Исповедь старого итальянца-глава - 21. Прощание

Надежда Опескина
Меня сопровождали в пути двое мужчин старше меня. Сеньора Оттавия решила, что так будет безопаснее, вещей у меня много, ещё и картина добавилась, а они попутно едут на север по её поручению. До Падуи добрался без приключений, я спешил к своим родным. Всю дорогу мужчины были молчаливы. И я смотрел в окно, любуясь мелькающими картинами чудесных мест.

Мои попутчики доставили меня до калитки в сад, занесли многочисленные чемоданы, от приглашения отобедать отказались. Встретили меня мама и старшая сестра, младшие были на занятиях. Не прошло и двух часов, когда в калитку сада позвонили. Я пошёл открывать, думая о приходе сестёр, но там были мужчины, сопровождавшие меня в Падую. Они приехали на шикарной машине, последней марки "Бентли", выпуск которой был запущен в начале года. Так сеньора Оттавия отблагодарила меня за истину о её внуке. Мужчины вежливо попрощались, передав документы на машину, короткое письмо от сеньоры Оттавии и пожелали хорошей езды. Прибежавшие мама и сестра  ходили вокруг машины, затаив дыхание. Подарок сеньоры Оттавии их ошеломил, как и меня тоже. По шикарной отделке салона чувствовалось, что машина была сделана по специальному заказу, но Умберто не мог управлять машиной, значит её заказывали для Маргаритты. Как странно складывается жизнь! Она, не желая, отравила меня, а теперь провидение расплачивалось за неё столь дорогим подарком. Мне было жаль загубленные жизни Албы и самой Маргаритты. Мысленно желал ей не быть найденной, может усвоит урок и пойдёт правильной дорогой, молодая и красивая.

Ирен и Катарина жили в Венеции, куда я собирался на следующий день. Многие новости мне сообщала Ирен, но захотелось всё посмотреть своими глазами, навестить старину Джакопо, подарить ему красивейшую трость, купленную мною в Палермо и курительный набор ручной работы. Франческе подобрал шкатулку для женских украшений. Сделана она была из незнакомого мне сорта дерева и источала нежнейший аромат. Не забыл я и про слуг в доме Джакопо. Ирен и Катарине привёз по красивому наряду, помня их пристрастие к таким вещам. Но планы мои были нарушены. Приехала Ирен и сообщила о несчастье, произошедшем в доме Джакопо. Толком она ничего не знала, только то, что Франческа ранила себя из пистолета, хранившегося в кабинете сеньора Джакопо. Она очень волновалась, рассказывая об этой новости:

- Сеньора Джакопо  не было дома, он с утра ушёл по делам, слуг в доме только двое. Горничная наводила порядок в комнате Франчески, когда услышала глухой звук выстрела. Вбежав в кабинет, она увидела Франческу на полу с пистолетом в правой руке, лежащей без сознания. Приехавшая скорая увезла раненую Франческу в больницу при базилике святых Иоанна и Павла. Врачи борются за её жизнь, но опасаются, что им не удастся ей спасти. Она в беспамятстве постоянно зовёт тебя, Джиованни.
Надо ехать срочно! Сеньор Джакопо просил тебя привезти. Если бы ты видел, в каком он отчаянии, бедный Джакопо!

Он ходил по коридору больницы в сильном волнении, постаревший на несколько лет. Увидев нас с Ирен, кинулся навстречу:

- Франческа пришла в сознание, но врачи говорят, что это не надолго. Она хочет говорить с тобой Джиованни. Иди к ней, поспеши!

Франческа лежала на высоко поднятых подушках. Её каштановые волосы разметались по ним крупными локонами. Синие глаза стали тёмными, как небо в безлунную ночь. Ярким румянцем полыхали щёки. Даже на смертном одре она оставалась прекрасной. Заговорила раньше, чем я успел закрыть дверь, кто-то тихо прикрыл её за мной.

- Ты пришёл, Джиованни! Я очень тебя ждала. Вчера о твоём приезде мне сказал Джакопо. А сегодня, когда он ушёл, я решила, что это подарок судьбы. Он редко стал выходить из дома в последнее время. Ты должен понять и не судить. Я знаю, что ты много лет любишь меня, с первого мгновения на том винограднике, где мы с тобой впервые увиделись. Ты счастливый человек, Джиованни! Тебе было дано понять сильные чувства, а меня это обошло стороной. Любили меня, а моё сердце оставалось ледяным. Тот художник, что нарисовал мой портрет, он погиб,  разбился на машине. Все думают, что случайно, но это не так, Джиованни, и я виновна в этом. Мы стали любовниками. Ты помнишь его, такого смешного и неуклюжего. Он и любовник был так себе. Я не знаю, зачем позволила себе это. Может от скуки, а скорее, назло тебе. Ведь ты бы никогда не предал Джакопо, я это поняла в тот день, когда мы смотрели мой портрет. Я забеременела и не знала чей это будет ребёнок, поэтому решила избавиться от плода. Сказала ему об этом. Он умолял уйти к нему. Ты помнишь его жалкий дом? Он мне предложил жить в нём! Это не моя судьба, Джиованни! Я рождена была для другой жизни и потому выбрала не тебя, а Джакопо. Ты знаешь, я практически разорила своего мужа. Теперь мы едва сводим концы с концами. Такая жизнь не для меня. Я скоро уйду, Джиованни, позаботься о нём. Его надо убедить, что это произошло случайно. Поживи рядом с ним, верни в дом Ирену. Когда он болел, она часто была в его доме. Я видела, как хорошо им было вдвоём. Она любит Джакопо, стараясь скрыть свои чувства. И ещё! Верни сыну портрет матери. Убери мой со стены в гостиной, дарю тебе его на память. Я виновата перед сеньорой Франческой, попроси её, пусть она простит меня, тебя она услышит. Потом, когда пройдёт много лет, верни его в мои покои. Только сейчас, когда уходит жизнь, я поняла, как хорошо мне там было. Я не любила яркий свет в своей комнате, он всегда раздражал меня. А теперь главное. Несколько дней назад я избавилась от ребёнка. Не спрашивай как! Вспоминать  страшно. Мне помогли его похоронить тайно на сельском кладбище. Об этом знает моя горничная. Прошу помочь ей перезахоронить малыша рядом со мной. Я уплатила ей за молчание и пусть она уйдёт из дома сразу. Это был мальчик, сын Джакопо, сомнений в этом нет. У Джакопо на левом плече пятно, такое же было и у моего ребёнка, но я вспомнила, что оно есть и у тебя.

