Нет, тот человек не мог быть просто вором. Да, возможно, мамин камень и стоил дорого, но незнакомец, укравший его, использовал довольно сложную для изучения магию. Зачем ему понадобилось красть именно королевскую драгоценность, причём обладающую магической силой, если верить слухам?
Я думала об этом больше, чем о том, как теперь жить. Что в Эндесе, таком могущественном и важном мире, теперь была война, и что Аурора мертва. Что мамы больше нет. Вообще. Что теперь я осталась... одна? Да, потому что всем стало наверняка не до меня, это совершенно логично. Но мне нельзя было об этом думать, иначе тоска начинала пожирать меня.
Я, уставившись в потолок и непрестанно дрожа, как мокрый щенок, лежала на кровати и периодически жмурилась, чтобы подступавшие слёзы не застилали глаза. Голос, идущий изнутри, уговаривал меня встать с постели, пойти к ребятам, к родным... Я не могла.
Лицо мамы... такое бледное, холодное, безучастное и с впавшими глазами, с похожими на яркую проволоку волосами, было передо мной. В доспехах зияла дыра, кровяные пятна, наверное, отмыли, и раны не было видно, но я знала, что она там есть, просто её скрыли, чтобы не пугать людей. И что наверняка маму поразила магическая атака: только она способна пробить лучшую эндесийскую броню. Но дело в том, что хаоситы не использовали магии — последняя война в Эндесе была как раз с ними, но дальше следовало много тысяч лет мира, Эндес и Хаос (или Безрассветье, как его звали эндесийцы) стали союзниками, ведь они словно были двумя небольшими, но могущественными полюсами Вселенной.
Рассуждения привели меня к двум вариантам ответа на вопрос: что либо Безрассветье изучило эндесийскую магию и снова пошло войной на Эндес — а мама точно была убита именно ей, — либо кто-то предал Эндес... Оба варианта были для меня неприемлемы, потому что Хаос и Эндес были давними союзниками, а поверить в то, что в Эндесе завелись крысы... Нет, их бы определённо заметили. Значит, враги Эндеса используют магию, схожую с нашей. Но что-то я не могла припомнить: разве когда-нибудь кто-то из обычных миров осмеливался напасть на Эндес? Да, население их было в сотни, тысячи раз больше населения сего мира, но большинство из них не знали о существовании других миров, либо просто-напросто были плохо вооружены и организованны для того, чтобы идти войной на Эндес. А вообще, всё-таки причина их безразличия их к Эндесу была одна: зачем им это?
В общем, я решила расспросить обо всём Онирэна и не мучиться сомнениями. Но всё же меня терзала мысль о том, кто же мог быть этим человеком в плаще.
Эндес казалось, всё дальше уходил от прежнего — того Эндеса, который я знала. Алмазное время* в нём было раньше пёстрым, полным фестивалей и солнечного света, а сейчас казалось, будто всё замерло и чего-то ждёт: даже погода начинала уже третье утро подряд с долгого дождя, прятала солнце за тёмно-фиолетовыми тучами, через которые проглядывались лишь небольшие кусочки потемневшего неба.
За эти три дня, прошедшие с похорон мамы, ровным счётом ничего не изменилось. Все были чрезвычайно заняты — особенно король, разумеется. Один из дней я просто провалялась в кровати весь день, ничем не занимаясь. На второй день я, всё ещё будучи не в состоянии думать о чём-либо, вышла из замка ради того, чтобы сходить в излюбленное место, к руинам. Там всё дышало печалью. Воздух был наполнен мраком и мне сразу же сделалось не по себе, как только я дотронулась до таких когда-то приятно прохладных камней. Они были холодны как снег в Лунных хребтах. Я поёжилась немного, постояла, глядя на пустеющие руины, и ушла с полным безразличием.
