Константинополь
1712 год.
Князь Федор Переславский, тайный посол царя Петра Первого, древний ромей, живший непонятно долгой жизнью, под видом купца сидел в своей лавке на главном рынке и больше не торговал, а наблюдал за дворцом Топкапы. После того, как посол граф Петр Андреевич Толстой был заключен в тюрьму, Федору нужно было выполнить некоторые его неофициальные обязанности.
Федор завел некоторые необходимые знакомства. Встречался со знающими людьми. Собирал требуемые сведения. Кому надо передавал бакшиш. Вырисовывалась некая турецкая картина, как называл это Федор. Все воплощалось в неких записях, которые лягут в основу будущего отчета.
Но почему-то он ждал не их, а красивую смуглую Юлдуз, которая раньше была гречанка Пасифая, продана в гарем, затем выгнана кадинами в служанки. Она тоже была древняя гречанка. Где же она?
По вечерам ходил по своим издавна знакомым местам, со стороны любовался своим бывшим родовым дворцом, древними храмами, переделанными в мечети. Затем, когда темнело, ходил на Босфор, гулял по берегу, слушал шум прибоя.
Многое узнавал, многое появилось. Побережье пролива, залив Золотой Рог были застроены особняками, павильонами. Даже искупаться негде. Но Федор знал места. У турок не было принято купаться, к тому же в проливе есть сильное течение со стороны Черного моря (как и глубинное в обратном направлении). Федор это тоже знал.
Юлдуз появилась. В черном одеянии и таком же платке. Грустно взглянула на Федора:
- Здравствуй, любимый.
- Здравствуй, звездочка. Где же ты была столько дней?
Она тяжко вздохнула.
- Я была лесу у Фавна. Он меня сразу раздел и делал со мной, что делает настоящий фавн. Огромный, могучий. У меня до сих пор все снизу болит. И голова кругом идет. Потом купались с этими нимфами, Нексида тоже была. Помнишь ее?
Думаешь, Древняя Греция пропала? Нет, просто скрылась, тайно живет. И я тоже только в Истамбуле кажусь скромная турчанка. Хотя с тобой могу быть нескромной.
Хихикнула лукаво и убежала.
Федор продолжал торговать и наблюдать за Топкапы. Но было чувство, что за ним тоже наблюдают.
Вечером он закрыл лавку, ушел в свою комнату, которую снимал при рынке, взял старую греческую книгу, стал читать. Не спалось. Слух почувствовал шаги, тихий стук в дверь. Рука нащупала нож рядом. Сказал:
- Войдите.
Это была Юлдуз. Сразу сбросила платок, свое черное платье (под которым ничего не было), забилась к нему в постель, впилась поцелуем. Зашептала:
- Разыскала твое жилище. Полюбила тебя. Прости меня, я, наверное в прошлой жизни была наяда греческая или просто гетера, наподобие афинской Таисии, а сейчас я турецкая служанка в Топкапы.
И опять впилась. И Федор впился в нее.
Потом долго лежали потные поверх одеяла. Юлдуз раскинулась весьма живописно. Ее вороные волосы рассыпались по постели. Глаза посверкивали черными звездами. Она была хороша. Среднего роста, пропорциональна, примерно в канонах Поликлета. Повернулась к нему.
- А ты бы хотел побывать в Топкапы? Я живу служанкой у визиря, а он такой любопытный человек, хоть и старый. И мной любопытствовался сильно, в разных моих местах, хи-хи! Но ты меня уже знаешь, я наяда Пасифая, и с этим ничего не поделаешь. А еще хожу в лес в хижину к Фавну. Что Фавн с женщинами вытворяет! Страшный старинный бог. Ты видел его рога, волосатые ноги с копытами, огромное мужское начало?! Я всегда буду к нему возвращаться. А еще я мысли человеческие иногда могу читать. С древности. И вообще я не так молода, как кажусь.
И опять сверкнула черными звездами-глазами.
И опять впилсь в него поцелуем.
Она вернулась на следующий день.
- Ну что, пойдем во дворец, буду показывать. Могу познакомить с визирем, он просто принимает всех. Очень старый, умный, добрый.
Дворец Топкапы представлял собой комплекс зданий и садов на берегу Босфора, окруженных стеной. Прошли через неширокие главные ворота, Юлдуз сказала:
- Сюда нельзя. Там сераль (гарем).
