Начало
У меня было одинокое детство. С детства судьба вундеркинда светила мне. Мама сразу после детского сада отдала меня в третий класс начальной школы. Приготовления шестилетнего ребёнка длились практически целое лето. Сверстники купались в море, а я писал серьёзные диктанты для третьего класса и решал в день сорок задач по математике из учебника второго класса. В конце лета успешно завершились экзамены перед школьным педсоветом, специально созванным для общего решения - принять этого мальчика в школу или не принять. Так я оказался среди однокласников, которые были старше на два года. Ничего общего, кроме футбола у меня с ними не было. В сердце Старой Риги, как сейчас помню, располагался Домский Собор с великолепным органом внутри. После школы часто перебегая Домскую площадь наискосок, я попадал в этот потрясающий старинный храм, как зачарованный погружался в звуки, уносящие в воображении куда-то в неведомое, неисчерпаемое, бесконечное. Гораздо позже я определил для себя, что это и есть музыка, то святое и вечное, чему и посвятил свою жизнь. Именно там, впервые, услышал Баха. Позже, громадное впечатление произвела музыка Стравинского, Шостаковича, Чайковского.
Жил я в общей квартире очень красивого старого пятиэтажного дома (ул. Смилшу 8-7), помню у соседки( Клавдии Прокофьевны - она была в прошлом женой владельца этого дома, богатого промышленника), доживавшей свой век в скромной комнатке на пятом этаже, был рояль. Как загипнотизированный подходил я к нему и осторожно прикасался к клавишам маленькой детской рукою и нежно гладил их, а потом нажимал - тихо, чтобы никого не потревожить и не нарушить мир застывшей тишины. Вся атмосфера этой квартиры, дома, улицы и старого города была магической, почти нереальной, как и воспоминание о детстве сегодня. Игры со сверстниками не привлекали меня, да и в Старой Риге не было дворов и площадок, где играют дети. Родители с детьми ходили играть в многочисленные городские парки, но для этого я был уже слишком большой. Потихонечку стал заниматься на рояле, и надо отдать должное хозяйке, в огромной, пустой квартире мне никто не мешал, а у старушки уже была частичная глухота...
* * *
Как вообще речь зашла о гитаре, и почему это был не аккордеон, не пианино и не барабан... Начать надо с того, что учительница пения , Валентина Лаврентьевна быстро обнаружила у меня музыкальные способности и записала на хор во вторые голоса, потом, правда, очень быстро перевела в первые. Сами понимаете, какие песни могли в то время исполняться в школьном хоре - Ленин всегда живой, в горе надежде и в радости... А в мире бушевал Рок-н-Ролл... Надо сказать, что и по школе ходили слухи о танцах для старшеклассников, где уже исполняла рокенролы группа со странным названием "Натуральный Продукт". Попасть на эти вечера у младшеклашек не было никакой возможности - но слухи были красноречивы и они вызывали у детей приступы барабанной дроби на переменах. Кучки школьников собирались вокруг раскрасневшихся барабанщиков - ладошками по партам,. Во время пионерских линеек руки тянулись к горнам и барабанным палочкам - всегда с завистью поглядывал я на счастливчиков, стоявших в центре школьной линейки у знамени в присутствии руководства... Мать пыталась выяснить на каком инструменте я бы хотел обучаться. У неё были знакомые аккордеонистки, вокалисты... Но безуспешно они пытались заинтересовать меня и перебить тягу к футболу. Чтобы захотеть играть на инструменте, надо его сначала заиметь или, увидев, полюбить. Ни то и ни другое пока не происходило, но как всегда в таких вопросах, всё решает случай.
В 12 лет 8-ми-летка была окончена. В связи с тем, что я был экспериментальным учеником, матери сказали - мы выпускаем вашего ребёнка с условием, что он продолжит учёбу в стенах другой школы... Педсовет не видел во мне большой тяги к освоению школьной программы, а дисциплина становилась всё хуже. Предчувствуя перспективу, "товарищи" пожелали освободить мать от излишних проблем в собственной школе (23). Следить за моими успехами было особенно некогда, мы уже жили в Старой Риге, давно переехав с улицы Блауманя. Дворов и парков, где я мог бы гулять, почти не стало. Возникал вакуум занятости. Слава Богу, маме повезло и на этот раз - она нашла другую школу, согласившуюся принять меня в 9 класс для продолжения учёбы. По иронии, я попал в весьма необычный класс - он перешёл из другой школы вслед за своей любимой классной руководительницей Лениной Ивановной (математика). Взаимной симпатии с ней не возникло - математика меня не прельщала, но зато я сразу подружился с соседом по парте Юркой Радченко и его двумя друзьями за соседней партой - Вовкой Никитиным и Юркой Кравчёнком. Успеваемость в этой школе быстро падала, а интерес к внешкольной жизни активно пробуждался, ведь новые друзья были старше меня на два, три года...
