Яков Нотарас. Его судьба и жизнь

Эльфира Ахметова
Аннотация:
Яков, сын Нотараса, последнего мегадуки Византийской Империи. Не много известно о его судьбе, его жизни, его истории. Однако он оставил определенный след в истории падения Византии, и увековечил себя как одну из заметных фигур в событии завоевания Константинополя.


Яков Нотарас

       Родился приблизительно в 1439 г. так как в 1453 г., после падения Константинополя, согласно византийскому историку Михаилу Дуке он был мальчиком "которому шел четырнадцатый год". Хотя в хрониках Лаоника Халкокондила Якову было 12 лет, но записи афинского историка о падении города не достаточно подробны и содержат много недочетов, а порой даже допускают мифические детали из слухов. Оба историка не были очевидцами осады в отличие от архиепископа Леонарда Хиосского, который даже побывал пленником в 1453-м. и он называет Якова "impubere", обычно этим обозначали подростка до полового созревания, в Византии этот возраст у мальчиков устанавливался до 14 лет: "Половое созревание у мужчин следует считать начавшимся сразу же после завершения четырнадцати лет" (из "Институции" 4 книг Свода императора Юстиниана I, книга 1, с. 22).
       Яков являлся сыном Луки Нотараса, последнего мегадуки - главнокомандующего византийским флотом, который был также месазоном - главным министром в Византийской империи (1449--1453). Как пишет венецианский врач Николо Барбаро, очевидец и пленник осады Константинополя о Луке Нотарасе: "Мегадука - наиважнейший человек в Константинополе после Императора". Отец Луки, Николай Нотарас, имел тот же пост при императорском дворе, а также занимался торговлей с Италией, как и его отец - Георгий Нотарас. Мать Якова происходила из императорского рода Палеологов. Знатный греческий род его отца происходил из Монемвасии (византийский город-крепость на юге Греции). У Якова было два старших брата: Исаак, (имя второго неизвестно) и четыре старших сестры: Анна, Ефросинья (ее также звали Мария), Феодора и Елена, три последних уже были замужем.
       Лука служил при Иоанне VIII и Константине XI как дипломат, некоторое время, даже возглавляя правительство как первый министр. Нотарас имел дела с итальянскими властями и купцами, и хранил деньги в итальянских банках, а потому вся его семья одновременно и мела два гражданства: Венеции и Генуи, хотя притом сам стоял против унии византийской церкви с Римом.
       Михаил Дука приписывает Нотарасу фразу, которую мегадука промолвил, когда бесчисленные турецкие армии окружили Констанотинополь:
       "Я лучше буду видеть турецкий тюрбан, царствующий в Городе, чем латинскую митру" (Михаил Дука)
       Интересно, что на эти слова историк далее цитирует из Ветхого Завета речь пророка Исайи, обращенную к Езекии:
       "Слушай слово Господа Воинств: наступят дни, когда всё, что есть в твоем дворце, всё, что собрали доныне твои отцы, будет увезено в Вавилон, и не останется здесь ничего, ... и некоторые из твоих родных сыновей, что родятся у тебя, будут захвачены и станут евнухами при дворе царя вавилонского". (Книга Исайи, пер. А. Э. Графова)
       Согласно многим современникам Нотараса, его политика была двойственной, и многим из его окружения это не нравилось. В особенности те, кто записывали о нем, были сторонниками унии двух церквей, тогда как Нотарас впрочем, как и большинство греков, вместе с патриархом Геннадием II были против этого.
       В 1424 г. Нотарас был одним из трех послов - вместе с Мануилом Мелакреном и Георгием Сфрандзи он устраивал дружественный договор между императором Иоанном VII Палеологом и султаном Мурадом II.
       Как пишет хроника Георгия Сфрандзи, кстати, друга и секретаря Константина XI, Нотарас официально пребывал на свадьбе императора Константина 27 июля, 1441 г.
       Его сын Яков, как и все византийские мальчики, воспитывался и учился, разумеется, при императорском дворе. Нет дальнейших деталей о его занятиях или отношениях с семьей, по-видимому, мальчик был любимым сыном в семье, будучи самым младшим. Когда началась осада Константинополя, Яков не участвовал в войне в отличие от старших братьев, один из которых согласно некоторым очевидцам погиб в битве.
       Турки окружили Константинополь в марте 1452 г., когда Мехмед II построил крепость Румелихисар на западном берегу Босфора. До этих событий Мегадука Нотарас успел отправить своих трех дочерей в Италию, однако жену и троих сыновей оставил при себе. Четвертая дочь Елена, которая еще с 1440-х была замужем за Джиорджио Гаттилусио, и с двумя детьми жила в Энезе (владении Генуэзской республики) примерно до конца 1450-х. Видимо Яков, все это время пребывал в Константинополе и вряд ли покидал пределы Византии.
       Что же касается того, где именно Яков жил со своей семьей, то согласно исследованиям сделанных в 19-м веке ориенталистом А. Мордтманом, резиденция последнего мегадуки находилась недалеко от главного дворца:
       "На городских стенах, со стороны Мраморного моря непосредственно в самой территории (гавани) Букелеона, на сегодняшний день это ворота Чатлады Капы и Ахыс Каписи, прямо под турецким деревянным домом, стойки которого поддерживаются стенами, одна надпись гласит следующее: ";;;;...;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;" то есть "ЛУКА (остальное покрылось деревянным брусом) НОТАРАС ИСТОЛКОВАТЕЛЬ".
       В греческом слове "истолкователь" используется библейский термин, которым называли отцов церкви. Однако хоть после гибели Нотарас и был причислен к мученикам, однако при жизни мегадука не имел духовного сана. Вообще истолкователями также называли дипломатов, и как раз этими обязанностями занимался Лука Нотарас на государственной службе. Эту же должность занимал его отец Николай Нотарас, исполняя роль министра иностранных дел. "Интерпретеры" владели языками и потому часто выступали в роли переводчиков для властей.
      