Я слушал её стоя, а при последних словах о пятне, присел на стул. Пятно у Джакопо! В моей голове творилось невообразимое. Вспомнил слова Виттории о семейном знаке её рода. Таких совпадений в жизни бывает крайне мало.

Франческа попросила поцеловать её в лоб и потеряла сознание. Вошедшие врачи попросили меня выйти из палаты. Джакопо и Ирен сидели в коридоре. Она поила его лекарствами, пытаясь успокоить. По его лицу текли слёзы отчаяния. Я подошёл, сел в изнеможении рядом. Мой вопрос был нелепым в данной ситуации, но я его задал:

- Джакопо, ты бывал на Сицилии?

- На Сицилии?- переспросил Джакопо, посмотрев с удивлением на меня. - Нет, я там никогда не бывал, всё как-то не складывалось. Там были мои родители в свадебном путешествии, в тот год и я родился. Мама шутя называла меня сицилийцем, она очень любила Сицилию, мечтала побывать там вместе со мной. Почему ты спросил об этом? Скажи, о чём с тобой говорила Франческа?

Отвечать мне не пришлось. Врачи вышли из палаты и сообщили, что Франчески не стало. Всё дальнейшее происходило как во сне. Сильнее всех из нас троих оказалась Ирен. Она всё взяла на свои хрупкие плечи. После похорон Джакопо слёг. Ирен с Катариной переехали к нему и ухаживали за ним. Я бывал часто наездами. Ждал, когда Джакопо поправится. Перевёз портрет сеньоры Франчески, пояснив, что об этом попросила Франческа. С этого дня Джакопо стал подниматься с постели. Он мог часами разговаривать с Ирен, рассказывая ей о самом важном в своей жизни. Им было хорошо вдвоём и мы с Катариной старались не мешать их долгим беседам. Катарина выросла в красивую девушку с добрым сердцем. Она во всём помогала матери, хорошо училась. Стала мне хорошим помощником в работе, заменив Ирен.

В один из вечеров мы сидели с Джакопо вдвоём в гостиной. Я  попросил его расстегнуть ворот рубашки и показать мне левое плечо. Сам сделал тоже самое. Он с удивлением стал рассматривать моё пятно.

Почувствовав на себе пристальный взгляд со стороны, я глянул на портрет портрет сеньоры Франчески. Её щёки горели ярким румянцем. Эти изменения так и остались на портрете. Приглашённые эксперты в один голос утверждали, что это произошло в результате высокой температуры в гостиной, но мы-то с ней понимали в чём дело на самом деле. Ведь мы прекрасно понимали друг друга с первой нашей встречи.

В своём письме к Виттории подробно рассказал о Джакопо, его матери, вложив фото Джакопо. Ответное письмо прилетело быстро.

В нём Виттория написала о большой любви её дяди к девушке из Венеции с прекрасным именем Франческа, выданной родителями замуж за другого человека. Джакопо был абсолютной копией брата её матери, погибшего на войне. С фотографии, вложенной в письмо, на меня смотрел Джакопо, помолодевший на сорок лет. Прочитав письмо, Джакопо долго стоял у портрета матери.

- Я не осуждаю её, Джиованни!  Она выбрала мне в отцы человека, подарившего ей настоящую любовь. Право каждого человека выбирать свой путь. Выходит, что нас с тобой связывают кровные узы. Кто твой отец, Джиованни?

Мой рассказ о Виттории, моём отце Марио, о погибших Массимо и Лучиане, вызвали у него слёзы, которых он не стеснялся. Он здорово постарел, мой дружище Джакопо.

Меня мучил один вопрос, не дававший мне покоя много дней и я задал его Ирен и Джакопо:

- С твоих слов, Ирен, служанка сказала, что раненая Франческа, потерявшая сознание, лежала с пистолетом в правой руке. Этого не могло быть. Франческа была левша. И мы с Джакопо, как и ты, знаем об этом. Служанка солгала. Вот только зачем?

Продолжение следует:

http://www.proza.ru/2016/06/03/866