глава четвертая
П О Р О Д А
- Раиса, милая, мне нужно твое мнение. – Заскулил над ухом Инокентий с голубым бантом наперевес в крошечной тельняшке с морским воротником..
Ну, да.Ну, да.
Все по взрослому, господа и по настоящему.
- Чего тебе. – Равнодушно зевнула Раиса, осматривая его с ног до головы. – А ты сегодня, прям капитан Воробей. Самостоятельно Не жарко ли?
- Так. Немного. Но речь не об этом.
- А о чем? – Полюбопытствовал Бонифаций, появившийся из-за спины Раисы, как черт из табакерки.
Испуганый песик даже скульнул от страха. как будто кто-то наступил на его лапку.
- Инокентий не истири. – Прошептала Раиса. – Если тебя это успокоит, то я сама чуть не обделалась от страха, когда впервые увидела это чудо. Без обид Боня. Чтобы выглядеть так оригинально, как ты, еще постораться надо.
- Надо бумать, это комплимент. – Заулыбался рыжий.
- Можешь так думать. – Заулыбалась Раиса.
- Ты его знаешь? – Как-то неуверено спросил Инокентий Раису.
- Ага. – Ответила Раиса и потянулась. – Уже пять минут знакомы, а кажется, знаю его вечность.
Рыжий кот, явно нравился себе. Он без всякого стеснения сел перед всеми на палубу и стал вылизываться.
- Ого! – Мяукнула Раиса.
Дама явно не была готова увидеть то, что увидела.
- Вас можно поздравить, сударь. – Воскликнула она, не ожидая от себя столько восторга. – Вам есть чем гордиться.
Бонифаций был на седьмом небе от комплимента.
- Я, конечно, извиняюсь, но может ты нас представишь друг другу?.
Инокентий, в отличии от Раисы, был скромен, практически, во всем. И особенно в своих суждениях.
- Изволь. – Промурчала Раиса. – Инокентий, это Бонифаций. Бонифаций, это Инокентий. Все?
- А подробнее? – Настаивал Инокентий.
В отличие от Раисы, ему было не всеравно с кем тереться носами.
Помня последние прививки, то он был в чем то прав.
А судя по виду Бони, то во всем.
Инокентий подполз к уху Раисы и тихо спросил.
- Ты уверена, что с ним можно нюхаться.
Он бризгливо прищурил глаза и подмигнул.
- Тебе, еще нужно мое мнение? Не передумал? – Начинала злиться Раиса.
А разозлить он ее хотел меньше всего.
- Мне кажется, я встретил любовь всей моей жизни. - Трепетно прошептал песик и завилял хвостиком.
- Кто? - Встрепенулась кошка.
- Где? – Встрепенулся кот.
- Сука! – На одной ноте продолжал Инокентий. – Там!
И лапкой указал на нос яхты.
Яхта плавно бороздила просторы местного речного водохранилища. Толпа вела себя спокойно. Я бы сказала, сонно.
То ли просыпалась. То ли засыпала. Вчерашнее расспутство сменилось вялотекущим возбуждением.
Полуодетые.
Полураздетые.
Полупьяные.
Полутрезвые.
Все «полу»….
Некая истома и ленивая вальяжность в движениях и словах завладела всеми. Не было заметно откровенных и назойливых ухаживаний и раздоров. Праздник, под шепот волн, крик чаек и умереннополящее солнце, плавно перетек на стадию пассивного отдыха. Даже разговоры о политике настраивали организм на крепкий сон, а не народное революционное востание с шашкой наголо.
Лето, в самом его разгаре, умиротворяло короткими юбочками, пивными животиками, ухой, раками и разговорами о рыбалке и курортных романах.
Совершенно верно.
Премьера состоялась летом.
Это там, где-то далеко, в столицах, премьеры зимой.
А у нас летом!
Если вспомнить, что соавторы встретились под Новой год в бане, то шедевр родился аккурат к лету.
На яхве народ расположился по интересам.
Женская половина оголилась, в некоторых местах до неприличия, и загарала на носу. Мужская половина попивала пивко, рыбачила, а кое-кто просто делал вид, что умеет делать это, и краем глаза поглядывала на нос коробля. Официантов не было, так что каждый сам убирал за собой. Что, кстати, все приняли на «ура». Кто знает, что день грядущий всем готовил.