    Во время осады
       В пятницу, 6 апреля 1453г., началась осада турками Константинополя. Лука Нотарас командовал морским флотом на северо-западной Морской стене и участвовал в морских сражениях против османского флота. Вместе с немецким инженером Иоганессом Грантом Лука руководил операциями в подкопной войне против османских сапёров. Когда 16 мая турки начали подкоп, мегадука услышал шум и сообщил императору об этом, и тогда византийцы отрыли навстречу тоннель и сожгли осаждающих, а затем завалили их обвалом. Таким образом, и другие вражеские подкопы успешно взрывали и затопляли.
       Во время битвы Нотарас принимал участие во многих отражениях штурмов. Ежедневно, с отрядом в 500 вооруженных солдат, мегадука патрулировал весь город, вдохновляя солдат и часовых. С армией такого же количества он был начеку около трех врат Золотого Рога, которых именовали Императорскими вратами.
       В конце осады города, когда турки пробили и внутренние стены крепости, мегадука командовал отрядом около 100 византийцев. Некоторые источники пишут, что Нотарас оставил свой дозор после того как османский флаг был поднят на башне над Керкопортой (ворота на северном участке Феодосиевых стен).
       "Когда Великий Дука, который охранял Имперские Врата с пятью ста отрядами, увидел турок пришедших на его место - он покинул оборону Врат и с несколькими отступил к собственному дому" (Михаил Дука, гл. 39).
       Возможно это политическая клевета, хотя согласно другим записям об осаде многие действительно в панике бежали, услышав, что османские солдаты прорвались в город. И хотя Нотарас храбро сражался за город, тем не менее, Нотарас был обвинен в измене.
       Судя по источникам, двое сыновей Нотараса вместе с отцом участвовали в сражениях. А самый младший, Яков находился дома с больной матерью и прислугой. Чем же мальчик мог заниматься это время? Горожане помогали военным, а порой даже принимали участие в сражениях возле стен. А по вечерам народ собирался в церквях и молился за упокоение погибших, или за излечение раненных.
       Осада продолжалась почти 2 месяца и наконец, 29 мая, 1453 г. утром, город был захвачен турками. Началось разграбление. Как пишет Дука что, юноши и девушки как вчера и позавчера спали, беззаботно надеясь на себя. Но тогда, всех начали будить, монахи, женщины с детьми и больными - все бросили жилища, и бежали к церкви Святой Софии.
       Возможно, что Яков со всеми отправился туда и был взят в плен турками, ведь когда захватчики достигли церкви, то связывали пленных прямо там. Ведь как пишет историк, многие горожане праздновали память мученицы Феодосии, и с вечера и всю ночь находились у гробницы преподобной. Сын мог оставить мать, чтобы с друзьями пойти помолиться за ее здоровье. Как пишет Дука "Совершалось всенародное празднество" в "тот страшный день гибели города". Якова могли там и забрать.
       Либо Яков остался дома с больной матерью, которая лежала в постели, пока в забаррикадированную усадьбу не вломились турецкие солдаты и взяли всю семью в плен.
       По хронике Дуки, Нотарас был схвачен в плен в тот самый момент, когда он отправился к своему дому, и увидел, что младший сын и мать его забаррикадировались (у Дуки есть крупная ошибка, когда он упоминает дочерей Нотараса, которые, увы, там не присутствовали вовсе). Как ни странно Мехмед послал стражу, чтобы охранять дом мегадуки и его семью. А Нотарас:
       "Тиран отправил солдат охранять его и всю его семью, и дал достаточное количество серебряных монет туркам, которые окружили и осаждали его дом за оплату их выкупа в соответствии с присягой, которую он давал. Великий дука и вся его семья были поставлены под охрану" (Михаил Дука, гл. 39).
       Занятно, что этот англ. перевод профессора Гарри Дж. Магулиаса отличается от перевода А. С. Степанова. В первом варианте перевода Мехмед платит за охрану Нотараса, а во втором, сам Нотарас за себя, свою семью и имение:
       "Тиран же послал некоторых сторожить и его и весь дом его. Тем туркам, кто схватил его и окружил дом его, великий дука дал достаточно серебра, так, чтобы при помощи их присяги видно было, что он выкупил своих. Итак, со всем своим семейством он охранялся". (Михаил Дука, пер. А. С. Степанова).
       Султан же сам приказал найти Нотараса, когда искал тело павшего Константина XI и того, кто убил императора. У султана с мегадукой состоялся разговор по поводу Халила-Паши, которого Нотарас выдал как предателя. Нотарас также опознал голову императора, когда Мехмед спросил его:
       "Скажи мне правду: действительно ли это голова твоего императора?" После внимательного рассмотрения тот ответил "Его, господин!"
       Историк сам неуверен в этой версии и после предоставляет иную:
       "Хотя, другие говорят, что дуку обнаружили с Орханом* в башне укрепления, которое защищали франки, и они там сдались, видя, что невозможно было больше противостоять туркам. Там же, было очень много благородных архонтов вместе с дукой".
       * Принц Орхан являлся наследником османского трона как внук прадеда Мехмеда, Баязида I.
       Затем, когда Нотараса вместе с Орханом бросили в корабль как пленных, их предал другой пленник за свободу и выдал обоих. Орхан был убит, а Нотарас приведен к султану: "Великого дуку он отвел живым к вождю (султану) в Космидий", предместье в конце Золотого Рога, оно было расположено у западных стен Константинополя.
       Историк Лаоник Халкокондил сообщает немного иные, более мифические детали этого случая, что Орхан "надев рубище какого-то монаха, прыгнул с башни и погиб", тогда как согласно Дуке, Орхан действительно одел монашеские одежды, чтобы скрыться, но его обнаружили и капитан корабля отрубил ему голову - за это от султана он получил вознаграждение, что более вероятно.
       По версии Халкокондила сыновья Нотараса были с отцом:
       "Осажденные в башне спутники Нотары, вместе с ними он сам и сыновья его, были взяты в плен около полудня". (Лаоник Халкокондил. пер. Е. Б. Веселаго)
       Вероятнее, что только старший сын, если второй уже погиб в битве, а младший мог быть дома. Однако вряд ли эта версия правдива. Дука же описывает встречу султана с Нотарасом так:
       "Великому дуке он приказал сесть и, ободрив его, повелел, чтобы в лагерях и на кораблях были разысканы дети и жена его; и тотчас были они приведены. Тогда вождь, дав по тысяче аспр за каждую голову, отпустил всех домой, вместе и с самим великим дукой, ободрив его и в высшей степени успокоив, он сказал: "Этот город я намереваюсь вверить тебе, чтобы ты имел всяческую о нем заботу, и слава твоя будет больше, чем та, какую имел ты во времена царя. Поэтому не печалься". Поблагодарив и
    облобызав руку тирана, ушел великий дука в дом свой*". (пер. А. С. Степанова)
       *"Поблагодарив и поцеловав его руку, он отправился в свой дом", а это мой перевод с греческого оригинала. Любопытно, что существующий перевод на русском языке (1953г.) который я привожу в этом документе, нарочно добавляет эпитет "тиран", которого в исходном тексте нет, ";;;;;;;;;;;; ;;v ;;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;; ;;;;; ;;;;;", а английский перевод 1975 года вообще исключает эту фразу.
       По этой версии Лука обратился к самому Мехмеду с просьбой спасти его семью из рабства. И тот пообещал ему помощь и поддержку. Согласно Критовулу Имвросскому, который старается описать Мехмеда чрезвычайно великодушным, первые события с Нотарасом тоже более сходны с докладами других:
       "Кроме того, он (Мехмед) выбрал некоторых из знатных мужей, которые, как ему сообщили, из своего рода превосходили остальных в уме и доблести. Среди них был сам Нотарас, лучший среди наиболее способных и примечательнейших в знаниях, богатстве, благородстве и политической власти. Султан лично оказал ему честь беседой, в которой успокоил его словами, наполнил его надеждой, и не только его, но остальных, кто был с ним". (Критовул, История, н. 277)
       Что означает, что султан встречался семьей Нотараса лично, и, конечно же, видел его сыновей.
       "Сыновья великого дуки вышли вперед, поклонились ему, и благодарили его (султана)". (Дука, 303b)
       *В старом переводе было "приветствовали", тогда как греческое слово ";;;;;;;;;" - ттакже означает поклоняться, пасть ниц, растянуться в земном поклоне, что говорит о большом уважении к Мехмеду.
       "Он (султан) намеревался сделать Нотараса начальником города, и когда ставил его ответственным за заселение, по этому поводу он посоветовался с ним ранее" (Критовул, История, н. 284).

