См.содержание кн.1
http://www.proza.ru/2013/12/13/1906
ЗАПИСКИ МЕДВЕДЯ
или
ПО ТУ СТОРОНУ РЕАЛА
(роман)
КНИГА ПЕРВАЯ
Часть вторая
ДНЕВНИК
Глава 11
ЭПИЗОДИЧЕСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
БОЛГАРИЯ
1988 год. Летим с Серёжкой в Болгарию. Первый раз за пределы нашей Родины! Это Серёжкина затея, муж хочет вывести меня из состояния ступора, в котором я нахожусь после смерти сына.
В самолёте бесплатно предлагаются спиртные напитки: вино, шампанское, коньяк, водка. Каждый из напитков был продегустирован членами нашей узбекской туристической группы, некоторые не рассчитали своих сил.
Гипнотически звучит для нашего брата:
— Халява, сэр!
Мы на пляже. Всюду слышится иностранная речь: английский, французский, немецкий... Времена Горбачёва. Россия интересна своими переменами для иностранцев. Те из них, кто владеет русским, пытаются с нами заговорить.
Но мы строго проинструктированы на этот счёт:
— Общение с представителями других государств, а упаси боже, знакомство с ними, почти приравнивается к измене Родине – всюду шпионы! Их интересует всё, что мы знаем о нашей Родине. Нужно молчать и улыбаться: «Твоя моя не понимает!»
Знакомимся с парнишкой из ФРГ, он в тринадцатилетнем возрасте был вывезен родителями из Киргизии. Знание русского на уровне подросткового сленга. Что забавно слышать с немецким акцентом из уст двадцатитрёхлетнего парня. Ему хотелось бы побывать в России, но он почему-то боится, что там его насильно заберут служить в армию. Просит нас с Серёжкой познакомить его с русской девушкой. Мы знакомим немца с двумя казашками из нашей группы, учителями немецкого, нам показался этот факт интересным для знакомства.
Парень не доволен:
— Кого вы привели? Я же просил русскую!
Не поймёт никак, что они и есть наши – русские! Узнав, что наш знакомый владеет немецким, по официальной версии, он якобы из Прибалтики, девочки принялись исправлять неточности в произношении его немецкого. Немец спорит, отстаивая своё право на правильное произношение, но учителя неумолимы. Они же – учителя и лучше знают, как надо!
Мы с Серёжкой падаем от смеха.
Первое, что бросилось нам в глаза на пляже Золотые пески, это множество женщин, загорающих топлес. В нашей пуританской стране, в которой не было секса, топлеса не было тоже. Я, любитель острых ощущений и экспериментов, сразу порываюсь тоже снять лифчик купальника.
На что, Серёжка возмущается:
— Если ты его снимаешь – то я ухожу!
Я не хотела, чтобы Серёжка ушел, и осталась в лифчике.
Так же меня он не пустил покататься с водных горок:
— Вдруг захлебнёшься!
Прыгнуть с парашютом:
— Вдруг разобьёшься!
Он постоянно чего-то боялся.
Бедным узбечкам с нашей группы, в связи с топлесом, мужья запретили появляться у моря, и они загорали у отеля. Мужья же пляж посещали, и там с девушками без лифчиков фотографировались, иногда по одной, иногда с двумя сразу. Видимо, на память о Болгарии, – потом в семейный альбом наклеят.
Смущает непривычное для нас качание головой в разные стороны при согласии. Болгарское «Да» – по нашему «Нет», «Нет» – по нашему «Да». Хоть и знаешь об этом, но постоянно путаешься.
Подбегаешь к такси:
— Свободен?!
Таксист дружески отрицательно мотает головой, стало быть, «Да!» по-ихнему. Но мы с сожалением отходим от таксиста и останавливаем следующего, пока не вспоминаем, что болгарское «Нет!» – это наше «Да!».
Ещё комичнее в этом плане выглядит попытка сбросить цену, когда болгарин согласен её уменьшить, что и подтверждает отрицательным мотанием головы из стороны в сторону, после чего наш брат покупает товар за большую цену, так как не понял, что с ним всё же согласились и снизили эту цену.
Нашу группу ведут в кабаре, или ресторан, – я тогда толком не разобралась, куда мы попали, а сейчас тем более.
Перед походом неизменный инструктаж о достойном поведении:
— Мы должны не терять бдительность и всё время помнить, что за нами наблюдает загнивающий капитализм и делает выводы обо всей нашей необъятной стране!
У нас есть руководитель группы, который отвечает за наш отдых, и парторг, его напарник, ответственный за наш «облико–моралес», который не допустит попыток разложения в наших рядах за время этой поездки!
Подошли к дверям увеселительного заведения… за час до открытия. Неизменная перекличка и ожидание под дверью…
Наконец мы на месте. Места на самой галёрке – сзади стена, а впереди каскадом вниз места со столиками и в самом низу, в центре круга, – зал выполнен в виде амфитеатра, – сцена, которая то поднимается, то опускается… Всё сверкает, мелькают обнажённые ноги танцовщиц, которые под конец представления обнажаются почти полностью. Наверное, наш блюститель не ознакомился с программой, но уже поздно, и неискушённая группа во все глаза следит за безобразиями, происходящими на сцене. На столах шампанское и разные вкусности. Группа расслабилась, а некоторые даже уже подмигивают рядом сидящим барышням. Бедный парторг! Он еле собрал нашу группу, которая, окончательно расслабившись и наплевав на «облико-морале», весело отплясывала в дискотечной части представления, а особо назюзюканные полезли на сцену и стали неистово бить в барабаны, оставленные выступающими артистами.
На следующий день на собрании, посвящённом разбору полётов, особо провинившиеся опускали ещё непротрезвевшие глаза в пол, – им было стыдно, что они не оправдали возложенного на них доверия!
Парнишка из ФРГ неизменно присоединялся к нам с Серёжей, – с нами ему было веселей. Нам с ним тоже было интересно. В нашем распоряжении были дискотеки для русских, магазины для русских, и вообще… – повсюду чувствовалась грань между нашими и не нашими. В местах не для наших всё было за валюту, и мы могли за чудесами капитализма только подглядывать как экскурсанты. Благодаря нашему знакомому, мы посмотрели отели, в которых живут иностранцы, потанцевали на дискотеках для иностранцев, попробовали то, чему даже не знали названия. Прощаясь, парнишка оставил свой адрес и пригласил нас в гости в ФРГ.
Когда я потом у мужа попросила адрес нашего общего знакомого, то он возмущённо зашикал на меня:
— Ты в своём уме?! Какой адрес?! Ты что, подставить меня хочешь? Я офицер фельдсвязи, вдруг кто-нибудь про это узнает!
После поездки в Болгарию у меня сложилось впечатление, что СССР – это большая закрытая картонная коробка, жители которой и не догадываются, что за её пределами вовсю кипит жизнь, более интересная и красочная, чем в тёмной, душной коробке. Я это увидела, когда просверлила дырочку в стенке коробочки. Но, несмотря на это, поняла, что не может наш брат из коробки быть полностью счастлив в другой стране.
— Пусть там всё хорошо и прекрасно!
Я обратила внимание, с какой тоской бывшие жители СССР смотрят на нас, как они мучаются ностальгией! Как им хочется пообщаться с нами, голодранцами, которые, несмотря ни на что, живут с распахнутой душой, которой эмигрантам так не хватает в их холодном капитализме!
См. продолжение: кн1 ч.2 гл.11 (продолж 1) "Горы"
http://proza.ru/2013/09/16/1551