Перелет с Дальнего Востока в Москву наглядно свидетельствует о необъятности нашей Родины. А если в соседях у вас неконтролируемый малыш, то полет превращается в необъятный кошмар. Восемь, восемь часов деточка орал и сучил ножками, по поводу и без него. Родители же оставались безучастными к его конвульсиям.
Вообще, в последнее время, во многих семьях практикуется метод, в основе которого лежит принцип неучастия. В частности, родители ни словом, ни тем более делом, не ограничивают своё чадо в его крайних проявлениях. В результате, малыш растет сорняком. Эдакое отсутствие воспитания при живых воспитателях.
Уже выйдя из аэропорта, мои глаза перестали нервно дергаться, так как они, раскрывшись максимально, стали лицезреть нарядно одетую во всё зеленое с желтыми и белыми вкраплениями Москву. А ведь наша «Манчжурия» ещё совсем голая стоит. Хотя до нашего бирюзового неба Москве ой как далеко. И тут не восемь часов. Тут, как до луны.
Аэроэкспресс, дома сталинки, церкви, трубы, Павелецкий вокзал, народ, и конечно метро. Интересно, где-нибудь стоит памятник отцу-основателю метрополитена? Ну вот, наконец, Курский вокзал. Он состоит из двух частей: «царской» архитектурой и пристроенной к ней «советской» глыбой. Кстати, о вокзалах столиц. При всей информативности и удобстве Москвы, её вокзалы явно контрастируют с окружающей действительностью. Эдакие куски провинции в столице.
Войдя в «советскую» (основную) часть вокзала, я пошёл по указателю «к поездам» со стрелкой вперед. Дойдя до конца зала, увидел туже вывеску, но со стрелкой назад. Оказалось, выход на перрон в центре, через подвал. Невольно заинтересовался тем, как же в старину выходили на перрон. В «царском» зале я обнаружил огромные архаичные ворота, увенчанные имперским орлом. Но, они были заколочены и заставлены палаткой «Пресса». Хотя выход к перрону, из старого здания, всё же имеется. Он находится рядом с заколоченными парадными воротами, в некогда бывшем окне. Для этого, окно было переоборудовано в дверь!? Так что, захотите попасть на первый путь, извольте через подвал, либо в «окно», господа.
А вот и поезд «Ласточка». С виду неплох. Да и внутри восторг. Чисто, цивильно. Даже захотелось разуться перед тем, как войти в салон. Но как только поезд тронулся, «Ласточка» стала издавать истошные звуки, испускаемого воздуха. При максимально достигнутой скорости в 140 км/ч, стоны усилились. И на вопрос обеспокоенных пассажиров о нормальности подобных какофоний, кондуктор, удивленно сообщил:
- Так ведь это же поезд. Он и должен пыхтеть.
Вскоре, после ухода кондуктора в вагоне появились две дамы в форме РЖД. Каждая из сотрудниц тянула на центнер. При этом, форменная «кольчужка» была им узка и коротковата. И поэтому, их тела, в натянутых сорочках и мини юбках, выглядели монументально. Сотрудницы сразу стали предлагать посетителям сувениры с логотипами РЖД, каждый раз заканчивая предложение фразой, что 10% выручки пойдет в фонд детям-сиротам «Расправь крылья».
- Мужчина, купите нож с эмблемой РЖД. Возьмите нож, помогите крыльям.
Мы мчимся. Густо посаженные небоскребы, сменяются могучим лесом. А между ними, вперемешку, полуобнаженные девицы и дымящиеся мангалы с «мангалоидами». И снова высотки, лес, да шашлыки с девицами. Странно, но ощущение такое, будто именно лес подпирает Москву. И город, притесненный и испытывающий недостаток света, вынужден тянуть свои каменные стволы к солнцу.
А поезд все дальше. Мосты, часовни, сады (которым позавидовал бы Японец), дома с мезонином.
Покинув пределы Московского княжества и въехав во владения Владимирской волости, мы очутились в бедности. Бедность сменяется убожеством. Убожество глубоким вдохом и задумчивым выдохом. Лишь природа по-прежнему продолжает восхищать. Наверно именно отсюда Васнецов черпал свои мысли об Аленушке, да Иване-царевиче с серым волком. Волей-неволей, а поверишь в леших и водяных, глядя на всё это жутковато-завораживающую дремучесть. Город Владимир четко делит «лукоморье» и бескрайнее Ополье, с её зеленеющими холмами и источающими благовониями полевых цветов.
Вот, появился храм до монгольской эпохи, что на реке Нерль. Как же хорошо. Как же спокойно. Как же… как же тихо в поезде. Он совсем перестал отдуваться. Да, всем хорошо. И мне, и «Ласточке», и моему соседу, что сидит напротив по диагонали. Ну и рожа. Повесил у окна свою ряху и о чем-то задумчиво грустит. Странно, видеть данный типаж в подобном состоянии. Мне раньше казалось, что им это не дано. Как там у классика: «Судьба наградила его кувшинным рылом, остальное взял он сам». Бык. Но, чёрт возьми, какой же у него взгляд. Удивительно, прям на глазах его морда превращается в лицо. Надо же, да он совсем на человека стал похож. Быть может это и есть его настоящая сущность? Да, всё-таки именно когда человек задумчив, он искренен и неподделен. И неважно на что он при этом смотрит. На храм посреди поля или на вечерний костер. В этот момент он далек от всего суетного. Возможно, в этот момент он что-то вспоминает или переосмысливает, производя у себя внутри душевное очищение. И, наверное, именно такой и должен быть взгляд у молящегося атеиста. Забавно, а ведь он чем-то похож на меня. И куртка как у меня, и джинсы. Ё! Так это же моё отражение в стеклянных дверях между вагонами! Учудил. Ладно, с кем не бывает. Все-таки смена часового пояса, туда-сюда. Попробуй восемь часов под вой младенца. Да и темнеть начинает. Где же свет в вагоне? О, дали. Спасибо.
Вот уже пролетел 19-й век, в виде Коврова и Вязники. И наконец, я прибыл в Нижний Новгород.