Болеслав Нагорный, курсант выпускного курса Каунасского высшего военного училища, летом во время отпуска гостил у брата, старшего инженера-строителя, на полуострове Мангышлак и привез оттуда массу впечатлений. Товарищи по выпуску слушали и дивились.
У Болеслава было что рассказать. Мангышлак притянул его своей необычностью: раскаленным воздухом (в тени +41), ослепляющим солнцем, отсутствием облаков. Удивительно там синее, по сравнению с Балтийским, Каспийское море. Бело-розовые скалы по берегу встают на пути гребенчатых волн и дробят их на мириады мелких брызг. С востока и юга наседает солончаковая пустыня. Но больше всего Болеслав пленился мощным, кипучим трудом людей, созидающих на бесплодных скалах и песках крупнейшую промышленную зону. А строящийся на берегу город Шевченко смотрелся величественно и светло. Его белые и розоватые из ракушечниковых и песчаниковых блоков высокие здания поражали четкостью геометрических форм и неповторимой, особой красотой. Здесь были тенистые аллеи, зеленый парки. Жилые корпуса, как внешне, так и внутренне привлекали бытовыми удобствами, дизайном. Жили и творили здесь исключительно молодые люди (средний возраст 21 год!), а съехались они сюда на строительство со всего Союза по призыву государства и по зову сердца – люди более ста национальностей.
- Побывал я там вместе с братом на некоторых строительных площадках, - рассказывал товарищам Болеслав, - где проводились буро-взрывные работы. Там грунта нет: скалы и песок. Чтобы построить, скажем, жилой дом или заводской цех, приходится котлован копать при помощи взрывов. В общем, без взрывных работ не обойтись, тем более, что масштабы стройки весьма внушительные - промышленный комплекс!
- Ну и что? Не пожелал ли и ты туда вслед за братом? Вместе инженерить? – поинтересовался один из курсантов.
- А что? И пожелал! Взрывное дело считаю необходимым в созидании. Так что буду там при помощи взрывчатки строить жилые районы, заводские цеха, лаборатории.
- Так тебя туда и возьмут! Размечтался! Ты военный инженер, тебе ракетные шахты строить, переправы ладить, взлетно-посадочные полосы верстать! А не жилые корпуса или студенческие городки…
- Зря ты так, - остановил товарища Болеслав. – Я у их полковника, у замначальника по строительству комплекса, на приеме был, просил дать мне возможность вложить свой труд в общее дело. Он меня на учет у себя поставил, обещал выслать официальный вызов.
- А ты узнавал, пришел ли вызов- то?
- Пришел…
При распределении специалистов комиссия постановила направить выпускника Каунасского высшего военного училища лейтенанта инженерной службы Болеслава Нагорного для прохождения дальнейшей службы на полуостров Мангышлак. По прибытии в часть его назначили командиром взвода взрывников. В его обязанности, кроме общевойсковых, входило натаскивать солдат взвода взрывной подготовке, изучать единые правила безопасности при взрывных работах, обеспечивать взрывников плановой работой на вверенных ему объектах.
Ежедневно, когда солнце опускалось в море и на полуострове в свои права заступала ночь, на объекты заезжали взрывники, выставляли посты оцепления и при свете прожекторов производили зарядку заранее пробуренных шпуров и скважин взрывчатыми материалами и средствами взрывания, монтировали электропроводку, проверяли исправность электросистем, и только тогда постам оцепления подавался приказ: «Объект к взрыву готов!» Болеслав лично контролировал производство работ с начала до конца. Взрывы осуществлялись после разрешительного сигнала командира, когда была полная уверенность, что в зоне взрыва посторонних нет. На стопроцентную нагрузку трудились по выходным. В аварийной обстановке работы велись бесперебойно при соблюдении специального графика с привлечением военнослужащих других подразделений. Болеславу приходилось также реагировать на телеграммы срочных вызовов на обезвреживание взрывоопасных предметов, оставшихся после войны в близлежащих к Мангышлаку регионах.
Весь август Болеслав с утра до вечера находился на службе, ведь кроме прямых командирских обязанностей и взрывработ приходилось преподавать спецтехнологию и материаловедение, заниматься подготовкой буровзрывных мероприятий, затем встречи и согласования с руководителями объектов… Благодаря молодости и военным тренировкам, он не чувствовал усталости и даже выкраивал время для отдыха на пляже, рыбалки, заходил на чашку кофе к брату, где ему всегда были рады, делал вылазки-экскурсии по полуострову с целью получше узнать географию и природу края.
