С самого раннего детства, когда бедность ещё не понимается как неуспех, несчастье или проклятье, Марина ненавидела нищету. И пусть общество вокруг было социалистическим, а разница в доходах и положениях не очень отчётливо резала глаз, как теперь, Марина каким-то седьмым чувством знала-они очень хорошие, очень честные, очень трудолюбивые люди-её семья, но они же и ужасно нищие.
Те родственники, что всё время и исключительно летом наведывались, уезжали, гружённые до предела всем, что росло щедро в огороде у бабушки, и тем, что она заботливо припасала для гостей-пирогами, котлетками, свежей рыбкой из дедушкиного улова... Взамен они оставляли маленькие кусочки балыка из настоящей осетрины, которую потом, вгрызаясь до зубной боли в шкурку, соскабливала Марина. Унты и безрукавки из настоящей овчины спасали ноги в зимние холода. Дедушке несли в подарок какие-то дефицитные железки, а бабушке-чай и отрезы яркой ткани, редко-колбасу и мармелад.
Особенными, долгожданными и желанными были визиты тёти Раи. Было это каждый раз так. У калитки палисадника тормозил яркий новенький Жигулёнок-само по себе событие для всей улицы. Занавески на окнах соседей подрагивали, кто-то с притворной надобностью спешил во двор, а самые смелые даже выходили за ворота.
Из Жигулёнка с громким визгом выскакивали тёти Раичкины очень шумные и шустрые отпрыски, затем долго выпрямлялся блёклый, похожий на белый кисель муж. Тётя Рая выплывала с большим апломбом последней. Дамой она была очень крупной. На всегда опухших, огромных ногах она вносила в распахнутые предупредительно ворота своё внушительное тело, и громко ухнув приземлялась на табурет.
Больше во время всего визита она уж с табурета не сдвигалась, только смахивала пот с красного лица и громко дышала и ухала.
Несмотря на внешние недостатки, была ведь ещё и огромная бородавка на лбу меж бровями у тёти Раи, впечатление она производила умиротворяющие и приятное. От неё веяло спокойствием и комфортом больших средств.Это потом Мариночка выучит-"Money makes you pretty".
Тётя Рая была директором знаменитого в городе магазина "Каспий".
Марина всё понять не могла, с чего это он так знаменит. Были они там с бабушкой один раз- огромные, пустые, стеклянные витрины. Просторный без покупателей зал. На полках-ничего, кроме холодного жареного сазана сомнительной свежести и каких-то килек, которые даже у них дома считались едой для кошек.
Тётя Рая тогда вышла к ним, суетливо быстро сунула бабушке два бумажных свёртка. Бабушка так же суетливо, и явно смущаясь, сунула ей в руку денег. Так они и пошли домой, не проронив ни слова.
А дома! Развернули свёртки, а там-осётр наисвежайший горячего копчения и икры паюсной с полкило. Вот уж пировали всю неделю. И с картошкой отварной осётр хорош, и с салатом из любых овощей, и даже, сам по себе, вовсе без гарнира. Икру тоненьким слоем бабушка мазала на бутерброд с маслом для Мариночки на завтрак. Как было не любить визиты тёти Раи после этого.
Уезжало великое семейство, нагрузив до отказа багажник фруктами, овощами, ягодами. Брали вёдрами, не стесняясь, а чего стесняться? Дают-бери. Бьют-беги. Нормальный такой бартер. Не очень равноценный всё же-думала Марина. Ведь Тётушка Рая не горбится на огороде с рассвета до заката, не разгибая спины, как бабуля с дедулей. А детки её не собирают с земли эти злосчастные яблоки и сливы, каждый день, по три ведра, как Марина. Не колупают абрикосы, не режут яблоки, не лезут в колючие заросли малины, и спина у них не ноет с раннего детства. Марина всё понимала.
Подарки символизировали пропасть между Марининой семьёй и остальными. Они были и всласть, и в обиду. И всё ещё было непонятно-почему так. Марина с детства выстроила стену между собой и семьёй. Стену из книжек, отличных отметок, бесчисленных грамот, музыки, словесных оборотов и шуток. Она изо всех сил карабкалась из нищеты к успеху и достатку, которые тогда лишь маячили впереди смутными грёзами.
