ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
После того как Татьяна решила, что Павлов ее отец, она постоянно представляла, как он признает в ней дочь. Вначале девушке казалось, что это произойдет в кабинете мэра, в окружении его ближайших соратников. Потом ей пришла в голову мысль, что будет лучше объявить в актовом зале, под бурные аплодисменты всех сотрудников мэрии. А как-то в полусне, уже перед рассветом, Татьяне намечталось, что мэр устроит торжественный прием в ее честь в своем поместье на берегу Оки, где она никогда не была, но теперь обязательно будет. Павлов возьмет ее под руку, и поведет по красной ковровой дорожке. А приглашенные горожане будут сыпать лепестки роз ей под ноги, в знак утешения пережитых в сиротстве невзгод. Татьяна поднимется на небольшую сцену с цветными фонариками, и... вместо прекрасной речи Павлова девушка услышала приглушенный револьверный выстрел.
Татьяна ужаснулась и мгновенно проснулась.
Реальность оказалась суровой: за стенкой приглушенно стонал брат. Мучается без водки, или у него случился самострел? Татьяна подошла к двери, открыла засовы, и с осторожностью выглянула из кухни. Она увидела лужицу крови с лежащим возле нее револьвером, и скрючившегося от боли брата, зажимающего ладонью пулевое отверстие в бедре. Как всегда при виде крови, Татьяну потянуло упасть в обморок. У нее закатились зрачки и ослабели колени, но тут входная дверь заходила ходуном от ударов прибежавшего на шум соседа.
– Не вздумай открывать! Если вызовет полицию, меня за оружие посадят! – Угрожающе прошипел брат.
Яр пришлось побороть приступ дурноты и крикнуть соседу, что все в порядке. Тот не поверил, он подозревал об увлечении брата оружием. Татьяна начала уверять, что она дома одна, брат на работе. И никого она не впустит, потому что неодета. А подозрительный звук прилетел с улицы, от машин.
Согласилась, не снимая цепочки, приоткрыть дверь и показать лицо с правдивыми глазами, что и сделала. Сосед ушел, матерно проклиная автолюбителей.
Татьяна повторно захотелось упасть в обморок. Однако брат стал убеждать, что ей падать нельзя: крови в нем мало, и если истечение продолжится, то, несмотря на неглубокую рану, он скоро умрет.
У Яр мелькнула мысль – «неплохо бы!». Но она отогнала ее, и под руководством брата принялась оказывать ему первую помощь.
Утреннее происшествие так вымотало Татьяну, что она пришла в городской бассейн совершенно разбитой. По определенным дням тренировки для сотрудников администрации были бесплатными и обязательными.
По месту в раздевалке сразу определялось, на каком удалении от центра власти находится человек. Шкафчик возле окна, где светло, а зимой еще и тепло от батареи отопления, занимала секретарша Павлова. Далее за ней шли начальницы отделов, и возле самой двери, на сквозняке, мешая всем входящим и выходящим, ютилась Татьяна.
Девушка привычно приложила к замку магнитную карточку, и с удивлением обнаружила, что дверца не открывается. День еще толком не начался, а у нее сплошные неприятности! Татьяна направилась к администратору, но в дверях столкнулась с секретаршей мэра.
Всегда красивая и высокомерная, эта особа двигалась по жизни с высоко поднятой головой. Такую, как Яр, она не замечала. Сегодня все изменилось – расплывшись в благожелательной улыбке, секретарша вначале проявила сочувствие к утомленному виду Яр, а потом и к недоразумению с замком. Татьяна пожалела, что заочно недолюбливала, этого, как теперь выяснилось, неплохого человека. Особенно Яр расположилась к ней, когда секретарша предложила воспользоваться ее шкафчиком.
– Он просторен, – сказала она, – для тебя найдется уголок!
Уже почти приятельницы, они переодевались, весело болтая. Секретарша вдруг вспомнила, что с утра не курила, и с сигаретой отошла к форточке.
– А ты... плотная! – сказала она, затягиваясь дымом и разглядывая Яр, – мужики таких, любят. Одно я не пойму, где ты исподнее купила? В секонд-хенде?
Татьяна покраснела. Она не желала признаваться, что у нее нет денег, что бы купить себе что-нибудь, и ей приходиться ходить еще в том, что выдавали в детдоме. Яр молча убрала белье в пакетик, и постаралась скорее надеть купальник. Пусть дешевый, но все-таки новый, и по ее мнению, приличный. Купальник секретарше, судя по ее лицу, тоже не понравился. Но она промолчала, и через пять минут, когда они плавали в бассейне, неприятный момент канул в прошлое.
Девушки мило перебрасывались словами.
К ним как-то естественно присоединился Александр Бах. Татьяна всегда выделяла его взглядом, как, впрочем, и остальные женщины, где бы он ни находился. Высокий статный красавец, такого трудно не заметить.
Яр забылась, и время ею не наблюдалось.
А секретарша глянула на часы, засуетилась и объявила, что вспомнила о важном деле.
– Мне пора! – вдруг сказала она.
Татьяна растерялась: что ей делать? Уходить вместе с ней? Но Александр начал удерживать Яр, уверяя, что хочет дослушать интересную историю, которую она рассказывала. Татьяна и сама не хотела расставаться с Бахом. У него такие красивые плечи, пресс кубиками, белоснежная улыбка!
– Да ничего! – сказала секретарша, заметив терзания Яр, – я оставлю у администратора свою карточку. Потом возьмешь ее, переоденешься, и уйдешь с Сашей. Кстати, он тебя до работы на машине подвезет!
Разумеется, услышав о поездке с Бахом, Татьяна осталась. Они чудесно болтали еще с полчаса, которые быстро пролетели. Яр очень хотелось поделиться с Александром своей догадкой об отцовстве Павлова, и она почти сказала ему, но успела прикусить язык. Если слух пойдет раньше, чем официально объявят, торжественность момента будет смазана, и Татьяна не сможет насладиться событием в полной мере. Яр лишь сказала Баху, что у нее есть тайна, о которой он скоро узнает, и очень удивится. А пока говорить нельзя, нужно сохранить. Бах едва сдержался, чтобы не расхохотаться над наивностью Татьяны. Хорошо, она не поняла его мимики. Подумала, что мужчины и правда народ загадочный.
Когда тренировка закончилось, Татьяна, не торопясь, так, чтобы все видели, где она теперь кладет вещи, открыла шкафчик возле окна. И с ужасом увидела, что нижнего белья на месте нет. Яр принялась лихорадочно осматривать все полочки, пока не поняла, что ее пакетик по ошибке унесла секретарша. Огорчившись, Татьяна сняла мокрый купальник и стала одеваться, уж как есть. Ничего не поделаешь, ведь идти на работу надо!.