    После осады
       Когда город был захвачен, турецкая армия взяла в плен всех кто там обитал. Султан Мехмед, решивший отыскать всех представителей византийской знати, доверил составить список имен именно Нотарасу, чтобы затем выкупить их у собственных подчиненных. Помимо этого Мехмед вверил Нотрасу пост губернатора города, однако на посту мегадука остался ненадолго, так как три дня спустя он был внезапно казнен вместе с сыном и зятем, а также были казнены другие бароны и министры павшей Византии. Почему это произошло? Причина, о которой говорят большинство историков - слишком проста и нелогична, будто Мехмед жестоко казнил Нотараса лишь за то, что тот отказался отдавать младшего своего сына "плотским утехам царя".
       На момент осады города, юному султану только исполнилось 21 год. Мехмед был молод и здоров, полон амбиций и самоуверенности, и, конечно же, страсти обладать всем, что ему приглянется. Вне сомнений, Завоевателя привлек прекрасный сын мегадуки, однако нелогична причина казнить человека столь высокого поста и большого опыта как Нотарас лишь за его отказ приводить своего красивого сына на пиршество "варваров". На самом же деле, отказ мог быть всего лишь вступлением, которое раскрыло истинную причину обстоятельств.
       Итак, что пишут об этом историки? На следующий день после падения города, 30 мая, около полудня, Мехмед посетил дом Нотараса. Снова привожу цитату из записей Дуки, так как его детали самые подробные:
       "Тиран, войдя в город, пришел к дому великого дуки. Последний вышел ему навстречу и поклонился ему, и Мехмед вошел внутрь. Жена мегадуки была больна и лежала в постели. Приблизившись к ее постели, этот волк в образе овцы обратился к ней: "Радуйся, о мать! Не скорби о случившемся. Да будет воля Господа! Я верну тебе больше, чем ты потеряла. Только выздоравливай". Сыновья великого дуки вышли вперед, поклонились ему, и благодарили его".
       Скорее всего, именно тогда Мехмед впервые увидел Якова и, вне сомнений возжелал любить его, поэтому он пытался быть учтивым к больной матери мальчика. В отличие от версии Халкокондила, что до турецкого царя "дошло" от других о прекрасном сыне Нотараса. Вряд ли Мехмед впервые мог услышать о Якове, раз он видел его прежде. Поэтому версия Дуки или даже Критовула заслуживает больше доверия.
       Далее Дука сообщает, что после разговора с мегадукой, султан Мехмед объехал город, и вечером, в соседнем дворце устроил праздничный пир в честь победы. И далее:
       "И, уже залившийся вином и пьяный, приказал явиться начальнику своих евнухов и, дав ему полномочия, сказал: "Ступай в дом великого дуки и скажи ему: "Вождь повелевает, чтобы ты прислал на пир своего младшего сына!" Ибо мальчик*, которому шел четырнадцатый год, был красив**".
       *или юноша, потому как греческое слово ";;;;" - неос переводится как юный, молодой.
       **В оригинале Дуки было использовано слово ";;;;;;;" эвейдис - то есть красивой внешности; красивого тела; прекрасный и милый для взгляда.
       Известно что, в государственном аппарате Османской империи за делами дворца, как и за мальчиками, были ответственны белые евнухи "ак хадым" или "ак ага", которых обязательно брали в путь, чтобы они следили за пажами и другим обслуживающим персоналом. Евнухи также отвечали за воспитание всех царских мальчиков, в том числе и принцев, такой обычай был как у османов, так и византийцев. В 15-м веке большинство белых евнухов в Османской Империи были рабами с Кавказа или балканских стран, нанятые по системе девширме - сбора, которого еще называли "налог кровью". Многие из евнухов были также командирами военных отрядов, поэтому в случае с Нотарасом мог быть либо капитан охраны, который был евнухом, или на то более похоже кравчий-евнух, который отвечал за праздничный стол, так как в варианте Халкокондила присутствовал царский виночерпий.
       Итак, когда главный евнух (архиевнух) явился в дом Нотараса чтобы привести его младшего сына на праздничное пиршество, о реакции Якова не говорится ни слова, но хроникеры подчеркивают испуг детей мегадуки. Неизвестно каким образом евнух приказал мегадуке отпустить сына на пир к султану, однако Нотарас "сделался почти бездыханным (стал бледным как пепел), и лицо его изменилось", его ответ евнуху был радикальным:
       "Не в нашем обычае отдавать собственного сына* своими руками, чтобы он был осквернён им* (Мехмедом). Лучше было бы мне, чтобы послали за палачом и сняли голову мою с меня!" Хотя начальник евнухов советовал отдать мальчика, но тот не был убеждён им. Он же, не подчинившись, сказал: "Если хочешь взять его и уйти - возьми и уйди; но никогда не будет того, чтобы я отдал его по своей воле".
       *Перевод с моими поправками, потому как в общедоступных переводах пишут "дитятя", тогда как в контексте ";;;; ;;;;;;;" предпочтительнее будет мой сын или мой мальчик, если не переводить ";;;;;;;" дословно, то стоит учесть, что Яков был далеко не младенцем.
       *";;;;;;" - запятнать, замарать, заражать, испортить (морально или телесно) в том и обесчестить физически.
       Слова Нотараса создают такое впечатление, будто он знал, что с его сыном султан будет делать на пиру, или за несколько дней вся византийская знать уже познакомилась с наклонностями нового правителя, и все родители с содроганием прятали своих симпатичных сыновей. Разумеется, не исключено что Нотарас был наслышан об изнасилованиях мальчиков янычарами, что, конечно же, могло происходить во время всеобщего мятежа, да и о "греческой любви", которую христианство искоренить не смогло, он знал лучше, будучи сам греком. Однако странный повод так резко отвечать самому султану, Завоевателю, и покорителю его империи, тому, у кого он недавно выпрашивал помощь и кому кланялся и даже целовал руку.
       Чего же хотел Мехмед? Ведь он не просто позвал Якова из своей прихоти. По-видимому, в его планах был замысел использовать османский обычай брать юных государственных заложников, которых брали на несколько лет в залог верности, обычно забирали детей правителя. То же самое было с Раду и его братом Владом, которых воевода Влад Драгул отдал султану Мураду на 10-и летний договор. В этом же случае, Мехмед мог договориться об этом с Нотарасом еще в первой встрече, но в последний момент мегадука отказался отдавать своего сына, боясь, что султан не сдержит своего слова.
       Вне сомнения, что отказ Нотараса не возник на прямом месте, его презрение к султану было всего лишь поводом к более серьезному решению. Такое поведение могло стать результатом отчаяния, так как за эти дни весь османский совет успел настроиться против мегадуки, в особенности Заганос Паша и евнух Шехабеддин Паша, которые были учителями Мехмеда и главными визирями - именно они играли самые важные роли во время завоевания Константинополя. Поэтому, возможно даже, что Нотарас уже знал, что ему и членам его семьи не избежать казни, поэтому он так бесстрашно стоял на своем.
       Из этого следует, что во всем был выгодный план, а не неведомая случайность. Мехмед мог рассчитывать держать Якова в плену у себя, и тем обрести верность великого дуки. Зачем же он звал его на пир? Мехмеду могли посоветовать его министры, призвать на пир мальчика, чтобы пообщаться с ним, а может даже и с умыслом украсть мальчика. Это могло также послужить поводом, привести и Нотараса, или провоцировать его. Султан явно хотел проверить мегадуку. Помимо таких планов, безусловно, у Мехмеда к юноше могло быть и личное дело.
       Интересные сведения в тему, что в восточной традиции, особенно персидской и османской было принято приглашать на пир красивых юношей, которых называли "свеча собрания", чтобы они великолепием своим украшали праздник; юноши развлекали гостей, или прислуживали им как виночерпии. У суфиев даже существовала культура ритуала любования безбородым юношей, "шахидом", то есть свидетелем божественной красоты, которую поклонник созерцал в мальчике. Вместе с таким обожествлением однополой страсти султаны и падишахи открыто имели мальчиков-наложников. И потому существовал целый культ этой любви в литературе, поэзии, искусстве и театре.
       Поэтому, рассматривая политическую сторону событий, также нельзя забывать и о человеческих страстях. Из этого не удивительно, почему Нотарас заговорил по поводу "осквернения" своего сына, так как нормы турок были чужды строгой христианской морали.
       "Вернувшись, начальник евнухов рассказал вождю все, что великий дука сказал и как тот отказал отдать мальчика. Тогда в гневе тиран приказал начальнику евнухов: "Возьми палача с собой и, возвратившись, приведи мне мальчика. А палач пусть приведет дуку и сыновей его".
       Опять же здесь "отдать мальчика" подразумевает, что Мехмеду он нужен был как знак верности и повиновения Нотараса. Призвать любимого сына мегадуки на пир, по-видимому, было также предлогом раскрыть сущность мегадуки и провоцировать его на разговор, учитывая, что помимо Мехмеда, против великого дуки сговорился весь османский совет министров. Вот что об этом поясняет Критовул:
       "Но стрелы зависти попали в этого мужа (Нотараса) и его сыновей причинив смертельные раны, и они были осуждены на несправедливую смерть".
       Далее в главе "Советы тех, кто был в высоком положении к Василеву (султану), ради того чтобы убрать этих людей, и судьба семьи" Критовул продолжает:
       "И так, некоторые люди большого влияния, я не знаю каким образом, но движимые завистью и ненавистью к этим мужам они убедили его (султана), потому что они были в его власти, чтобы убрать их с пути. Они говорили что Ромеям, особенно выдающимся не стоит жить не только в городе или занимать какие-либо посты, но даже не должны жить вообще, не то чтобы даже уйти с места. Ибо по их словам, после того как они немного восстановятся, став свободными от рабства эти люди будут вовсе не колеблясь замышлять в собственных интересах и стремиться вернуть все, что они раньше имели, в особенности свою свободу. Таким образом, они будут делать все возможное против нас, и как иначе бы перебежать к нашим врагам, при этом даже оставаясь здесь".
       Причины весьма ясны. Здесь Критовул явно намекает на визирей Загана и Шехабеддина, которые больше всего влияли на Мехмеда. Согласно османским историкам, чаще других Шехабеддин советовал Мехмеду принять то или иное решение, и даже после осады евнух еще более трех лет продолжал влиять на султана. Историк скорее нарочно не назвал имен высших чиновников, потому как не рисковал обвинять любимцев султана в зависти и ненависти.
       "Убежденный этими доводами, или, вернее, отговоренный от своего намерения, султан приказал, чтобы этих людей убрали. И все они были убиты, и среди них был казнен великий дука и двое его сыновей".
       Хотя Критовул избегает говорить о сексуальных предпочтениях султана, так как посвящал ему хвалебную оду, надеясь, что султан оценит его труд, однако Мехмед так и не ответил на посвященную ему книгу. В целом же повествование Критовула правильно, однако лишь в конце у него происходит недоразумение - Яков не был казнен. Скорее всего, историк сам не мог знать об этом, как и все остальные он слышал рассказы других.
       История семьи Нотаров весьма запутанна и не проста. Несмотря на то, что докладов о судьбе семьи было многочисленно, но никто из приведенных ниже историков не являлся очевидцем казни Нотараса, и мало кто мог установить, что же случилось на самом деле, или какова была судьба оставшихся в живых.
       Тогда кто же был очевидцем? Что же произошло на самом деле? О казни Нотараса пишут Леонард Хиосский, Лаоник Халкокондил, Исидор Киевский, Николай Сегундин, Михаил Дука, Критовул Имвросский и многие другие авторы. Никто из них не являлся очевидцем, но некоторые из них были пленниками осады. Теперь же приведу все записи, первоначальные и списанные, реальные и преувеличенные, точные и поверхностные, но каждая из них по-своему воссоздает картину событий.
      

    Судьба Луки Нотараса и его сына Якова: все источники

    Часть 1: слухи и ошибки

    ИСИДОР КИЕВСКИЙ

    Митрополит Киевский и всея Руси, титулярный Патриарх Константинополя. В мае 1453 г. участвовал в обороне Константинополя, был пленён, но избежал смерти.
       "Через несколько дней, Турок [Мехмед II] сделал вид, что это было его желанием уладить город и освободить всех дворян высокого ранга, заставив их надеяться, что их жизни буду пощажены. Три дня спустя [после битвы, то есть, 1 или 2 июня], его первым указом было обезглавливание двух сыновей Нотараса (в то время как третий сын славно погиб в бою), перед глазами их отца, которого затем тоже обезглавили".
       (Из письма кардиналу Виссариону Никейскому, из острова Крита, 6 июля 1453 г.)
       Исидор, как и многие, полагал, что оба сына Нотараса "duobus filiis Notara" были казнены. Все же казнь он не видел, а лишь слышал от других, ведь как только Исидору удалось после ряда приключений бежать из оккупированного турками Константинополя и достичь безопасности венецианского Крита, он написал письмо своему другу (упомянутому выше), и в связи с казнью Нотараса он пишет следующее:
       "Через три дня он (Мехмед) издал указ, и постановил, чтобы оба сына Нотараса были обезглавлены перед их собственным отцом ("третий сын уже славно погиб в бою"), чтобы затем и их отец был обезглавлен. Далее трое очень красивых сыновей великого доместика (Андроника Кантакузина) были казнены вместе с их отцом. Тогда и Лорд Николаос Гредета как и многие другие известные люди были казнены. Кроме того, он (Мехмед) совершил множество других ужасов, в то время как я все еще присутствовал там. Будет слишком долго рассказывать все это".
       Проблема не усиливается ссылкой на Николаоса Гредету, ибо такая личность с таким именем, не упоминается ни в каком другом источнике. А также патриарх, как и никто другой не присутствовал на казни Нотараса, касательно "присутствия" он подразумевал нахождение в самом городе.
      

