Некоторых городских жителей тянет, как говорил Остап Бендер «...на волю, в пампасы...» оттого, что у них «цыганский зуд». Не дай бог, если тот зуд у женщины, то она вывернет мужа на изнанку, и утащит его в эти самые «пампасы». Так и вышло у одного моего знакомца по работе, бывшего офицера военно-морского флота, а в описываемое время уже газо-электро-сварщика на одном заводе, разумеется, в одном из больших городов на Дону.
Жаловался он мне:
- Жил я как белый человек. Приду после работы домой, всё чин-чинарём - поужинаю, как положено - со стопариком, потом на диванчик завалюсь и путешествую с Сенкевичем по всему миру. Чем не жизнь? Райка у меня добрая хозяйка. Всё в квартире чисто-блисто, а она всё равно работу находит. И не мешает мне путешествовать. Всё молчит.
- Толик, - спрашиваю я, - так она и телевизор не смотрит вместе с тобой?
- Никогда! Говорит, что у неё башка от телеящика болит. А я ей в ответ:
- Чума ты болотная, Райка. И в каком колхозе таких выращивают? Ни «бе» ни «ме» в культуре не волокёшь, а в город приехала.Великой шишкой сделалась – кастеляншей при завхозе пристроилась!
А я ж родом с Кагальника и рыбалку люблю. Так по выходным удочки в зубы и тю-тю. А ты говорю, Райка, чистоту в каюте наводи. Чтобы флотский порядок у меня был.
Любил посидеть я в лодочке на Дону, прям напротив бывшей столицы Донских казаков. Сидишь, на поплавки таращишся, а в голове мысли всякие о вольностях казачьих. Часто Стёпка Разин мерещился мне на берегу.
- У тебя, Толик, что голюники после морской службы в тропиках остались? – с улыбкой спрашиваю у него.
- Да нет, не галюники, а кайф от спиртика, который я с собой всегда брал.
- А откуда он у тебя? Ты же сварщик.
- А я всем на заводе фляжки с нержавейки свариваю, вот и спиртик у меня всегда. Я через него и с Бесом местным познакомился.
- У тебя, Толян, и сейчас «крыша» не в порядке? С бесами на рыбалке спиртягу глушите! Ну ты, настоящий моряк! Заливать любишь. Ну и что у тебя с бесами? Нормально?
- А чё ты ржёшь? Меня Бес уговорил у него переночевать. Я уже вмазавши был и согласился.
- И где ж вы ночевали по пьяни?
- Дома у него, в хуторе.
Ну как я мог поверить Толику? Брешет, что на ум взбредёт.
Я не хотел Толяна обижать и только с ехидцей спросил:
- А по тебе, Толян, черти не плясали?
- Не, по мне не плясали, а вот по Бесу плясали. Сам видел – три их было.
- А бесу, что нравились танцы чертей по нём? Они ему ничего не отдавили?
- А Кольке было всё по барабану. Он храпел, как сивый мерин после спирта.
- Ты чё, Толик, мелешь? То бесы, то черти, то Колька.
- Так Колька и есть «Бес». Это у него кликуха такая с детства. Он браконьер что надо, только глотка у него дырявая. Его жена говорит, что его Шурка Хайма чем-то напоила и с тех пор он до белой горячки пьёт.
- А Шурка Хайма тоже «до белки» с вами квасит?
- Дурачёк ты, Миша, у уши у тебя солёные. Хайма – это одна из сорока ведьм хутора. Она, знаешь, скольким подлянку сделала?! Пол хутора мужиков и баб теперь из-за неё, заразы, пьют до свинячего хрюканья. Спасу нет. День и ночь одни самогонку варят, другие день и ночь её пьют, а потом такое вытворяют, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Что она, гадюка ползучая, морда её хаймачная, в самогонку подбавляет, никто не знает. На вкус и цвет - ни у кого лучше нет, чем у неё. Но как хлобыстнет мужик стакан, так с копыток и валится. А что с бабами творится?! – ни приведи господь видеть такое даже в дурном сне.
- И ты видел?
- Конечно. Мне Колька-Бес пол-хатёнки в рассрочку продал. Он же решил излечиться от самогонки Хаймы. Решил чистый спирт пить. Я ему и привожу. А что, подумал я, на рыбалку приеду, а тут свой куток есть. Хочешь – рыбач, хочешь пообщайся с хуторянами.
- Так что там бабы вытворяют после самогонки Шуркиной?
- Ты не поверишь, а я сам на трезвую видел. У них есть там девка одна. Как её зовут, я не знаю. Называют её «Ржа». Она такая конопатая и рыжая, что и правда на ржавчину похожа. Так она, дура конопатая, как хлобыстнет пол-стакана, ложится на траву и орёт благим матом, призывая мужиков.
Вот такая дребедень, Мишаня, каждый день...
Я посмеялся над трёпом бывшего маримана. Но, оказалось, напрасно посмеялся. Об это я расскажу чуть ниже. Потому что произошло совсем для меня неожиданное. А именно – Толян на заводе платил партвзносы, которые принимала моя благоверная супруженция.Конечно он ни про бесов, ни ведьм, самогонку и «Ржу» ей ничего не говорил, а расписал так красочно те места на Дону, что у моей дражайшей жёнушки начался такой «цыганский зуд», что мне пришлось согласиться и поехать с ней в тот колдовской хутор, где мы и присмотрели заброшенный казачий куренёк для покупки.
«Цыганский зуд» жены захватил и меня. Сговорились с хозяином. Так мы попали в тот «колдовской» хутор, где смешались вымыслы, слухи, правда и кривда, любовь и зло, всё то, что именуется Быт, которому я и посвятил некоторые свои «минироманы».