Та первая наша вишнёвая ночь выдалась на редкость звёздной. Взявшись за руки, бродили мы по песчаному берегу реки Ирки, разговаривали обо всём и ни о чём, но больше молчали. Молчали и вместо нас разговаривали наши глаза...
"Ириша, как тебе у нас, нравится? Летом здесь хорошо...Кстати, тут даже речка с твоим именем..."-нежно сжимая мою ладошку говорил Сергей, а глаза... Его чудесные, медовые глаза... В их зыбкой, внезапно потемневшей глубине я прочла тогда совсем другое: "Хочу, чтобы ты стала моей... Моей навсегда!"
"Ирочка, ты как-то так примолкла... Задумалась? О чём?"-откуда-то издалека донёсся его голос.
"Я? Ну да... Задумалась... "
Сергей говорил мне что-то ещё и ещё, а я тонула... Тонула в этих медовых глазах-озёрах, падая камнем на самое их дно и понимая, что гибну безвозвратно...
Прогуляли мы тогда до рассвета. А расставаясь, Серёжа долго-долго смотрел в глаза мне своим удивительным взглядом.Сорвав цветущую веточку вишни, он осторожно украсил ею мои волосы. Помню, как дрогнули его руки, коснувшись меня и я поняла : он меня любит. Голова сладостно закружилась, я почувствовала себя самой желанной и самой-самой любимой. Предложи он мне тогда убежать с ним на край Земли и я была бы самой счастливой на свете. Неважно куда и неважно, что нас там ждёт... Главное, был бы он рядом.
"Ирочка... Уходить от тебя не хочется..." -шептал Сергей, обнимая меня. Его губы беспомощно дрогнули, оказавшись вдруг совсем близко, рядом с моим лицом... И я едва не задохнулась от желания коснуться их своими губами. "Ирочка... Можно?"- прошептал Сергей и понял всё по моим глазам. Его губы нежно коснулись моих, и моё сердце, гулко стуча, упало... Ушло в пятки... С сожалением оторвав себя от меня, Сергей нежно погладил мои волосы. "До завтра, милая... Только уходи ты первая.." -шепнул он,и, легко подняв меня на руки, посадил на подоконник. Соскользнув в комнату, прячась за занавеской, я смотрела, как он уходит и уже безмерно по нему скучала...
С той самой ночи мы с Серёжей виделись каждый вечер. Гуляли, целовались под высоким, расшитым самоцветами майским небом и жили мы тогда только этими встречами. Здесь, на песчаном берегу Ирки, он впервые признался, что любит меня... Сказал, что не сможет без меня жить... Той самой ночью я и стала его женой. Не подружкой, не любовницей и не невестой, а именно женой называл он меня... Голова моя лежала на его на груди, он ласкал мои волосы, глядя в ночное небо. Вот тогда-то Луна и отразилась,утонула бессовестно в его медовых бездонных глазах. Как же так? Ведь в его глазах должна тонуть только я одна!
Мы были уверены, что встречи наши - тайна для всех, но однажды.. Однажды ко мне домой пожаловала Марина. Она была удивительно бледна, спокойна и настроена весьма решительно. "Слушай, ты... Серёга -мой и делить я его ни с кем не собираюсь. Завязывай с ним или пожалеешь, что вообще на свет вылупилась. Я НИКОГДА не отступлюсь от него, усекла, овца безмозговая? Убью, поняла? К тому же, ребёночек у нас будет." И, гордо похлопав себя по животу, с достоинством удалилась.
Ночью, когда любимый пришёл ко мне, как обычно, я ему всё рассказала. Серёжа долго молчал, а потом обнял меня и прижал к себе.
"Я поговорю с Маринкой, я объясню, что не люблю её и что мне нужна только ты. Она не настолько дура, чтобы не понять этого. И ничего она тебе не сделает, не бойся. Ну а ребёнок...Если он будет-не брошу, буду помогать. Но жить с ней не стану даже из-за ребёнка. Я тебя люблю..."