    УБЕРТИНО ПУСКУЛО

    Итальянский ученый и гуманист из Брешии, города на севере Италии; был очевидцем событий падения Константинополя в 1453, он побывал пленником у турок, хотя казнь естественно не видел, но написал об этом событии целую поэму:
       "Твой конец был еще более жестоким, Нотарас. Ты видел, как твоя дочь и твой мальчик были похищены тираном. Перед твоими же глазами ты увидел, как двух любимых твоих сыновей убили, и ты был окроплен их кровью. И тогда тебя тоже казнили".
       Более развернутый перевод того же текста:
       "Победитель (Мехмед II) собрал в одном месте самых главных данайцев (греков) пленников после того как добыча была собрана. Безжалостный господин приказал раздеть всех и предал их на жестокий убой, как если бы они были овцами. Но для тебя, Нотарас, конец был еще более безумным. Ибо ты видел, как твои дочь и сын были похищены тираном (султаном), и ты видел, как двое твоих милейших (dulcem - сладких) сыновей поддались, и были казнены перед твоими собственными глазами. Их кровь окропила тебя; а затем ты сам был казнен".
       В оригинале на латыни есть ошибка, так как еще упоминалась и дочь: "gnatam raptam, puer umque" дословно: "похищена дочь и также мальчик". Должно заметить, что ни одной из четырех дочерей Луки Нотараса в Константинополе уже не было, в этом заблуждались и другие, к примеру, послы Генуи обязавшиеся найти детей Нотараса, в их письме в марте 1454-го года:
       "Ex ipso domino Luca credimus superesse filium et filias duas, que dicunturposite in maxima calamitate et servitude*"
       "Мы считаем, что один сын и две дочери лорда Луки Нотараса живы, и как говорят, они в наибольшей опасности порабощения".
       Еще тогда факты оставались неясными. Власти откровенно не знали, что три дочери Нотараса Анна, Ефросинья (или Мария) и Феодора, были отправлены в Венецию задолго до начала осады.
       *1"Atti della Societа ligure di storia patria", volume 13 (p. 269).
      

    АДАМ МОНТАЛЬДО

    Автор стихов о крестовых походах против турок, жил во второй половине 15-го века; родом из Лигурии в Италии, состоял в монашеском ордене "Устав Святого Августина"; очевидцем падения города не являлся.
       "О Луке Нотарасе, называемого почетным титулом "великого дуки", которого осудили в измене, и султан начал чувствовать негодование. Скоро после этого султан приказал, чтобы юный сын Нотараса был печально вырван из рук своих родителей. Затем он изнасиловал протестующего мальчика. Далее, султан приказал чтобы он с остальными его братьями был казнен, после того как он утвердил, что их отец был обвинен в государственной измене против его родины".
       Ниже перевод того же самого, но более развернутого рассказа Монтальдо:
       "Лука, который носил почетный титул "великого князя", и который был подло обвинен в предательстве, выбрался из плена за 20.000 золотых монет. И когда он справедливо доказал, что не желает предоставить своего сына похотливым стремлениям царя, тогда царь рассердился на него, хотя он до тех пор относился к нему любезно и дружелюбно... Вскоре он приказал схватить мальчика, несмотря на его слезы, прямо из рук своих родителей. Он изнасиловал протестующего мальчика, а затем он приказал, чтобы мальчик с другим братом его, а также отец, были наказаны смертью*. Там всегда присутствовала причина, что отец предал город. На этой основе он приказал, чтобы они первыми были убиты палачом, чтобы дать яркий пример расправы справедливости. Решительный отец оглянулся и начал опасаться, что его сыновья приближаются к опасному отказу от их христианской веры, чтобы избежать смерти. С осознанием, он попросил палача, чтобы тот предал их на смерть до него**. Потом они попросили у отца прощения и благословения и закончили свою жизнь, как было указано. Лукас был доволен и сдался палачу. Он отдал свою душу, как мученик и приобрел восхищение всех присутствующих***. Когда его жена обнаружила, что ей суждено быть продаться дешевой (в рабство), в отчаянии она покончила жизнь самоубийством****, как говорят, а его дочь замечательной красоты, стала его наложницей*****".
       *Монтальдо ошибся. Младший сын Нотараса выжил и это подтверждают итальянские и более поздние византийские документы (это будет обсуждаться ниже).
       ** В этом отрезке вырезана весьма длинная речь Луки Нотараса, вот лишь только начало фрагмента: "Когда его просьба была ему позволена, отец подкреплял своих сыновей в речи следующим образом: "Ну, мои благородные сыновья, вы были в милости Бога. В хорошем духе пройдите свое мученичество, так вы не будете страдать ни от наказания, ни от смерти, но вы получите жизнь вечного света вместо расплаты. Не сомневайтесь; многие мужчины были очень поражены, когда они оказались бессильны. Мы знаем, что Бог находится внутри нашего разума (как свидетельствует Платон в своей работе о вечной природе души, если можно начать с язычников)..." Далее в этом же духе.
       ***Любопытно, что, несмотря на хвалу, Монтальдо косвенно намекает на вероломство Нотараса: "Как они говорят, путь к врагу [туркам] открыл гражданин, которого они называют великим князем" (из записей Di Montaldo), тогда как Джустиниани, Джованни, генуэзский капитан и герой осады, который поссорился с Лордом Нотарасом во время осады, вовсе назвал его "предателем".
       **** Снова слухи и сплетни вплетаются историю. Жена Нотараса не покончила жизнь самоубийством, а умерла от болезни по дороге из Константинополя в Адрианаполь в городе Мессене.
       ***** Снова выдумки. Возможно, что и эта запись послужила возникновению мифа о гречанке "Ирен", которую Мехмед зарезал своими руками. Ирен выдумал средневековый новеллист Маттео Банделло, который якобы читал записи Марио Анжолелло о событиях завоевания Негропонта в 1470 г. когда Мехмд казнил правителя крепости и его якобы красивую дочь. Как показала реальная история, в опочивальни султана попадали именно красивые сыновья богатых греков, таких как сын Сфрандзи и сын Нотараса. Скорее всего именно Яков стал султану возлюбленным-невольником, а не девушки, которых в реальности не существовало.

    МИХАИЛ ДУКА

    Византийский историк и дипломат. Очевидцем событий падения города не являлся, но сообщает на основании показаний и свидетельств участников. Между 1452 и 1456 годами, он совершил пять дипломатических поездок в резиденции султана Мехмеда II.
       "Тогда тиран, проехав большую часть города и устроив в соседнем дворце пирушку, развеселился. И, уже залившийся вином и пьяный, приказал явиться начальнику своих евнухов и, дав ему полномочия, сказал: "Сходи в дом великого дуки и скажи ему: "Вождь повелевает, чтобы ты прислал на пир своего младшего сына!" Ибо мальчик, которому шел четырнадцатый год, был красив. Услышав этот приказ, отец сделался почти бездыханным, лицо его изменилось, -- и говорит он начальнику евнухов: "Не в нашем обычае собственными руками отдавать своего дитятю, чтобы он был осквернен им. Лучше было бы прислать для меня палача и снять с меня голову". Начальник же евнухов советовал ему отдать мальчика, чтобы не воспламенять гнев тирана. Он же, не подчинившись, сказал: "Если хочешь взять его и уйти, возьми и уйди; но никогда не будет того, чтобы я отдал его по своей воле". Тогда начальник евнухов, возвратившись, рассказал вождю все, что он слышал от великого дуки и как тот не пожелал отдать мальчика. Тогда тиран разгневался и сказал начальнику евнухов: "Возьми с собой палача и, возвратившись, приведи мне мальчика. Палач же пусть приведет дуку и сыновей его". Тогда пришли они, и, услышав эту весть, дука обнял детей своих и жену и отправился с палачом вместе с сыном своим и зятем своим Кантакузином. Мальчика же взял с собой начальник евнухов. Итак, придя, он представил мальчика вождю; остальным же, стоявшим в воротах дворца, вождь приказал отсечь мечом головы. Тогда, отведя их в сторону от дворца, палач объявил им решение. Сын дуки, услышав о казни, стал плакать, но его отец мужественно и твердо укреплял молодых людей.... Ободрил он юношей, и сделались они готовыми к смерти. И говорит он палачу: "Сделай то, что приказано тебе, казни прежде юношей!" И, послушавшись, отсек палач головы юношам; а великий дука стоит и говорит: "Благодарю тебя, господи!" и еще: "Праведен ты, господи!" Тогда сказал он палачу: "Брат, дай мне небольшую задержку: войти и помолиться!" Ибо был в том месте небольшой храм. Тот отпустил, и этот, войдя, помолился. Тогда вышел он из ворот храма: а тела детей его еще трепетали там. И, когда он опять воздал славословие богу, была отсечена голова его. Взяв головы, палач пришел на пиршество, представив их кровожадному зверю; тела же оставил там обнаженными и непогребенными. Подобным же образом послав палача, тиран умертвил и всех тех благородных и придворных сановников, кого он выкупил. Из жен же и детей их выбрал он для себя красивых девушек и прекрасных мальчиков и передал их начальнику евнухов, чтобы оберегал их. Остальных же пленных передал другим, чтобы заботились о них, пока не будут приведены в его Вавилон -- Андрианополь".
       Византийская История, Осада и падение Константинополя (гл. 35 - 40; 42. пер. А. С. Степанова)
       Хотя Дука упоминает: "Мальчика же взял с собой начальник евнухов", когда остальные были казнены, все же далее судьба младшего Нотараса не упоминается. От этого многие ошибочно полагают, что мальчик был казнен с остальными.
       Интересно, что Дука далеко не точный историк, так как, например, допустил ошибку в событиях: "Великий же дука увидел, что дочери его, и сыновья, и жена -- ибо она хворала, -- заперлись в башне и препятствуют туркам войти". Снова стоит повторить, что дочерей на тот момент в Константинополе уже не было, видимо, Дука основывался на предыдущих заблуждающихся источниках. Хотя хроники Дуки зачастую приводят как достоверный источник, однако записи его грешат односторонностью, например, негативным отношением ко всему, что касалось турков, так он описывает появление Мехмеда в соборе святой Софии:
       "Сам же потребовал одного из своих мерзостных священников: позванный взошел на амвон и пробормотал мерзостную свою молитву. Сын же беззакония, предтеча антихриста, взобравшись на святую трапезу, сотворил молитву. О, горе! О, приводящее в трепет знамение!"
       Дука на протяжении хроники сравнивает события падения города с библейскими историями, например, сравнивает Мехмеда с Вавилонским царем, имя которого стало синонимом безжалостного завоевателя: "Итак, в пятницу недели обновления Навуходоносор у ворот Иерусалима", историк также сравнивает Константинополь с Иерусалимом, а Андрианополь, столицу Османской империи - с Вавилоном.
       Однако из многих других историков Дука чаще точен в датах и числах, и он один из тех историков, кто не удосужился написать, что Яков был казнен. Он это просто проигнорировал.
      