Прошли в передние официальные помещения. Комната приемов, Диван (помещение парламента), кабинеты визирей (министров).
Их встретил внимательный янычар. Худой, усатый. Проводил во внутренние покои дворца. Ввел в комнату визиря Сулеймана. Остался у дверей.
Визирь Сулейман был в роскошном белом с золотом халате. в таком же тюрбане. Стражник-янычар остался у входа. Юлдуз склонилась:
- Повелитель! Тайный русский посол Федор прибыл.
У Сулеймана было тонкое лицо с острыми чертами. Небольшая бородка. Он был абсолютно седым. Долго молчал, вглядывался в лицо Федора. Молчание затянулось. Юлдуз робко спросила:
- Может, мне раздеться, вас развлечь танцем?
Визирь ответил:
- Ты удались. Скажи, чтобы приготовили кофе. Ты, Хасан, уйди тоже.
Они поклонились, вышли. Визирь произнес.
- Про тебя мне рассказала Юлдуз. Она очень умна и понимает людей. Как-то и тебя поняла. Или познала. Она много хорошего про тебя сказала. Но наши кадины ее недолюбливают. Изгнали из сераля.
После того я тебя не боюсь, и ты меня не бойся. Я понимаю, что ты не простой купец. И мои слова прошу передать царю Петру.
Слушай внимательно.
Россия и Турция никогда не станут друзьями. Это вечные враги. Тут много причин. Крест над Софией, проливы, другое.
Россия северная страна и будет рваться к южным морям. Османская Порта тоже империя и привыкла, что Черное море безраздельно принадлежит ей.
Вся Европа, как сможет, будет поддерживать Порту против России. Все встанет против России. Не хочу, чтобы повторился прошлогодний русский поход на Прут, считаю, что он был пробным и не нужным.
Нам предстоят многие годы войн, предотвратить их нам не в силах. Будут войны.
Но мы можем их отложить. Приблизительно лет на двадцать. Больше не смогу. Если это удастся, считаю свою миссию выполненной. Надеюсь, Вашу тоже.
Понимаете, Россия может дружить с Персией, Афганистаном, Сирией. Но не с Турцией. Хотя, повторюсь, я войны не хочу. Поэтому ты уйдешь отсюда свободным. Потом посол граф Толстой уйдет свободным. Давайте выпьем моего кофе!
Слуга подал кофе, отличного и крепкого, когда выпили по чашечке, визирь Сулейман продолжил.
- Напрасно Россия с таким упрямством рвется к Босфору. России нужно, пользуясь благоволением Персии, идти к Индийскому океану. Там простор. Там Аравия, Индия, мечта англичан. Путь в Китай, хоть в Африку. Множество островов и других богатых стран. А здесь, даже если русским удастся захват Босфора и Дарданелл, чего Европа никогда не позволит, русские попадают в Средиземное море, которое является закрытым мешком. И русские опять столкнутся со всей Европой в непосредственной близости от ее берегов.
Предстоят войны за колонии. Россия через Персию могла бы всех опередить.
Официальный русский посол граф Петр Толстой по распоряжению султана Ахмеда Третьего (да будет с ним его великолепие) сейчас находится в Семибашенном замке. Но я обещаю принять все меры, от меня зависящие, для его освобождения. Он нужен для Турции и для России.
Вы свободны. Надеюсь, встретимся снова. Я бы хотел видеть Вас как гостя.
Они раскланялись и Федор беспрепятственно ушел. Янычарская охрана тоже раскланялась весьма почтительно.
У ворот Топкапы его ожидала женщина в обычном черном одеянии, закутанная в такой же платок. Федор молча прошел мимо ее, обдумывая слова Сулеймана. Юлдуз засеменила вслед за ним.
- Федор, Федор! Прости меня. Я рассказала о тебе Сулейману. Но я ничего плохого не сделала. Сделала, чтобы ты был жив и свободен. Сделаю, чтобы был счастлив. Федор, я пойду к тебе. Я тебя хочу.
Гетера нашлась. Следить и докладывать Сулейману ее никто не заставлял. Но она не отставала, бежала за ним.
В его комнате она как-то привычно обнажилась, превратилась в древнегреческую богиню, невысокую, но сильную.