В начале сентября его с группой офицеров пригласили на закрытие летнего парка. Праздник состоялся в вечернее время на игровых и танцевальных площадках. Было шумно и весело. В сквере местные поэты представляли публике свои стихи, у самолетов и батута суетились дети школьного возраста, в павильоне состязались шахматисты. Почти у входа на танцплощадку стояли две девушки: обе в красиво приталенных темно-синих платьях, на ногах – перламутровые туфли с окантовкой под цвет платья. Никаких украшений, но они, подобно магниту, притягивали к себе взгляды молодых людей, обе с короткими прическами, худенькие, одного роста. Но одна смуглая, темноволосая, вторая – истинная славянка: широкой кости, с правильными чертами лица, большими, таящими загадку голубыми глазами, русскими вьющимися, светлыми волосами. Вокально-инструментальный ансамбль на сцене заиграл очередную мелодию, солист запел проникновенным голосом: «Летела гагара с морского утеса…» Болеслав попросил лейтенанта Ткачука пригласить на танец темноволосую, сам же сделал приглашающий жест правой рукой славяночке. Она бросила вопрошающих взгляд своей подруге, та кивнула, как бы давая свое согласие. Они танцевали несколько танцев подряд. Болеслав внимательно смотрел на нее и замечал, что она ниже ростом, скромна, танцевала хорошо. Потом вызвался проводить ее.
Шли по городу, освещенному высокими электрическими фонарями, под тенью широколиственных с узорчатыми листьями деревьев, завезенных сюда издалека. В голове все еще звучала мелодия «Гагары» и бархатный, проникновенный голос певца. Болеслав осторожно взял под руку спутницу, кажется, им обоим было хорошо вместе, на душе - умиротворение. Подошли к ее дому.
- Мы знаем о существовании друг друга уже более двух часов и не ведаем до сих пор, как нас зовут, - нарушил он молчание. – Может, откроете свое имя?
- Ой! – сделал растерянный вид она. – Забыла…
- Жаль. Я мог бы рассказать, что означает ваше имя. «Не такая уж она скромница, как показалось», - подумал он и продолжил: - Впрочем, моя таинственная незнакомка, забыть имя - не значит не иметь его вовсе. А как известно, имя определяет судьбу человека. Так что будем надеяться, что со временем вы его вспомните.
- Я постараюсь, - улыбнулась она.
- А не вспомните – дадим новое. Кстати, вы претендуете на целый ряд новых имен, и они вам к лицу, - он тоже улыбнулся. - Милой незнакомкой я уже вас назвал, можно обратиться как к Голубоглазке, или Русаве, то есть Русой, Светловласке. А еще можно…
- Ну что вы! – слегка игриво отозвалась она. – Для меня этого немало, боюсь запутаться, решая, на какое отзываться.
В это время дверь подъезда, возле которого они остановились, раскрылась, наружу вышли два парня, прямиком направляясь к Болеславу и Светловласке.
- Она встречалась с Володей, - приблизившись, напористо заявил один из незнакомцев, что пошире в плечах и выше ростом. – А на днях разбила о его голову бутылку с пивом. Пусть объяснит, за что? – он взял девушку за руку и повел к подъезду. – Идем! Поговорим! А ты, Диман, - бросил он товарищу, - поговори пока с этим! – кивнул на Болеслава.
- Стой! – приказал Нагорный, но широкоплечий, хоть и помедлил немного, все-таки повел Светловласку силком к двери. Девушка заупрямилась, причем ее сопротивление, по-видимому, оказалось совсем неслабым, так как они остановились вовсе не по воле верзилы.
- Она разбила голову Володе! – повторил слова напарника Диман, глядя на Болеслава. Он был ниже широкоплечего, но выше Нагорного.
- Значит, за дело! Что сотворил перед этим ваш Володя? А?! – решительно повернулся к Диману офицер. – Скажи своему приятелю, пусть отпустит девушку!
- Шел бы ты туда, откуда пришел, не то битков получишь! – отозвался широкоплечий в адрес Болеслава.