Еще не вечер.
Эмоцинальный бум по поводу вчерашней интернет фотосессии затих. На удивление, стыдно было только Элионоре.Но, находясь в центре внимания Брынзы, она чувствовала себя королевой и хозяйкой. Редкий случай, но приятный.Быть пожизненой любовницей, хоть и примой, что всю жизнь пить дорогой чай с горьким сахаром. Вильмонт тоже присутствовал и не один. Посищать сие мероприятие он не хотел, но должность обязывала. Фуршеты и банкеты всегда были деловой частью работы, даже обязанностью.
Вы угадали.
Он был с женой, Виолеттой….
Нет слов.
Вильмонт с Виолеттой!
Можете не улыбаться. Ничего близкого с той Виолеттой, что вы себе нафантазировали, не было.
Огромная шляпа, борящаяся с ветерком, как будто с ураганом, постоянно пыталась сорваться с ее головы и улететь прочь. Огромной она была не потому, что жарило солнце, а владелица пыталась спасти лицо от преждевременных морщин.Просто размеры шляпы «гармонично» скрывали размеры бедер. Просто у Виолетты был «грамотный», в высоких кругах нашего городка, стилист Рома. И что бы, хоть как-то равномерно распределить божественную фигуру первой леди Большого драматического театра (единнственного) в глазах народа, надо было визуально выравнить пропорции. Вместо пирамиды получить квадрат.
Ну, вот такие у нас стилисты.
Пышные формы Виолетты были не безобразны. И даже очень приятны. Но когда вы постоянно находитесь средь примадон и балетных, то ваши комплексы не просто вас душат, они пожирают вас со всеми вашими внутренними душевными достоинствами. Бедная Виолетта. Чего она только не предпринимала. Как она только не боролась со своими лишними килограммами. Все было тчетно.К финишу борьбы всегда возвращалась только поруганая честь, пустой кошелек и еще более больное самолюбие. Рано или поздно, осознав, что это на всю жизнь, многие женщины мирятся с обстоятельствами и начинают жизнь полноценно и гармонично. Но Виолетта была к этому еще не готова.Она была близка к этому, но только на половину. На какую? Все просто. Уж, если не дано вернуть себе формы старшеклассницы, то хоть одеваться буду стильно. Но и тут Виолетту ждала засада под названием Рома.
Проработав швеей несколько лет на подпольной фабрике в столице, он отчего решал, что в него вселился великий кутюрье, Вершувшись домой, он быстро нашел себе спонсора (а найти его было просто, с его то столичными замашками) И вскоре, пред публикой наших толстосумов и их жен предстал Роман во всей своей красе.
Пять салонов красоты.
Дом модели.
Показы и выставки.
Словом, и мальчик созрел, и дамы наши довольны.
Вот только шляпа все сьежала и сьезжала с головы Виолетты. А Вильмонт все злился и злился, глядя на Элионору и ее ухожера.
И если вы палагаете, что связь между Вильмонтом и Элионорой была тайной? То глубоко ошибаетесь.
Театр.
А в театре, как в деревне, тайн нет. Все про всех все знали. И мало того. Принимали активное участие в их непростой сложившейся обстановке.
Виолетту от ее жизненых разочарований спасала ее природная доброта.
Элионору сцена.
Вильмонта….
В что спасало Вильмонта?
Может кто мне подскажет?
Правильно.
Ему было так удобно!
Если дамы по отношению друг к другу приняли пакт о не нападении, то чего и голову ломать.Пусть жизнь течет так, как течет. А там видно будет.
Хотя..
Пожалуй, еще прошлое сдерживало Вильмонта от опрометчивых поступкой настоящего.А как иначе. Прошлое толстыми жгутами обвивает наши шеи и душит нас в настоящем.И оно же, не дает нам совершать все новые и новые ошибки.Кто скажет, что название ему здравомыслие. Кто слабохарактерность. Кто слабоволие. Кто продуманность. Кто практичность. Как не называй, а смысл один. Мы все висим на крючке прошлого.Многим удается соскочить с него. Но лишь единицам, приземление удается сделать, на обе ноги.Кто ломает ноги. Кто руки. Кто позвоночники. Если вы меня правильно поняли, то я сейчас о душе.