На третий день ко мне вернулась способность мыслить. И поэтому я с самого утра, разлепив глаза, обдумывала каждую деталь воспоминаний за все пять месяцев, проведённых на планете Земля, за те несколько дней, которые я провела в Эндесе, когда вернулась снова. Знакомые лица казались чужими, и всё, что было до этого, словно было не моей жизнью; я не могла почти ничего вспомнить. Но что-то, что ещё оставалось в памяти, я постоянно прокручивала раз за разом в голове. И только потом я решила пойти поговорить с обитателями замка.
Онирэн сидел в гостиной над какими-то картами, подперев лоб пальцами, поставив локти на края карты, которую рассматривал. Это была карта Эндеса. Разумеется.
На моё присутствие король не обратил внимания. Он продолжил сверлить глазами клочок исписанной бумаги в углу и переводить взгляд то на надписи, то на сам чертёж. Он явно что-то обдумывал, и его не надо было беспокоить. Но обдумывал как-то рассеянно, с потерянным взглядом, словно он витал в облаках, а не продумывал что-то. Так что я всё-таки решила побеспокоить Рэна.
Перед тем, как начать разговор, я немного помялась, стоя на пороге уютной комнаты, обставленной в стиле типичного средневекового замка, посмотрела на синеватое пламя, вытянувшееся из камина. Потом перевела взгляд на большое панорамное окно, на пасмурное небо над городом и на унылый вид рваных облаков. А где-то там было море, наверняка бушующее...
— Привет, — сказала я, даже не зная, какую интонацию придать голосу. Я прошлась по комнате и села на чрезвычайно мягкое и удобное кресло рядом с сидением Онирэна. От тепла и удобства мне стало уютнее. Почуяв запах пряных овощей на столе, внезапно я вспомнила, что ничего не ела с вечера. Но меня это почему-то не напрягало.
— Да, — пробормотал Рэн себе под нос и раздражительно поморщился, убирая с лица уже в какой раз закрывшую глаза длинную прядь волос. Я залюбовалась изящными чертами лица дяди и слабо улыбнулась. Он снова работал так, что не видел и не слышал ничего. Хотя сейчас мне не переставало казаться, что он думает отнюдь не о насущном.
— Нэтли? — вдруг встрепенулся он, когда краем глаза таки заметил меня. — Здравствуй. — Произнёс он это тёплым голосом, полным доброты. Король даже отвлёкся от работы и посмотрел на меня глазами цвета морской волны. Это выражение лица и эта атмосфера заставили меня вспомнить те вечера, когда мы проводили время за играми в этой гостиной, когда мы все были в сборе и нашей родине ничто не угрожало. Я вглядывалась в такое знакомое лицо дяди и так сильно изменившийся взгляд. Будто бы не выражающий ничего.
— С кем воюет Эндес? — вдруг вырвалось у меня, хотя я не слишком хотела так резко об этом разговаривать. Онирэн выдержал паузу, опустив глаза и нахмурившись, а затем проговорил:
— Мы точно не знаем. У некоторых из них на щитах странный знак... Это точно не Хаос. Это не какой-то из тех миров, что я знаю. Воины очень похожи на хаоситов, но броня, магия, оружие... Всё не то. Да ещё и эти их твари... От них нет отбоя. Я не знаю. ...Это меня и беспокоит. Никто до сих пор не знает, кто они такие, а те существа, которых мы берём в плен, не понимают ни один язык. Или притворяются, что не понимают. Я... не знаю, что делать... — Лицо Онирэна сделалось печальным. Мне тоже стало грустно и отчего-то на меня нахлынула такая тоска, что хотелось упасть и бить ногами об пол, и рыдать, рыдать, рыдать...
— Мы проигрываем. После нескольких неудач только одна победа. — Онирэн вцепился руками в волосы и начал медленно раскачиваться, размышляя.
Мы сидели в неловком, тяжёлом молчании, мои мысли разбегались, я не знала, что сказать и чем разрядить обстановку, но, похоже, Онирэн в этом не нуждался. Спустя несколько минут он перестал хмуриться и опять уставился на карту.
— А ты не пробовал связаться с Хаосом? Узнать, что там у них... — промямлила я с надеждой.