Для того чтобы понимать что творилось тогда в эфире, надо представить, что у людей в основном отсутствовали в домах телевизоры, магнитофоны... Радиоприёмники и странные пластинки - вот и всё что было. Бум на телевизоры и магнитофоны нам еще предстоял, но у некоторых счастливчиков были заветные - они. Рига - всё-таки город портовый. В нашей компании, у Вовки и Игоря Олейника были магнитофоны, соответственно и записи водились... Из всей той новой музыки я, естественно, наслышан был о ранних Beatles, но совершенно не имел понятия что это за музыка? До дыр у был заслушан гигант Дина Рида и песни Робертино Лоретти - вся домашняя музыкальная коллекция на этом исчерпывалась. Оказываясь в гостях у своих новоиспечённых друзей, я очень внимательно прислушивался ко всему новому, что удавалось услышать. Заинтригован я был только песнями Высоцкого, потому-что это было запретно, но так понятно, незамысловатый ритм гитары манил, а хриплый голос полу-блатным текстом резал всю правду-матку о наизнанку вывернутом житье-бытье. Мы прилипали к динамикaм, с трепетом вслушиваясь и комментируя мгновенные впечатления.
Bременами я любил лазать по крышам и чердакам, дворов ведь в Старой Риге не было... В очередной раз, исследуя огромный чердак нашего 5-этажного дома, пробравшись туда через чёрный ход, по винтовой лестнице, я нашёл корпус от акустической гитары! Представьте радость и разочарованиe одновременно, гитара была послевоенного образца с красивыми тремя девочками (переводными картинками) на корпусе... К нему требовался съёмный гриф со специальным креплением - вопрос не имел решения. Пришлось оставить все надежды на результат. А тут еще в ящике у старшего брата обнаружился комплект струн для шестиструнки, он их просто достал где-то, по случаю...
Умозрительно каждому мальчишке тогда хотелось иметь гитару, но ведь в магазинах музыкальных их просто не существовало... Всё что касалось приличных струнных вообще не впечатляло, хотя скрипки, бубны и утюги... Утюгов тоже не было... Гитара не могла и приснится. Её негде даже было увидеть и услышать - этим фактом, кстати, была обусловлена популярность Высоцкого - у народа не было гитар, а у него была!
Гитара - это была визуализированная мечта, вернее - миф, прикоснуться к которому не было шансов.
Наступили предновогодние праздники и приближались зимние каникулы. Матери предложили работу в зимнем лагере, педагогом. Естественно, она берёт меня с собой, но я хочу быть в отряде со своими сверстниками. Нас расселяют по комнатам, как в общежитии. Там я знакомлюсь с соседом по комнате - его зовут Саша Перский. Обыкновенный мальчик, только в ухе у него выросла странная мясная капля величиной с копеечную монету и он мне рассказывает о том, что занимается вело-спортом и у него супер-велик и много еще всякого интересного. Беседовали мы в основном после отбоя, лёжа в постелях... Как-то раз после очередных танцев, где присутствовал живой оркестр (йоника, гитары, ударные) и можно было потанцевать с понравившейся девочкой, мы снова завели беседу и начали мечтать о будущем... Я высказал сокровенную и несбыточную мечту о том, как хотелось бы иметь настоящую электрогитару или на худой конец просто гитару, которых нет нигде. А лежит дома без дела корпус от гитары и стрУны... Вдруг Саша произносит невероятное - а у меня, говорит, есть запасной гриф со специальным крепежным винтом. Я, - говорит - тебе его отдам просто так, бесплатно - приедешь ко мне в гости и всё. Вопрос оставался - подойдет ли гриф к моему корпусу - но какова интрига!
Быстро пролетели зимние каникулы. Начались школьные будни и уже не верилось в то, что моя гитара оживёт. Выяснилось, что координаты с адресом Перского затерялись. Но провидение не дремало. Раз по дороге из школы домой в районе кинотеатра "Рига" меня окликают, и каково же было моё удивление увидеть розовощёкого велосипедиста на однотрубном "Старт-шоссе" - Саша Перский. Я так обрадовался, что тут же честно ему признался, что уже не чаял его увидеть. Он и говорит, - я тут рядом живу. Зайдём, и я отдам то, что обещал.
И вот, я радостно лечу на крыльях домой с грифом для гитары и ключом. Вбегаю, и не раздеваясь, хватаю части и лихорадочно начинаю всё свинчивать и скручивать, натягивая струны - это был незабываемый момент волшебства, особенно тогда, когда я понял - гриф идеально подошел к корпусу. Всё завинтилось и струны зазвенели и задребезжали. Правда, выяснилось, что я ведь даже не знаю, как настроить гитару. Первый вечер я глаз не сводил с гениальной формы, сосредоточенно вспоминая, кто же мог бы мне помочь с настройкой...
На следующий день я позвонил своему закадычному другу Вовке Эглитису и он напомнил, что в нашем классе, оставшемся в старой школе, только самый высокий мальчик Вова Степанов умеет настраивать гитару. Он и жил очень близко от бывшего старого адреса - Блауманя 11.