Марина поверила, что хорошее образование-это единственный самый главный залог будущих удач и грызла гранит науки с упорством маньячки, хотя многое ей давалось и вовсе без стараний-повезло. Говорили, что умненькая от природы. Ну, хоть в чём-то должно же было повезти, жаль не здоровьем и красотой, а умом.
Марина считала себя ужасно некрасивой, таковой считали её и сверстники. Длинная, худая, бледная, всегда на грани обморока, да ещё и круглая отличница. В рабочем пригороде такого не прощалось. Вслед летели камни и оскорбления. Зимой её вовсе не понарошку, заигрывая, как с другими девочками, а всерьёз лупили и больно натирали лицо жёсткими снежками хулиганы. Изредка она была в одного из них влюблена и тогда ей доставалось ещё больше. Хотя, как догадывались? Ведь она-молчок. Ничем себя не выдавала.
Ни дома, ни в школе Марина никому не жаловалась на травлю. Знала-будет только хуже. И стариков своих берегла от плохих новостей, как могла. И всё же однажды они обо всём узнали. Тогда, опять после школы за ней увязались хулиганы, они бежали, швыряя в Марину камни,-она от них и так до самого дома. Путь от школы до дома был неблизким и обычно хулиганы отставали где-то на полпути. В тот же раз разгорячённые мальчишки добежали до самого дома Марины. Дедушка почему-то тоже оказался на улице и всё увидел. Говорить с какой скоростью хулиганы мчались обратно не стоит. Дедушка был суров и внучку любил до беспамятства. Как это-его умницу, его принцессу унижает какая-то шпана! В рабочем посёлке все друг друга знали, и этим же вечером дедушка Марины нанёс визит дедушке одного из хулиганов. Так же, как у Марины дома, за воспитание отвечали дедушки и бабушки, родители в пейзаже отсутствовали. Впрочем, полстраны выросло на руках у бабушек и дедов.
Травля притихла, но ненадолго. Меж тем с Мариной произошёл странный случай, который заставил её взглянуть на себя по-новому.
В скучной и размеренной их домашней жизни случались и редкие праздники. Посиделки у них дома или у родственников в гостях были примерно одинаковы. Рецепты одни и те же, напитки, и сценарии. А бабушка-волшебница, несмотря на малые средства, умела так обставить праздник и облагородить стол, что все ещё долго удивлялись-как?
Марина редко выходила и домашние праздники тоже были ей неинтересны и даже в тягость. Но однажды, когда-ей исполнилось четырнадцать произошёл случай, который заставил Марину взглянуть на себя по-другому. У тёти Раи дочку срочно выдавали замуж. Подробности были Марине не известны, но по изумлённым лицам родных было понятно-этой свадьбы никто не ожидал. В чём пойти, в чём пойти-зима-не выходило из ума у Марины. Но как раз, к случаю мама на своей трикотажной фабрике "Пушинка" связала ей классный длинный свитер-короткое платье из красной с серыми разводами пряжи-меланж и трикотажные же лосины серые-в комплект. Круто-взглянув на себя в зеркало, -подумала Марина и пошла на свадьбу.
Квартира у тети Раи располагалась в новом районе Юго-Восток и была четырёхкомнатной. Однако, войдя в квартиру, Марина ощутила страшную тесноту, духоту и гам. От обилия вещей рябило в глазах. Хрусталь, фарфор, стекло чешское, стекло венецианское, золото, ковры, пледы, пуфики, диваны, кресла, огромные шкафы-стенки в каждой комнате, огромный стол в центре зала, покрытый белой скатертью и заставленный едой и напитками до миллиметра. Из кухни всё несли и несли какую-то еду, хотя впихнуть её было совершенно некуда. Наконец, гости уселись за стол, взрослые выпили-закусили.