    НИКОЛАЙ СЕКУНДИН

    Сагунтский, Секундино или Сагундино, 1402 - 1464, греко-итальянский ученый, дипломат, лингвист и гуманист родом из острова Негропонта, учился в Константинополе, был секретарем в посольстве Венеции; служил папе Пийю II. Он хотя и не пребывал во время осады, но был одним из первых, кто посетил город после осады, летом 1453 г.
       "Теперь я расскажу о благочестивейшей смерти Луки, коему титул "великого князя" чести ради был дарован по отеческому праву императорским указом. Он (Нотарас), взятый живым вместе с женой и детьми, был приведен к победоносному царю (султану). И хотя, в течение нескольких дней, царь, как казалось, относился к нему благожелательно и любезно. Затем он послал к нему с тем, чтобы попросить прислать к себе младшего мальчика (filius - сын; adulescentulus - юнец, юноша, парень), его сына, благородной красоты и превосходного нрава*. Благоразумнейший муж понял, что его младшего сына требуют для постыдного позора. Поэтому, он отказался подчиниться вызову и заявил, что он скорее умрет, нежели подвергнет своего маленького сына такому бесчестию**. Разгневавшись, царь приказал, чтобы мальчик был вырван из объятий своих родителей, и приведен к нему. Луку же с двумя его другими сыновьями, и зятем он приговорил к смерти. Когда же тот увидел, что перед ними предстал палач, он счёл, что храброму и суровому мужу надлежит умереть со спокойной душой и славно; и, опасаясь, как бы сын его и зять из-за юного возраста и мягкости души, когда он умрет, то они отдадутся жизни (земной), склонятся к ужасному поступку и изменению священнейшую веру. Попросив палача, он добился того, чтобы тот сыновей и зятя сначала, а затем и его самого казнил. Затем, этот властный мужчина повернулся к его зятю и сыновьям: "Перенесите, - сказал он, - дорогие сыновья, смерть со спокойной душой (с невозмутимым духом)" (Здесь длинная речь Нотараса***). С этим воодушевлением, этот сильный (строгий) муж вдохновил своих сыновей и зятя, и сделал так, что они в радостном духе и с весёлым лицом протянули свои шеи под топор, и благочестиво отдали в свои души Создателю, в то время как тот (Нотарас) наблюдал и увещевал их, и поистине он ликовал с невероятной радостью. Потом опустившись на колени, он молился Богу и вверил свою душу Его несказанному милосердию. Затем он призвал палача исполнить свой долг, и вскоре известнейший муж был ужасно казнен".
       *"adolescentulus egregiae indolis formae honestae" с лат. досл. "юноша замечательного характера и благородной внешности", также formae означает красоту, "egregiae" досл. вопиющей, чрезвычайной* можно текст также трактовать также как: "превосходный юноша с прирожденной красотой и благородством".
      
       **В обоих случаях "flagitium" и "flagitio" с латыни означают стыд, позор, и гнусность, но не совсем извращение или порок, как в некоторых переводах.
       ***Речь, которую возможно Лука и не произносил, однако об этом пишут многие записи. Скорее он мог успеть сказать что-нибудь сыновьям и зятю, так как об этом много сведений, но не настолько длинное и философское.

    ЛАОНИК ХАЛКОКОНДИЛ

    Византийский историк из Афин, во время осады не присутствовал, а лишь посещал город после осады. Как и Дука он составлял хроники с 1454 г. на основе рассказов очевидцев.
       "Дошло до царя, что у Нотары есть сын, двенадцатилетний мальчик. Послав к Нотаре одного из своих евнухов, он потребовал мальчика к себе. Нотара, услышав слова евнуха, пришел в ужас, не стерпел и сказал: "Евнух, это перенести невозможно. Царь отнимает наших сыновей, хотя в настоящее время ни в чем не может нас упрекнуть. Ведь выкупив нас, старую вину он простил нам. Если таким образом поступает он с нами, зачем не велит он предать нас самих позорнейшей казни?" Так ответил Нотара и добавил, что, будучи невиновен, он никогда добровольно не отдаст сына. Хотя евнух настаивал и убеждал не говорить так и не обращаться так смело с царем, потому что это принесет немедленную гибель, он не убедил Нотару. Вернувшись к царю, евнух передал ответ эллинов. Царь тотчас приказал зарезать Нотару вместе с сыновьями и со всеми, кто был при нем. И вот когда к Нотаре пришли люди, посланные, чтобы его убить, он просил сначала на его глазах убить детей. Его же убить после них. Сыновья, страшась смерти, просили отца отдать все деньги, которые у них были в Италии, и этим сохранить им жизнь. Он же не согласился и приказал храбро идти на смерть. Их убили первыми. Потом он дал убить себя. Немедленно после убийства Нотары и близких ему людей царь приказал зарезать и тех эллинов, которые жили в Византии на свободе. И они были зарезаны. Так бесславно они погибли.
       (Лаоник Халкокондил: История "Византийский временник", Том 7. 1953 пер. Е. Б. Веселаго)
       В отличие от Дуки, Лаоник Халкокондил считал, что младшему сыну Нотараса было 12 лет. Опять же в отличие от первого историка странно то, что Халкокондил не давит на "склонности" султана в этом случае; либо историк нарочно не упомянул этого, либо по рассеянности не детализировал происшествие и предпочел написать о казни мегадуки в стиле мифического эпоса, сравнивая трагедию падения города с падением Трои.
       Сразу же после предыдущего текста, Лаоник Халкокондил описывает совершенно мифическую причину казни:
       "Царь пошел на это убийство, так как его подстрекал один из живших в Византии эллинов, с дочерью которого царь жил; он был безумно влюблен в эту женщину. Целиком поглощенный своей любовью, он и к родственникам ее был милостив. Слушая ее, как они говорят, он забрал жизни эллинов. И это случилось со многими эллинами Византия".
       (Кстати мой перевод с румынского издания 1958 г. который больше приближен к греческому оригиналу. Лаоник Халкокондил, История, н. 403)
       Точно также глупо объясняет причину казни Нотараса Исидор Киевский:
       "Когда же стали настойчиво расспрашивать о царице, то сказали султану, что великий дука, и великий доместик, и анактос, и сын протостраторов Андрей, и племянник его Асан Фома Палеолог, и епарх городской Николай посадили царицу в корабль. И султан тут же приказал их, допросив, убить".
       (Нестор Искандер, Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году, С.261 и С.265. пер О. В. Творогова )
       То есть по рассказу Нестора султан казнил мегадуку за спасение несуществующей императрицы! И вообще не за потенциально политическую опасность и измену! Его утверждение, довольно наивно, и сделано полностью на мифической основе. Хотя Исидор и был пленником и очевидцем осады, однако на протяжении своего рассказа он упоминает о несуществующей царице Византийской Империи: "Царица в тот же час, попрощавшись с цесарем, постриглась в монахини"... и ведь вся загвоздка в том, что на тот момент времени император Константин был вдовец, так как его вторая и последняя супруга Катерина Гатилузио умерла еще в 1441 году. Ни один другой историк того времени не пишет о царице Византии на тот период, также как и никто кроме Халкокондила не объяснял казнь византийских чиновников страстью султана к непонятной женщине существование которой не задокументировано ни в каком другом источнике. Насчет этого в истории обязательно важно отличать правдивое предположение от несуществующих выдумок.
       Проблема в том, что мифы вокруг Мехмеда связанные с женщинами появлялись сразу же после любого случая, и затем эти сказки то и дело сплетались с реальными событиями. Опровергать же их никто не брался. Например, у самих же турок была широко распространена легенда, что после завоевания Константинополя султан Мехмед взял в жены принцессу Франков (то есть христианскую девушку) которую назвали Акиде "конфета", и она родила ему Баязида, Джема, и еще некоего Нуреддина. Сведения полностью искаженные. Во-первых: двоих перечисленных сыновей Мехмеду родили разные жены, а во-вторых третьего сына с таким именем у султана не было, третий был Мустафа, и опять же от другой жены. Об этом не пишется в хрониках, но это доказывают надписи на их могилах. Потому записи в хрониках о любовных сюжетах с женщинами можно считать полностью выдуманными.

