Закат горел так, словно солнце в последний раз светило над землёй. Он полыхал, подпаливая вихрастые макушки тростника, окунался в реку, распаляя её своей страстью. Деревья обмахивались широкими веерами листьев, словно придворные дамы. Вечер звенел голосами цикад. Лишь изредка их перебивал хриплый бас лягушки-буйвола, выпучившей глаза от усердия.
На поляне цеплялось искрами за темноту золотое кольцо из множества костров. Внутри него танцевала обнажённая Лепесток Лилии. Я переступил пламя и оказался напротив девушки. Её красота манила, но я стал уже иным. Я - ставший жизнью и смертью. Я - забывший себя. Я - вновь рождённый кровью Духа.
Девушка открыла глаза и протянула мне руку. Костры вспыхнули ярче. На круглой поляне уже не было мужчины и женщины. Тигр и белая тигрица кружились в танце посвящения. Они были огнём, выросшим из чрева земли; потоком времени, замирающим и бегущим; ветром, падающим на восемь лохматых лап; оврагом с глиняными стенами, из которых глядит древность; дождевым червяком, пропускающим через себя жизнь; волосами, скрученными на затылке; глазами, которые видят то, что забыто и найдено; сердцами, умеющими любить.
Лепесток Лилии лежала на циновке, а я вдыхал тонко-терпкий аромат духов, обволакивающий её. Мои руки коснулись смуглой кожи и потекли двумя реками по её спине, ощущая, как изнутри пробивается сила. Она закручивалась змеёй вокруг бёдер девушки и поднималась спиралью вверх. Я, не привыкший к нежности, ласкал тело, принимающее меня. Мы стали одним целым - свободой, рождённой от любви.
Наутро я покинул странный лес. Деревушки с трусливыми рыбаками не оказалось на прежнем месте. Ни домов, ни клетушки с вопящими курами, ни старейшины - ничего.
Странник обвёл взглядом крестьян.
- Ничего, - повторил он.
- Как это? - спросил хозяин харчевни.
- Их тигрица сожрала, пока он с девицей прохлаждался, - загоготал самый догадливый.
- И то!!! - поддержали его селяне. - Бабы - они такие, заманят, окрутят!!!
Странник бросил на стол две монетки и поднялся.
- А тигрица-то? - любопытные носы потянулись за ним. - Ты её убил?
Странник надменно вздёрнул верхнюю губу:
- Какая тигрица? Я же вам сказал - ничего не было.
На окраине за ним увязался местный дурачок, по прозвищу "Три ячменя". Он-то и увидел, как рядом со странником появилась огромная белая тигрица, и они вместе пошли на закат, полыхающий, как в последний раз. "Три ячменя" с криком бросился обратно, косноязычно лепеча о страшном призраке, прокравшемся в их селение.
Но над ним посмеялись.
Кто же поверит дурачку?