- Юноша! Юноша!
Я поднял голову, не сразу осознав, где нахожусь. Передо мной стоял старый служитель библиотеки.
- Через час зайдёт светило. Вам далеко добираться до дома?
До рынка отсюда было квартала три ходьбы. Я вскочил и протянул книгу библиотекарю.
Когда я вышел к восточным воротам рынка, два стражника закрывали тяжёлые железные створки.
- Послушайте! – закричал я. – У меня тут встреча с Себастьяном Дельгадо.
- Приходи завтра, парень. А сейчас торопись домой, злые собачки вот-вот выйдут на прогулку.
Оба стражника заржали как буцефалы при виде кобылицы и, замкнув массивный замок, скрылись в караулке.
Легко сказать – завтра, - горько подумалось мне. – До завтра ещё дожить надо!
Я шёл по городским улицам мимо неприступных домов, бесстрастно взирающих на меня равнодушными глазами-окнами.
Надо бежать к океану! Подземные псы бояться воды. Я поднял голову к темнеющему небу, пытаясь определить в какую сторону мне идти.
- Прекрасный вечер, не правда ли?
Я обернулся. Передо мной стоял тот самый долговязый вор и ухмылялся.
- Самое время для прогулки. А чуть позже будет ещё интереснее.
Я смерил его взглядом.
- Ну, что, так и будешь стоять?
- Нет, если ты подскажешь мне, как выйти к воде.
- Порт уже закрыт, и чтобы выйти на берег, надо пройти мимо Преисподней. У тебя тысяча к одному встретить её обитателей, и уверяю, они будут весьма рады.
С этими словами он развернулся, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мы прошли пару кварталов, пока не остановились перед каменной стеной высотой в четыре пасо.
- Если ты, парень, думаешь, что я позвал тебя из сострадания, то ошибаешься, - обернулся ко мне долговязый. – В этом городе всё продаётся и покупается, а много ли дадут за такой товар, как сострадание?
Он раздвинул кусты жимолости, росшие вдоль стены.
- Помоги, одному мне его не сдвинуть!
Я увидел, пролом в стене, закрытый большим камнем. Мы вместе упёрлись в него руками, но камень никак не хотел поддаваться.
- На вид ты вроде бы крепкий, - усмехнулся долговязый. – Давай, парень, поднатужься, псы могут появиться с минуты на минуту.
Мысль об этих тварях придала нам силы. Через пару минут изометрических усилий нам удалось отодвинуть камень от стены на ширину ладони.
- Ещё! – прохрипел мой собрат по несчастью.
Именно так назвать его пришло в мою голову, лишь только я поднял мокрое от пота лицо к небу.
На тёмно-синем небосводе засверкали первые звёзды.
- Пришло время подземных псов, - прошептал долговязый.
Мы ещё раз надавили на проклятый камень, выдыхая воздух из лёгких. И тут же мой спутник, срывая пуговицы на груди, протиснулся в расширившуюся щель. А я уловил вложенным в меня предками чутьём охотника, что звери уже на городских улицах.
Прежде, чем последовать за долговязым, я бросил взгляд в проулок. Из-за угла мелькнула тень на четырёх конечностях. В следующее мгновение, содрав вместе с одеждой кожу на плечах, я с трудом протиснулся в щель, запоздало вспомнив, что мой мешок остался по ту сторону стены. А мой товарищ уже приладил железную трубу как рычаг под основание камня .
- Быстрей!
С рычагом получилось легче. В два нажатия камень вплотную был прижат к стене. С улицы донёсся вой, от которого кровь застыла в моих жилах.
- Теперь можно расслабиться.
Долговязый сорвал с ветки неизвестный мне фрукт и впился в него крепкими зубами.
Я огляделся. Мы находились в саду. Ветки фруктовых деревьев клонились к земле под тяжестью плодов, да и сама земля была усеяна ими. Я почувствовал сильный голод и поднял с земли тёмно-красный плод.
- Эй, парень, а где благодарность?
- Благодарность за что? За то, что помог тебе попасть в это райское местечко?
- Да если бы не я, твоё обескровленное тело валялось сейчас на улице!
- Не уверен.
Я достал из-за голенища нож и сделал резкое движение. Ветка толщиной с руку упала на землю между нами.
- И что, у тебя поднялась бы рука на священных животных?
- Это для вас они священные, - ответил я.
- Да ты, приятель, из диких мест! А я смотрю, наряд на тебе не ультидадский. Если ты хочешь знать моё мнение, я этих тварей тоже не считаю священными. Но за убийство пса в Ультидаде запросто можно схлопотать высшую меру.
- А что у вас подразумевается под «высшей мерой»?
- Раньше давали утлую лодочку и отпускали в океан. А сейчас времена более человечные, поэтому и высшая мера пустяк, всего-то ночная прогулка по Ультидаду.
- И первый, к кому эту меру применили, был Учитель – отшельник из Срединной пустыни?
- Для дикаря ты неплохо разбираешься в истории Ультидада. Откуда ты?
- Из Гипербореи, с Небесных гор.
- Древняя страна, имевшая некогда самую развитую цивилизацию в нашем не лучшем из миров!
- А ты неплохо разбираешься в мировой истории, - парировал я, - для уличного воришки.
- Я не всегда был таким, - тихо ответил долговязый.
- Послушай, мы с тобой знакомы почти сутки, и, судя по всему, проведём вместе эту ночь. Как мне называть тебя?
- Все зовут меня Адан , потому что я сегодня здесь, а завтра в другом месте. Но раньше у меня было другое имя. Можешь смеяться сколько угодно, но ещё три года назад я был в городе очень уважаемым человеком.
- Я здесь всего сутки, но уже понял, что Ультидад – город сюрпризов. Так что смеяться не буду.
- Я как мне называть тебя, гипербореец?
- В деревне меня звали Храбром. По истечении 18 лет отец должен будет дать мне окончательное имя. Но вот уже пять лет как мой родитель пропал в Небесных горах. Так что, думаю, до конца жизни быть мне Храбром.
- А что, по мне так вполне достойное имя! Можно я буду звать тебя Рикардо ?
Я ничего не ответил, ибо рот мой был занят пережёвыванием фрукта. Хотя слово пережёвывание весьма оскорбительно для фрукта, огрызок которого держал в руке. Я даже не в состоянии описать вкус этого плода.
Съев второй, почувствовал как силы, которых я много потратил за последние три дня моих странствий, возвращаются ко мне.
- Как называется этот плод? – спросил я Адана.
- Вивифика . Но в садах для общего пользования ты его не найдёшь. Его выращивают лишь в частных садах богачей.
- Так значит, мы в частном саду?
Я осмотрелся. Сквозь густую листву виднелся фасад дома.
- Причём незаконно, - усмехнулся Адан. – Благодаря тебе я сегодня остался без ночлега.
- То есть моим барахлом ты хотел оплатить себе ночлег?
- При удачном раскладе я бы продал ваши вещи на барахолке. Думаю, мне хватило бы заплатить за ночлежку на целую неделю.
- А обо мне ты подумал?
- В Ультидаде каждый думает только о себе, - с неподдельной грустью ответил этот городской бродяжка, - иначе не выжить.
Адан – ветер (исп.)
Рикардо – сильный, храбрый (исп.)
Ои испанского vivificante - живительный