    ИОАНН МОСХ

    Незначительный греческий мыслитель. Побывал пленником осады в 1453 г. и лишь в 1460-е смог сбежать из Османской Империи в Италию, где сочинил речь в память о Луке Нотарасе, которую вероятнее всего заказали выжившие родственники Нотараса.
       "Так город был захвачен и в нем были нескончаемые убой и порабощение. Тем не менее, Божий промысел спас этого человека от смерти, чтобы его добродетель и его любовь к Богу (которую он развивал с детства) могли больше прославиться. Варвар (Султан турок) искал его внимательно, имея уважение к его авторитету. Он знал, что тот выжил, и отдал приказ, чтобы тот предстал перед ним немедленно. После того, как он увидел его, то потерял всю свою варварскую жестокость: он говорил мягкие слова, обещал ему много милостей, и дал самые твердые обещания, которые удивили даже варваров (турок). Но это обстоятельство не могло длиться так долго, так как его варварская природа не была способна постоянно переносить всякие перемены... Он (султан) отдал приказ, чтобы он (Нотарас) и другие прославленные мужи его общества были казнены. Палач, который там пребывал, уже был готов выполнить веление варварского тирана, вытащил меч, готовый обречь Нотараса и его сыновей на смерть. Но он (Нотарас) увидел, что один из его сыновей боялся умереть, тогда он обратился с просьбой к палачу: "Какая благородная душа! Какое твердое решение достойное бесчисленной похвалы и чудес! Приостанови свою руку на мгновение, - попросил он, и повернулся к своему колеблющемуся и испуганному сыну, - Разве ты не уважаешь отца своего, мой дорогой сын? - он продолжал, - Где твоя любовь и твой благородный облик? Где твои многочисленные обещания, которые ты так часто давал, утверждая, что ты готов охотно умереть за меня? Где долг твоему отцу?.. Где же родина твоя, сынок? Где твоя гордость за твою семью?.. Разве ты не видишь, что все потеряно? Так имей же твердый и доблестный ум, как это подобает тебе. Покажи свое презрение к смерти. Господь всех приближается! Он воздаст тебе за удержание обещания совершенного тобою ради меня - твоего отца", так он говорил и так закрепил ум молодого человека. Он (Лука) сказал палачу: "Сначала казни их, а затем вернись ко мне" Что за божественная и великолепная душа! Какое благородство! Какая любовь к своим сыновьям! И какая отеческая забота! Он предпочел увидеть своих сыновей умершими, кого он вовсе не желал оставить позади в живых, в случае если их вера ослабеет. Он боялся, что его опеки над ними может быть не хватать, даже в самом конце их жизни. Так, палач предал их смерти, в то время как он смотрел. Потом он сказал: "Слава Тебе, Христу - царю нашему!" Он поднял руки и сказал со слезами на глазах: "Прими мою душу и даруй мне великую милость Твою: сделай меня наследником царства Твоего, и позволь мне получить бессмертную жизнь". Затем он дал знак палачу и получил благословенный конец".
       Такую поэму полную пафоса сочинил Иоанн Мосх. Текст хотя и содержит много слов, но совсем не проясняет события. Причина решения Мехмеда казнить Луку не объясняется; неизвестно, к какому именно сыну Нотарас обращается. Неизвестно когда именно текст был сочинен. Скорее всего, оставшиеся в живых дочери Нотараса еще в те годы (1460-е) не могли знать, что их младший брат Яков остался в живых. А возможно, что автор специально предпочел избегать упоминания Якова. Ведь текст был посвящен именно в память Луки, пусть вероятнее всего и по заказу дочери Нотараса, которая видимо нарочно игнорировала своего брата Якова (это будет обсуждаться ниже).
      

    Часть 2: Правдоподобные записи и доклады
       Ниже будет обсуждаться не аутентичность этих авторов и их произведений в целом, а именно отдельные правдоподобные события, которые логически можно найти в их записях. Каждое сведение этих историков могло быть добыто от совершенно разных людей, и потому кто-то из очевидцев мог сказать правду.
       В основном историки могут предполагать истину, и лишь в нескольких местах у них случаются ошибки, опять же не по их вине, а по заблуждениям тех, от кого они это слышали. Поэтому хроникер правилен в том, что он предоставляет разные версии - более убедительные следуют рассмотрению.
       Путаницы в истории семьи Нотараса не будет, если логически взглянуть на историю, и найти самый разумный довод. Если возникают вопросы по тем или иным событиям, тогда стоит обратиться к достоверному источнику.
       Итак, пожалуй, одной из самых правдивых записей о судьбе Якова является доклад следующего пленника осады:
      

    ЛЕОНАРД МИТИЛЕНСКИЙ

    Он же архиепископ Леонард из Хиоса, был очевидцем осады Константинополя в 1453 и даже стал пленником турок.
       "Мехмед призвал к себе лорда Луку и других баронов и должностных лиц и отругал их, потому, что они не смогли убедить императора (Константина) просить его ради мира сдать город его власти (Мехмеду). Лорд Лука пытался избежать вины... Но он не избежал наказания за свою злобу. Сперва, он потерял двух своих старших сыновей на войне, а его другой мальчик* был сохранен для плотских утех** царя (Мехмеда). Перед его же глазами третий сын был обезглавлен с другими баронами".
       (Leonardo of Chios "Historia Cартае А Turca Constantinopolis")
       *В данном переводе мальчик "impubere" это подросток до полового созревания, в Византии этот возраст устанавливался до 14 лет у мальчиков. Подтверждается версия Луки, что Якову шел четырнадцатый год.
       **"luxui regali reservato" - букв. "похоти царя оставлен", в средневековом лексиконе в 1300-е, 1400-е годы "luxui" - означало сексуальную связь \ половой акт, а чуть позже похотливость и греховное/телесное удовольствие. В старо французском: luxurie, разврат, распущенность, похоть.
      

    ЛАНГУСКИ И ДОЛФИН

    Джакомо де Лангуски, венецианский нотарий. Версия Лангуски, написанная где-то после 1454 г. эти записи соединены в хрониках венецианского историографа Джорджио Долфина (Дзордзи).
       "Он вызвал к себе лорда Луку Нотару, великого князя и других греческих баронов и отругал их за то, что они не смогли убедить своего императора просить мира или сдать город. Лорд Лука пытался выиграть расположение властителя [= султана] и обвинил венецианцев и генуэзцев Пера, которые советовались с ним и помогали ему оружием и солдатами. Они убедили императора противостоять. Негодяй всегда искал славы и расположения путем лжи и извращения. Он заявил, что Халил-паша который был другом греков, часто посылал письма императору, и призывал его быть храбрым и твердым. Он (Нотарас) сохранил эти письма и предъявил их Турку.... Но лорд Лука не избежал наказания за свою злобу: он был свидетелем обезглавливания двух своих старших сыновей, в то время как третий, младший мальчик, был оставлен для плотского удовольствия [султана], и наконец, он [Нотарас] был обезглавлен с другими баронами".
       Запись также подтверждает версию Леонарда Митиленского, черпая информацию, как от него, так и от других источников. А вообще хроники Лангуски основываются на рассказе некоего Игнотуса, неизвестного автора, но определенно очевидца и жертвы осады.
      

    ХРОНИКИ БАРБЕРИНИ

    Анонимный автор, составивший свой труд в 1700 годы на основе предыдущих источников. Таинственный автор более подробно расписывает историю, и добавляет интересные детали.
       "И далее он вызвал владыку Луку, главного архонта (вельможу), который держал пред собою все судна империи; также он вызвал и других архонтов (дворян). Затем он сказал им: "Почему вы не просили вашего Василевса (императора) отдать город мне и добиться мира?" Видимо пытаясь выиграть его дружбу, владыка Лука ответил так: "Господин, это жители Галаты и венецианцы не позволили ему, потому что они дали ему флорины, оружие и боевых солдат. Они сказали ему: "Держитесь твердо, и мы поможем Вам. Не сдавайтесь туркам". Горе несчастному мужу, который ложью пытался создать дружбу с султаном. Этот господин Лука был отступником на протяжении всей своей жизни! Поверх всего этого он сообщил на Халила Пашу, первого визиря султана, и сказал: "Господин, `Али Паша (Халил-паша) был близким другом для нашего императора и греков. Он часто посылал ему письма, убеждая его оставаться непоколебимым, чтобы бороться дальше, и избежать капитуляции. Вот доказательство моих слов, Взгляни на это. Здесь, у меня есть письма с его печатью, которую я сохранил". Услышав это, султан пришел в ярость и приказал уничтожить Галату (остров Пера). Затем он приказал, чтобы Халил был заключен в кандалы и брошен в тюремную башню, а его имущество и богатство были конфискованы. Когда султан отправился в Адрианополь, он приказал обезглавить его (Халила). Его смерть сильно опечалила его спутников и армию, потому что они любили его за доброту. А Лорд Лука пожал достойную награду за свои поступки. Что он сделал? У него было четыре сына: двое погибли в войне (битве); третьего султан обезглавил и самого младшего взял себе в слуги*. Лорда Луку же обезглавил; точно так же, как и других дворян города.
       *;;;;;;;;; - слуга; ;;;;;;;; - служба.
       Идентичность автора неизвестна. Профессор Мариос Филиппидес предположил, что возможно также, что автор хроник Барберини был одним из многих шпионов, которого наняли власти Европы, чтобы он провел время на восточном средиземноморье, собрал разведческую информацию, так как он слишком хорошо знал османские административные термины. Возможно, что автор был греком, а вовсе не итальянцем, так как довольно хорошо разбирался во всех греческих делах.
      