А утром на на нашем заборе невесть откуда красовалась огромная надпись белой краской: "ТУТ ЖИВЁТ ШАЛАВА" Напрасно мы с тётей Ганной пыталась закрасить её- наутро проклятая надпись появлялась вновь... "Любишь его?"-спросила меня хозяйка. "Очень..."-смущённо прошептала я. "Не отступайся. Парень он хороший, добрый. Ты ведь как дочка мне, глядишь, и внуков дождусь"-обняв меня, счастливо улыбнулась женщина.
Мы с Сергеем продолжали встречаться, ведь не мыслили себя уже без этих встреч! А вскоре подали заявление в сельсовет на роспись...
Той самой ночью задымился, заполыхал наш дом...
Слава Богу, что мы тогда находились неподалёку, в вишнёвом саду.Помню, как в лунном свете в саду мелькнула какая-то тень, шорох травы и всё.... Помню панику, крики, множество людей, бегающих с вёдрами, пожарных, чёрный дым, выедающий глаза и слёзы., толи от обиды, боли и ужаса, толи от дыма... Дом тёти Ганны, хотя и был кирпичным, был беспощадно уничтожен внутри.
Хозяйку Серёжа вынес на руках прямо из полыхающего дома... Она едва не угорела, но осталась жива... Сергей пострадал: огонь изуродовал его лицо... И "Скорая" увезла его в район...
Бедная, бедная тётушка Ганна! Она ведь так и не бросила родимое пепелище: всё ходила, разбирая завалы, искала память о покойном муже, но не находила практически ничего. Почти всё село предлагало ей кров, еду и одежду, но бедняжка упрямо никуда не шла-жила в чудом -чудесным уцелевшем сарайчике и я вместе с ней...
Следственная комиссия установила причину возгорания: ветхая электропроводка. Что ж, может быть оно так и есть... Сомневаюсь я, до сих пор сомневаюсь, что Маринка была способна совершить такое злодеяние...
Серёжа всё ещё лежал в больнице. Я навещала его как могла часто, стараясь подбодрить любимого, вселить в него уверенность, что он скоро поправится и что я люблю его гораздо больше прежнего....
Это было правдой, чистой правдой, и всё же я решилась... Решилась уехать, исчезнуть навечно, навсегда, чтобы не подвергать самых дорогих мне людей смертельной опасности... Благо, вещей у меня практически никаких, так что, бежать будет легко... Ночью, когда хозяйка спала, я написала ей записку и , собравшись с духом, покинула ветхий сарайчик. Бежать отсюда, бежать, чтобы не причинить больше никому зла... Серёжа, тётя Ганна, ещё не рождённый ребёнок Сергея и Марины... Почему все они должны страдать из-за меня? В чём их вина?
Я летела на станцию,сердце колотилось, отдаваясь в висках :"Трусиха! Предательница! Сволочь!" Купив билет в город, где жила моя сокурсница, я села в ближайший поезд и укатила....
Подруга искренне обрадовалась моему приезду. Вместе с мужем, работником гороно, они помогли мне с работой- в одной из школ весьма кстати освободилось место педагога в группе продлённого дня. При прохождения медицинского осмотра выяснилось, что я беременна. Но, несмотря на это обстоятельство, на работу меня взяли и даже место в семейном общежитии выбили.
Вот тогда-то и возник Михаил, немолодой инспектор гороно. Он был обеспечен, полноват и разведён.Михаил мечтал о ребёнке, но, к сожалению, не мог иметь детей. Я же была беременна, одинока и раздавлена... Он сделал мне предложение, я согласилась, мы тихо расписались и я переехала к мужу. Когда родилась Наташенька, он был очень счастлив, возможно,даже больше, чем я. Возился с ребёнком, нянчил, купал, баловал.. Дочке пяти лет не было, когда его не стало: он просто умер во сне.