— Врата в Хаос почему-то закрыты, никто не может ни выйти, ни пройти. Возможно, их закрыл кто-то... посторонний, — мрачно произнёс Онирэн, и у меня по телу побежали мурашки.
— А послать какую-нибудь... ну... э... отправить письмо? Или сообщение? — продолжала я.
— Голубем послать? — хмыкнул Онирэн. — Каким образом? Врата закрыты, — напомнил он. До меня дошло. Я начала осознавать, какое сложное положение у Эндеса. Я подбирала те вопросы, которые можно было ещё задать для поддержания беседы. И наконец я придумала.
— А кто теперь будет командовать армиями мамы? — спросила я со скрываемым интересом. В голову забралась идея: а что, если я смогу быть такой, какой была Аурора? Ну, хотя бы попытаюсь. Я же всегда хотела быть воительницей, отважной, смелой, любимой всеми союзниками, идеальным примером для подражания и талантливым полководцем. Но всё-таки больше всего я хотела отомстить за гибель мамы и за то, что эти гады сделали с моим миром. Я хотела помочь. И это было первой живой, яркой мыслью в моей голове за весь день.
— Теперь... Рэбер, наверное. Он подаёт большие надежды, талант у него есть, а трудолюбие в нём появится с возрастом. Он справится.
— Что?! Давать командовать армиями этому кретину?! — вскрикнула я: опять слова слетали с языка до того, как я успевала понять, что несу. Но действительно — Рэбер был всего на несколько лет старше меня и ленивее в три раза, о каком командовании может идти речь?
— А возможно и я, — отчеканил Онирэн, косо на меня посмотрев, но ничего не сказав в ответ на мою реплику. — А что, собственно, такое?
— Может, я смогла бы... стать такой, как мама... — Я покраснела как последняя дура. Боясь посмотреть в глаза дяде, я молчала.
— Сначала закончи школу. И меч в руках держать научись, — одновременно с насмешкой и строгостью фыркнул черноволосый. — Но если ты хочешь, то я буду тренировать тебя так же, как тренировал Аурору. — Он запнулся, подумал и снова продолжил: — Но это займёт много времени. И если у меня оно вообще будет свободное... Нет, лучше Рэбер. Он разбирается в этом. И он не такой кретин, если дать ему шанс.
— Значит, я смогу стать сильнее и без тебя, — холодно ответила я и встала со стула. — Я попрошу Илэма потренировать меня, если тебе некогда.
— Он занят сейчас, — пробурчал Онирэн, взял с конца стола стержень и принялся что-то рисовать на карте. — Позови ко мне Рэбера, пожалуйста.
— Угу, — отозвалась я и с невесёлым видом вышла из гостиной. «Как же, позову. Чтобы ты отдал моё место этому... этому придурку» Когда-то я так не считала, но сейчас на меня нахлынули злость и чувство собственного бессилия. Да, иногда Рэбер не был кретином, пока ты не начинал ему перечить или пытаться намекнуть ему на ошибки. Вряд ли этот самовлюблённый, напыщенный петух сможет управиться с армией Ауроры, негодовала я.
И я ничем не могу помочь, я абсолютно бесполезна и всем на меня плевать. «Все заняты. Не тревожь их. Ты мешаешь. Посиди в своей комнате. Почитай учебник, практикуй магию, займись фехтованием, тогда будешь полезна, лет через двадцать»
А я и пошла практиковаться — укуталась в плащ и вышла из замка, ничего никому не сказав. Разве что только Рэберу, который бродил туда-сюда и искал Онирэна, я сказала, что никого не видела, пусть не тревожит короля, и что иду прогуляться по городу.
Вид руин под дождём угнетал. Капли дождя скатывались по белоснежным колоннам храма, и от вида пространства, которое принадлежало только мне одной, становилось лучше. Я решила передохнуть и наконец чего-нибудь съесть — специально для этого я прихватила с собой несколько кусочков пирога с суэрдорскими ягодами и сосуд со свежим соком из листьев эндесийских деревьев.