- Это он мне? – не поверил тот. – Забавно! – затем снова к Диману: - Передай своему другу! Насчет битков он здорово ошибается. Слава богу, я три с половиной года служил в десанте, а там насчет подраться – всегда пожалуйста. Понятно? – голос Болеслава повеял льдом, крепким, как айсберг. – Более повторять не буду. Не отпустите девушку, разберу по частям и закидаю вон в ту форточку! – показал он рукой на высокое окно над подъездом с открытой фрамугой. – Я сказал всё! Вам размышлять пять секунд. Не минут, а секунд! Время пошло! Раз! Два!..
Парни переглянулись.
- Три! – продолжил счет Нагорный.
Первым пришел в движение широкоплечий, отстранившись от Светловласки, затем оба повернулись спинами к Болеславу и медленно, создавая видимость независимости, стали удаляться от подъезда.
В следующие два вечера Болеслав до полночи был занят на работе, после чего ему предоставили два отгула за ранее отработанные дни. В эти дни взрывработы не проводились, и он имел возможность возвращаться со службы в семь часов вечера и, разумеется, встречаться с Татьяной – так завали незнакомку. Узнал ее имя от трехлетней племянницы, которую девушка привела с собой на свидание, так как дома не с кем было оставить, мать девочки - на работе. Тайна имени раскрылась почти сразу, поскольку Татьяна представила малышку своей дочкой, а та тут же возразила: «Я тебе не дочка, а племянница!»
- А как зовут твою тетю?
- Тётя Таня.
- Спасибо, тебе маленькая красавица! Выручила. Ну раз имя обнаружилось, - улыбнулся Болеслав, - попробуем выяснить его смысл.
Незнакомка молчала. «Строптивая натура, - подумал он, - но ничего, разговорим».
- Насколько мне известно, - продолжил Болеслав, - Татьяна – измененная форма греческого «Татиана», что переводится на русский «поставленная», «назначенная», то есть тяготеющая к порядку. Имя твердое, эмоциональное, есть в нем решительность, самоуверенность. Среди людей с этим именем - много практичных людей, следующих принципу «Счастье человека – в его руках». Самоуверенность придает ей оптимизма, а подвижность сочетается с чувством юмора. Таня коммуникабельна, но бывают моменты, когда она может не очень-то считаться с окружающими и даже близкими людьми. Таня является хорошей хозяйкой. Скажу больше! Характерная решительность способна помочь ей сделать карьеру, но вряд ли успех может привести ее к настоящему счастью, ибо для этого надо больше жить интересами близких, что у нее не всегда получается. Приятный голос, живость, ум и очарование делают ее обаятельной. Любит путешествовать.
- Далеко не простая характеристика,- отметила Татьяна, выслушав. - Откуда это у вас?
- Читаю, бывает, книжки. И не только художественные…
- А я, действительно, люблю путешествовать, - призналась она. Но быть всегда обаятельной - скучно.
- Поэтому и голову Володе проломили?
- Нет, не поэтому. В следующий раз будет разборчивей в выражениях. Но я не нарочно, так получилось…
Она не сразу открывалась ему, да он и сам пока ничего не говорил о себе, требовалось время привыкнуть друг к другу. Она не отвергала его внимания к себе.
- Еду по заданию, - уходя, сказал он.
- Когда вернешься,
- Не знаю, как получится.
И исчез на полмесяца. Затем появился с букетом свежих тюльпанов (в ноябре!), вручил цветы и плитку шоколада "Аленка", признался, что соскучился, что часто вспоминал там, вдалеке, иногда пытался представить, чем она в тот или иной час занимается. Она слушала и все больше и больше проникалась к нему чувством привязанности и еще чего-то неизведанного.
Целый месяц он занимался на объектах взрывными работами, готовя площадки под фундаменты различных промышленных, административных, жилых строений, или пробивал в скальной породе полуострова сотни кубических метров для энергетических аванканалов. На плато Мангышлак работал со своими саперами в светлое время суток. В эти дни по вечерам он приходил к Татьяне и подолгу сидел у нее. Она любила его слушать, старалась запомнить каждое слово. Он много знал и всегда интересно рассказывал. Странно, с ним она чувствовала себя спокойной и уравновешенной. В гостях, когда звучала танцевальная музыка, она вставала и сама шла к нему в его крепкие руки, зная, что ему это нравится. «Наверное влюбилась,- думала, - не могу без него».
