участия…
- Да, там у них свои терки. А меня допустили только в конце. Я был в Ирландии дней десять, двигался где-то по периферии, и только в последний день моего пребывания в стране, меня все-таки довезли до Дублина. Одели меня в костюм, кстати, весьма хороший. Привезли на машине. Открылись передо мной двери. Я вошел в галерею – двери тут же закрылись, заперлись. Ко мне вышел хозяин галереи и его помощница. Меня провели по залам, показали выставку, поблагодарили. Я поблагодарил их тоже – за предоставленную возможность показать свои картины. И все, контакты мои тем и ограничились…
Англия, Лондон, Пикадилли…
- На открытии одной выставки в МГУ им. Ломоносова, куда меня пригласили взять интервью у заведующего кафедрой искусствоведения, на фуршете, я, чтобы похвастаться перед молодой красивой студенткой, упомянул, что близко знаком с одним художником, чьи картины выставляются в крутой галерее на Пикадилли, в Лондоне. Она посмотрела на меня и сказала: наверно, это галерея моего папы.
Я был в шоке. А имел я в виду тебя, Андрюша. Расскажи-ка нашим слушателям, как ты попал в лондонскую галерею?
- Да, возможно, там есть галерея ее папы. Потому что я в двух галереях выставлялся. И одна из них называлась Hay Hill (Hay Hill Gallery - Галерея русского и международного современного искусства в Лондоне, где регулярно проводятся выставки русских художников – прим. автора), на площади под названием «Стог сена». Как у нас, в Питере, Сенная площадь. И хозяин той галереи – русский…
- А как тебя вообще нашли? Как ты, посадский художник, попал туда, за границу?
- Однажды к нам в Посад приехала какая-то дама из Королева, и ей, по-видимому, захотелось приобрести картину одного из посадских художников. Пришла к нам в салон в Доме художника на улице Шлякова, что-то выбрала для себя, а заодно купила каталог членов Сергиево-Посадского отделения Союза художников России. Он выпущен был давно, лет двадцать тому назад. А там были отображены все наши художники. А ее дочка училась в одной школе с моим будущим арт-директором. Та попросила отдать ей каталог и отвезла его в Лондон. Показала в галереях. И там выбрали именно мою работу. Затем она у меня ее купила, а им продала. И пошло-поехало…
- А ты в Лондоне постоянно выставляешься или от случая к случаю?
- За много лет я написал много работ, перевез их туда, и там они хранятся, выставляются и продаются.
- Но ты и английские пейзажи рисовал?
- Да, у меня было несколько поездок, во время которых я работал. Это в основном английские ландшафты, которые мне очень нравятся – холмы, домики…
Но есть свои сложности – там нет той свободы передвижения, как у нас, - все территории заняты, вокруг только частная собственность. Если только случайно свободный уголок найдешь – там и пишешь. У нас тут для пейзажистов рай, можно сказать, не то, что там…
Китайцы для меня - инопланетяне
- Ты объехал полмира. Побывал в Испании, Швейцарии, Англии, Ирландии, был даже в Китае. Где русское искусство наиболее востребовано?
- Ну, в Китае, мое мнение, наше искусство - в его широком восприятии – не понимают. Причем абсолютно…
- А почему?!
- У них другой менталитет. Поэтому я китайцев воспринимаю, как инопланетян. Все тонкости даже не русского, а европейского искусства они видят поверхностно. Человека, как личность, ценят мало. В силу особенностей своей культуры. И эти тонкие переживания, эмоции – они не могут им сопереживать. Так, как это делают, например, христиане.
- Помнится, ты мне что-то рассказывал про китайцев и картину русского художника, на которой были изображены яблоки, опавшие с яблони на траву…
- Да-да. На холсте был нарисован яблоневый сад и яблоки на земле. И я видел, как китайцы несколько раз подходили к картине, указывали на яблоки, которые лежали на земле, хмурили брови и качали головой: мол, непорядок, нужно все яблоки собрать и скушать. Или куда-то перевезти. Явный непорядок, а тут его еще на картине нарисовали (смеемся)…
Вот, кажется, такая ерунда, но и все остальное европейское они воспринимают точно так же…
Отравиться можно только ложью
- В музыке негритянский блюз – это минор, страдания. Ты мне тоже на вопрос, почему у вас, русских художников, небо на полотне никогда не бывает радостно голубым, как-то ответил, что «искусство – это о мрачном». Ну почему?
- О мрачном, потому что через искусство идет проникновение в самую суть, иначе оно не рождается. Об искусстве вообще сложно говорить, потому что это одно из высших занятий, которым человек способен заниматься. И неизвестно, занимаешься ты искусством, или где-то рядом находишься…
Но, тем не менее, проникновение в эту суть, в эту проблему жизни и конечности жизни – столкновение на этой глубине, в конце концов, неизбежно. А это, конечно, не очень радостно. Все эти вещи. И они открываются. Если человек пытается глубже зайти, СУТЬ открывается. Что все НЕ ТАК ПРОСТО в этой жизни.
И с этим связан налет какой-то суровости, печали, грусти, одиночества. И все это откладывается, все это действует. И за это одно из самых ценных вещей в искусстве. Все шедевры отличаются именно этим.
- Хочу поспорить чужими словами. Твой коллега Валерий Секрет на тот же самый вопрос ответил, что «искусство - не яд, а лекарство».
- Наверно, да. Это, конечно, он сказал хорошо. Но, действительно, отравиться этим невозможно. Истина – она не отравляет. Она наоборот – дает новые силы, новое понимание. Отравиться можно только ложью. И ложным…
- Кто тебе, как художнику, ближе – Александр Иванов, Карл Брюллов или Марк Шагал? Или кто-то другой?