Вот и наш Вильмонт, по жизни своей, всем был обязан Виолетте.А конктретнее, ее родителям, истинной интеллегенции со связями с хорошими, крепкими, старыми традициями. Ведь, кроме звучной фамилии, у него за душой ничего не было. Да и любил он Виолетту тогда. в молодости. Но жизнь, как и вода в ручье, течет. И дважды в одну и ту же лужу не зайдешь.
Могу предположить…
И это только мои догадки...
Вильмонта сдерживал стыд перед ее родителями, больными стариками, что души в нем не чаяли и гордились, как сыном. Его родители почили в мир иной, еще на заре перестройки. Автокатастрофа. И вот он, голый и босый пацан, студент местного театрального института культуры, по фамилии Вильмонт был обласкан, одной из самых приличных семей городе.
Прошлое, господа.
Прошлое…
И порой, мы без него ничего из себя не значим.А если забываем, то жизнь нас всегда за это наказывает. А мы дураки полагаем, что соседи сглазили.
Вот и пади разбирись, как лучше.Жить не любя, вспоминая о счастье, уважая себя и родных тебе людей ? Или жить, как правая нога захочет, а там, хоть трава не рости, успокаиваясь одним, и на мой взгляд, гнилым суждением о том, что жизнь одна.Как не летай в облаках собственных заблуждений,а приходится оставлять следы жизни своей на земле. И так же ж хочется, хоть плачь, чтобы в них не настрали, провожая тебя на заре злым и мстительным взглядом в спину.
Вот и я для себя этот вопроос еще не решила.
А вы?....
Вот именно за это, Раиса и ненавидела Вильмонта.
За маятник души, что балтался из стороны в сторону, раздражая всех своей инфантильностью.
- Явился незапылился. – Прорычала Раиса, глядя, как тот, помогает Виолетте взобраться на нос яхты. – То же мне, Титаник.Хотя….
Раиса выгнула спинку и добавила.
- Щаз потонем все, к чертям собачим. И что людей так тянет повторять ошибки. Можно подумать, взлетят, если руки расправить.
Раиса любила Виолетту. Нет Уважала.Любила она Элионору. Редкие женщины остаются добрыми при таком личном раскладе. Редкие. Но Виолетта смогла. И весь театр ее за это уважал, виня во всем Элионору.
Не похудеть.
Не одеваться стильно.
А просто остаться доброй.
И разве этого мало?
Детей у них с Вельмонтом не было.Не было кошек. Не было собак. Никого и ничего не было, кроме театра.
- Ты имел ввиду, Виолетту? – Сьехидничала Раиса. – Вон она на носу. Неплохо бы разузнать, где прячут спасательные желеты.
- Как? Ты не видешь ее?
Инокентий так волновался, что чуть не выпругнул из тельняшки.
- Вон же она! Вон!
- Да где? – Поинтересовался Боня.
Он не отходил от Раисы не на шаг, пытаясь предупредить любое ее желание.
- Вон она! В белых шертиках и золотом ошейнике!
Если не считать читу Вильмонтов, взгромоздившихся на нос яхты, чем, явно, насторожив отдыхающих, предвкушением надвигающейся катастрофы, то кроме полуголых дам и не было то никого. Тем более в белых шертиках.
- Ну, как же. Вон там, в уголке. На цветастом коврике.
Солнце светило прямо в морду Раисе. Она прищурила глазки и увидела рядом с однаженым телом Беллы (полу обнаженым), практически у ее ног, огромную псину, бледно коричневого цвета в золотом ошейнике. Цвет псины и цвет Беллиных ног практически совпадали, от того и распознать, кто из них сука, было весьма трудно.
Под лучами полящего солнца.
Шертики оказались памперсами, что явно указывала на то, что это была сука.
Раиса икнула, ощетинилась, попятилась назад и медленно повернулась к другу.