Однажды в декабре он принес свежих ягод клубники, крупных румяных яблок и ворох душистого зеленого укропа. Посидел, рассказал о своем родном крае, о Мещере: «Сейчас там метровые сугробы, а у нас +10 по Цельсию. Там вокруг хвойные леса, березовые рощи, дубравы, орешники, смешанные лесные массивы. Бел¬ки по веткам бегают, дятлы из хвойных шишек острыми клювами орешки выбивают. А лесные озера какие! Волше¬бные! Пшеничные, гречишные, ржаные поля… Поедешь со мной в Мещеру? Летом в отпуск. Хорошо там, благодать».
У нее перехватило дыхание. Это что? Предложение на супружескую жизнь? Она любит путешествовать, а с ним готова ехать хоть куда! Промолчала, а когда уходил, заметила, что хотела бы видеть его чаще, если можно, то ежедневно. Он обнял ее, улыбнулся: «Увы! Не все от нас зависит. Да! Чуть не забыл! Опять улетаю. Извини, что сразу не сказал». В ответ она зас¬тучала кулачками в его грудь, затем грустно вздохну¬ла, обреченно спросила: «Надолго? Куда?»
- Не следует интересоваться подробностями, милая моя Светловласка. Что можно и сам расскажу.
Он чаще называл ее Светловлаской, чем Татьяной, и ей это нравилось.
Потом, когда улетел, через некоторых его знакомых с большим трудом узнала, что уехал по вызову обезвреживать полутонный снаряд, оставшийся с войны. У нее защемило сердце и закружилась голова. Дома расплакалась. Скрывал-то зачем? Не сердилась. Догадывалась, что молчал, потому что любит и не хочет ее расстраивать. Наверное, там тоже вспоминает ее.
…Болеслав долго стоял на берегу обмелевшего пруда, прикидывая, с чего начать. Среди редкого камыша и лотоса сигарообразное длинное тело бомбы замечалось не сразу, но обнаруживаясь, пугало своим зловещим видом. Она могла взорваться в любое мгновение. А здесь летом купались дети. Заходя в воду, Нагорный сказал представителю военкомата: «Рядом дорога с интенсивным движением! Перекройте движение и зону оцепления увеличьте втрое!» Ни один из известных ему типов немецких бомб к этой не подходил. И размерами поражала, в ней не половина, как указывалось в телеграмме, а все полторы тонны веса будет. Болеслав несколько раз подныривал под покрытые многолетней эрозией бока взрывоопасного предмета, вода мешала внимательней осмотреть снаряд. Если бы убрать воду! Но подпорченный временем взрыватель может от вибрации выкачиваемой воды сдетонировать. Вообще удивительно, как бомба до сих пор не взорвалась от собственной дряхлости. Такие опасны вдвойне. Их лучше не тревожить, ибо любое движение может пробудить их внутреннюю адскую силу. В данной ситуации остаётся только уничтожение накладным зарядом. Хорошо, что бомба все еще находится в вертикальной положении. Если это фугас, то взрыв образует на месте гигантскую воронку, если бомба кумулятивная, то основная сила взрыва уйдет вглубь земли . Это уменьшит силу ударной волны на местность.
Болеслав вышел из воды. На берегу ожидали представитель военкомата, капитан, отвечавший за обеспечение охранной зоны, и сержант, замкомвзвода взрывников. Рядом урчала машина, в ней находился взрывперсонал и взрывчатые материалы со средствами взрывания.
- Людей и технику из радиуса взрыва вывели на полтора километра! - сообщил капитан.
- Хорошо, - отозвался Болеслав. –А ты, - повернулся он к сержанту, - выдели трех ребят для подготовки электрической цепи длиной до километра! Пусть тянут против ветра. И срочно сними мне накладной заряд с электродетонатором мгновенного действия!
Все! Теперь можно расслабиться на несколько минут, прежде чем сержант снимет с машины требуемое.
Потом Болеслав лично произведёт уничтожение бомбы…
Он вспомнил расстроенное при прощании лицо Татьяны и представил себе, как при его появлении засияют радостью ее милые голубые глаза.
- Здравствуй, Светловласка! - скажет он ей и тут же спросит: - Надеюсь, ты не забыла про наше с тобой путешествие в Мещеру?