Схватила Федора, повалила на постель, разбросала черные волосы по подушке. Отдалась. Сердиться на нее было невозможно.
Он полностью владел ее крепким телом до самого утра. Целовал ее всю. Они оба снова стали древними греками. Она превратилась в неистовую жрицу любви. Древняя нимфа Пасифая, в новой жизни ставшая служанкой Юлдуз.
Затем они лежали, отдыхали. Федор спросил:
- А ты знаешь, что меня на севере жена ждет?
- Все я знаю. Я же мысли читаю. Я все равно к Фавну уйду. Он могучий мужской бог. А я тоже богиня. Рано или поздно, уйду. А ты тоже все равно пойдешь на север делать свое дело.
Затем опять целовались.
На следующее утро Федор продал оставшийся товар оптом знакомому купцу. Сел на корабль до устья Днестра. Среди приобретений было неплохое турецкое оружие. Кавалерийский карабин, пистолет, хорошая сабля.
Доплыли без приключений, в устье Днестра был город Хардижер. Федор разгрузился, расплатился. Он хотел повидать свои древние места. Где он был княжем, знал много счастья и чуда.
Поскольку особого груза с ним не осталось, приобрел двух неплохих степных лошадок, на одну навешал поклажу, на вторую сел сам, отправился в дальнейший путь.
Путь был по Днестру. Встретились казаки, предупредили, что могут быть крымчаки. Федор понял. Ехал осторожно. Сперва вокруг были дикие степи. Заросли ковылем, при движении ветра качались подобно волнам.
Крымские татары все-таки по дороге попались. Три всадника. Опознал издалека, прятаться в степи было некуда. Сабля вынималась неплохо, достал из чехла ружье, обновил порох на полке. То же сделал с пистолетом. Взвел курки. Ружье упрятал за спину. Поехал навстречу не торопясь, оберегая силы коней.
Встречные всадники явно готовили оружие. Луки со стрелами, сабли. Федор отцепил вторую лошадь, пришпорил, поскакал вперед. Стрелы полетели кучно, метко, сильно.
Федор дернул коня в сторону, увел. Татары опять подняли свои луки. Федор вел коня на них, уводя в другую сторону. Полетели стрелы.
Одна порвала рукав на кафтане, другая застряла в седле.
Близко! Федор перехватил свое турецкое ружье, проверил, сблизился с татарским всадником, привстал на стременах, вскинул, застрелил. Остальные приостановились, повернули коней.
Приготовил пистолет, догнал второго, в упор застрелил. Бросил разряженное оружие, вынул турецкую саблю, догнал третьего.
Тот отрицательно помотал головой. Отвернул коня, поскакал прочь наметом. Федор погрозил ему саблей.
Федору не надо было крови. Он отстал от этого татарина. Оставшийся враг ускакал, Федор стал собирать лошадей, оружие и трофеи. Ишь, думали найти легкую добычу! Но Федор прекрасно знал, что татарин обязательно наведет своих. Как минимум отомстить. Таков их обычай.
Образовался целый обоз в четыре лошади, навьюченных разным добром и оружием. Их Федор увязал воедино трофейным арканом и вел в порядке. Для безопасности ночевки делал в укрытых местах. Федор с древности знал эти места. Он там охотился и встречался с русалками.
Он ехал лесными тайными тропами. Там подвывали волки, ухала сова, похрюкивали кабаны, бродил леший, кое-где на деревьях были древние растрескавшиеся долбленые колоды с мертвыми колдунами. В таких местах татарские отряды не могли или боялись его сыскать.
Затем, на берегу Днестра показались развалины, рядом село с церковью. Развалины представляли заплывшие древние валы, рвы, еще построенные до татаро-монголов. Бывший Переславль Днестровский.
Федор въехал в промежуток вала, где когда-то были верхние ворота. Здесь был княжий двор, колодец, куда он когда-то бросил перстень Базилевса. Ни малейших следов. Только трава. Здесь они строили первую церковь, где крестилась княгиня Елена, в язычестве Клуша, затем там они венчались. Виднелись остатки каменного фундамента. Строитель отец Иов строил добротно. Он похоронен вот здесь. Федор пошел к месту, где была кузнецкая слобода. Виднелись какие-то неприметные холмики, остатки плавильных печей. Где раньше шумел рынок, стояла тишина и ветер колыхал траву.