Мой завтрак под дождём казался мне чрезвычайно романтичным, хотя мне и холодно было сидеть на камнях и я промокла до нитки. Я дрожала и потирала руки, грея их всевозможными способами, сильнее запахивала плащ, то и дело отжимала полные воды волосы, которые словно нарочно вылезали из-под капюшона. В полумраке и мокрые, они казались бордовыми, и перед глазами часто не было ничего, кроме мокрых прядей. Было жутко неудобно и холодно, но я в тот момент чувствовала себя без причины счастливой. Все переживания улетучились, хотя я всё ещё помнила то, что пережила за несколько дней, и я всё ещё думала, что предпринять теперь. Но больше всего я наслаждалась атмосферой свежего воздуха и тяжёлыми каплями кристально чистой воды, падающими с неба. Я ощущала Эндес, всё ещё ощущала, но теперь мне казалось, что в Эндесе произойдёт что-то хорошее. Или со мной?
Я доела всё, принесённое с собой, и решила, что неплохо было бы поупражняться наконец и попробовать свои силы в новой магической атаке, которую я изучила самостоятельно. Огненный шар — дело серьёзное, чтобы его выпустить, нужно потратить много сил и напрячь всё своё сознание. Он прожигает всё, что встречается на его пути. Показать бы Онирэну то, чего я достигла! Но он скажет, что зря я этим занимаюсь и отправит меня в классную комнату, чтобы я занималась биологией, историей и эндесийским языком. Он скажет, что этот талант у меня от матери, вот и всё. А сама я слишком ленива, чтобы достичь такого...
И я была страшно горда тем, что смогла вспомнить слова заклинания и сосредоточиться максимально сильно. В конце концов шар сжатого и свёрнутого в клубок пламени появился передо мной и я мысленно направила его вперёд. Пока что его скорость была маленькой, этого хватило бы, чтобы поразить противника на совсем небольшом расстоянии. Но шар пролетел дальше, чем я предполагала... И... разбил колонну? Я в недоумении смотрела на поваленную ещё до меня колонну, которая теперь в одном месте разбилась на осколки, как стекло. Странная красная вспышка заслонила взор, в груди появилось жжение и на секунду я услышала чей-то металлический голос — смех или плач. Но всё это я списала на последствия заклинания.
— Да как так вообще?! — завопила вне себя от радости и осознания своей силы я, подпрыгивая на месте. Дождь почти заглушил мой голос, но я продолжала вопить так, как будто хотела, чтобы крики услышали все, кто жил когда-либо в этом пустом городе, я чувствовала, как будто на меня смотрят и мной гордятся незнакомые люди. Что за сила внезапно пробудилась во мне? Я чувствовала, как ко мне постепенно приходит мощь, которую я раньше не чувствовала. Но откуда она?
Я смогу доказать им, что я гожусь в воины. Что я — сильная, и что мама во мне не ошибалась. То-то они удивятся! Да они... они будут ползать на коленях передо мной! Ха! Онирэн, погляди на меня теперь! Я и без тебя справилась. Думаешь, ты такой умный? А вот нет! Я могу быть сильной! Смотрите все!
Успокоившись, я наконец села опять, но не отрывала взгляда от обломков мрамора. Дождь затихал, и в ушах прекращало звенеть. Но тут я услышала лёгкое постукивание, не похожее на удары капель дождя. Оно шло откуда-то сзади меня, где находился старый величественный храм. Я повернулась и внимательно стала разглядывать источник звуков. На плитах рядом с входом в храм лежала горстка изумрудов. Я удивилась и одновременно испугалась чьего-то присутствия. Её там определённо не было раньше.
Я подошла поближе и стала рассматривать камешки. Они были разных форм и размеров, но всё-таки они были необычно красивы по сравнению с эндесийскими камешками в бусах, которые продают в лавках. Каждая грань каждого камня блестела и переливалась, в каплях воды, лежавших на изумрудах, отражался глубокий насыщенный тёмно-зелёный травянистый цвет, так сильно контрастирующий с серым пространством города и безграничным, затянутым синеватыми клочьями облаков, небом.