- Инокентий, а ты не льстишь себе? Я всегда знала, что в твоей маленькой и убогой груди бьется огромное кабелиное сердце. Но, чтобы настолько огромное?
Раиса говорила, неперестовая отползать к капитанской рубке.
Вслед за ней отползал ее телохранитель.
- И почему мелких всегда тянет на великое? – Бурчала себе, под вечно недовольный носик, кошка.
- Комплексы дорогая. Комплексы. – Отозвался, где-то из под хвоста, Бонифаций.
Раиса остановилась и уважительно на него посмотрела.Она, конечно слышала про то, что не стоит судить по внешнему виду о сути предмета. Но в жизни сталкивалась с этой версией впервые.
- Раиса, как она тебе? – Суетился под боком, Кеша. – Правда, чертовски хороша.
Раиса тяжело вздохнула. Села. Обвила себя , по истине, королевским хвостом. Лизнула Инокентия в лоб, как это делает мать, когда смотрят на урода сына. И нежно сказала.
- Лишь бы тебе нравилась. Только боюсь тебя огорчить. – Она зивнула и улыбнулась. – Размерчик, душа моя, явно, не твой.
- Почему?- Переспросил ее песик, радосто виляя хвостиком.
Раиса смотрела на него настолько лаского, что другой на его месте, давно бы уже заподозрил неладное.
- Как ее хоть завут? – Лениво спросила она, исключительно из любопытства.
- У нее красивое имя. Шарлотта.Лотта. – Горделиво произнес Инокентий.
- Мда…. – Раиса смотрела на песика и гоняла в голове мысли. – Мда. Кто бы мог подумать.Лотта.
Потом, она пристольно посмотрела в ее сторону.
- Могла бы и дома остаться. Чего памперсами общество смущать.
В Раисе заговорила женщина, которая не хотела отпускать Инокентия.
- Петро, ты бы снял со своей сучки памперсы. – Буркнул мэр, стоя плечем к плечем с Брынзой у правого брота, и только делая вид, что ловит рыбу тролленгом. - Как-то не хорошо смотрится.
- Чего тебе не хорошо? – Не обращая внимание на недовольство мэра, ответил Брынза. - Так надо, понял?
Потом Бранза остановился и ехидно добавил.
- А ты кого имел ввиду?
Мэр, почти засмеялся.Мужской юмор, особого рода материя и лучше ее женщине не знать вовсе.
- Ты, я надеюсь, не против?- Спросило мэр, взглядом указывая на Беллу.
- Какие она поет романсы. – Не впопад отвечал Брынза,покачивая головой от восторга и восхищения.
- Кто? Белла? – Удивился мэр.
- Не уходи…. Побудь со мною… - Мырлыкал Петро.
- Да никуда я не ухожу. Чего воешь? – Подыграл ему мэр.
Тут Бранза очнулся.
- Да, не против. Не против. Достала до кишек.- При этих словах, он так грустно посмотрел на мэра, что чуть не погладил его по голове от жалости.
Вот ведь загадка природы, под названием Петро Брынза.
Не ополон настолько, что даже по заказу сшитый смокинг, сидит на нем, как на корове седло. Руки такие, что ими копать можно. На язык прямолинейный и острый, как бритва. Убийца животных и жестокий бизнесмен.А был пойман в сети любви, старым романсом и женским смущением.
Брынза вытащил спнинг. Облизал его глазами. И вновь закинул в воду.
- Пылает страть….. В моей груди….. – Напивал он, и всем было видно, насколько глубоко она пылала.
- Так без обид? – Переживал вокруг него мэр. – Чтобы потом….
Он не договорил..
- Ты меня первый день знаешь? – Почти сирдито обернулся Брынза и посмотрел прямо в глаза другу.
Больше к этой теме никто не возвращаося.
Что Белла?
Я вас умоляю…
Девочка планомерно поднималась по ступеням социальной лестницы вверх, а от того, мэр, уже слишком давно, был удостоин ее внимания.
И Брынза знал это.
И это знали все.
И все разрулилось, как нельзя вовремя и для всех в удовольствие.
В очередной раз, аллелуя!!!
Несколько слов о мэре.
Начнем с того, что я не знаю, аернее, не помню, как его зовут.