- Мы жили на Нижневке, на улице Митькина, и у отца была там мастерская (Леонид Петрович Демин, заслуженный художник России, почетный гражданин Сергиева Посада – прим. автора) с большими окнами, а между ними висели репродукции картин известных художников. Среди них был портрет работы румынского художника Корнелио Баба - Арлекин на темном фоне, и у него был такой проникновенный таинственный взгляд, что я все время на него смотрел и как-то ему сопереживал. И, видимо, так насмотрелся, что в именно этом направлении у меня все стало складываться в дальнейшем…
А вообще я считаю, что Александр Иванов, конечно, великий художник, но мне почему-то, если брать самых великих, больше всех нравится Диего Веласкес, испанский художник. Мне кажется, что он превзошел всех других…
- Поэтому вместо Ирландии ты поехал в Испанию.
- Да (улыбается). Но, к сожалению, его картин там не видел, потому что Испания довольно большая страна. А я был только на южном побережье и не видел ничего, кроме музея Пабло Пикассо в Малаге.
- И как тебе Пикассо? Это вроде бы не твое направление в искусстве?
- Когда меня приглашают за границу, то уже знают, что чтобы я скорее адаптировался к новой обстановке, меня надо сразу везти в музей. И когда я в него вхожу, во мне все успокаивается, и я как будто снова оказываюсь в своей среде. Выхожу уже, чувствуя себя как дома.
Музей Пикассо находится в старинном особняке XVI века, он родился в этой местности, и его наследники передали более 200 картин для этого музея. Город увидеть толком я не успел, а вот музей рассмотрел внимательно. Меня ВПЕЧАТЛИЛО.
Я, когда вышел, то все десять дней носил в себе это восхищение. Когда встречаешься сразу с большим количеством картин одного художника, то начинаешь лучше его понимать. Художник как бы втягивает тебя в свой мир, если это большой мастер, и тебе начинают открываться какие-то вещи даже на собственную жизнь, на наше время. И это долгое состояние, из которого трудно выйти. Я до сих пор, как вспомню музей Пикассо, то по мне проходит какая-то внутренняя волна. На меня он очень сильно воздействует.
- А мне кажется, что он велик еще и тем, что очень разнообразен. Вот некоторые как взяли одну манеру, а то и вообще - один сюжет, и эксплуатируют этот удачно найденный штамп до конца жизни. А Пикассо все время искал – у него были и «голубой период», и абстракции, и кубизм, и еще много чего. И этим своим разнообразием, тем, что он все время что-то искал, творил, Пикассо и интересен очень многим людям. Согласен?
- Да, в то время начинал бурно развиваться современный арт-рынок, и Пикассо очень хорошо понимал законы этого рынка, что людям постоянно нужен НОВЫЙ товар, новое слово в искусстве. И эти периоды у Пикассо менялись отчасти оттого, что делал он это осознанно и даже не сильно увлекаясь. Просто публике нужно было все время давать что-то новенькое, чтобы ее все время УДИВЛЯТЬ. Он гнал эту волну и никогда ее не упускал, и ему все время удавалось придумывать и создавать что-то новое.
Перед ним вставали новые задачи, и он их успешно решал. Удачно и неподражаемо.
Начальник над самим собой
- Что главное в творчестве – воспитывать людей, удивлять их? Или просто продать пусть качественный, но продукт?
- Ну, термин «продать» - это вообще к творчеству не имеет никакого отношения. К тому же художник сам не продает, его картины обычно продают посредники или галереи. Художники «прикрыты» этими структурами, они, как правило, себя НЕ РАНЯТ контактами с покупателем.
- Где можно увидеть твои работы? Где они хранятся? В каких странах? В каких музеях, галереях?
- Ближе всего – это подмосковный город Черноголовка, там есть частная галерея, и в ней представлено порядка около сотни моих работ. В Сергиевом Посаде пока ничего нет.
- Последняя твоя выставка в Доме художника, совместная с твоими коллегами Валерием Воробьевым и Михаилом Астальцовым, называлась «150 на троих» и была посвящена вашему пятидесятилетию. Я ее хорошо помню.
- Как раз на эту выставку приезжала мой арт-директор, купила пять работ, и они улетели в Лондон. Там в галерее «Медичи» они и висят…
- Трудно быть художником?
- Достаточно трудно, потому что приходится себя все время контролировать, держать себя в каких-то рамках. Это довольно тяжело. Ты, конечно, можешь не работать, но тогда умрешь с голоду. Приходится быть начальником над самим собой.
- Сколько обычно стоят твои картины?
- В Сергиевом Посаде мне, допустим, дороже, чем за 50 тысяч рублей продавать не удавалось. А за границей – там большие цены. Последняя моя работа, большой пейзаж, начатый еще в Цюрихе который затем выставлялся и в Центральном доме художника на Крымском валу, в Москве, был продан в Дублине за 800 тысяч рублей. Но я с этой суммы получаю небольшой процент…
- Театр или телевизор?
- Телевизор. На театр времени не хватает. Даже больше не телевизор, а радио.
- Холст или глина?
- Глина, нанесенная тонким слоем на холст. Краска должна густо лежать на холсте.
- Рубль или доллар?
- Ну, рубль, конечно. С перечеркнутой ножкой он мне очень нравится.
- Вот на этой патриотической ноте мы и закончим нашу сегодняшнюю беседу с нашим гостем, замечательным художником-живописцем Андреем Деминым. Успехов тебе, Андрей.
Беседовал Вячеслав СУХАНОВ
(для Радио Посад)