Дорога Из Казахстана в Ростов-на Дону долгая. Кирилл ждал ее с нетерпением. Он впервые едет на поезде. Три места в купе занимаем мы с детьми: Тоне четырнадцать, а Кирюше четыре. Четвертый наверху - высокий мужчина лет шестидесяти. Первый день наш сосед проспал. И мои воспитанные дети были тихими, как мышки. Они придумывали тихие игры: в "города", в лото, в "закаляки" - это когда по очереди, добавляя по одному штриху молча рисуют общий рисунок, угадывая замысел друг друга, - мастерили игрушки оригами, и т.п. Но при этом разговаривали шепотом. Вечером в коридоре Кирилл возмутился:
- Мама, мы что, все четыре дня молчать будем? За что нам такое наказание? Так же дорога покажется неинтересной, скучной! Послушай, как весело вон в том купе! Там дети хохочут, песни поют. А мы...
Но на второй день он от души уже желал, чтобы "этот дяденька" лучше весь день спал. С самого утра "дяденька" прицепился к детям:
- И что это вы так долго спите? Уже десятый час. Дети должны вставать в семь часов, чтобы быть бодрыми, - и еще долго "вещал" о вреде позднего утреннего пробуждения.
Кирилл читать начал рано. И в дорогу взял с собой книжицу Ю.Сотника "Как я был самостоятельным". Читает и заливисто хохочет. Но сверху раздается:
А знаешь ли, милый мальчик, что в поезде читать вредно? И дальше идет нудная "лекция" о гигиене зрения.
Дети взяли с собой карты. Тоня знает несколько фокусов, обучает им Кирюшку. У того не получается. Оба весело смеются. И снова сверху:
- Карты в детских руках - это величайшее зло! Начинается с безобидных фокусов, а потом и на азартные игры потянет... И снова нудная "лекция".
Тонюшка моя не выдержала:
- Говорят, что педагоги любят всех поучать. Но Вы ведь не педагог?
- Нет, но я отставной офицер. Полковник, между прочим. И думаю, что имею некоторое право вам указывать на то, в чем вы допускаете вопиющие ошибки.
Тут уж и я вступила в беседу:
- Знаете, у меня один из братьев тоже полковник. А отец - майор. Но я что-то не замечала у них склонности к резонерству.
Дальше мы услышали начало лекции о том, что многие офицеры не занимаются воспитанием солдат, и к каким это последствиям может привести. Но здесь даже моя воспитанная Тоня снова не выдержала, перебила полковника:
- Вы, товарищ полковник, не учите ученого. Наша мама педагог. И не просто педагог, а преподаватель педагогики.
Боже мой, что тут началось!
- Грош цена такому педагогу, который своих собственных детей воспитать не может! И ваши воспитанники будут такими же неучами, и будут воспитывать таких же беспардонных нахалов, которые вмешиваются в разговор взрослых!
Тоня теперь уже возмущенно взрывается:
- А все время всех поучать - это воспитанность?
- Вот-вот! Это еще один пример невежливости!
Моё терпение лопнули и я решила это остановить. Приказным тоном резко остановила его:
- Всё! Хватит. Сейчас же прекратите третировать моих детей! Эти "невоспитанные" дети вчера весь день сидели, как мышки, потому что вы СПАЛИ! Мы сыты вашими лекциями и указаниями. Если Вас не устраивает наше соседство, попроситесь в другое купе.
Удивительно, но приказной тон подействовал полковник улегся, отвернулся к стене и замолчал.
В купе вошел проводник, обратился к нему:
- У Вас билет закомпостирован до Челябинска. Вам осталось полчаса.
- Но я еду в Москву!
- Чтобы ехать дальше, вам надо выйти в Челябинске, закомпостировать билет до Москвы.
Что тут началось! Отставной полковник, проповедник вежливости и воспитанности, стал изрыгать маты и проклятия в адрес железной дороги, обозвал проводника скотиной, придурком, идиотом. И среди этого рёва матов, проклятий, ругательств вдруг раздается тоненький голосок Кирюшки:
- Спасибо, дяденька полковник. Теперь мы знаем, как надо себя вести.