Вы никогда не подмичали, что как только человек становится мэром, куда то теряются его фамилия, имя и отчество.
Теряется лицо.
Мэр. Просто, мэр. Коротко. Обьемно. Важно. Неподсудно.Безаппеляционно.Народно. Уважительно. Пристижно.
Властно. Достойно….
Слов не хватит, почему и куда теряется лицо.
Говоря о мэре одного городка, создается впечатление, что говоришь о мэре соседнего городка. И так далее.
Они, как однояйцовые близнецы.
Одни магазины.
Одни вкусы.
Одни покупки.
Одни курорты.
Эдакий, закрытый клуб мэров. И самое поразительное в том, что они и внешне становятся похожими. Различие исключительно в размере городка и его удаленности от сталицы. А, вот тут, обратная прогрессия. Чем дальше и меньше, тем жирнее и жаднее.
На этом, я думаю, можно было бы, остановится в описание нашего мэра. Свой для своих. Чужой для чужих.И никто для всех. А в целом, мужик, со всезх сторон, положельный и привлекательный.То, что Белле было и нужно. Как и сама Белла была нужна ему.
По царю и макинтош!
Думаете, что язвлю?
А вот нисколько.
Хотите узнать мужчину поближе, поинтересуйтесь его женщиной.
И все.
Сильная у сильного.
Слабая у слабого.
От того, видимо, люди и не уживаются друг с другом, что силы их не равны. Но природа кишит чудесами, соединяя союзы равных.
Белла у Мэра.
И все довольны.
А судя по тому, насколько быстро в Брынзе просыпалось счастье, и насколько молниеносно в его душе пробуждалось и крепло поэтическое начало, то природа склонна и к анекдоточным изменениям, даже в своем законсервированном виде.
- Так ты снимешь с нее трусы? – Напрямую спросил мэр Брынзу.
- Смотреть противно.
- А ты не смотри.- Буркнул рыбак и охотник, пошло ухмыльнувшись.
День катился к «файв о клок», но о чайной церемонии никто не думал. Народ просыпался.
- Да сниму, сниму. – Успокоил всех эстетов, хозяин яхты.- Это моя Шарлоттта. Моя девочка легавая. Сам знаешь моего Юкона, аболтуса. Проходу в усадьбе, даже кошкам не дает. Все, что движется любит. Крестьянин. А она у меня золотая. Доча медалистов. Охотница. Ты знаешь, какие у нее данные. Я ее год ждал. Что бы родинка к родинке. Волосинка к волосинке.
Венгерка моя. А это первая течка, считай, что праздник в семье.В доме оставить не мог. Изуродует мебель и чучела.На цепь, даже Юкона не сажаю. Охотница моя. Красавица. Ей воздух нужен. Просторы.
- Ага. – Промычал мэр. – То-то я смотрю, круги наворачивае по палубе. И стошнило ее.
- Пусть привыкает к яхве. Судьба у нее такая.Одно бругому не помеха.Ладно сниму. Посигнуть на честь, думаю,некому.
Мужики, еще немного поржали на эту тему и освободили красавицу от памперсов, что привело к неописуемому, щенячему восторгу всех. Как Лотту, так и отдыхающих.
В особенности, Инокентия…..
К его разочарованию, никто не обращал на него внимания. И самое обидное, все его чувства было сброшены со считов счастья, даже в гипотетичском плане.
- Ну, ты видишь. – Шипела Раиса, каждый раз, как мимо нее, в очередной раз, проносилась Лотта. – Ты видешь?
Инокентий, хотел было возразить, но промолчал.
Раиса продолжала.
- Из-за этой кабылы просидим весь день под скамейкой. Чего доброго покалечит во цвете лет своими длинющими ногами.
Инокентий жадно сглотнул слюну.
- Какие ноги! – Восхищенно, но очень тихо, сказал он, дабы не нервировать подругу. – А какая кожа….
- Что? – Возмутилась Раиса.
Про ноги она не слышала. Но, вот про кожу.
- Детка, у тебя самая красивая в мире шубка. – Попытался успокоить ее Бонифаций.