С тех пор много лет прошло. Выросла дочка, поступила в институт, заневестилась и недавно выскочила замуж.
А я до сих пор одна. Вспоминала ли я за эти годы ту свою далёкую весну, Серёжу, тётушку Ганну, маленькую зелёную деревушку, утопавшую в вишнёвых садах? Вспоминала ли, что значит быть желанной для своего любимого? Вспоминала, как прекрасный , несбыточный сон, как сказку моей жизни... Ревела по ночам в подушку и корила себя, что сбежала тогда от своего счастья...
Однажды всё-таки не выдержала и написала письмо тёте Ганне, в надежде узнать что-нибудь о Сергее. В ответ-телеграмма о тяжёлой болезни старушки и что она хочет видеть меня.
А вот и Репьёвка... И светлая речушка Ирка всё так же весело бежит среди изумрудных её лугов.. Цветущий вишнёвый сад, разделяющий дома тёти Ганны и Сергея, сиреневая аллея...
Осторожно, боясь что скрипнут половицы, я вхожу в дом, приютивший меня когда-то и ставший родным. Постаревшая, сильно сдавшая за эти годы хозяйка привычно хлопочет у русской печи. Увидев меня, старушка обомлела вся и тяжело присела на лавку... Я бросилась к ней, но тётя Ганна попросила выслушать её.
"Когда ты пропала внезапно, Серёжка переживал сильно. Искать пытался, да ведь Россия большая, нешто найдёшь? Иголку в стоге сена и то легше... Маринка пузатая ходила да всё окучивала его . Не хотел он женится , да видно, на тебя всякую надёжу уже потерял. Расписались они перед самыми родами, спустя неделю в роддом отправили девку. Беда с ней приключилась: родами померла и мальчонку родила мёртвого. Один он с тех пор, про тебя всё спрашивал. А тут письмецо твоё я получила, ну и... Прости меня, детынька, дуру старую, что придумала я свою болезнь и вызвала тебя. Любит он тебя, любит! Вместе вам быть треба!"-выпалила она и заплакала, обняв меня.
Сердце моё словно огнём обдало....
"Тётя Ганночка, я сейчас... Я быстро... "-чмокнув старушку, пролепетала я и, выскочив наружу, через сад, побежала к его дому.
Сергей был во дворе. Увидев меня, он побледнел и в лице сменился. А я... Нет, я не бросилась ему на шею, хотя мне хотелось тогда этого больше всего на свете. Просто подошла, и, глядя в его тёплые, медовые глаза, тихо сказала: "Здравствуй, это я. Помнишь?"
Губы мужчины беспомощно и растерянно задрожали. Осторожно взяв мою ладошку он прижал её к своему лицу и я почувствовала, как из глаз его катятся слёзы. "Так это правда ты? Ты больше не исчезнешь?"-шептал он, прижимая к себе моё обмякшее, поддатливое тело. Его горячие губы нашли мои и его слёзы смешались с моими слезами...
Подул весенний игривый ветерок и над нами закружила самая настоящая метель, щедро осыпая землю белыми лепестками с вишен. Взявшись за руки , мы шагнули прямо в неё, в метель и головы наши вмиг побелели от этих снежинок. Осторожно сорвав цветущую веточку, любимый украсил ею мои волосы, совсем как тогда...
"Серёж, дочка наша замуж выскочила, внуки скоро пойдут, а ты всё ещё как мальчик..."-улыбнулась я.
Он остолбенел, побледнел даже... "Дочка? Наша? Как?"
"А вот так! Успел почувствовать себя отцом? А теперь готовься стать дедушкой! Люблю тебя!"-ласкаясь к любимому, прошептала я.
"Милая... Никогда больше я не отпущу тебя, слышишь? И никогда-никогда тебя никому не отдам..."-шептал он, а я...
Я лишь смотрела в любимые медовые глаза, слушала его и дышала им... И вновь чувствовала себя юной, любимой и самой-самой желанной...