(Джулия)
Следующая неделя пролетела как один миг. Я дожидалась Виктора в библиотеке Академии, и мы шли в квартиру Марии. Читать историю своего рода с его подробными историческими комментариями было захватывающе интересно. Глубина и обширность знаний профессора поражали.
Оказалось, что орден «Видящих» существует с древнейших времен. Владевшие тайными знаниями египетские жрецы уже были его адептами. Во все времена тайна существования ордена была его непреложным законом. Не потому, что посвященные хотели сохранить эти знания только для себя, а потому, что «восприимчивость должна быть равной желанию наставить. Озарение должно прийти изнутри. Неофит обязан быть зрелым в духовном и умственном планах для того чтобы верно воспринять знания. Его психика должна быть подготовлена, чтобы новая практика не причинила вред его организму, а он сам не нанес бы ущерб другим людям, используя знания в эгоистичных целях».
Одним из основных посылов учения являлась материальность человеческих мыслей. Было сказано «сама судьба планеты в руках человечества». И это понималось дословно. Низкие мысли и устремления человечества, как на материальном уровне, так и в слоях тонкого мира создают страшную удушающую атмосферу вокруг планеты. Ее напряженность способствует соединению «огня пространства» с подземным огнем. «Лишь чистые духом могут разряжать эту атмосферу, становиться громоотводами для зла. Только чистые помыслами и светлые аурой могут ассимилировать пространственный огонь».
Были времена, когда орден терял силу. Способностей и возможностей его адептов хватало лишь на наблюдение.
Тогда на земле разыгрывались катастрофы, начинались войны, зло росло и множилось почти без всякого контроля. Так, к примеру, было во времена средневековья. Когда на кострах погибали все кто «имел наглость» хоть чем-то отличатся от серой посредственности.
Иногда изложение учения в книге Марии становилось настолько высокопарным и пафосным, что меня начинал разбирать смех. «Подземный огонь», «чистые помыслы» - уж очень это напоминало трактаты религиозных фанатиков. Не верилось, что сегодня кто-то может относиться к такому всерьез.
Когда смешливость почти переполнила меня, я, изо всех сил пытаясь сохранить серьезность, выбежала на кухню поставить чайник. Вернувшись, нашла Виктора за созданием «шедевра» скетчинга на тему средневековой инквизиции. Остроконечные колпаки и санбенито - специальные одежды кающихся плотно заполнили собой поля старой газеты, случайно оказавшейся а столе.
- Профессор, вы сегодня хотите меня напугать, или это особый прием наставника, дабы воспитуемый трудился прилежнее? – спросила я с полным осознанием своей провокации.
Виктор не поднял головы от рисунков, но губы его дернулись, складываясь в саркастическую улыбку.
- Дерзость никогда не доводила до добра, но смелость брала города и не только, - Энгель наконец-то оторвался от рисования и взглянул на меня.
Передо мной был юноша чуть старше меня, легкие морщинки вокруг глаз которого, говорили лишь о том, что он часто смеется. Резкие смены настроения Виктора необыкновенным образом меняли его внешность. Как будто несколько совершенно разных душ жили в его теле, и каждая из них упорно боролась за единоличное владение.
Сейчас, море в глазах профессора напоминало утренний бриз. Даже комната как будто стала светлее и наполнилась воздухом. Для моего полного ступора не хватало только криков чаек.
Был ли тому виной горячий чайник, который я держала в руках, но меня бросило в жар, а щеки явно покрылись румянцем. Я ненавижу предательство. Но когда тебя предает собственное тело, ситуация превращается в неразрешимую. Ни за что не поверю, если кто-то мне скажет, что Энгель не знает о том впечатлении, которое он на меня производит. Спасением стал бой часов, заставивший нас обоих отвести взгляд и вспомнить о времени.
Итак, чем активнее темные силы захватывали власть, тем больше появлялось на свет людей способных им противостоять, что, в свою очередь вызывало новый виток напряженности, и все больше стирало тонкую грань между добром и злом. Сама природа уже не могла оставаться в стороне. По утверждению «видящих», психической энергией, разумеется, на своем уровне, обладают не только люди, но и животные, растения и даже минералы.
Так появилась коллекция драгоценных амулетов, которая хранилась в нашем роду уже несколько столетий. С каждым годом, не будучи использован, энергетический потенциал камней увеличивался. К началу двадцатого столетия они уже обладали огромной силой и использовались «видящими» очень аккуратно и крайне редко. Именно поэтому Совет не мог не заметить огромного энергетического всплеска, когда я и Александр так неосмотрительно «любовались» камнями.
Еще страшнее стало, когда зло надело маски мудрости, равенства, справедливости. Октябрьская революция и последовавший за ней идеологический террор потребовал огромного количества жертв от адептов ордена в России. Энергообмен в человеческой среде таков, что люди со светлыми аурами очень часто являются жертвами энергетического вампиризма со стороны людей с более темными аурами. Светлая энергия по закону сообщающихся сосудов, «разряжает» накопившуюся вокруг темную энергетику, и на это уходят жизненные силы ее носителя.
- Многие наивные люди полагают, что темные силы действуют лишь злом, развратом и преступлением. Как они заблуждаются! – пояснял Виктор. Его голос был полон боли. - Так действуют лишь грубые силы малых степеней. Гораздо опаснее те, кто приходят под личиною Учения света. Возможно, нечто подобное случилось с членами нашего Совета… Но об этом – не сейчас. Не хочу, чтобы твои первые шаги в ордене были омрачены сомнениями.
Ну, вот опять. Только что его челюсти были сжаты так, что могли бы раскрошиться зубы. А сейчас он улыбается. Эта его улыбка была полна грусти, а глаза – нежности. Всякий раз, когда он вот так смотрел, сердце мое замирало.
Часто наши руки почти соприкасались, перелистывая страницы книги «История видящих рода Москвиных». Я чувствовала, что Виктор хотел прикоснуться ко мне, но что-то его останавливало. Его неуверенность передавалась и мне. Тогда я совсем замыкалась в себе, стараясь быть просто «хорошей девочкой».
Атмосфера наших уроков была пронизана эмоциональной напряженностью. Иногда, казалось, мы понимали друг друга без слов, но каждый не доверял собственным чувствам.
Встречи и беседы с моим наставником стали для меня необходимостью. Сразу после занятий я летела в читальный зал, и, стараясь оставаться незамеченной, дожидалась его прихода. Если он задерживался, я начинала жутко нервничать и придумывать самые необычные причины его отсутствия.
Когда он появлялся с неизменной заботливой улыбкой на губах, жизнь снова входила в свое русло. Я мгновенно успокаивалась и готова была следовать за ним куда угодно.
Мы дружно воздерживались от разговоров о моем сне, реакции Виктора на рисунок и мой вопрос о ребенке. Но ощущение недоговоренности лишь усиливало напряженность наших отношений, внося в них неопределенность и временность. Так прошла неделя.