Больше месяца прошло с того дня, как Зинаида накормила ржаным цыганским хлебом сына с невесткой. И при каждой встрече она пристально вглядывалась в них, надеясь увидеть обещанные Туей перемены. Но дети по-прежнему глядели в разные стороны.
- Наверно зря я поверила Туе, напутала что-то старая цыганка, - горевала Зинаида.
До Нового Года оставалась неделя, и Пал Егорыч стал собираться в город за новогодними подарками.
- Ну что, Степан, поедешь ли со мной в Лосово за гостинцами ? Да и в церкву заехать надобно, службу хочу заказать.
Степан радостно вскинулся:
- Конечно же, я готов!
Тут к Степану подошла Анна и, взяв его за руку, спросила:
- Стёпа, а можно и мне с вами поехать?
Открыв рот , Степан непонимающе уставился на жену. Засмеявшись, Анна указательным пальцем приподняла ему подбородок, чтобы рот Степана закрылся.
- Я…. Дак….. вот… ты…. – Степан стал заикаться от волнения. Потом зажмурив глаза глубоко вздохнул, и, глянув на Аннушку, сказал:
- Можно ли? Аннушка, милая, да я с радостью!
- ну и славно, я пошла собираться!
Степан кинулся во двор, где Пал Егорыч уже усаживался в повозку.
- Пал Егорыч, подождите. Подождите же!
-Ну, Степан, что опять у тебя не так? Если ты как баба будешь два часа собираться, то мы уже никуда не успеем.
-Пал Егорыч, Аннушка с нами в город захотела поехать! Понимаете? Аннушка тоже захотела с нами!
Пал Егорыч крякнул: - Ну дела! То неделями из комнаты не выходит, а то в город за минуту собралась! Вот кручёное бабское племя! Пойди-ка ж, пойми, что у них в головах!
Анну посадили в серединку, между отцом и мужем, чтобы не дай бог не замерзла в дороге. Всю дорогу Степан с замиранием сердца прижимался к Анне плечом, искоса поглядывая на неё. В его голове роились тысячи мыслей. Он никак не мог понять, что происходит с его женой. Может он что-то не так понял? Или в очередной раз напридумывал себе чего-то? Ещё в день свадьбы, стоя под венцом, Степан пообещал себе, что забудет слова Аннушки о любви к другому и будет любить её за двоих! Но, давая себе такое обещание, Степан не мог представить и малой толики тех мучение, которые выпали ему за полгода семейной жизни! И вот сейчас… что же? Аннушка переменилась к нему? Степан с такой силой сжал кулаки, что ногти до крови впились в ладони. Ему стало страшно. А вдруг это опять пустая обманчивая надежда, за которой снова пустота и душевная боль?
Через два часа повозка въехала в город.
- Ну что, дети, сначала заедем в храм – службу закажем, да Господа нашего поблагодарим молитвой. А потом уж можно и по делам.
В этот час в храме было пустынно и тихо. Утренняя служба уже закончилась и прихожане разошлись.
Перекрестившись, Анна медленно вошла в церковь. Ноги сами понесли её к иконе Казанской Божьей Матери. Преклонив колени и закрыв глаза, Девушка начала шёпотом читать молитву. Через некоторое время она почувствовала, что кто-то положил ей на плечо руку. Анна поднялась с колен и оглянулась. Перед ней стоял отец Григорий.
- Ну здравствуй, Аннушка! Рад тебя видеть! Как поживаешь, дитя?
- День добрый, отец Григорий! А я Вас сразу узнала! Как я поживаю? Да поживаю. Я теперь замужняя, уж больше полгода как свадьбу сыграли.
- Да что-то ты не очень радостно об этом говоришь. Или причина на это какая есть? Так ты поделись, расскажи мне и тебе легче станет. А я глядишь и помогу чем!
Григорий усадил девушку на лавку.
- Да ты не бойся, дочь моя, расскажи всё как есть.
Когда Анна закончила рассказ, отец Григорий, положив свою руку ей на голову, сказал:
- Ну- ка, девонька, посмотри мне в глаза.
На Анну вдруг навалилась такая сонливость, что хоть впору ложись прямо на лавке и засыпай. Но иерей, твёрдо взяв её за руку, вывел на крыльцо.
- Аннушка, пообещай мне кое что.
- Да, конечно, отец Григорий, говорите.
- Когда ты в следующий раз увидишься с матерью своего мужа, то передай ей, что ей нужно обязательно приехать сюда в храм. И пусть не медлит.
Передашь ей мои слова? Не забудь, девонька! Очень важные это слова!
Не забудь!