А за валом могильные курганы. Целое кладбище. Туда Федор со своим обозом и направился.
Он знал, что на кладбище его ждут. Тысячу лет. Лапландская волховица. Оставил свой караван лошадей, взобрался на вершину курганчика, никого не было. Сзади послышался свист, затем задорный девичий окрик и смех. Он оглянулся.
- Эй, приехал, наконец!
Это была Хильга.
- А я вот вышла погулять.
Обнялись, она была как обычно, твердая и холодная, без дыхания и сердцебиения, но не похожая на мертвую.
После того, как наобнимались, нацеловались, Хильга даже порозовела, стала теплее и мягче.
Они затем долго сидели на ее кургане. Лошади, успокоившись, паслись внизу, связанные одной веревкой.
- Федя, неспокоен ты. Вроде, без малого тысячу лет, ты живешь себе. Носишься по свету. А я мертвая твоя ровесница. Лежу в кургане, что люди поставили. Но любить не разучилась. Люблю. А правда, я хороша?
Она вскочила, скинула свою сорочку, покружила перед Федором, покачивая бедрами:
- Ну, как?
Действительно, хороша. Федор ее опять целовал. Затем, когда отдыхали, спросил в шутку:
- А тебе в своем кургане не скучно?
- Скучно не бывает. Там же множество подземных богов, их общество не утомляет.
- Ты такая чистенькая, свежая!
- Внизу имеются поземные ручьи. Вымоют, кого захочешь. Потому и чистенькая, гладенькая такая.
Опять обнимались, целовались.
Отправился дальше. Начались леса. Федор вспомнил, как охотился там когда-то. Дорогу помнил.
Навстречу как-то вышел молодой олень с огромными ветвистыми рогами.
И на таких охотились, было дело. Федор убрал ружье в чехол.
Вспомнил, как с боярами давным-давно в лесу по весне нашли охотников за пантами. У оленей по весне отпадают старые и отрастают новые рога. Они бархатистые. Мягкие, пропитанные кровью. Их отрезают. Оленей обычно отпускают. Рога (панты) считаются необычайно целебным средством, ценятся дорого.
Один дружинник тогда спросил:
- Эй, охотники, много рогов наломали?
Были не охотники, оборванцы какие-то. Один кивнул на котел, из которого весьма пахло водкой. Там, в кровавой смеси плавали эти панты. Дружинник понюхал и оживился:
- Вот где выпить можно. Глотка сухая, сил нет!
- Не надо, господин дружинник, не пей этого, башка сдохнет.
Дружинник спрыгнул с коня, сказал оборванцу:
- Эй, недоносок, дай кружку.
- Башка сдохнет.
- Дай, а то у тебя самого сдохнет все, вместе с башкой.
Выпил. Остальные дружинники терпеливо посматривали на него.
- Ну что, сдохла?
Оборванец вздохнул:
- Совсем сдохла.
Вдруг наш дружинник сделал какие-то безумные глаза, вскочил, запрыгал, бросился бежать в кусты, забыв про коня и имущество. Все сначала посмеялись, потом обеспокоились. Он исчез.
Пропавший воин потом нашелся охотниками через неделю в ста верстах. Сапоги были разбиты вдрызг, одежда изодрана, лежал без чувств. Его привезли, дня через три пришел в себя. Смотрел непонимающими глазами. К нему обратились:
- Что было? Как тебя только в лесу медведь не задрал?
- Ничего не помню. Башка взорвалась. Мчался как бешеный. А ведмедь встретился, только испугался шибко, убежал.
В Новгороде продал имущество, коней. В Санкт-Петербург прибыл поздно на одном коне, крайне усталый.
Всадник, одетый по-турецки не мог не вызывать подозрений у стражи, но Федор говорил известные тайные слова (пароли) и внимательно глядел в глаза. Ему верили, пропускали. Проехал воротную охрану. Как необычно было оказаться на своей Мойке, 12.
Наконец, дома. Его в новом обличье не сразу узнали даже слуги. Узнали, завели коня, бросились разгружать, ставить самовар. Федор устало поднялся в покои.
