2.
Через пару дней, когда грусть-тоска немного отступила, а проблема отсутствия финансов усугубилась до такой степени, что уже почти нечего было есть, поиски работы возобновились.
На этот раз отвела меня мать на кондитерскую фабрику. Ну просто по пути ей было. Кондитерская фабрика — это такое место, где можно постоянно есть всякую прикольную выпечку, только не хочется.
Там дела пошли просто отлично. Моя задача была помогать всем и во всем, хотя официально я был вроде как грузчиком.
Девчонки молодые, но чуть постарше меня бесконечно лепили корзинки и колдовали с тестом, а я периодически таскал им муку и все, что они просили. Однако, большую часть времени я тоже лепил корзинки и возился с тестом, болтая без умолку обо всем на свете.
Все было бы идеально, если бы не мои лень и жадность. Мне, человеку испорченному книгами и интеллектуальным трудом, было категорически невмоготу вставать в шесть утра, тащится через весь город и потом весь день торчать на работе, где были только мука и, уже после первого дня стоявшая комом в животе, выпечка. Нищета, знаете ли, приучает есть впрок, даже если не лезет.
Девчонки правда были вроде ничего, но больше по характеру ничего. У них у всех от долгого стояния на ногах, а стулья на фабрике вообще не предусматривались, был страшный варикоз. Кроме того, у каждой присутствовала развитая личная жизнь в виде приходящих за ними после смены быдловатого вида пацанчиков.
Но кроме лени, как я уже сказал, меня донимала еще и жадность. Проработав три дня, я возомнил себя незаменимым работником универсалом и даже был на столько нагл, что пошел к начальнику требовать повышения зарплаты.
Начальник был, мягко говоря удивлен, но выгонять меня не стал, хотя зарплату тоже не повысил. Но я же не мог так просто смириться с поражением! Я бросил его сам, гордо не придя на работу на следующий день.
Довольный собой выспался, отдохнул, почитал, успокоился. А денег-то как не было, так и нет.