Степанов быстро настроил гитару и даже показал три блатные аккорда - это и были мои единственные уроки. Я не сидел долго на этих аккордах. Каждый день, проведённый с гитарой, приносил новые знания. Магия звуков была невыразимо притягательной, звучание струн было нежно и бархатно. Большого труда стоило останавливать занятия. Целыми днями я находился в эйфории исследований - и там было мало земного. Прослышав про то, что я стал обладателем гитары, одноклассник Вова Никитин предложил участвовать в группе. Я оправдывался, что ничего не умею и электро-гитары тоже нет. Мы тебе всё дадим, ты только соглашайся, - говорил он -
но ведь я и петь не умею - научишься - уверял он.
И вот настал день, когда я был приглашён на первую репетицию к Володе домой на улицу Сколас.
* * *
Как сейчас помню этот небольшой дворик и деревянный двухэтажный дом. Вход в его квартиру был сразу возле входной лесенки в несколько ступенек, направо. Сколько раз потом, поднимаясь по этой лесенке, я переступал порог его дома. Впервые оказавшись там, я был, мягко говоря, ошеломлён. Как глубоко Вова Никитин был уже погружён в тот мир, о котором я и не мечтал ещё. Первое, что он показал - была настоящая электрогитара полностью сконструированная и изготовленная им самим. Он оказался великолепным мастером по дереву, получившим навыки, изготавливая модели планеров и самолётов в специальной секции, и даже участвуя в соревнованиях, устраиваемых дворцом пионеров. Он был старше аж на целых три года, потому что пошёл в школу на год позже, а не на два раньше, как я. Гитара была еще не совсем готова, её нужно было красить, ставить электронику и струны. Он мне сразу сказал - на этой гитаре будет играть наш соло гитарист, на вакансию которого мне не светило, ибо даже ритм я бы не сыграл, не зная аккордов. Он начал рассказывать о ситуации в группе 72-го домоуправления, при котором числился небольшой клубик, где временами происходили танцы и собиралась молодёжь. То есть, группа там уже была и Володя был членом этой группы, но она раскололась на два состава. Изначально группа мыслилась для исполнения современной эстрады и русских песен - то что Володя категорически отказывался играть. Он и стал инициатором идеи двух коллективов под одной крышей, или двух ветвей одного коллектива. Прототипом для Вовы служила группа "The Phlox" где ударником был его хороший друг Серёжа Фоменко, по кличке "Фома". Впоследствии я убедился - это была очень серьёзная группа, игравшая на серьёзных танцах в районе "Текстилки" (клуба работников текстильной промышленности). К примеру, они на танцах исполняли весь "Abbey Road" - Beatles. Многое прояснилось гораздо позже. А сейчас я сидел с открытым ртом и слушал музыку, которую ставил Вова - Beatles, Creedence Clearwater Revival, Czeslaw Niemen, Fleetwood Mac... Это была волшебная дискотека - своего мага у меня не ожидалось даже в далёкой перспективе. Наконец Вова поставил главную задачу, выбрав две песни из Beatles, которые я должен был играть и петь одновременно - и это были: Baby you can drive my Car и Something. Естественно, разучить эти песни предлагалось тут же, не отходя от кассы. Начал я конечно же со снятия текста...
* * *
Наметились регулярные репетиции, и надо сказать, что весь фон жизни сильно изменился. До этого я был предоставлен сам себе, потому что вечно работавшей матери совершенно не хватало времени, а отец, прежде занимавшийся шахматами со мной, к огромному сожалению уже с нами не жил, ввиду начавшейся истории тотального развала семьи из-за открывшейся внезапно связи отца с лучшей университетской маминой подругой, тётей Валей, которую я конечно тоже хорошо знал. Сочувствуя маме, я не выдерживал её слёзных сессий чуть ли не каждые выходные. Она очень любила отца и плакали мы всегда в унисон. Категорически она не допускала никаких его попыток примириться и мне было настрого запрещено даже по телефону с ним разговаривать. Надо сказать, что и со старшим братом у неё были натянутые отношения. Призывной возраст совсем обособил его - чуть ли не девчонок домой водил. Между смежными нашими комнатами висел замок. Нам это не мешало общаться с братом. Когда он работал, иногда и ночами не приходил. Обычно, мы виделись случайно, когда матери не было дома.
Следующей грандиозной переменой в жизни предполагался переезд из Старой Риги - это конечно сильно удручало. Ведь пока всё было рядом - не более нескольких остановок на трамвае или троллейбусе. Старая Рига становилась административным центром и, мало помалу, её жителей стали расселять. Нам предлагалось на выбор несколько вариантов и посоветовавшись, мы выбрали Московский район - Кенгарагс. Там был еще один очаг музыкальной деятельности. Мой друг и одноклассник из старой школы Вова Рогалев жил в этом районе. История дружбы с ним была не очень уж весёлая - будучи неизлечимо больным болезнью крови (гемофелия), он как-бы учился в школе, но делал это на дому - к нему приходили учителя. С давнего времени я ездил к нему, сначала навещая как одноклассник, а потом, сдружившись, мы нашли много общих интересов. Его родители поощряли дружбу с сыном учительницы. Когда-то моя мать была классной руководительницей в нашем классе.
* * *