Марина пила лимонад и с удовольствием ела колбаску копчённую и балык. Представился ей случай и разглядеть Жениха с Невестой-сидели рядом. Невеста была нервической и заметно беременной дочкой тёти Раи, такая тётя Рая в миниатюре. Очень ещё молодая и вполне симпатичная брюнетка-подумала Марина. Она видела её лет пять тому назад, и с тех пор многое изменилось. Из вертлявой, визгливой девчонки выросла в такую взрослую невесту. Жених был тоже очень молодым-лет двадцати, невысоким и очень красивым брюнетом, с серыми глазами.
Праздник шёл своим чередом, по сценарию. Все уже были под шофэ, и Марина, устав от шума и гвалта, ушла в другую комнату отдохнуть.
В комнате был полумрак и прохладно, свет она не включала. Присела в кресло и только прикрыла глаза, как с удивлением услышала:
-Не скучаешь?
-Нет,-ответила она, с изумлением взглянув на Жениха.
-Потанцуем?
Из соседней комнаты доносились мелодии итальянской эстрады.
-Хорошо, -удивилась своей смелости Марина и как под гипнозом пошла танцевать.
-Ты такая красивая. Я такую хочу невесту, как ты. Чистую, милую, нежную,-шептал ей на ушко чужой Жених, а Марина, совсем оторопев почему-то слушала и молчала.
Ей были приятны его слова, его руки, его свежее дыхание и плутовские, смелые глаза.
-Такую, как ты, хочу, а меня женят на этой тупой овце.
Марина молчала. На неё вываливали какую-то очень взрослую и очень некрасивую историю, и она не знала что делать. Так, обнявшись в медленном танце, они постояли минуты две. На третьей минуте - резкий свет в глаза, крики, визги, снова гвалт.
-Ах ты, су...-визжала Невеста. Жених, обхватив свою суженную за округлившуюся талию, пытался оттащить её от Марины.
-Выйдем, поговорим,-кричала ей Невеста.
-Хорошо, выйдем,- сказала осмелевшая до безрассудства, Марина.
Они спустились на площадку этажом ниже.
Невеста уже не визжала, она закурила. Чертыхнулась.
-Будешь?
-Не курю.
-Ну да, ну да. Не курю, не пью, не даю,-она зло рассмеялась.
-А я курю, представляешь, и пью, и рожу скоро, а этот козёл на тебя всю свадьбу пялится.
-Ты, вот что, красавица, вали отсюда по-хорошему.
В этот момент из дверей злосчастной квартиры показались Маринины дедушка и бабушка и Жених.
-Что здесь происходит, Марина?-строго спросила бабушка.
-Не знаю,- честно ответила Марина.
-Пойдём домой?-так тихо спросила она, что бабушка очень испугалась.
И они пошли домой, сразу, даже ни с кем не попрощавшись. А Невеста так и осталась на площадке, докуривать сигарету.
Этот случай дома у Марины не обсуждали. Бабушка только коротко сказала:
-Не связывайся, дочка.
-Я и не связываюсь, -ответила Марина и опустила глаза.
Травля продолжалась, но Марину уже не так сильно задевала. Она будто бы узнала какой-то секрет, и он её надёжно защищал. Оказалось, что физическая боль не так страшна, когда в душе-бабочки. На неё обратил внимание такой взрослый и симпатичный мужчина и даже не побоялся совершить ради неё глупость несуразную. "Дурак, какой дурак, тебя же в порошок теперь сотрут."-вертелось у Марины в голове, а она почему-то улыбалась.
В десятом же классе всё переменилось. В класс пришла новая девочка. Отличница Леночка перевелась из крутой школы в центре, чтобы получить медаль Золотую, а не Серебряную. В школе на окраине города шансов больше. Расчёт оказался неверным, медаль она получила всё же Серебряную, но не в этом дело. Леночка вела себя так уверенно, что расстановка сил в классе сразу изменилась. В большеглазую голубоглазку Леночку влюбился самый крутой троечник Кудимов. Они стали открыто встречаться, и класс замер от изумления. Леночка имела власть над громилой Кудимовым абсолютную. Он записался в секцию гандбола. Бросил курить, пить и шататься без дела. А через год, попав в городскую команду, уже играл и за область и за страну, и тоже получил свою Золотую медаль.