    КОММЕНТАРИИ К ТЕКСТУ
      
       Почему Нотарас был казнен?
       Распространено мнение некоторых византийцев и латинян, что Нотарас оказался предателем. Однако вряд ли Мехмеда беспокоило это. Ведь Нотарас держался верным своему Императору до конца, и был вынужден сдаться лишь для спасения семьи, только тогда, когда его Василевс погиб.
       Поэтому я поддерживаю версию заговора, так как министры султана не сидели, сложа руки, а власть султана была далеко не абсолютной. Правитель всегда имел своих хитрых и коварных посредников, льстивые и соблазнительные советы которых он слушал и разделял с ними мнение. Они и могли предложить ему идею взять сына Нотараса в залог верности, или, поддержать его затею взять мальчика себе. Помимо этого министры заодно могли подать ему знак, что Нотарас опасен, и что от него лучше избавиться.
       Мехмеда не беспокоили бунты или восстание в самом городе, когда турки показали свою мощь, разрушив империю за столь короткое время - 2 месяца. А вот его главных визирей могло беспокоить влияние Луки Нотараса, они подозревали, что мегадука мог связаться с Римом или Венецией, и призвать оттуда корабли в Эгейское море, чтобы снова вернуть город ромеям. В совете министров с давних пор было противостояние между главными визирями: Халилом Пашой, Шехабеддином и Заганом, первый стоял за мир с греками и сотрудничество с христианами, тогда как оба последних вели агрессивную политику расширения империи, и были самыми верными и преданными спутниками султана. Хадым (евнух) Шехабеддин был, пожалуй, ближайшим к султану, и словно позади трона давал ему советы (и продолжал еще несколько лет давать после завоевания), тогда как Заганос преданно, почти фанатично выполнял каждый приказ Мехмеда. Они действовали скрытно и потому их имена редко упоминаются, в особенности Шехабеддина, который больше всего ненавидел Халила, распри с которым у него длились еще с самого детства Мехмеда, а точнее даже раньше его рождения.
       Из греческих же источников, очевидна симпатия авторов к Халилу Паше и его миротворческим действиям, которые, увы, были хитры и неискренны для остальных османов. Что удивительно, именно Халил являлся потомственным турецким аристократом, который ратовал за власть тюркской знати, не одобряя возвышение рабов - иностранцев, а они то и были самыми приближенными к султану, и даже сам султан Мехмед не был чистокровным турком, будучи сыном женщины без рода, "дочерью Абдуллы", что указывает на ее христианское происхождение. Возможно, что она была понтийской гречанкой.
       Халил Паже же видно знал, что Мехмед был сыном рабыни, полукровкой. Здесь то и лежит ключ к сложной политике, и становится ясно, что казнь Нотараса стала результатом многолетней борьбы между главными визирями султана за сферу влияния. И если воспроизвести события по нити правдоподобных записей: Нотарас впутался в эту борьбу, сначала встав на сторону Халила-Паши и его выгодной для византийцев политики, пока Империя стояла, а когда город пал и вместе с ним и Византия, Нотарас был вынужден оставить Халила, предать его ради своей семьи.
      
       Что разгневало султана?
       Скорее оскорбление Нотараса в отказ отдавать своего сына, хотя и султан точно знал, что без этого будет вынужден казнить мегадуку. Такое стечение событий либо могли удачно подстроить его министры, либо случайный повод пошел им на руку. Одно ясно, что Яков играл в этом роль.
       И возможно также, что кто-то из близкого круга Нотараса мог доложить ему о заговоре против него (его шпионы или даже сам визирь Халил Паша), и, узнав об этом, Нотарас мог понять, что ему нечего терять потому он и не побоялся вызвать гнев султана своим грубым и жестким отказом.
       Из этого весьма сомнительно, что лишь только христианская честь сына волновала Нотараса, которого в православном христианстве Греции возвели на уровень мученика за веру, в том числе и сына его, которого ошибочно приписывают мертвым.
       Мехмед же, кроме политических соображений, мог всего лишь хотеть присутствия красивого мальчика на пиру, или боле того планировать нанять юного представителя благородных кровей в свои пажи. Сомнительно, что это было мимолетной прихотью, здесь могут лежать и глубокие чувства, которые привели к серьезной ссоре, и расколу надежды на мирное сосуществование.
      
       Когда и где был казнен?
       Нотарас был казнен 1 или 2 июня (согласно записям Исидора Киевского, хотя детали последнего во многом ошибочны), то есть через 3-4 дня после падения города.
       Когда именно Нотарас был казнен неизвестно, одно лишь точно, что не позднее 4 дней после падения города.
       Согласно исследованиям, многих баронов казнили на площади Вефа Мейдан. Он был казнен вместе со старшим сыном и зятем (его имя неизвестно, однако он являлся сыном доместика Андроника Кантакузина). Яков же не был казнен. Он остался в живых.
      
       Выжил ли Яков?
       После завоевания, Мехмед провел в Константинополе 24 дня, и 21 июня он отбыл из города, и вместе с ним огромное число военной добычи и пленников. Несомненно, и Якова он взял с собою. Мальчик видимо заботился о своей матери, которая видимо не пережила болезнь - она умерла по дороге в Адрианаполь, и была похоронена в городе Мессене, тур. Мисинли (об этом пишет Дука).
       Несмотря на записи о том, что младший сын был казнен вместе с братьями, есть много свидетельств, которые доказывают что самый младший сын Нотараса, Яков, выжил.
       Он был заключен во дворец, откуда видимо сбежал (не раньше 1456 г.), или, был отпущен на свободу. Вернувшись в Рим (Римскую Империю) он нашел убежище у кардинала Виссариона и папы Пийя II. Где-то между 1459 и 1464 гг. Яков встретился со своими сестрами, которые по воле судьбы спаслись от войны еще до осады. В Италии он женился, отсудил свое право наследства и вёл дела с греческими купцами. Он прожил свою жизнь до 53-х лет.
       Кстати, точку зрения, что Мехмед планировал сделать Якова государственным заложником, также поддерживает французский автор Тьерри Ганчу, который максимально подробно рассказывает о Якове и семье Нотараса. Он же пишет о том, что старшая сестра Якова, Елена, которая на тот момент жила в Энезе, будучи женой правителя Энеза, Георгия Гатилузио еще с 1440-х годов, знала, что ее младший брат находился во дворце султана, и рассчитывала что Яков принесет пользу владыке сераля, и в этом случае есть возможность, что Мехмед восстановит семью Нотараса в правах. Ганчу добавляет, что там была непростая двойная игра, в ходе которой было непросто лавировать между султаном и итальянцами, и Яков с Еленой могли иметь рискованное дело с поставкой оружия. Однако для султана не было большим искушением воспользоваться возможностью, чтобы покончить с этой потенциальной угрозой, и он решительно взял под контроль ситуацию в регионе. Молниеносный зимний рейд 1456 года положил жестокий конец ожиданиям Елены и Якова. Энез был завоёван.
       По этой причине, очевидно, что Мехмеду было бы невыгодно казнить Якова, он ведь не забывал, что мальчик был сыном великого дуки, а значит, мальчик мог быть выгоден Мехмеду для будущих планов с завоеваниями. И не зря три года спустя, Елена просила своего дядю (брата Матери) искать помощи у султана, когда брат ее покойного мужа захватил трон.
       Во-вторых, Яков был красивым юношей благородных кровей. Мехмед не мог не желать держать при себе столь роскошное удовольствие. Он ведь также до декабря 1453 года оставил в живых сына Гергия Сфрандзи, которого, увы, казнил за намерение убить его - султана. Видимо, Яков не делал таких неосторожных попыток и потому остался в живых.
       Одна из самых ранних хроник, которая пишет о том, что Яков выжил - это греческие хроники ";;;;;;; ;;;;;;;" (Ekthesis Chronike) неизвестного автора.   
             "После того, как пять дней прошло (после разгрома города), они начали искать вельмож, великого дуку, великого доместика, и протостратора, сына месазона Кантакузина вместе с остальными видными людьми. Он (Мехмед) обезглавил их всех. Он казнил двух сыновей мегадуки в его присутствии, и затем казнил его самого. Младший сын мегадуки, Исаак был отправлен во дворец (султана). Вскоре после этого он сбежал из дворца в Адрианаполе и исчез. Позже он явился к своей сестре в Рим, которая была отправлена туда ее отцом благодаря непредвиденному везению еще до осады".
       Однако здесь, Яков ошибочно назван Исааком, скорее всего, это было именем его старшего брата, и авторы составляющие запись были неуверенны, кто именно из сыновей Нотараса выжил, а кто был казнен. Также ошибочно упомянуто, что дочери были отправлены в Рим, тогда как на самом деле они пребывали в Венеции.
       Cсобственно, после падения Константинополя, из города в Европу хлынул большой поток беженцев. И тогда, в Венеции, была основана греко-византийская колония. Анна Нотарас стала одной из покровительниц византийской коммуны в 1475 г.
       Существуют Генуйские документы 1459-го года, которые также упоминают Якова:
       "Итак, только те, кто остались из сыновей и дочерей названного господина Луки, это четыре дочери, женщины, а именно упомянутая госпожа Анна, госпожа Мария, супруга же господина Теодора Кантакузина, госпожа Теодора, супруга же господина Маноло Палеолога и госпожа Елена, супруга же господина Георгия Гаттилузи, и никаких других сыновей или же дочерей господина Луки и не потомков его, за исключением упомянутого Якова и упомянутых дочерей".
       (Archivio di Stato di Genova, Archivio di San Giorgio, Primi Cancellieri, busta 99.)
       А вот еще письмо властей Генуи Якову, 6 января, 1468 г.
       "Для Господина Якова Нотараса: Господин Cакраморус виконт* в Генуе, и консул Антианорум общества Генуи. Мы не забыли о дружбе со славным, и великолепным Лукой Нотарасом из Константинополя, который был тогда великим дукой ромеев. Несправедливая и горькая судьба лишила его жизни, а и значительной части своей семьи, и его имущества .... мы постанавливаем и объявляем, в соответствии с нашей властью в настоящем письме, что великолепный рыцарь, Господин Яков Нотарас, является сыном вышеупомянутого Господина Луки Ностараса"
       (Atti Della Societa Ligure Di Storia Patria. vol 10, pp.299-300)
       *шериф-судья
       Интересно, что у Якова с сестрами видимо были не самые теплые отношения, хотя и не враждебные, так как в мае 1472 г., Яков попросил Анну, чтобы она зарегистрировала его как гражданина Сиены (город в центральной Италии), и существуют документы, упоминающие имя Анны и ее брата, Якова. В июле того же года Анна послала делегацию Сиенским властям. В том городе его сестра Анна вместе с другими греками хотели основать византийскую коммуну, однако план так и не удался.
       Скорее у сестер было неприятие к его жене Забете, на которую Яков женился, видимо по расчету, так как он вел дела с греческими купцами, а Забета, судя по имени, являлась греческой женщиной. Вряд ли у Якова после султана могли быть какие-либо стремления делать наследников благородного рода Нотара, так как он на всю жизнь остался бездетным.
       И видимо по вине Забеты и возникали конфликты между братом и сестрами. В завещании, которое Анна Нотарас написала уже намного позже смерти ее брата, Якова:
       "Моим душеприказчикам не будет позволено идти к соглашению с моей невесткой Забетой, и ни с кем-либо другим выступающим от ее имени, так как она растратила большую часть моего богатства и скрыла всё имущество моего брата".
       Анна умерла 8 июля 1507 года. В этом письме она признает, что Яков ее брат, и это указывает на то, что он действительно остался жив.
       К тому же, если Яков покинул османскую империю на рубеже 60-х, значит, он как раз прослужил у султана около 7 лет, и по османскому обычаю это как раз длительность времени, после которой рабов нужно было отпускать. Если же раб привязался к хозяину, он мог остаться с ним. Если же нет, хозяин обязан был отпустить его. Полагаю, что это произошло между Мехмедом и Яковом. Они могли быть вместе, но затем расстаться.
       Яков умер лишь приблизительно в 1491 г. на 53 году жизни. Причины его смерти неизвестны, однако он оставил определенный след в истории, и увековечил себя как одной из заметных фигур в событии Завоевания Константинополя.
      