Ещё один камешек чистого изумруда упал с неба и ударился о землю с позвякиванием, немного покачался и замер. Потом следующий, и ещё один, а за ним ещё несколько мелких зелёных крупинок...
Я дёрнула головой и моментально направила взгляд наверх, внимательно разглядывая покатую и высокую крышу храма. Никого не было. Потом, как из плотного тумана, появилась тёмная фигура, черты которой различить было невозможно. Она сидела, свесив ноги, на крыше, и кидала в меня камешки изумрудов. «Странный способ начать беседу, конечно», — подумала я с усмешкой.
— Эй, спускайся, ты! — грубоватым тоном, стараясь не выдать дрожь в голосе, крикнула я. Силуэт становился всё чётче и я наконец смогла различить, кто это был. Мужчина лет двадцати пяти в чёрном с серебром балахоне и в таких же штанах глядел на меня удивительно ясными зелёными глазами так же пристально, как и я на него, только с усмешкой и как-то презрительно. Его волосы по плечи прилипали к щекам, с них капала вода, как и со всей его одежды, но он будто бы не обращал внимания. Он молчал и таращился на меня. Мне стало очень, мягко говоря, не по себе.
Его черты лица были грубыми, но тем не менее, в чём-то он был красив. Агатовые губы скривились в ухмылку, чёрные колючие волосы ложились на плечи. Что-то было в нём притягивающее, но в то же время пугающее.
— Ты кто? — громко крикнула я, сердито смотря на мужчину. — Спускайся, тебе говорят! — Незнакомец странно ухмыльнулся, растянув рот в улыбке. У меня почему-то возникли ассоциации с Чеширским котом. Этот человек улыбался так же, как и кот из сказки (я не помню уже, в каком измерении я её прочитала): обнажив острые зубы, которые так сильно были похожи на кошачьи, с широченном оскале. Я попыталась улыбнуться в ответ, но потом поняла, что это будет смотреться довольно глупо. Но тем не менее, от его слегка безумной улыбки стало легче. Будто проблемы мигом улетучились.
Человек спрыгнул с крыши без труда и элегантно приземлился на ноги. Я открыла рот от удивления и прикинула расстояние от крыши до земли. ...Даже прикинуть не могла, но знала одно: я бы сломала обе ноги, а то и все четыре конечности, упади я оттуда.
— Я Хаглэс. Приятно познакомиться, Нэтлиен, — человек протянул мне руку и я пожала её машинально, ещё не до конца осознав, что этот странный тип откуда-то знает моё имя. Но я была дочкой принцессы, поэтому в этом не было ничего особо удивительного.
— Что ты делаешь здесь? — щуря глаза, спросила я.
— Жду тебя, — насмешливо и высокомерно ответил зеленоглазый.
— Зачем? — возмутилась я. — Кто ты вообще такой?
— Тот, кто может помочь тебе стать сильнее. Ты ведь хочешь стать сильнее? — таинственным голосом ответил мужчина и улыбнулся так, как будто я полностью понимала, кто он и зачем он здесь.
Я сразу подумала, как было бы хорошо обрести силу. Я бы убила всех, нарушивших мир в Эндесе, прикончила бы каждого, кто посмел поднять руку на эндесийца. Я бы показала, что я что-то значу. Что не стоит меня воспринимать как обычную девочку-подростка, которая даже мечом не может замахнуться. Картины в моём воображении мелькали так быстро, что я не заметила, как восхищённо заверещала:
— Да, я хочу стать сильнее! — Меня не смущало, что я не знакома с этим человеком. Ведь все в нашей семье обещали мне научить меня магии и боевым искусствам, а в итоге я просто учила биологию, историю, эндесийский язык, химию и остальную скукоту.
