21 ноября 1979 г.
Наши отношения развиваются быстро и по восходящей. Мне уже трудно прожить день без него. Правда, сегодня я почти спокойна, потому что вчера был такой бурный, такой чувственный вечер!
Тёмный актовый зал, тишина, чёрные тени от гимнастических снарядов... Сашка был по отношению ко мне не просто нежным, он был нежно-добрым. Всё время хотелось дотронуться до его рук, сухих и тёплых. Просто дотронуться, чтобы ощутить его тепло. Он сказал, что всё так чудесно, как в сказке, что ему со мной хорошо, легко.
Как нам вчера хотелось выпроводить всех, чтобы остаться вдвоём! И я представляла, как побегу к нему навстречу, как обниму его, но он первый шагнул ко мне, схватил нетерпеливо, но в то же время нежно, а потом была сплошная радость, разлитая в наших поцелуях, в его руках, в его словах, в его голосе.
Это впервые. Я чувствую, как на меня обрушилось НЕЧТО. Оно огромно, и оно значительнее всего, что со мной до этого было. Да и было-то что? Разве кто-нибудь говорил мне, глядя в глаза:"Я люблю тебя"? Разве кто-нибудь называл меня своим счастьем? Нет, со мной этого ещё не случалось. И чудом я была для любивших меня... подруг. А теперь я чудо - для него. "Волшебница, колдунья, малыш...".
Настоящее таинство свершилось вчера. Таинство признания. Ощущение - как в грозу: восторг, страх, сладкий ужас. Так хорошо было сидеть у него на коленях! И потом, как было здорово потом, когда он, подняв меня на руки, кружился по залу! И этот его страх меня обидеть... Как он долго не решался погладить грудь! Но я сама подала пример, расстегнув ему пуговицу на рубашке. Тогда он немного осмелел.
Всё было чудесно! В его страсти просто нельзя было усомниться, так он был горяч. Но самое большое блаженство я испытала не от поцелуев, не от объятий, а тогда, когда он, задыхаясь от желания, прошептал:"Я не могу без тебя!". Вот оно! Это чудо, это счастье, это удивительная, не поддающаяся описанию радость.
Мы похожи во многом. Музыка - это, конечно, великая объединяющая сила, но есть и другое: зрение, один любимый цвет, предпочтения в еде (он тоже любит пельмени с уксусом). Ему дорог Грин, он хочет жить у моря. Многое нравится ему во мне: мой смех, мои глаза, мои волосы, мой голос, мой мир.
Кто я теперь? Просто Вера Петрянкина, отнимающая мужа у жены, или принцесса Вероника, встретившая своего принца, явившегося к ней вовсе не в принцевом обличии? Наверное, и та, и другая. Первая чувствует себя преступной и неправой, вторая не верит в долговечность счастья и любви.
Почему я позволила себе ответить на Сашину влюблённость? Мама отрезала:"Драм не нужно!". Разве я хочу драмы? Нет, нет и нет. Но я хочу счастья! И чтобы любили меня так, как любит он, хочу. Но я, наверное, слишком себя люблю: знаю, что даже рядом с ним мне будет чего-то не хватать. Чего? Кого? Почему я такая ненасытная?! Это, может быть, оттого, что я насквозь пропитана морем? А теперь ещё и звёздами. Читаю фантастику. Есть такое созвездие - Волосы Вероники...
Отрывок из рассказа Кобо Абэ "Четвёртый ледниковый период":
"Как известно, даже у человека, самого совершенного из наземных животных, всё - кровь, кости, протоплазма - почти полностью составлено из элементов, присущих морю. Жизнь выкристаллизовалась в море, мало того, она всегда зависела от моря. Даже когда она покинула морскую стихию, она забрала с собой на сушу море, обернув его в свою кожу. Но и сама кожа есть не что иное, как метаморфоза моря. И хотя cопротивляемость её выше, чем у остальных органов, она тоже порой не может обходиться без помощи моря. В конечном счете железы с внешней секрецией - что это, как не помощь изнемогающей коже со стороны моря? Слезы есть море для глаз... И все наши эмоции являются лишь определенными состояниями желез с внешней секрецией... другими словами, стадиями оборонительной войны моря против суши."
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/03/1033