Это была моя первая зима в Нью-Йорке. Такая зима, о наступлении которой напоминает только календарь и новогодняя атрибутика на центральных улицах. Яркие рождественские деревья, сверкающие инсталляции, блуждающие Санта-Клаусы и многочисленные распродажи вовлекают в свою торжественную иллюзию, частью которой хочется быть особенно остро, когда вокруг нет и намека на снег.
Но настроение было не зимним не только из-за отсутствия снега, но и из-за отсутствия праздничных выходных. Тогда я работала кассиром на одной из автомоек в Квинсе и была в полном неведении на этот счет. Мои вопросы по поводу графика работы воспринимались аморфно. Отвечать на них не торопились.
- С наступающим Новым годом! - наконец, поздравила я нашего босса, когда он проходил мимо стойки, за которой находилась касса, - Борис, а как мы будем отдыхать в праздники? Когда мне потом выходить?
- И тебе счастливого Нового года! – улыбнулся босс, пожилой еврей с добрым и все замечающим лицом, - как обычно. Завтра с восьми утра.
- Завтра?! – я сделала осмысливающую паузу, - первого января к восьми утра?
- Да, - утвердительно улыбнулся он еще раз и направился к выходу.
«Отлично, - подумала я, - интересно, кто будет мыть машины в восемь утра и - внимание! Первого января?!».
Ответ был получен на следующий день. В семь сорок пять, еще издалека, когда я только шла с автобусной остановки по Рэмсон авеню, перед воротами нашей автомойки я увидела очередь из четырех автомобилей.
«Какие молодцы! Пришли смывать прошлогоднюю грязь», - подумала я. Хотелось зааплодировать этим людям, но мысль о том, что меня могут не понять, остановила.
День проходил оживленно, но медленно. Сирена завывала длинно и громко – как всегда, когда очередной автомобиль впускали на конвейер. Это была специализированная автомойка, с добротным оборудованием, которое, конечно же, эффективно очищало любой автомобиль от въевшейся грязи. Хотя, такие машины в Нью-Йорке надо еще поискать. На моей памяти был только один автомобиль, хозяин которого приехал откуда-то с берегов Тихого океана, не то из штата Орегон, не то из Калифорнии.
До сих пор не знаю, как на английском называются все части автомобиля – особенно такие, как днище, арки и подкапотное пространство. Тогда я называла вещи своими именами – машину – машиной, окна – окнами, салон – салоном, двери – дверьми и фары – фарами. Причем, на русском я называю их также.
Персонал на автомойке был опытный. В особо горячие дни в сутки приходилось мыть по пятьсот машин и с ними справлялись пятнадцать человек. При автомойке находилась и ремонтная мастерская, в которой работало два механика – Омар и Тиджей. Оба – афроамериканцы.
- Мне нужно заказать черные перчатки, - сказал Тиджей ближе к середине дня, - у тебя на стойке должен лежать флаер с рекламой одного магазина, не видела?
- Этот? – я протянула ему флаер со смежной рекламой нашей автомойки и чего-то еще.
- Да, спасибо, - Тиджей улыбнулся белыми, как вата, зубами и забрал флаер.
Прошло какое-то время. Клиенты потихоньку исчезли, а новые еще не появились. Я решила выйти из-за стойки и пройти к одному из кресел, предназначенных для тех, кто ожидает свой автомобиль. И только я это решила, как зазвонил рабочий телефон.
- Алло, автомойка, - снимаю я трубку.
- Добрый день, мне нужны черные перчатки. Могу я их заказать? - спрашивает мужской голос.
- Что заказать? - мне показалось, что я не расслышала.
- Черные перчатки, - повторяет мужчина.
- Извините, но мне кажется, вы ошиблись номером. Это автомойка, - учтиво говорю я и уже собираюсь повесить трубку, как слышу продолжение речи незнакомца.
- Но во флаере указано, что у вас можно купить специальные перчатки для работы с механикой.
- Но мы не продаем перчатки.
- Что ж, - делает небольшую паузу мужчина, - есть ли у вас возможность проверить, имеются ли в наличии черные перчатки?
«Ты издеваешься?! Или не понимаешь меня из-за моего акцента?!», - думаю я и подхожу к окошку, через которое видно автомастерскую.
- Тиджей! – кричу я в окно, - ты можешь подойти ко мне? Срочно! Тут звонят и спрашивают про какие-то перчатки. Пожалуйста, объясни человеку, что у нас их нет! Мне кажется, он не понимает, что я говорю.
Тиджей в это время разговаривает с кем-то по мобильному телефону, активно жестикулируя руками, но сразу же реагирует на мою просьбу и кивает.
- Да, да, сейчас подойду, - бросает он мне и идет к двери.
Я возвращаюсь к рабочей стойке и поправляю телефонную трубку, которую оставила лежать на столе.
- Подождите секунду, - говорит Тиджей мобильнику и берет протянутую мной трубку, - да, алло! Алло! Вы еще здесь?
И тут я слышу какое-то повторяющееся эхо от слов Тиджея. Прислушиваюсь еще раз и прикладываю ухо к его мобильнику, который он все также держал в левой руке.
Тиджей не понял моего движения и продолжил говорить по рабочему телефону.
- Алло, что вы хотели? Говорите! Алло!
- Тиджеееей! – я начинаю смеяться громко и безостановочно. Смех наполняет все мое тело и я уже не могу контролировать себя, - Тиджей, – кое-как произношу я и новый приступ смеха перекрывает способность сказать хоть еще одно слово. Я беспомощно хватаюсь за руку механика и показываю ему на мобильник и на трубку, которую он все еще держал в руке, - Тиджей! – уже шепчу я, задыхаясь от новой волны, захлебываясь в ней, сгибаясь под ее мощью и хватаясь за живот, - еще одна минута и я умру на месте!
К стойке подошли несколько клиентов и удивленно посмотрели на нас. Теперь уже и Тиджей заливался смехом, то и дело, опуская и задирая голову. Мы стучали по столу, стенам, похлопывали друг друга по плечу и слабо толкали, не в силах перебороть этот сумасшедший приступ.
- Перчатки, пер… - начинала я и не могла продолжить. Слезы непонимающе растекались по щекам, но я все хотела произнести то, что задумала, - черные! – наконец, крикнула я и снова погрузилась в безудержный смех.
- О май гуднесс! Ехуу! – вставлял свои возгласы Тиджей, скатываясь и поднимаясь по волне смеха с новой силой.
- Сейчас, сейчас я объясню вам, что произошло, - выдавливаю я из себя, обращаясь к двум мужчинам и одной женщине, - наш автомеханик Тиджей решил заказать черные перчатки для работы в автомастерской и взял у меня флаер со смежной рекламой. В итоге, он позвонил сюда, на кассу. Я беру трубку и не узнаю его голос. Более того – разговариваю с ним и после образовавшегося непонимания зову Тиджея, чтобы он поговорил сам с собой! – и тут я снова не сдерживаюсь и начинаю смеяться.
В этот момент дверь медленно открылась и в помещение вошел Борис. Он поздоровался со всеми. Мужчинам пожал руку. Затем встал за стойку и обратился ко мне, не поднимая глаз:
- Машин много. Рабочих мало. Я сам постою за кассой. А ты иди, помоги ребятам.
Последние всполохи смеха растворились где-то под звуками сирены. Горн автомобильной чистоты звал к себе, обрастая громкостью и значением. Приближаясь всё ближе и ближе.
- Хорошо, босс. Без проблем.