— Таверна «Чёрное крыло». Приходи, если не боишься, — прошептал мне на ухо Чеширский человек (я решила называть его про себя так), подойдя ко мне почти вплотную и нагнувшись ко мне. Потом он заглянул в мои глаза и его лицо стало серьёзным, безгранично спокойным. Я изучала его худые скулы, прямые тёмные брови и сощуренные проницательные глаза с маленькими зрачками. Почему мне думалось, что этот человек сильно был похож на меня? Ведь у нас почти не было общего. Но всё же в нём угадывались мои эмоции и... не знаю, что в нём было такого, но ему я сразу доверилась и невольно начала уважать с первого же взгляда, хотя понимала свою отчаянную глупость и безрассудность. Чеширский незнакомец серьёзно смотрел на меня и потом сказал наконец:
— Ты — та, кто сможет воевать наравне со мной. Когда-нибудь... — Он снова улыбнулся, на этот раз ещё более широко. И затем он растаял в воздухе. По частям. Я засмеялась. Не знаю, что было смешного. Просто я была слишком напугана перед этим странным существом, и поняла это только сейчас, и всё вдруг стало похожим на сон. Я стояла, хихикала и пялилась под ноги, на россыпи камней.
— Вот блин, идиотка, я тебя искал весь день! — Я почувствовала, как кто-то схватил меня за шкирку и начал трясти. Возмущённо пытаясь вырваться, я лягнула Рэбера — кто ещё мог иметь такой верещащий, пронзительный голос.
— Что творишь, мелкая! — прикрикнул на меня юноша, но на этот раз шутливо. Он отпустил меня и повернул за плечи к себе.
— Откуда изумруды? Где нашла? — спросил он бесцеремонно.
— Они здесь валялись, — сказала я как есть.
— Врёшь. Правда что ли? — изумился Рэбер и сразу же махнул рукой: он никогда ничем не был заинтересован долгое время, особенно маловажными вопросами.
— Если чё, то я могу тебя потренировать. Ну, ты же хочешь помочь в сражениях? — как бы невзначай спросил парень, но я равнодушно помотала головой и фыркнула. Он сделал вид, что не расстроен. Его по-детски наивное лицо всё равно стало более унылым. Но уже через мгновение он отряхивал светлые волосы и крутил их пальцами, чтобы дать просохнуть. Потом парень нехотя бросил короткий взгляд на меня и буркнул:
— Пошли. — Я знала, что мой отказ испортил ему день, ведь ему так хотелось показать, что он лучше кого-то умеет драться и что он может тренировать детей так же, как и Онирэн. Но до Онирэна ему было, конечно же, далеко. Потому что, по-честному, Бер был разгильдяем. Но его заинтересованности в драках мог позавидовать любой, кто занимался боевыми искусствами. Только вот эту заинтересованность Рэбер показывал в заварушках с такими же хулиганами на улице, как какой-нибудь неотёсанный наглый мальчуган.
Я шла позади Рэбера и улыбалась отчего-то. Мне было легко, и я чувствовала свободу. И я уже почти забыла про Чеширского человека, но вдруг меня что-то клюнуло за руку. Я ойкнула и посмотрела туда, где находился клюнувший меня предмет. Вернее, клюнувшее существо. Гордый ворон, сидящий на камне, смотрел на меня, у его лап лежало ожерелье из маленьких изумрудных камешков — таких же прекрасных, как и камешки у порога храма, которые мы с Рэбером решили оставить.
— Это мне? — спросила я и упрекнула себя в том, что разговариваю с воронами. Слава Фениксу, Рэбер был довольно далеко от меня и не собирался оборачиваться назад. Ворон взял ожерелье в клюв и положил мне в ладонь, а затем тихо каркнул, как будто бы вздохнув, и взмыл в небо. Скоро от него осталась только точка в небе, постепенно уменьшающаяся. Я спрятала ожерелье в карман.
Этот зеленоглазый плут... я отыщу его.
** в Эндесе пять времён года: Рубиновое, Алмазное, Сапфировое, Агатовое и Янтарное времена.