       Заключение: предположения о жизни во дворце
       Мехмед II вернулся в Адрианополь 18 июля 1453 г. Предположительно Яков стал одним из его пажей. Хотя в действительности, в период 1453 до середины 1460-х совсем нет записей о жизни Якова в Османской Империи, однако это не говорит о том, что Яков не мог быть любимцем султана в его приватных опочивальнях.
       Мехмед был как раз из тех, кто не выпячивал свою личную жизнь наружу. Не секрет, что об интимной жизни султана вообще мало, что сказано, но это не означает, что ее у него не было. Мехмед мог встречаться с юношами, иметь с ними бурные романы, встречаться, расставаться, однако придворные могли об этом не писать, так как по благородному воспитанию не было принято обсуждать личную жизнь правителя. Хотя в османских источниках есть записи о том, как Мехмеда всегда окружали красивые пажи - его фавориты, которым давали мусульманские имена. Возможно, и о Якове могла остаться запись, если принимать во внимание сведение что Яков мог принять ислам (о чем пишет Тьерри Ганчу), пока пребывал в Турции, а значит и в утерянных хрониках он мог появиться под другим именем. Но это только вероятные предположения.
       - Был ли у Мехмеда телесный контакт с Яковом? Несомненно, был. За семь лет службы во дворце красивый сын столь важной личности как Нотараса - великого дуки, не мог оставить султана равнодушным, тем более, когда тот был очарован им с первого взгляда.
       Состоялся ли Яков как возлюбленный Мехмеда? Стихи Мехмеда, которые он посвящал христианским юношам, подтверждают это.
       Именно стихи Мехмеда являются лучшим показателем его влечения, страсти, любви к Якову. В османской поэзии обычно не было принято посвящать стихи конкретной личности, любовь требовала скрытности, и потому возлюбленных юношей называли по качествам и имена как "хусн" (Хасан) - красивый, хорошенький; "фиренги" - европеец, христианин; "ювейс" (маленький волчонок) описывали именно качества объекта любви, а не его настоящее имя. Сам Мехмед именовал себя под псевдонимом "Авни", что означает "помощник". Он написал свой диван - поэтический сборник, намного позже, уже в годы зрелости, и вне сомнений каждый из этих стихов мог быть незабываемым воспоминанием прошлого.
       Нельзя забывать, что суфийские стихи полны символизма и метафор, и зачастую их неправильно трактуют, слишком прямо или наоборот уклоняясь от общего смысла.
       В одной из поэм Мехмед посвящает стихи прекрасному юноше из "Галаты", района, где жили христиане. Хотя Яков и не жил в Галате, а в Константинополе, однако наряду с остальными членами семьи он мог иметь генуйское гражданство, что намекает. Мехмед называет его ангелом, указывая на его невинность, и чистую красоту. Объект любви также одет в черное, что косвенно говорит о трауре мальчика, его трагичной потери родных и его нелегкую судьбу. Из многих подобных выражений можно понять, что Мехмед мог описывать ясное явление, облекая его в красивый язык мистических символов и духовных культов.

    Авни, Газель 14-я

    В царстве месяца узрел я солнцеликого ангела.

    К кудрям его темным подобных гиацинту взывают вздохи любящих.

    Обольстительно одетый в черное был этот светлый кипарис,

    И во владениях франков красота его царит.

    Всякий, кто не связал сердце свое к поясу его, сердечную печаль он испытает.

    Ведь не истинный верующий тот, кто сошел с пути единственной любви.

    Его уста даруют жизнь любовникам, после того как томным взглядом он сразил их насмерть.

    Так, на пути спасения душ, этот красавец уподобился Исе.

    Авни! Не сомневайся, этот возлюбленный однажды покорится тебе,

    Ибо ты шах Стамбула, а он - властитель Галаты.

    (перевод с турецкого оригинала Э. Ахметовы)
      
       Комментарий к терминам:
       M;h; - месяц или луна. "Царство месяца" Здесь два смысла: поэт увидел юношу ночью, или он подразумевал османское владение.
       S;nb;lleri - с тур. гиацинты. В восточной поэзии кудрявые волосы сравнивали с закрученными лепестками этого цветка.
       N;z - в переводе вариант обольстительный, слово также означает кокетство, игривую иронию, притворную стеснительность.
       Karalar geymi; - облаченный в черное, (geymi? - в османском означает плащ, мантия) что также говорит о траурном наряде юноши, и это явно намекает на то, что Яков потерял всех родных. Хотя также темная одежда может быть метафорой его таинственности, скрытности.
       Servi - кипарис, из-за стройности и красивой формы этого дерева, термин употребляется для возлюбленного красавца.
       Efreng;; - фиренги, франки, так в Турции и Персии называли европейцев, будь то греки или любые балканские народы. "И во владениях франков этот красавец властвует", то, что Яков был сыном человека наиважнейшего и высшего после Императора Византии, он заслуживает быть названным "царем франков".
       Husn - красавец, красота, прекрасный юноша, от этого производно мужское имя "Хасан".
       Zunnar - с персидского означает просто "пояс" обычно означающий "иную веру", но имеющий глубокую символику. В комментариях стихов Мехмеда часто возникает путаница, будто бы пояс может означать христианского монаха или священника, связанного с культом "языческого" для мусульман поклонения. Но это всё заблуждения. На самом деле в большинстве случаев, зуннар - это символ, и вовсе не материальный атрибут. История этого термина корнями уходит во времена распространения ислама, когда зороастрийцы и христиане, вынужденные перейти в ислам, все же тайно исповедовали свою предыдущую веру, и потому носили под одеждой пояс из веревок, как тайный знак собратьям о верности к своему исповеданию. Затем позже, зуннар стал символом верности и преданности в целом, как к вере, так и к любви, клятве или чувствам. И потому привязываться к зуннару, можно переводить как "привязываться к верности" той или иной личности. Есть даже метафоры, когда любовник "каждым волосом своей головы привязывался к зуннару возлюбленного", что означало, что он всеми мыслями погружен в думы о любви к прекрасному иноверцу.
       ;s;- Иисус; в исходном тексте дословно будет "религия Иисуса", что подчеркивает, что юноша является христианином.
       R;m - в османском турецком означает: поддаться, усмириться, быть покорным, смиренным.
      Gamze, lebleri, - взгляд и губы: взгляд зачастую являлся знаком безразличия, отчуждения, а порой и презрения, так как глаза смотрели, но не приближались; губы дарили поцелуи, хотя здесь есть сравнение с животворящими устами Христа, которые оживили Лазаря, в суфийской же поэзии и вообще литературе Ближнего востока, выражения: "губы дарящие жизнь", "рот подобный источнику бессмертия" используется повсеместно, чтобы обозначить несказанную радость близости в встрече с возлюбленным.
      
       Переводы текстов сделаны Э. Ахметовой за исключением указанных цитат из источников.

    _____________________

    Библиография
       Decline and Fall Of Byzantium to the Ottoman Turks, By Doukas. An Annotated Translation of "Historia Turco-Byzantine" by Harry J. Magoulias, 1975
       Византийский Временник. Том 7 (32). Византийские историки Дука и Франдзи о падении Константинополя / Пер. и предисл. А. С. Степанова 1953.
       Лаоник Халкокондил, История (из книги VIII), Византийский Временник. Том 7, Пер. и предисл. Е. Б. Веселаго, 1953 г.
       The Siege and the Fall of Constantinople in 1453: Historiography, Topography, and Military Studies by Marios Philippides, Walter K. Hanak
       Belagerung und Eroberung Constantinopels durch die Turken im Jahre 1453 by Andreas David Mordtmann
       Le rachat des Notaras aprХs la chute de Constantinople ou les relations "ИtrangХres " de l'Иlite byzantine au XV siХcle. Thierry Ganchou