Страна тем временем менялась с катастрофической скоростью. Судостроительный завод, который кормил целый посёлок, закрылся. Родители большинства детей из школы оказались без работы, и в семьях, и без того живших не гладко, начался сущий ад. На отличников в классе теперь смотрели, не скрывая зависти, учителя тоже настроились только на них, и притихшие не задней парте бывшие лихачи словно растворились в тумане.
Тяжёлый школьный период жизни увенчался золотой медалью и заманчивыми перспективами. Немножко помечтала-может, в Москву? Съездила даже с матерью в Саратовский университет на поезде, но мрачные серые корпуса её испугали неотвратимостью огромных перемен, одиночеством, отрывом от таких жалких, но таких родных людей. А Москва не по силам, она почувствовала. И в последний день приёма документов успела на самый престижный факультет иностранных языков, в родном педагогическом.
В институте Марине очень понравилось всё и сразу. Вернее, на факультете. Здание Факультета Иностранных Языков располагалось в самом центре города, на тихой уютной, зелёной улице, между Кремлём, книжным магазином и кинотеатром. В центральный корпус студенты факультета даже и не заглядывали почти. Так уютно и здорово было у них, на инязе. Преподаватели были очень изысканными, начитанными и очень ироничными людьми. И для Марины началась новая жизнь с новыми открытиями, новыми друзьями и новыми перспективами.
Учёба была в радость и в удовольствие. Первые три года Марина, вообще, казалось, не училась, а просто впитывала новое легко, как губка. Раздражала только ежеутренняя давка в старом, набитом до отказа потными и злыми людьми автобусе, который привозил Марину в центр с его чистыми тротуарами, вкусным мороженным, зелёными аллеями из грязного, заросшего наполовину камышом пригорода.
Уже на втором курсе началось и робкое выстраивание личной жизни. Марина с двумя новыми подругами сходили на несколько городских дискотек-в Мореходку, где Марина наколдовала себе танец с самым красивым парнем, который, впрочем, не вымолвил и слова за весь такой медленный и чувственный танец. Марина тоже молчала. Так он и оставил её, раскрасневшуюся, гордо удалившись. Словно, выполнив миссию моряка-сердцееда.
Потом была дискотека в Рыбно-техническом Вузе. А как же в городе рыбаков без него. Там, кстати, училось много иностранцев, и дискотеки были самыми крутыми. Вот на такой крутой дискотеке в Интер-клубе Марина и встретила свою судьбу.
А дело было так. Стояли они с подружками робко у стеночки, и дискотека уже почти подходила к концу, а к ним никто так и не подошёл. Девчонки были обескуражены таким холодным приёмом. Ведь выглядели они втроём сногсшибательно-две высокие, грациозные блондинки и стройная танцовщица, подруга Галочка-брюнетка и обладательница шикарной груди. Девчонки с сомнением оглядывали свои наряды, но и здесь всё было в порядке-со вкусом, ничего лишнего-чёрные топики, джинсы, короткая юбка или лосины -всё как у всех и даже лучше. Иняз учил и одеваться по моде.
Наконец, Галочку пригласил какой-то смельчак. Он и объяснил ей по секрету, что новеньких здесь не привечают. Дискотека обычно только для своих. Марина же пока ничего этого не знала. От отчаяния и неловкости она жалась к холодной стенке и ждала, когда же это закончится. Мимолётным взглядом она зацепила маленькую, скромную фигурку у колонны. "Ну хоть бы этот пригласил"-промелькнула мысль и вдруг, как по мановению волшебной палочки, парень оторвался от колонны и решительно шагнул в её сторону.
"Иностранец, ужас какой"-промелькнуло у Мариночки в голове. Но было уже поздно. Сверкая белозубой, обескураживающей улыбкой смуглый молодой человек взял её за руку и вывел в самый центр танцпола. Больше за весь вечер он её ни разу не отпустил, и провожал трёх подруг тем вечером тоже он.
продолжение следует