Однажды в городе N мне посчастливилось ехать в довольно тесном автобусе. Не знаю был ли это час пик или виной всему пасмурная погода, но именно на этот маршрут народу набилось более чем достаточно, чтобы личному пространству приходилось тесниться. С каждой остановкой в этом коробке на колёсах прибавлялось по паре пассажиров, отчего ощущение комфорта угасало размеренно, но неизбежно. Раз за разом отступая на полшага, дабы ни на кого не наступить, я чуть не столкнулся с девушкой моего возраста (ну или может быть чуть-чуть младше) теснившейся точно так же, но уже из-за людей которые пытались выйти. Она была ниже меня ростом. Чёрная куртка, синие джинсы. Так странно. Она додумалась надеть не по сезону массивную и плотную непромокаемую обувь, но не догадалась взять зонт. Хотя, может быть, я просто встретил ещё одного человека, у которого на них аллергия... Её светлые волосы и глаза, контрастировали с крупными тёмными наушниками. То был и мой излюбленный способ спасаться от гомона людей и шума машин. Подумав об этом, я привычным движением поправил крошечный динамик, нависающий у левого уха. Всего лишь секунду музыка звучала ещё громче и отчётливее. Словно она рождается в моей голове.
Вытянув руку, замеченная мной девушка сжимала поручень, но каждый взлёт разваливающейся консервной банки на очередной кочке или выбоине всё равно швырял её из стороны в сторону. Мы стояли уже довольно близко и из-за качки её пальцы периодически касались тыльной стороны моей ладони. В первый раз это заставило меня отвлечься от быстро ускользающих мыслей, но через миг они вновь наполняли меня. Лишь изредка я слегка пригибался и всматривался в размытую гладь окна, дабы удостовериться в том, что моя остановка всё ещё впереди. В один из таких моментов моя «соседка» в очередной раз сильно пошатнулась и рефлекторно начала хвататься пальцами за воздух, будто бы ища поддержки. И как обычно бывает в таких нелепых случаях, она схватила именно мою руку. Через миг тряска прекратилась. Всё это было так неожиданно, что я, всё ещё погружённый в свои мысли, аккуратно взялся за её пальцы, вцепившиеся в мою ладонь. Мы стояли и смотрели на проносящийся за окном пейзаж хмурого и пасмурного городка на самом отшибе мира. Нас уже практически вдавливали в ряд кресел без устали набивающиеся в салон люди, не то спешащие домой, не то ищущие укрытия от усиливающегося дождя. А мы просто стояли и держались за руки.
Было неловко и каждый выбрал в качестве защитной реакции бездействие. Думаю она, как и я, оправдывала всю эту глупую ситуацию ворохом длинных и пространных слов, не то дававших скудное оправдание ситуации, не то просто отвлекающих самим процессом их нагромождения. Так, моё оправдание сухо и методично называлось «целесообразность происходящего с точки зрения заполненного общественного транспорта», ведь теперь мы стояли ещё ближе, а качало нас куда как меньше. Дабы случайно не смутить попутчицу даже полувзглядом, я изучал окно с особенной тщательностью, хотя максимумом того, что я видел за пологом стекающей воды были лужи, словно бы дребезжащие под бесконечной капелью и ударами ветра, тротуары с изредка семенящими по ним торопливыми ногами и неказистые столбы, пролетающие мимо. Хмурая серость, смазывающаяся в одно сплошное пятно вместе с кашей мокрого асфальта.
Через две или три, а может быть, даже пять остановок её пальцы выскользнули из моей ладони. Через миг я обернулся, выдернутый из мира суетливых и откровенно дурацких фантазий, перебивававшихся некоторым смущением, но лишь уткнулся в уже сомкнувшуюся человеческую стену. В голове медленно пульсировало гудящее потрясение, какое бывает когда просыпаешься в людном месте от минутной дрёмы. Я пребывал в душном салоне автобуса с ощущением непонятной тоски и чувством быстро улетучивающегося тепла, скованный напирающей толпой словно медленным течением полноводной реки, подобравшейся к самому горлу. Движения казались смазанными, шумы сбившимся и гулкими. Мой взгляд теперь был устремлён куда-то под ноги, в пол. Я думал лишь о том как поскорее добраться домой, который уже очень давно остался позади. Хотя, если быть окончательно честным, к тому моменту в голове уже не осталось места ни для единой мысли.
В голове бушевала звонкая пустота.