Но тут его ждал новый шок. Это была жена княгиня Елена. Она была полуодета (корсет с голой грудью, нижняя юбка). Вся в какой-то суматохе.
- Где ты шлялся? Сегодня царская ассамблея. Представляешь, как было трудно уговорить Государя перенести вечер?! Как ты одет? Азиат какой-то.
Федор грустно подумал:
Государя не переубедить. Интересно, каким местом она его переубеждала? Но у него был слишком важный доклад к Государю.
Она продолжала:
- Поешь холодную рыбу, форелька ладожская. Хлебушек свежезапеченный. Одежду подготовлю. Турок явился!
Едва, усталый Федор отъел холодной рыбы, жена примчалась.
- Ох, опаздываем. Одевайся!
Ассамблеи ему не хватало. С корабля на бал. Наскоро побрился.
Князю Федору княгиня определила его парадный форменный зеленый кафтан с орденом, кюлоты, белоснежные чулки, новые ненадеванные башмаки. Федор терпел это мучение с неизбежностью. Затем Елена спохватилась и убежала готовиться сама. Это заняло гораздо больше времени. Она большую часть этого времени гляделась перед зеркалом, поправляя прическу и наряды. Затем опять заторопилась. Нарядилась в темно-изумрудное платье (опять с огромным декольте), хорошо сочетающееся с парадным мундиром мужа.
Затем надела на него орденскую ленту. Черный парик. Полюбовалась:
- Как же ты хорош. Как я скучала. Бери шляпу, помчались!
Бросила себе на плечи накидку, карета ждала, помчались.
До Зимнего (старого) было близко. Домчались. Елена сбросила накидку, взяла мужа под руку, величественно пошла, блистая плечами.
От шума голосов, блеска свечей, орденов и лент, голых женских плеч, (среди которых Елена выделялась), от накопившейся усталости у князя Федора закружилась голова. Княгиня что-то почувствовала, покрепче взяла мужа под руку. С тревогой взглянула в лицо. Но перед ними в группе придворных и военных был сам царь Петр Первый. Как хозяин ассамблеи, встречал придворных. К Федору подскочил толстый маршал ассамблеи в серебристом кафтане, торжествующе крикнул:
- Опоздали, господин офицер! Извольте кубок большого орла!
Петр вгляделся в Федора. Сказал:
- Не надо орла. Ты когда прибыл?
- Сегодня, только что.
- Что с графом Толстым?
- Он находится в Семибашенном замке. Мной получены обещания о его освобождении. Есть много информации об армии и флоте, а также о политике.
- Понял, чувствую, что досталось тебе. Сегодня отдохни, посиди с нашими боярами. Подготовь доклад, передай канцлеру графу Гавриле Ивановичу Головкину.
Показал на высокого, очень худого человека со строгим лицом, одетого почти как лицо низшего сословия; он был одет в старый костюм серого цвета. Такой же серый был парик.
- А с твоей красавицей княгиней мы потанцуем.
При этом поклонился в кавалерском поклоне, княгиня присела в реверансе, низко (и несколько неприлично) склонившись, они удалились, составив первую пару в танцующем ряду. Зазвучала музыка. Как известно, Петр был любитель танцевать.
А Федор повалился на диван, обдумывая свой будущий доклад канцлеру Головкину. Затем оставил жену с царем Петром, теряя силы, побрел на выход. Он слишком устал, а впереди много работы. Сзади застучали по лестнице каблучки.
- Федя, подожди! Зря я тебя сюда потащила! На тебе лица нет. Ты так никогда не уставал, был прямо железный. Пойдем, помогу.
Федор оперся о жену, она помогла спустится с лестницы.
Им подали карету, поехали к себе на Мойку. Князь Федор уснул счастливым сном. Он наконец был дома.
Историческая справка.
Мысли, изложенные визирем Сулейманом, не являются выдумкой автора. Видимо, Петр Первый что-то подобное думал (может быть после докладов нашего главного героя (шучу)), поскольку состоялись Персидские походы 1722-23 годов, т.е. сразу после окончания Северной войны.
В наше время существует проект канала Каспий-Персидский залив, который активно развивает Иран.
Иллюстрация Eug;ne-Napoleon Flandin (1803-1876) The Sehzade Mosque in Laleli, Constant
Загорянка
Май 2016