- А давай знакомиться. – Весело проговорила голова Лотты, взявшаяся не весть откуда и прямо под скамейкой. – Я давно за вами наблюдаю. Вы такие забавные.Давайте играть. Давайте бегать. Давайте…..
- Стоп. Стоп. Стоп. – Зашипела Раиса и и поползла в глубь к стене.
За ней, как и полагалось, отполз Бонифаций. Он тоже шипел и щитинился, хоть и щитинится было нечему. И только Инокентий, обливаясь слюнями и нетерпением, подполз к самому носу Лотты и благоговейно проскулил.
- Давайте…..
- Шарлотта! – Гордо представилась сука. – Венгерская выжла. По вашему, легавая.
- Я….. Я……
Бедный песик от неожиданной радости забыл свое происхождение напрочь.
- Я…. Я…..
- Да шпиц ты. – Вмешалась Раиса. - Померанский. Инокентий.
- Как приятно. – Обрадовалась Лотта. – Я вас сразу заприметила. Породу видно издалека.
Подобная неприкрытая лесть в адресс Инокентия, а не в свой, хлестанула по ушам Раисы.Зная своего друга, его слабые стороны в отношение похвалы разного сорта, она парировала.
- И, чем же это видно?
- Да всем. – Спокойно отвечала Лотта, радостно веляя хвостом.
Инокентий не дышал от восхищения. Так близко. Так, оказывается легко можно говорить и нюхать.
- А именно. – Не унималась Раиса.
И было заметно, как она начинала серьезно нервиничать.
- Да пожалуйста.
Лотта легла на пол и вытянула передние лапы вперед.Ее осанка, всем своим видом, кричала: «Смотрите, какая я грациозная и гибками. Как статуя!»
- Будь он дворнягой беспородной, то стал бы сразу ко мне приставать. А он, как истинный джельтмен, даже не решался познакомиться.
- Все понятно. – Промурчала Раиса и косо посмотрев на Бонифация. – Толика правды имеется. А по существу?
- Не вопрос.
И Лотта, снова встала на ноги. Ей, как будто тяжело было не двигаться.
- По отношению к нему, возникает материнское чувство жалости и нежности.Как к существу, которое нуждается в помоще и опеке.
Раиса задумалась.
- Это как?
- А вот так. –Передразнила ее Лотта. – Сами посмотрите.
Раиса и Боня уставились на Инокентия. Инокентий ничего не слышал. Он был полностью поглащен своими чувствами.
- А теперь представьте, хоть на минуточку, что он потерялся…
У Раисы из груди вырвался крик.
- Вот – вот. Я об этом. – Констатировала Венгерская выжла. -
Он погибнет или…
- Что или? – Чуть не плакала Раиса.
- Тоже погибнет, но не сразу. Будет долго мучится пока, не сдохнет в одиночестве от голода и холода.
Еще чуть-чуть и Раиса, укусила бы ее за нос от возмущения.
Лотта наслаждалась представлением, как и знакомством с теми, кто еще не был знаком с ее теорией «породистых» собак.
- А ты погибнешь, если потеряешься? – Тихо спросила Раиса, выгибая спинку, как бы готовясь к прыжку.
- Конечно. – Не задумываясь ответила Лотта, не обращая внимание на язвительность кошки. – Куда я без Петра. И пожалеет. И накормит. И охотиться будем.
- Мы, породистые, как бы глупые, но умные
Добавила Лотта, немного подумав.
- Отличная теория. – Засмеялся Боня. – Мне нравится.
Он впервые вмешался в женский разговор, от чего навлек на себя негодование Раисы.
- Бонифаций, заткнись. А ты договаривай, раз начала.
Лотта снова легла на живот и положила морду на лапы.
- Это очень просто. Породистые не приспособлены к жизни без участие к ней человека.Они, конечно могут протянуть некоторое время без него. Но не так долго, как с ним. Добывать пищу и охотиться с человеком, не одно и тоже.Пищу надо добывать каждый день, чтобы не сдохнуть.А охотятся в удовольствие.
Лотта смотрела кошке в глаза и пыталась рассмотреть в них понимание.Не дождавшись, Лотта спроосила напрямую.
- Поняла?
- Поняла. – Ответила кошка. – Да, кстати, Раиса, кошка персидской породы. Но это не значит, что потерявшись я сдоху.
За этот ответ, Боня лизнул ее в лапку.
- Браво, Раиса!Браво! – Муркнул он и лизнул еще раз.
Лотта от смущения покраснела, но из-за цвета ее благородного окраса, увидеть это оказалось сложно.
Все посмотрели на Инокентия.
Инокентий улыбался во всю пасть. Велял хвостиком. Икал от холода и жары одновременно. Слюнявился и тихо поскуливал от нетерпения познакомится поближе.
- Мда. Кое в чем, ты безусловно права.Но, не обобщай так часто всех и подряд, а то можешь попасть впросак.Шею намылят за просто так и прощения не попросят. - Сказала Раиса и уже не так зловредно и заносчиво.
- Бонифаций. Можно, просто, Боня. – Представился кот. – Речная пехота!
И вся компания засмеялась.
Инокентий тоже смеялся, хоть по прежнему ничего не слышал и ничего не видел вокруг, кроме Лотты.
- Стоп баржа! – Как гром с ясного неба, разверзся голос Петра.- Суша!
Лотта взвилась, как подстреленная и рванула по сходням на берег.
- Куда она. – Спросил растерянный Инокентий. – А как же я?
- Будь рядом, шпиц померанский. – И Раиса, по матерински, прижалась к нему мордочкой. – А то затопчут.
Затем она вылезла из под скамейки, осмотрелась вокруг и добавила.
- А ты Бонифаций в разведку.А то вокруг все такие породистые, что положиться не накого в трудную минуту.
Бонифаций гордо вытянулся, выгнулся, выкрутился, подтянулся, потянулся и плавно пошелестел на карму, где радостно суетились люди.
- Трусы. Трусы забыл одеть своей Шарлотте. – Шутила толпа над Брынзой - Вдруг тут медведи водятся?
- У меня разрешение на охоту имеется. Не бойтесь. Мы только покупаться с бережка. Поплавать. Бегай. Бегай, девочка моя.Не слушай никого. Остров необитаемый. Врагов нет.
- Раиса, где ты? – Послышался голос Элионоры. – Ты где?
- Блин, совсем забыла об Элионоре. Как там, моя девочка, без меня? – Мяукнула Раиса.
- Раиса! Раиса! Раиса!
- Я тут! Тут! Тут!
И Раиса радостно побежала навстречу Элионоре.
- Как ты, красавица моя? – Элионора схватила ее на руки и стала целовать и гладить.
- Всего, так сразу, и не расскажешь. Дома поговорим. – И кошка нежно лизнула Элионорину ладошку. – А у тебя, как дела?
- То же неплохо. Не все так трагично, как представляла себе. – Ответила ей хозяйка. – Ну, что? Пошли погуляем на бережек?.Лоток, смотрю, чистый. Иль нашкодила где?
- За кого ты меня принимаешь? – Возмутилась кошка и царапнула именно в то место, куда только что поцеловала.
- Ну, прости, прости. Тогда бегом на берег. Говорят он необитаем.Какая прелесть! А песочек какой чистенький!
- Щаз испачкаем! – Ворчала Раиса. – Был необитаем. Вон сколько робинзонов и пятниц понаехало. Кокашке моей негде упасть.
- Раиса, не упрямся.
- Не упрямлюсь.
Мимо, на вытянутых руках, пронесли Инокентия.
- Инокентий, фу…. Как от тебя воняет рыбой. – Возмущался Алексей.
- Тут везде рыбой воняет. Это речка.
И чья то рука поднесла к носу Алексея ведро с поймаными окунями.
- Вот, смотрите.
- Это вы сами столько поймали? – Почти, театрально удивился Алексей.
- А то кто. Хотите и вас научу?
- Почему бы и нет. – Ответил Лемешев…
Вот так в одночасие можно полюбить и рыбалку тоже.
- И всетаки. – Алексей прижался к уху своего питомца. – Сырую рыбу не жри. От нее глисты случаются. Хочешь глисты?
Инокентий рыгнул, задрожал и спрятал свой носик в тельняшку.
Породистый.
Что с него взять?